У каждой страны есть собственная, выработанная столетиями внутренних дрязг культура политических убийств. Где-то организованные террористы бросают бомбы, а где-то отчаянные одиночки кидаются на цель с ножом, где-то — стреляют издали, а где-то — тихо душат в глухих коридорах. Английские и, как следствие, американские политические убийства всегда отличала театральщина и пафос. Гай Фокс, Джон Уилкс Бут, Шарль Гито — каждый из них подходил к своей миссии с артистизмом, достойным театрального актёра (каковым, кстати, и являлся Бут). В этом смысле достойным наследником ассасинов прошлого внезапно стал сомалийский юноша, жертвой которого в минувшую пятницу оказался британский депутат от Консервативной партии Дэвид Эймесс.
Сэр Дэвид был депутатом Парламента от крохотного городка в небольшом графстве Эссекс. Будучи старожилом коридоров Вестминстера, он следовал любимому правилу опытного номенклатурщика: не отсвечивать лишний раз. Именно поэтому в его 24-летней карьере депутата Парламента была лишь пара громких выступлений, а обычные заявления почти никогда не выходили за рамки тем, актуальных конкретно в его узком захолустье и неинтересных широкой публике по всей стране. Одним из тех заявлений Эймесса, что слегка наделали шуму и немного разошлись по общебританским СМИ, стал весенний призыв премьеру Джонсону уделить особое внимание уличной преступности. Дэвид рассказал про парня из своего округа, которого зарезали ножом, Джонсон сухо выразил соболезнования, заверил в активности полиции на этом направлении и всё. На прошлой неделе депутат был убит тем самым образом, про который шла речь в его обращении весной. На встрече с избирателями, которая, согласно чудной британской традиции, проходила в формате «один к одному», 25-летний британец сомалийского происхождения дождался встречи с политиком, достал нож и ударил депутата «более десяти раз». На место тут же прибыли медики, но спасти сэра Эймесса не удалось. Убийцу задержали, после чего началась удивительная игра в непонятки от местной полиции — заявления в духе «мотивы преступника пока не ясны» стали визитной карточкой британских терактов, совершаемых регулярно «новыми британцами» определённых этнических корней и часто сопровождаемых призывами убивать неверных. В самом деле, каков же был мотив 25-летнего сомалийца, так ярко и показательно убившего весьма непримечательного депутата-консерватора?
Важны здесь не только попытки британской полиции замолчать очевидное, но и то, что убийство Эймесса стало отражением целой тенденции. Нападения на депутатов с ножом, может, и пытаются копировать средневековую тактику исмаилитов, но по факту следуют заветам английских политических убийств и являются именно что театральными постановками со смертельным исходом. На ум приходит случай из 2016 года, когда при аналогичных обстоятельствах была зарезана Джо Кокс. Кокс была почти полной противоположностью покойного Эймесса: лейбористка, всего год заседавшая в Парламенте, сторонница Евросоюза и либеральных идей. Она была убита при проведении точно такой же встречи с избирателями с глазу на глаз белым садовником праворадикальных взглядов. Тогда это убийство долго не сходило с полос британской прессы, особенно в свете последовавшего за ним референдума по брекзиту — считалось, что эти события связаны с тем, что британский фашизм набирает силу. Едва ли стоит ждать столь же острую реакцию сейчас — дело не в партийной принадлежности покойного депутата, а в том, что политический ландшафт Британии не так расколот, как летом 2016-го. За несколько лет до того в ходе точно такой же встречи был тяжело ранен лейборист Стивен Тимс — виновной оказалась 21-летняя исламская экстремистка. Необходимость таких встреч, кстати, яростно отстаивал Эймесс. Он утверждал, что это самый надёжный способ добиться прямого контакта с избирателями. Теперь традиция подобных мероприятий будет постепенно сходить на нет, уступая место другой британской традиции — поножовщине.
В начале 2010-х, когда в США наблюдался бум школьных расстрелов, а новости о них ещё были в новинку, лейбористские СМИ на Альбионе расплывались в самодовольной улыбке. «Посмотрите, — говорили они. — от чего граждан уберегают чуткие либеральные законодатели. Вы что, хотите, как в США?» Последующие годы отметились резким наплывом на остров к северу от Европы громадного числа чужаков, которых просто не успевали ассимилировать и вчерашним триумфаторам стало не до смеха. Оказалось, что теракты можно совершать и без огнестрельного оружия: лондонские убийства ножом и мачете, манчестерские взрывы самодельными бомбами, провинциальные брызги кислоты в лицо стали элементами декларации наступления нового порядка. К этой же декларации пришёл и мэр Лондона, пакистанский лейборист Садик Хан, как-то назвавший риск стать жертвой теракта издержками жизни в мультикультурном мегаполисе. Сомалийский юноша, чьё имя и мотивы полиция держит в тайне, не был философом или историком, он не анализировал политические процессы в своей новой родине, возможно, он даже не задумывался о причинах своего поступка. Но его действие идеально легло в ряд других громких убийств (среди которых на минувшей же неделе отметился датчанин-исламист, убивший пятерых из лука), доказывающих, что всё не так просто, как пытается представить прогрессивная пресса. Массовые расстрелы в школах всё же проросли на другом берегу Атлантики в виде убийств депутатов, подростков, полицейских и случайных прохожих. Борьба с преступностью лежит не в плоскости бесконечных запретов видов осуществления этой самой преступности. Тогда в чём же?
