На кого мы полагаемся в оценках происходящего? На свои знания? Но они могут быть поверхностными. На журналистов и политологов, на сетевых блогеров? А всегда ли они свободны и искренни в своих высказываниях? При этом часто забываем о деятелях культуры, о писателях… (не тех естественно, для кого Россия – «ошибка истории»). А им есть что сказать, и они бывают гораздо точнее многих в своих определениях и прогнозах.
В дискуссионном Клубе прозаика Сергея Сибирцева в Центральном Доме литераторов состоялась встреча с поэтом, прозаиком, военным корреспондентом Алексеем Шороховым, недавно награжденным за книгу стихов «Война» специальным призом Жюри ХIII Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь»- 22. Вот что сказал о Шорохове ведущий вечера С. Сибирцев: «Алексей, в сущности, человек не нашей торгашеской продажной эпохи цивилизованных потребителей. Он — настоящий русский художник из доброго гончаровского, тургеневского, лесковского, шмелёвского мечтательного прошлого. Но и советского, тоже мечтательного и справедливого. Алексей — настоящий мужчина и воин, гражданин матушки-Руси. «Золтой Витязь» в этом году по праву принадлежит моему талантливому и бесстрашному другу!».
Корреспонденту InFocus удалось задать несколько вопросов А. Шорохову.
двойной клик - редактировать изображение
Людмила ЛАВРОВА. Алексей Алексеевич, у каждого поэта есть свой образ того времени, в которое он живёт, образ, вмещающий этот момент истории. Ключевые, а то и роковые исторические моменты выпало пережить Пушкину, Тютчеву, Блоку и Волошину, Мандельштаму и Заболоцкому, Симонову и Твардовскому…. Как бы вы обобщенно выразили образ нашего, своего времени? Или ответ на вопрос уже дан в ваших стихах — например, «К Родине»?
Время полулюдей, годы полураспада,
Череда беззаконий поросла лебедой.
Что же сталось с тобой, и кому это надо —
Километры беды мерить общей бедой?
Что нам «Запад», «Восток», если вышло иное,
Если русские тропы сюда привели?
Ты стоишь на краю, чуешь вечность спиною,
А вокруг только небо и горстка земли.
Только ты, моя рань, моя вольная воля,
Позабыв про усталость, вся в небесной пыли,
Только ты и осталась, как лучшая доля,
Только ты и стоишь — остальное болит.
Алексей ШОРОХОВ. Какого-то цельного образа у меня нет… Накидаю мазками, как в живописи… Золотой затон, над которым летают стрекозы… это моё советское детство, юность…
Людмила ЛАВРОВА. У русского человека в крови, в ДНК, есенинское: «Задремали звёзды золотые, задрожало зеркало затона…» А дальше?
Алексей ШОРОХОВ. Вечер, солнце садится… а потом начинает сгущаться тьма. Тьма — не просто чёрная пустота, в ней разыгрывается пушкинская вьюга, метель, в которой всё сгинуло, ничего не видать. В этой вьюжной ночи прошло много времени, практически тридцать лет, и лишь где-то совсем недавно прояснилось, встаёт солнце в красных тонах — это нынешняя война, а мороз крепчает, и всю дрянь, слизь, гадость, грязь, которая вылезла за ту метельную ночь, в которой нам довелось жить, надеюсь, выморозит… Настанет хороший русский зимний день… «Мороз и солнце, день чудесный…» Пушкинский.
Людмила ЛАВРОВА. Всё-таки — надеетесь…. У вас есть ощущение, что лихолетье закончится? И тьмы метелей с кружением бесов и бесенят сгинут?.. Хотя, судя по стихам в вашей, появившейся ещё до нынешних известных событий книге «Война», вы не ошиблись в своих предчувствиях… Как набат в ваших «Бесах» прозвучало: «Россия, ночь, удары бури…»
Алексей ШОРОХОВ. Наверное, к поэтам знание о предстоящем приходит немножко раньше, чем в Генштаб… Сборник «Война» появился еще в 20 году. Ни о какой СВО речи не было и в помине.
Людмила ЛАВРОВА. Сейчас этот сборник получил три премии, его обсуждают… пишут о нём. Вот и на собрании в метафизическом Клубе Сергея Сибирцева очень хорошо говорили об этой книге, что меня наводит на мысль: в российской, во многом омассовленной культуре, где, говоря строкой Валерия Брюсова, «слуху был не нужен стих», вы — из тех немногих личностей, которые обладают интуицией улавливать скрытые ритмы нездешней музыки обостренным слухом души…
Алексей ШОРОХОВ. Пишу, если пишется. Никогда себя не насилую, хотя бывает тяжело, когда не пишется. Порой — два-три стихотворения в год…
Людмила ЛАВРОВА. Что вас позвало на Донбасс? Вы ездите туда регулярно, читаете стихи, общаетесь с людьми, доставляете гуманитарную помощь… А ведь Донбасс произвёл ощутимый раскол в среде тех же писателей, так называемого креативного класса, даже шире — интеллигенции… Прислали из Штатов запись онлайн-встречи писателя Дмитрия Быкова с русскоязычными читателями в Бостоне. Услышала о России всё те же журналистские штампы, которыми насыщена западная официозная пресса. Быков считает себя поэтом, а ни одного живого слова им не было сказано. Всё выступление пронизывали язвительность, презрение, холод. Как будто говорил не о стране Лермонтова и Достоевского, где он жил, писал, издавал книги, а о распластанном на столе в прозекторской мёртвом теле…
Алексей ШОРОХОВ. Солженицын подобных людей метко назвал образованщиной. Такие персонажи сейчас дружно брызнули за рубеж. А их деятельность и усилия умело аккумулируют хорошо знающие свое ремесло русофобские центры, начиная с Госдепартамента и вплоть до известных радиостанций и фондов… Безусловно одно: по большому счёту, там они никому не нужны, и будут усердно работать на «здесь», где у них, к сожалению, остаётся аудитория. Через интернет, через все доступные СМИ и т.д. Нетрудно предугадать: тамошние господа на новом витке «холодной войны» попытаются собрать эти разрозненные силы и сделать их чем-то подобным тому, что было применено накануне развала Советского Союза.
Людмила ЛАВРОВА. Однако одновременно надо отметить оживление в творческой среде тех, кто увидел сквозь все непростые и драматические перипетии времени новые позитивные перспективы страны, новые возможности для самореализации. Правда, несколько поспешно, по-моему, звучат призывы: мол, давайте делать фильмы на темы специальной военной операции, нужны книги о людях, воюющих на Донбассе…
Алексей ШОРОХОВ. Думаю, подобные призывы отчасти конъюнктурны, вызваны желанием писателей-«ташкентцев» (как я их называю) заработать, получить какую-то финансовую поддержку, потому что на самом деле пишут на эти темы уже очень давно, есть и хорошие фильмы… Дело в том, что для них военные действия начались в феврале 2022-го, а для думающих, честных людей война вспыхнула на наших западных рубежах ещё в 2014 году, её же предчувствие, основанное на том, как развивались украинские события, возникло гораздо раньше. Этого не замечали (или не хотели замечать), не видели даже во власти. Сейчас новый виток эскалации конфликта, имеющего дальние корни. Об этом написаны повести, блистательный казачий роман Александра Можаева «За чертой», опубликованный в издательстве «Вече», чему я посильно способствовал. Журнальный вариант этой выдающейся книги ранее появился у нас в «Отечественных записках». Что-то мне подсказывает: те, кто сегодня активничает по поводу фильмов и книг о спецоперации, выбивают деньги под какие-то другие программы и замыслы. Стремятся «монетезировать» патриотический общественный порыв. Конечно, фильмы нуждаются в конкретном и четком финансировании. Фильм бесплатно не снимешь. Это не прозу писать — безо всякой поддержки и надежд на публикацию…
двойной клик - редактировать изображение
Людмила ЛАВРОВА. Вы отметили роман Можаева, как явление, но знает ли читатель о нём? На полках книжных магазинов на видных местах совсем другие имена и книги.
Алексей ШОРОХОВ. Писателей последние тридцать лет буквально отлучали от широкой аудитории. Освещение культурных и литературных событий в СМИ, на телеэкране, к сожалению, ограничивалось десятком одних и тех же персонажей. Даже на встрече с президентом как-то прозвучало: «Писатель? А есть такая профессия?» Когда писатель выведен из публичного поля, ему очень трудно донести своё слово до широкой аудитории. Если бы того же Можаева показали по России-24. взяли интервью на RT, рассказали бы о его романе, всё было бы иначе. Люди, которые сидят на канале «Культура», как будто бы пребывают в другом измерении, скажем так. Для них СВО, жестокие обстрелы Донбасса — что-то далёкое, их не касающееся. Их близкие, их дети и дети их знакомых в СВО не участвуют, и никогда, ни при каких условиях не попадут на Донбасс. Поэтому они будут говорить о птичках, в тысячный раз обсуждать Бунина или Чехова, показывать кино о каких-нибудь британских королевских особах, но ни слова не скажут о романе А. Можаева, поэзии В. Скобцова или погибшего на фронте С. Лысенко… Вот и писатель Юрий Козлов у них не входит в премиальные списки, хотя его остросюжетная интеллектуальная проза неотрывна от самых насущных проблем современности. В ток-шоу — одни и те же эксперты, которые ещё недавно говорили о ковиде, сейчас говорят об СВО… Может, со временем и до обсуждения марсиан дойдут…
Чувствуется закостенелость и клановость в нашей культуре. Поэтому всё живое, настоящее пробиться туда практически не может. Может быть, события на западных рубежах что-то изменят. Послужат очищению, культурному в том числе, обновлению нашей страны. Многое у нас происходит словно из области дичайшего абсурда. Разве это не сюр —обсуждать новинки постмодернизма, когда погибают наши ребята где-нибудь под Бахмутом, когда обстреливают сёла и города, погибают мирные люди, дети гибнут. Запредельный цинизм, и с таким цинизмом страна жить не сможет.
двойной клик - редактировать изображение
Подобная ситуация сложилась в 1917 году, когда, с одной стороны — воюющая армия, а с другой — жирующий тыл. Ананасы в шампанском, а там — кровь и Георгиевские кресты… Тот ступор, в котором мы пребываем, как раз и вызван внутренней ситуацией. На неё Запад очень сильно рассчитывает, понимая, что победить русских на поле боя не удастся. Очевидно же: они делают ставку на очередную внутреннюю смуту.
Людмила ЛАВРОВА. Что произошло, по-вашему, Алексей, с людьми на ещё недавно братской Украине?
Алексей ШОРОХОВ. Неоднократно бывал там. Правда, не в западной её части. С 1991-го года многое было понятно. Все эти митинги против москалей, которые их якобы объедали… Но поначалу это была массовка активистов. Большая часть населения оставалась вполне себе доброй и братской по отношению к России. Если же говорить о духовном смысле произошедшего, то вот что мне однажды рассказал отец, который начал войну 22 июня 1941 года. В самом горячем месте, на Западном фронте.
Людмила ЛАВРОВА. По подсчётам историка, генерала Г. Кривошеева, в первый период войны, вплоть до конца 1941 года, Красная Армия теряла примерно 21 тысячу бойцов ежедневно…
Алексей ШОРОХОВ. Дивизия отца была разгромлена за неделю. 14 тысяч человек. Кто-то смог прорваться к своим, кто-то сумел уйти в Беловежскую пущу, стал партизаном, а три четверти были либо убиты, либо ранены и попали в плен. Мой отец был ранен и попал в плен. При этом у него уже воевали два старших брата, и младшая сестра ушла на фронт санинструктором.
Когда фашисты стали создавать власовскую армию, туда началась вербовка добровольцев из пленных. К отцу в концлагерь тоже приезжал власовский вербовщик и в присутствии эсэсовского офицера, коменданта лагеря, агитировал идти в РОА Мол, создаём армию, чтобы вместе с великой Германией воевать за великую свободную Россию против жидов и комиссаров, у тебя есть выбор: либо идти воевать, либо сгниёшь в концлагере. Выбор… Отец стоял и чувствовал дуло автомата за спиной. И он сказал, на мой взгляд, потрясающие слова: «У меня в Красной Армии воюют два брата, я не могу стрелять в своих братьев…» В этом ответе — всё!
Человек под дулом автомата отказался стрелять в своих братьев. А эти приехали убивать своих братьев на Донбасс — ради чего? Помните, ради «кружевных трусиков» и вступления в ЕС? Их никто не ставил под дулом автомата перед выбором: жить или умирать. Они добровольно приехали, те же «азовцы», «айдаровцы» и прочая нечисть. Разве это не напоминает библейскую историю о Каине и Авеле? От братства они сами отказались, когда начали стрелять восемь лет назад. И не под страхом смертной казни. Вот какой смысл имеет для меня нынешнее украинство. Много воюющих, но и те, кто не воюет, оказывают безусловную поддержку нацистам. Радостно фотографируются на фоне изображения взорванного Крымского моста, а там погибли ни в чём не повинные люди, сносят памятники Пушкину, освободителям от фашизма, хлопают в ладоши при виде тел сожжённых в Одессе, злорадствуют, что Донецк без воды и света, и это уже не отмороженные «азовцы»…
Я с 2015 года езжу в Донбасс регулярно. Когда стали убивать русских людей, понял: я должен быть там, хотя и там всякого хватает: предателей, «спящей агентуры»… Но в главном — это воссоединение с русским миром, непередаваемое ощущение, что ты среди своих, это дорогого стоит.
Возвращаешься в Москву — и это ощущение пропадает. А когда я где-то году в 2018-м увидел в Донецке огромный билборд: георгиевская лента, боец ополчения и написано: «За Родину, за Русских, за Донбасс!», — понял, что в Москве такой плакат невозможен. Пойдешь по 282 ст. за разжигание межнациональной розни. А в Донбассе нормально, потому что за это люди воюют, отдают свои жизни, другие трудятся и терпят страшные лишения, нечеловеческое давление постоянных обстрелов.
двойной клик - редактировать изображение
Русский мир — не фантом, как нас пытаются убедить некоторые. Нет, у него есть передний край, и этот передний край — воюет. Это не симулякр, придуманный господином Сурковым. Это реальность, в которую верят очень многие люди в России, и добровольцы всё едут и едут… Причем многие — вообще не имеющие военных специальностей, не слишком богатырского здоровья. Едут по убеждениям. Фантом не может подобных людей собирать. Только настоящая, серьёзная духовная реальность, и она неискоренима. Причём всё это зиждется на глубокой истории.
Для меня однозначно: события на Донбассе имеют религиозный смысл. Вскрылись такие язвы в общественной жизни последнего тридцатилетия, о которых мы только догадывались. Если эти события не вразумят, тогда и предположить не могу, чем все закончится. Очищение необходимо. Прежде всего, здесь, в России… Победим в Москве — победим и в Киеве!
