Действующие лица процесса – русские националисты, фабула обвинения – терроризм и бандитизм в группе, состав – четыре человека. Впрочем, один из четверки оказывается татарин, а взрывов так-то и не было. Однако, как ни странно, суд вынес нешуточный приговор: от девяти с половиной до двенадцати лет. Прокуратура требовала гораздо больше. Знакомьтесь: дело о подготовке взрыва съезда антифашистов в клубе Tabula Rasa. Недавно Верховный суд ужесточил приговор, увеличив срока.
Дело под диктовку?
Обвинения русских националистов в терроризме не новость. Достаточно напомнить, что радикалы за последние десять лет убили пятьсот мигрантов, силовиков и субкультурщиков антифа, взрывали рынки и мечети. Такие данные высчитаны Центром Сова; националисты их, как правило, не оспаривают, а некоторые даже гордятся. Факты, как говорится, налицо.
История, рассказанная в этой статье, обойдется без грохота взрывов и трупов, хотя в деле упоминается взрывчатка. Частично она уже известна читающей аудитории: теперь, как говорится, все правда и очень горькая. Молодые люди, некоторые ранее судимые: Евгений Краснов, Максим Крошин, Александр Лисицын и Вадим Фархутдинов, все – москвичи. Двое последних когда-то были активистами Народно-национальной партии Александра Иванова-Сухаревского. В прессе дело не получило единого заголовка, возможно, из-за расплывчатости обвинения (http://zavtra.ru/content/view/terrorizm-bez-terroristov-/).
В расследовании принимали участие силовики от МУРа до ФСБ, и лично следователь Станислав Кочергин, специалист по политическим делам. Версия обвинения: группа нацистов планировала с целью дестабилизации миграционной политики взорвать Всероссийский съезд движения антифа. Представители антифа, дескать, планировали собраться 14 декабря 2010 в музыкальном клубе Tabula Rasa. И бомба не взорвалась, так как активисты ННП Лисицын и Фархутдинов были арестованы 30 ноября. Их осудили за хранение найденной при обыске взрывчатки и дали по два года колонии. Затем, как-то неожиданно, на исходе сроков обоим инкриминировали новое дело – терроризм и бандитизм. Фархутдинов пишет явку с повинной, где изобличает себя, Лисицына и отбывающих срока по делу о драке с антифа у клуба “Точка” Краснова и Крошина. Последний тоже дал явку 20 марта 2012. Цель подрыва: несогласие с миграционной политикой РФ, которую одобряют антифа. Руководили всем Лисицын и Краснов.
Судить четверку по обвинению в терроризме и бандитизме начали в сентябре 2013, завершили в рекордно короткие сроки – уже 20 ноября прозвучал приговор: Краснову – 12 лет, Крошину – 11, Лисицыну – 10, Фархутдинову – 8,6; всем – строгий режим. Прокурор требовал дать по 15-17 лет. Подсудимые и защита изложили суду много про недопустимые по закону методы следствия, а обвинение, вместо вороха экспертиз и предъявления свидетелей зловещего замысла, пересказывало явки с повинной. Процесс проходил в Мосгорсуде, председательствовал Сергей Коротков. В оппозиции он имеет репутацию специалиста, в плохом смысле, по политическим делам. Так в производстве у него пересуд дела “Новой революционной альтернативы” (www.zavtra.ru/content/view/terroristicheskie-metamorfozyi-larisyi-romanovoj).
Виновник торжества фемиды – Фархутдинов, татарин, между прочим, – такой вот парадоксальный русский национализм, предоставил медицинское освидетельствование. Врач колонии, где он отбывал наказание, зафиксировал у него в день допроса на теле следы от электрошокера. Лисицын – его тоже пытали – 30 ноября 2012, в день освобождения, был насильно увезен оперативниками с порога зоны. В постановлении об аресте, тем не менее, написали, что молодой человек был выявлен сотрудниками спустя 8 часов после выхода из колонии. Защита Крошина предъявила психолингвистическую экспертизу его явки с повинной; специалисты посчитали, что тот дал ее в условиях принуждения. По сведениям его бывшего адвоката – Михаил Гаврикова, ныне представляющего интересы Краснова: “Он написал явку под диктовку оперативников, за обещание скорого освобождения для долгожданной встречи с любящей супругой и малолетним ребенком-инвалидом”.
Взрывчатка еще хранится дома?
Наиболее интересная фигура в деле – Евгений Краснов, в кругах националистов Москвы известен как Мэл. Высокий, крупный, он когда-то отсидел три года за межнациональные столкновения дворового формата. Освободившись, вращался в правых кругах, политикой не интересовался. В начале 2010 его с другом ранили из травмата антифа у клуба “Точка”, где играли концерты как нацисты, так и антифа. Как-то 10 сентября Краснов, Крошин и Шмелев прогуливались в районе “Точки”; кто-то избил антифа в то же время. Националистов арестовали в феврале 2011, трое потерпевших не признали и отрицают, что их били именно эти парни. “Когда они подходили к клубу, там уже кто-то избивал кого-то; суд ничего во внимание не принял, наглым образом все наши ходатайства отклонялись, а прокурорские удовлетворялись”, – рассказала Ксения, жена Крошина. Замоскворецкий суд дал им от 8 до 10 лет строгого режима.
Собственно с дела у “Точки” связывается судьба Краснова и Крошина с биографией Фархутдинова и Лисицына. Дело в том, что Фархутдинов, находясь под следствием за хранение взрывчатки, дал показания, что ему якобы было известно, что именно троица калечила антифа. “Наговорил много чего, а сам место даже описал неправильно”, – обронила мать Краснова, Татьяна Михайловна. Надо сказать: при аресте Фархутдинова и Лисицына, их допрашивали двое суток. “Ко мне пришли с обыском. Я добровольно выдал взрывчатку. Потом нас с Вадимом двое суток пытали; все, что подписали, не пошло в дело”, – дал показания в суде Лисицын. Как видно, поддающийся, незаконному, между прочим, воздействию Фархутдинов не случайно всплыл в террористическом деле?
Пытками заключенных в России не удивить: истязают как виновных, так и непричастных. Ну, так что же находится в томах уголовного дела о несостоявшемся акте терроризма в Tabula Rasa? В обоснование приговора пошли явки с повинной. Экспертиз, очных ставок, допросов очевидцев – нет. Не фигурируют и данные об обысках; так Крошин “покаялся”, что хранит СВУ дома на антресоли, которой, кстати, даже нет в квартире, – оперативников это не мотивировало на проверку. “Халатность по делу о терроризме, – это же не воровство. Опера утверждают, что я хранил взрывчатку. Может до сих пор хранится? Лисицына, «лидера банды», я видел один раз: биллинги доказали. Но это суд отметает”, – прокомментировал Краснов дело в последнем слове. Крошин уточнил: “В продиктованной мне явке с повинной нет даже фамилии Лисицына, а подписал я ее без адвоката”. Защитник Лисицына – Александр Берсенев суммировал: “В деле нет мер следствия, одни фантастические показания. Не зафиксированы связи обвиняемых, а бытовые знакомства не могут быть бандой”. Примечательно: сам Берсенев – бывший следователь Балашихинской прокуратуры.
Планы теракта, фемида обосновала найденным у Фархутдинова роликом концерта в Tabula Rasa, скачанным с Интернета накануне ареста. Все прочие тома на поверку вышли сбором совершенно странных документов. Основная часть – пересказ дела у “Точки”. Другие тома – распечатки сайтов, которые читали ребята. У Краснова в деле загадочным образом помещено фото убитого судьи Чувашева. “К чему это? Вызвать негатив?” – возмутился он в суде.
Отдельно стоит остановиться на справке, фигурирующей в обоих делах, по которым осужден Краснов. Согласно словам полковника МУРа Арарата Агасаняна, Краснов бил омоновцев в ходе беспорядков на Манежной площади 11 декабря 2010 года, и был их организатором. Что Мэлом занимался аж полковник, впечатляет – но вот дело давно закрыто.
Интересно, что граждане, допрошенные следователями, так и не рассказали ничего крамольного о националистах. Свидетель Ю. Мансилия сообщил, что, вопреки, оперативной информации, он не возил Крошину взрывчатку. Но Мосгорсуд не посчитал нужным вызвать его на допрос в суд. К тому же, – как выяснили адвокаты – 14 декабря в клубе Tabula Rasa на самом деле был назначен и отменен концерт барда Михаила Боярского и аполитичных панков Diagens, а националисты друг друга едва знали, а некоторые и вообще не были знакомы, что подтвердили биллинги телефонов. Сам же съезд антифа и не существовал в природе, так или иначе антифашисты про него ничего не слышали.
Из меня сделали террориста
Приговор о так называемой подготовке теракта в клубе Tabula Rasa вступил в силу 27 марта 2014, после апелляции в Верховном суде. Решение Мосгорсуда оспорила прокуратура – потребовала увеличить срока и вменить создание экстремистского сообщества (статья 281). Апелляцию прокуроры Минаков и Бокова подали по истечении положенного законом 10-ти дневного срока, и как возмутился адвокат Гавриков: “Там даже моей позиции и ФИО нет!”. Перед отправкой томов дела в Верховный суд, из него испарилась экспертиза явки Крошина. Тройка судей под председательством Магомеда Магомедова выслушала националистов по видеоконференции. Похудевший Краснов, Лисицын в популярной у националистов футболке “POW” (Военнопленный), отрастивший шевелюру Крошин и находившийся в отдельной клетке Фархутдинов выступали три часа.
В речи Краснова сквозила грусть: “Уважаемый суд, из меня сделали террориста. Я не знаю, где мне добиваться правды; я прошу не оправдания, а реального взгляда на вещи, и снять клеймо террориста, которое перечеркнуло жизнь. Ваша честь, вы изучали дело? Оно вытянуто из первого”. Лисицын обратил внимание на то, что: “Последний раз я был в клубе в 2003, потом семья, работа. Нас пытали, показания, фантастические, не вошли в приговор. Я не могу себе представить, сильно бьется сердце и болит в груди, что может прийти в голову мысль взрывать родной город”. Адвокат националиста Берсенев акцентировал, что в СИЗО у подзащитного обнаружена эпилепсия, а до ареста он лечился в психбольнице, но справки об этом отказались принять в дело. Берсенев просил судей: “Полностью оправдать, пресечь мнимую борьбу с терроризмом”. Фухрутдинов лаконично высказался, что он уже был осужден и отсидел 2 года за хранение взрывчатки, а судить за нее повторно незаконно: “Утяжелить обвинение допустимо только в течение года, а уже три прошло”. Когда Крошин начал разъяснять, что из приговора неясно, кто они: банда или террористы – Магомедов оборвал его.
Заслушав националистов, адвокатов и прокуроршу Морозову, нервно вертящую в руках очки, Магомедов уединился на полчаса. Пока служители Верховного суда отсутствовали, гособвинитель обменивалась любезностями с юным стажером и секретаршей нежного возраста. Стажер даже потрепал секретаршу по голове. Рядом не находили себе места родственники арестованных. Мать Краснова перечитывала готовую жалобу в Европейский суд по правам человека; два процесса ее разорили. Судьи вернулись и изменили приговор: Фархутдинов и Лисицын получили дополнительные срока в год; соответственно, по 9,6 и 11 лет колонии. Впрочем, начало срока им парадоксально засчитали с момента первого ареста в 2010 году. Условно-досрочно все националисты имеют право освободиться, отсидев ¾ срока, из-за контртеррористических поправок в Уголовный кодекс. Все внесены в список “экстремистов и террористов” Росфинмониторинга, им запрещены любые банковские операции даже по отбытию срока (http://zavtra.ru/content/view/finansyi).
На этом, предположительно, дело не завершится. Возникает неоднозначная ситуация с Ивановым-Сухаревским. Он почти десять лет как покинул политику, даже, фактически, пропал из Интернета. После осуждения экс-активистов ННП, Лисицына и Фархутдинова, фиктивную партию могут признать экстремистской. По слухам, на Сухаревского уже есть нужные показания, что он курировал “теракт” в Tabula Rasa. Все-таки, посадили же полковника ГРУ в запасе Квачкова, монархиста-сталиниста, за кухонные разговоры.
Похоже, органы, пересажав всех националистов-подпольщиков, перешли на новый уровень. В наши дни, как видно, достаточно продиктовать текст явки с повинной, предваряя получение желаемого насилием. Остальное доделает суд.
