3 сентября, в сталинский день Победы над милитаристской Японией, Россия отмечает 75-летие завершения Второй мировой войны.
Поразительно, что при всем официально провозглашаемом патриотизме и культе предков-победителей правящая тусовка до сих пор не удосужилась решить простейший юридический вопрос, бывший крайне болезненным для советских людей все послевоенное время, — вопрос о статусе пропавших без вести.
Поразительно, но официально призванные в Красную армию воины, несмотря на очевидность, до сих пор не признаны ни участниками войны (хотя участие в ней доказывает уже сам тот факт, что они пропали без вести), ни умершими (хотя это очевидно просто в силу временного фактора), ни тем более павшими за Родину.
И это отнюдь не результат бюрократического недосмотра, а сознательная государственная политика. Так, профильный комитет Госдумы в официальном ответе родственникам одного из пропавших без вести в худших традициях прошлого разъяснил, что наличие среди пропавших без вести некоторого числа предателей и изменников Родины не позволяет российскому государству признать бесспорный факт честного участия в войне и гибели в ней абсолютного большинства попавших в эту категорию.
Из этого ответа возникает ощущение, среди прочего, что законодатели даже не подозревают о таком фундаментальном принципе закона, как презумпция невиновности: никто не смеет обвинять людей в преступлении, не имея для этого доказательств.
Но депутатам Госдумы, судя по их ответу, закон не писан. И вряд ли кто этому удивится: принимал же законы (и вносил законопроекты!) член Совета Федерации, который, как оказалось после его ареста, не владел русским языком и нуждался в переводчике для понимания смысла обвинений.
Ответ профильного комитета Госдумы действительно потрясает, — и на фоне этого вопиющего цинизма и глумления над памятью миллионов пропавших без вести советских людей выглядит не случайным, а вполне естественным и органичным для государственной политики написание в официальном ответе в словосочетании «Великая Отечественная война» слово «великая» с маленькой буквы.
Презрение властей к реальности ведет и к глубокому оскорблению чувств верующих (по крайней мере, православных) родственников пропавших без вести, так как, как сообщают воцерковленные родственники пропавших без вести, служители РПЦ не отпевают их в силу «отсутствия соответствующего канона».
Такую позицию можно было объяснить в 70-х годы, когда кто-то из пропавших без вести мог в силу тех или иных обстоятельств оставаться в живых (а отпеть живого — тяжкий грех), но сейчас в силу прошедшего времени это уже практически невозможно.
Получается, что принцип «без бумажки ты букашка» жив?
Представляется абсолютно необходимым, пусть и с позорным, непростительным опозданием, но признать пропавших без вести во время войны (за понятным исключением известных предателей и изменников Родины) ее участниками, павшими за Родину и, в конце концов, просто умершими.
Безусловно, нелепо говорить о долге и памяти людям, у которых вместо сердца кошелек. Возможно, они смогут воспринять сугубо политическое соображение: то, что подобный шаг вызовет уважение к власти и благодарность к ней потомков пропавших без вести, чтящих память своих родителей, дедов и прадедов.
И, если на чувства и мнения граждан России российским властям, судя по всему, глубоко плевать (иначе они проводили бы совсем иную как минимум социально-экономическую и культурную, да и в целом внутреннюю политику), то на бывшем постсоветском пространстве такое признание могло бы существенно подкрепить репутацию России.
Простой архивный поиск и рассылка извещений и благодарностей российских властей родственникам и соответствующим местным властям вызвали бы колоссальный теплый человеческий отклик, оказавший бы благотворное влияние и на межгосударственные отношения.
Впрочем, боюсь, для одичалых строителей блатного феодализма все это, вполне очевидное для учившихся в советских школах, уже слишком сложно и непонятно.
Публикация: Свободная Пресса
