Быль и настоящее
Светлой Памяти Александра Адамовича посвящаю…
Зло мгновенно в этом мире, доброта вечна Ш. Руставели
В один из зимних вечеров, оставшись вдвоём коротать время, просматривали забытый фильм Мосфильма, «Холодное лето 1953 года», с тестем преклонного возраста, ослабевшим здоровьем от тяжело прожитой жизни, полной трагизма, лишений и унижений. Социальная драма, проходящая по ходу фильма, в одном из северных лагерей для осужденных, воспринималась Александром Адамовичем с явным напряжением сил и участившимся биением правой руки - болезнь Паркенсона остро реагирует на всякое эмоциональное расстройство больного. Суть фильма: - «Драма в тайге, где скрывается амнистированная группа уголовников, совершающих одно за другим тяжкие преступления. В поисках еды и средств передвижения они набредают на деревушку, где в ожидании катера находятся двое амнистированных политзаключенных. Им и предстоит спасти беспомощных жителей от банды рецидивистов».
После трагического окончания событий фильма, мы некоторое время отрешились от действительности, каждый ушёл в свои переживания. Просто сидим и молчим. Пауза в общении затянулась. Меня насторожил обострённый взгляд Александра Адамовича, перед ним трудно устоять в минуты его проникновенной наблюдательности.
- Да, насочиняли жестокости, слишком много стрельбы, правда о севере уходит на задний план, а жизнь с добром среди людей там была,- начал высказывать своё мнение о фильме Александр Адамович.
- Игнат, я давно хотел рассказать тебе, что мне пришлось пережить по жизни. Ты достаточно пожил в нашей семье, тебе можно довериться и рассказать. Я становлюсь с каждым годом слабее, тяжёлый груз моей памяти о пережитом, должен остаться здесь, на земле, пока живы все вы, окружающие меня, таков уж закон жизни, не придуманный нами.
- Хорошо, Александр Адамович, давайте прямо сейчас и поговорим обо всём на свете, а пока попьём чайку, - предложил я.
Закончили чаёвничать с остатком утренних блинов, подогретых на старинной сибирской сковороде, доставшейся мне ещё от мамы. Согрелись и, Александр Адамович начал свой неспешный рассказ о пережитом.
До войны, мы жили в совхозе «Красный великан», здесь находилось большое хозяйство по выращиванию племенных бычков. Рядом находилось большое село Первомайское, Харьковской области. Отец, Адам, работал бригадиром на конеферме, при совхозе. На лошадях выполняли все виды работ по обслуживанию ферм племенного хозяйства. Отец был на хорошем счету в совхозе, про него писали в районной газете «Колхозная правда», летом 1937 года, статья называлась «Добрый Адам». В этом году проходили повальные аресты «врагов народа». Не прошли они стороной и наш совхоз. По навету завистников, осенью 1937 года репрессируют отца. Для нас это явилось тяжёлым ударом судьбы, последствия которой мы несли на себе всю оставшуюся жизнь. Пережитое горе нашей семьёй закалило меня на будущие беды, в нашей непредсказуемости жизни, преследующей нас по пятам и, видимо, до самой смерти.
Должен заметить, Александр Адамович всегда был интересным рассказчиком на темы, хорошо ему известные и памятные события, волнующие своей значимостью. Педагог от бога – преподавал в школе украинский язык и литературу, одно время приглашали в институт на преподавательскую работу, но остался верен школе. Последние годы, до выхода на пенсию, он работал 17 лет инспектором отдела районного образования Первомайского района Харьковской области.
После этих слов, он сильно разволновался, голос осёкся. Наступила немая пауза рассказа. В эту минуту мне передалась в полной мере трагедия состояния семьи Александра Адамовича, в те страшные годы тотальных, повальных арестов о которых много читал. Сейчас же узнал о них от живого свидетеля того времени.
Через некоторое время Александр Адамович успокоился и продолжил рассказ с обострённым чувством горькой памяти прошлого. Он вёл меня по истории трагедии всего нашего многострадального народа.
Внезапно началась Великая Отечественная Война. Всё пришло в хаотичное, дикое движение, страшно вспоминать, а лучше бы вообще вычеркнуть из памяти, не получается, запеклось в крови навсегда. Нас, призывников с 1923 года рождения, собрали на пункте мобилизации в городе Змиеве, что находится в 42 километрах от Харькова. После тщательной проверки всех документов, нас разделили на отдельные группы и развели по отведённым местам. Я оказался в самой малочисленной группе мобилизованных. Сформированные отряды из новобранцев развозили по назначению. Нашу группу на призывном пункте держали месяц для выяснения и сбора всех данных по отправке и назначению, выработанному большим начальством Харьковской области. Меня посылали дважды на поиски двух моих старших братьев для привлечения к призыву. Они в то время были студентами, их привлекли к рытью окопов под Харьковом и, я их просто не нашёл, как оказалось к лучшему. Через месяц пребывания на сборном пункте, нашу группу погрузили в вагон и куда-то очень долго везли без объявления станции назначения. Наступил момент, когда нас похудевших и измотанных долгой дорогой, стали высаживать из остановившегося поезда. Что за местность и где мы находимся, ничего понять не можем. Неопределённость положения просто убивала морально и физически. Долее погрузили в крытые машины и под вооружённой охраной повезли. Напряжённость нервов нарастала и усугубляла неприятные предчувствия. Стали догадываться, что дальше будем жить под наблюдением неусыпной бдительной охраной, но какой и где, оставалось полной загадкой. Машина шла по ухабистой, пыльной дороге, в щель кузова просматривался густой, высокий лес, стоящий по обе стороны узкой дороги. Мы не могли дождаться конца этой дорожной встряски. Чувствовалась уже прохлада, как будь - то начало осени. Мы призывались летом, наши рубашонки не спасали от жути холода. Наконец машина снижает скорость, вползает в какие – то ворота, останавливаемся. Слышим разговоры за бортом конвоиров, следует команда на высадку. Строят у крыльца ветхого деревянного барака. Нам объявляют куда мы прибыли, предстоящих работах на пользу Родины, оказавшейся ввергнутой во внезапную войну, о жесткой дисциплине на территории лагеря, наказаниях за проступки. Проходим этап распределения и попадаем в жилой барак, частично заполненный людьми в серой одежде. Так началась моя принудительная работа на пользу Отечества, далеко от родных мест, только потому, что я немецкого происхождения. Горько и обидно было это сознавать, я так хотел пойти на фронт, как и все мои сверстники.
Чувствуя, что Александр Адамович устал от долгого разговора и воспоминаний в эту ночь, предложил отдохнуть, а время к диалогу найдём, теперь нам торопиться уже некуда, главное положено начало рассказу о прожитой жизни в далёком, неведомом краю.
Продолжение беседы скоро возобновилось и, вот о чём поведал Александр Адамович.
На следующий день нас направили на работу по прокладке дороги через топи болот к марганцевому руднику Полуночное. Как потом выяснилось, марганец Полуночного буквально спасал страну, так как это было единственное тогда месторождение в СССР, которое поставляло марганец на заводы Урала (без марганца не выплавить бронированную сталь; месторождение Украины было под фашистами, а марганец Грузии отрезан фронтом). Работа была неимоверно тяжёлая – носили на себе лаги из брёвен и ими мостили твёрдую подушку для будущей узкокалейной железной дороги, предназначенной для отвозки марганцевой руды от рудника. Многие наши товарищи не выдерживали физической нагрузки, буквально сваливались, их отвозили в бараки. Начались холода, ветхая одежда не согревала, начались повальные заболевания трудоармейцев, усугубляло развитие болезней плохое питание, продуваемость одежды ветрами, тело изнывало от холода. Через два месяца после начало работ по сооружению железной дороги, приехала высокая комиссия по проверке качества дороги. Меня к тому времени шатало от бессилия из стороны в сторону. Один из членов комиссии обратил внимание на молоденького, истощённого, ослабленного паренька, поинтересовался его образованием. Среднее образование позволило перевести меня в конце 1941 года, из рабочих в учётчика «Полуночного рудоуправления». Это предприятие состояло из нескольких неглубоких шахт и небольшой обогатительной фабрики. Под руководством Новикова К.М. оно быстро вошло в строй действующих объектов, и в течение всей войны обеспечивало марганцем металлургию страны. В мои обязанности входил строгий учет всех выполненных работ и объем добытого марганца, с тем, чтобы приходящие железнодорожные составы за рудой, были полностью загружены. Срывов по добыче руды не было и, быть не могло – наша немецкая трудовая армия работала на заводы Урала по выпуску бронированной стали, а значит на оборону воевавшей Страны. За нами велось жесточайшее наблюдение и, контролировался весь технологический процесс движения руды на склад железнодорожной станции погрузки «Полуночное». Она находилась рядом с рудником, это ускоряло и облегчало погрузку руды.
При обходе забоев рудника, в одном из них случайно, с полной неожиданностью я встретил своего родного дядю Рудольфа. Радости нашей встречи не было конца – теперь мы не одни, мы поможем друг другу выжить, во что бы то ни стало! Пришло понимание, что сюда, в трудовую армию немцев, собирают всех трудоспособных и отовсюду. Сколько нас было на момент встречи, мы не знали. Потянулись дни, месяцы, годы тяжёлой изнурительной работы. Я как мог поддерживал питанием дядю Рудольфа, он был сильно измождён и ослаблен. Самым тяжёлым периодом нашей жизни была зима 1942 – 1943 гг., когда был строгий режим содержания, перебои с питанием и обеспечением обмундированием, тёплой одеждой и обувью. С лета 1943 г. почувствовали улучшение в нашем содержании. В один из дней поздней осени 1944 года, мне нужно было выехать для учёта на дальнюю разработку руды. Туда отправлялась машина с колонистами. Я погрузился на борт машины последним, усадился ближе к боковому борту. По ходу движения, водитель не заметил глубоко вымытую водой канаву на краю дороги, машина в неё влетела и опракинулась в кювет. Меня придавило бортом, какое-то время я лежал придавленный, пока мужики напряглись, приподняли кузов и вытащили меня из-под машины. В положении лёжа, чувствовал сильную боль в позвоночнике. Повозкой на сене, меня доставили в лекарню. Пролежал месяц в лечебке с диагнозом сильного ушиба почек, контузии, ущемление нерва правого глаза. С таким диагнозом работать учётчиком затруднительно – нужно хорошее зрение., а оно начало садится на правый глаз. Начальник подразделения «Полуночное рудоуправление», переводит меня на поселение с обеспечением работой на дому, по пошиву кителей для офицеров гарнизона НКВД ИвдельЛага. Так я стал портным с января 1945 года. Занятость была полная постоянно, помимо пошива кителей, производил ремонт форменной одежды всем приходящим.
Между тем здоровье моё всё ухудшалось – контузия сказалась на всём организме, обострилась боль в почках, зрение правого глаза падало. Работать становилось всё труднее. Приходящие офицеры НКВД, кого обшивал, заметили моё постоянное болезненное состояние и, видимо, доложили начальнику рудоуправления Новикову Константину Михайловичу, он был очень внимательным человеком ко всем нуждам лагерников - переселенцев. С окончанием войны начался выборочный отток из лагеря его узников – трудоармейцев, переселенцев, присланных на работу в рудники. Украина была освобождена в 1944 году, там возобновилась добыча руды насыщенной марганцем, лучшего качества чем здешняя, уральская руда. Добыча на нашем руднике стала сокращаться, рабочие Полуночного начали высвобождаться. В начале лета 1946 года, мне объявили готовиться к отправке домой, я был уже на грани жизни – сильно ослабленный болезнью, слабым зрением. Встал вопрос – куда ехать, полная неизвестность о доме в совхозе «Красный великан», Харьковской области, переписки с родственниками не было за всё время пребывания в трудовой армии. С моим болезненным состоянием мне нужен какой-то готовый угол на родине, иначе я попросту не выживу. Это понимание ещё больше угнетало меня и, я не знал, что мне делать, что предпринять перед дальней дорогой из ада в неизвестность. Моё волнение, состояние здоровья, желание скорее отправиться на родину, хорошо понимал начальник нашего первого отряда трудоармейцев. Видя мою безысходность, истерзанное тело тяжёлым трудом и бытом, мой возраст, ведь мне было всего 23 года, даёт мне адрес своих родственников, проживающих в пригороде Киева, у них можно остановиться на первое время. Даёт указание в кадры, скорее оформить мои документы на выезд из лагеря, помогает сесть в поезд дальнего следования, просит проводницу присматривать за мной, сообщает ей станцию назначения, где я должен сойти. Так, через шесть суток пути, я оказался на родине, на окраине Киева. С большим трудом, совершенно обессилевший, добрался с запиской по указанному адресу.
10.03.2005г
P.S.
К сожалению, запись воспоминаний Александра Адамовича на этом обрывается. В 9 часов утра 11 марта 2005 года он тихо заснул навсегда. Добрая Белорусская земля приняла его в конце пути. Мы благодарим судьбу, что он находится рядом с нами. Навещаем его, в нашей памяти встают страницы суровой жизни прожитой им в неимоверно трудных, тяжёлых условиях выживания крайнего севера Урала.
Эпилог
После записи воспоминаний Александра Адамовича по принудительному труду на пользу Отечества в трудовой армии ИвдельЛага, прошло 12 лет. Зная скромность и непритязательность моего тестя при жизни, я чувствовал во время его живого рассказа, что он что-то не договаривает мне об истинном положении немцев в этой наспех созданной трудовой армии по образцу первых лет Советской Власти. За все эти пролетевшие годы, меня не покидало желание - узнать истинное положение обстановки, в которой работали и жили наши несчастные советские люди немецкой национальности, которых тотально загнали в трудовые армии на всех окраинах СССР в годы войны 1941-1945гг. Сталин боялся, что они начнут брататься с солдатами Германии, напавшей на нас. В настоящее время стало известно, что в составе Красной Армии против фашистов воевало 34 000 советских немцев, из них 166 человек стали Героями Советского Союза. Как видим, эти люди не предали Родину, не утратили чувство патриотизма. Не посрамили бы Отечество и те немцы, которых загнали как скот на нары многочисленных лагерей под красивым названием «трудовая армия». А сколько их безвинно погибло от непосильного труда, голодного и холодного существования?! Спрашивается, кого и за что вы наказали? Эти тысячи погибших людей нужны были после окончания войны поднимать разрушенное хозяйство страны, Их надо было разумно, по-человечески привлекать к нужным для обороны работам – обеспечить нормальное существование, давать посильную работу, вовремя оказывать медицинскую помощь. Среди них ведь были специалисты во всех отраслях народного хозяйства, люди с достаточным образованием для выполнения сложных, высококвалифицированных работ. Но нет, дорвались до дешёвой рабочей силы и давай заставлять в любую погоду работать по 8-10 часов, если надо, заставляли работать по 2-3 смены подряд; при этом мизерное питание, без пунктов обогрева, без элементарной медицинской помощи, с антисанитарным содержанием бараков или любого другого собачьего жилья. Ну, положили вы тысячи, а может быть и миллионы советских немцев, наших людей в землю, в трудовых лагерях или трудовых армиях, чего вы достигли? Кончилась война и некому поля пахать, русскую бабу запрягли в оглобли плуга. Некому за трактор сесть или произвести элементарный ремонт сельхозтехники. Вы чем и как думали жить, ликвидировать разруху; запускать заводы, фабрики, больницы, школы, восстанавливать должный порядок? Ведь до сих пор не можете работать должным образом, ежедневно соблюдая элементарную дисциплину для общего производственного порядка! Ничего, пустой звук и беспочвенная мания величия, при отсутствии задатков. Так и живём, влача жалкое существование, ибо на лучшее мы не способны в своём развитии.
Смотрю я на нашу историю, становиться грустно и смешно. Маршал Г.К. Жуков накануне войны доложил Сталину, что наша разведка точно знает – где, какие силы, в каком количестве немцев, какое вооружение сосредоточены вдоль нашей западной границы. Жуков предложил Сталину произвести в начале июня 1941 года упреждающий удар нашей артиллерией и авиацией по силам фашистов, готовящимся напасть на нас. Сталин запаниковал, затопал ногами и, сказал, что это недопустимо, что мы сами провоцируем войну.
Какое к чёрту провоцируем, если уже вся Европа лежала под ногами Германии. Ясно было, как Божий день, что немец пойдёт и на нас. Так и нужно было ударить по врагу со всей возможной мощью. А если иметь в виду, что у нас на вооружении была уже «Катюша», так и надо было испытать её по врагу в его логове. Я представляю, какая паника охватила бы немцев. Неизвестно, сколько бы они оправлялись после такого удара, и, когда бы начали наступление на нас. Мы могли сохранить свою авиацию, подтянуть Армию к границе и, не было бы такого стремительного наступления врага по нашей территории. Гений маршала Жукова оказался не понят и не востребован вовремя, поэтому мы и бежали до Волги, вовремя не разбив главные силы врага.
22.01.2017г Игорь Сибиряк
