https://zavtra.ru/blogs/mi_eto_utopiya
Замятина, как и Оруэлла, не цитировал только ленивый. Много швабр было сломано в полемике, кого же изобразили сии великие провидцы: СССР или таки «загнивающий Запад» с его «бездушной эксплуатацией».
С Оруэллом все более-менее ясно.
Автор "1984" был леваком, да, отвергавшим советский, сталинский опыт, но изображавшим всё-таки современный ему Запад. Оруэлл был тем, кого в России (для внутреннего употребления) модно ругать «либердой», и прочими нехорошими эпитетами. Разумеется, когда критика направлена против Запада, это уже никакая не «либерда», но «прогрессивные деятели».
С Замятиным всё несколько сложнее. Он принадлежал к тому красно-бантиковому (ср. «бело-ленточному»?) поколению, которое всегда арестовывалось, сидело, и высылалось в Кемску волость: и при царях, и до угара, и после. Избоченясь фертом, изрекало в кафе пламенные речи против «жандармов» и «душителей свободы», к восторгу скучающих дам-с, аплодировало «заре новой жизни».
Oни огребли от новой власти «дубьём по сраце», но уже без речей Плевако и думских протестов.
Разумеется, некоторые следы разочарований от ошибок молодости можно найти и у Замятина. Только не понять: ему Благодетель мешал, или шторки?
«Мы» - это искреннее раскаянье в прогрессорстве? Или троцкистско-гдляновское нытьё о «перерождении», «отсутствии скромности» и «партократах, жрущих пайки»?
Судя по дальнейшему МЫ-чанию г-д Стругацких и пр. это было таки второе.
Не представляется возможным сказать определённо, какую страну изобразили г-да анти-утописты, по одной простой причине: сайентизм, тейлоризм, прогрессорство есть общие с ума сошествия всего человечества, а не одной лишь её части, а социальные утопии в России - товар импортный, точнее контрабандный.
Поразительным образом с технократами смЫкивается ... Солженицын, с его «союз инженеров мог бы легко управлять» («Красное колесо»). Сей пророк, столь явно презиравший бритвенные принадлежности, не понимал, что «Союз инженеров» отправил бы его в Гулаг точно так же, как и союз политруков, только при ИнженерАх провинциальный учитель никогда не вернулся бы обратно (не рационально!), и никакие Твардовские-Лакшины с ним бы потом не цацкались.
Галина Иванкина права в том, что это - вопрос эстетический прежде всего.
Никто не обрисовал «поклонение эстетике машины» лучше, чем Проханов.
А сие, т.е. поклонение орудию и процессу вместо результата, продукта, товара и услуги, есть такая же ересь эстетическая, как поклонение тварному, от пенька до человека, есть ересь религиозная.
Эта ересь в СССР присутствовала: воспевался мазут, цемент, грюканье заводского пресса и «битва за урожай», и на все лады проклинались «мещанство» и «вещизм», т.е. то самое желание и вкушение ПЛОДОВ, ради которых и существуют рабочие, мазут, солярка, и другие замечательные явления.
Сводима ли она лишь к советскому опыту? Отнюдь.
Вообще, любая антиутопия — это зеркало утопии, как, впрочем, и наоборот. Всё зависит от угла зрения. Ибо, как говорится, «красота – в глазах смотрящего» - пишет Галина.
Я, как смотрящий, с этим не поспорю. Следует задать этот самый угол, мой, тае единственно верный.
На свете есть много форм несправедливости, но лишь одна, уравниловка, есть абсолютное, нечеловеческое зло, так сказать абсолютный нуль.
И если идеалом человека считать английского джентльмена, а образцом жизнеустройства - Британскую Империю времён Дизраэли, то критика авторитарности СЛЕВА поразительным образом обнуляется.
Троцкий, сложивший брёвнами кронштадтскую матросню и тамбовских бандюков, есть благо по сравнению с анархией (которой, аки проказой, заразился в Испании Оруэлл). Но тот же Лев Давыдыч есть зло относительно Сталина, поскольку Сталин предлагал значительно большую иерархию и дифференциацию, к досаде левачья, вечно бормотавшего про «перерождение», «бюрократию» и «новую буржуазию». Левачьё ненавидит Сталина не толь и не столь за террор, в коем они в своё время ещё давали фору, сколь за отказ от уравниловки и социальной однородности.
В чём актуальность? После несчастной России и Испании Провидение избрало ареной социальной инженерии нашу страну. Нам подсовывают, с левой руки, критику «тоталитарного социализма» советской модели, правой же впаривают тухлятину т. н. «демократического социализма», т. е. замятинскую утопию без «благодетеля».
Т.е. в ней место благодетеля займёт «каждый дюжий ему господин».
Преимущества авторитаризма перед горизонтальной быдло-кратией, или, выражаясь словами г-д шестидесятничков, «подлинным народовластием», «настоящей, недекоративной» властью Советов (ни дна б им, ни покрышки, дайте мне 6ю статью, дайте политическую партию, я её в стихах сиять заставлю заново, но только не охлос!)
Автократ неминуемо уйдёт от охлоса и уравниловки, создаст не только иерархию, но и большой стиль, привлечёт деятелей культуры, создаст социальный заказ на оперу, балет, общество филателистов и героев спорта.
Если, по жестоковыйности нашей, Всевышний нашлёт на нас «демократический социализм», то эпоха Сандуновских бань, добротных кожаных диванов и массивных медных чернильниц покажется нам золотым веком, невсирая на пенсне под синей фуражкой.
Из Дома на Набережной могли увезти в воронке, ещё чай не остымши, но хоть сам дом этот существовал, как оазис качества жизни для немногих, а не гигантская хрущоба равномерно размазанного нищебродства.
Диавольский джефферсонианский план «один человек - один голос» - при дверех. Призрак гигантской деревни, о которой мечтал первый американский гильотинист, уже не бродит по Европе, но переплыл океан.
Одинаковый взмах одинаковых рук.
«Женевские идеи», по Феодор Михалычу, это «добродетель без Христа».
Орвеллианские идеи - это благо без благо-деятеля, культ без личности. Это замена насилия институтов прямым насилием толпы.
Дождались варягов.
«МЫ» - это не анти-утопия. Это - УТОПИЯ.
Коммунализьм ужасен не своими практиками, не скукой и убожеством, не дифьситом сисисок сраных, и даже не гулагами-террорами.
Полный и абсолютный ужас коммунализьма предстаёт перед нами в МЕЧТАНИЯХ его адептов, не в том, что было, но в том, что МОГЛО бы быть, дай Б-г рог этой чрезвычайно бодливой корове.
Раскаямтесь, и боримтесь!
