Призывы к мобилизации напоминают молитвы. Их эффективность не доказана, но это не мешает людям надеяться.
Однако надежда, даже если умирает последней, в какой-то момент все-таки умирает. И тогда — через отчаяние, через собственный трагический опыт к людям приходит прозрение. Приходит осознание того, что общество далее не может строить свою судьбу исключительно на надеждах и упованиях.
Эпидемия внезапно и стремительно довела до крайности все годами назревавшие в России вопросы. Она выступила своеобразным катализатором, ускорила все реакции, обострила все противоречия, которые раньше можно было игнорировать или терпеть.
Помните детскую сказку о трех поросятах? Каждый по-своему готовился к приходу волка. Власть действовала подобно младшему братцу. Плясала на международных форумах, сжигала громадные бюджеты на саморекламу, планировала электоральные манёвры, наивно полагая, что у неё есть в запасе достаточно времени. Оказалось, время давно растрачено.
Сначала пандемия, а потом и мировой экономический кризис вышибли ногами двери соломенного дома, который по телевизору очень долго изображали каменным. Ипотека закончилась. Встречайте коллекторов.
Когда на реанимационный стол кладут человека без сознания, вступает в дело не вера и не надежда, а суровая математика материального бытия. Такая математика ребром ставит жестокие вопросы, не допускающие никакой лирики. Только цифры. Только конкретика. Только факты и фамилии. Вот эти вопросы:
— Есть ли в твоей стране достаточные промышленные мощности для производства аппаратов искусственной вентиляции легких? Если их нет, то кто приватизировал и банкротил соответствующие предприятия (например, Уральский Приборостроительный завод)?
— Есть ли в твоей стране достаточный запас свободных коек для приема неотложных больных? Если нет, то кто персонально ответственен за приватизацию медицины, сокращение медработников, упразднение инфекционных клиник? Кто персонально допустил уничтожение обязательного во времена СССР стратегического резерва?
— Самодостаточна ли твоя экономика? Подчинена ли она гармоничному плану, уравновешивающему интересы отраслей ради общего блага? Способна ли твоя экономика существовать в режиме автаркии, с опорой на собственные силы — собственное производство, собственное потребление?
— Есть ли в структуре власти люди, способные принять ответственность на себя и организовать мобилизационное реагирование на экономический кризис, не допустить массовых увольнений и остановки больших предприятий? Выйти к голодным и накормить их не обещаниями.
— Как выглядит твоя валютно-кредитная политика? Доходят ли выделяемые государством деньги до отраслей-получателей и через руки финансовых спекулянтов утекают за рубеж?
— Есть ли в твоем распоряжении передовая наука, способная включиться в работу по созданию вакцины, не ориентируясь на сиюминутную прибыль и рентабельность? Если руководитель РАН расписывается в бессилии, то кто персонально ответит за реформу РАН, лишившую ученых мотивации к творчеству и труду?
— Есть ли в твоей стране фарминдустрия, не зависящая от иностранных патентов и субстанций? Превозносимая сегодня из каждого утюга николаевская Россия умудрилась втянуться в мировую войну со страной, от которой получала все медикаменты, даже бинты. Уверен ли ты, что ты не повторяешь её “блистательный” опыт?
— Есть ли в твоем распоряжении сплоченный, физически и морально устойчивый народ, видящий перед собой ясно сформулированные цели? Здорова ли разумом и духом твоя молодежь, доверяет ли она школе, университету, научному познанию в целом или находится в плену у всевозможных предрассудков?
И самое главное — царят ли в твоем доме справедливость, равенство и братство между людьми? Или же он раздираем изнутри нищетой, бесправием и взаимной ненавистью, отделяющими имущее меньшинство от трудящегося большинства?
Если ответы на перечисленные выше вопросы найдутся, наверное, это и впрямь будет означать чудо. Но если верить сухой статистике и бессердечным фактам, то время чудес закончилось. Наступает время мучительных прозрений. За ними однажды — я убеждён — наступит эпоха настоящей мобилизации.
