Чем бы, когда бы и как ни завершилась Специальная военная операция по демилитаризации и денацификации Украины (а уже 12 января 2026 года её длительность превысит длительность Великой Отечественной войны), понятно, что по её итогам аналог Парада Победы на Красной площади в Москве вряд ли будет проводиться, и штандарты необандеровских ВСУ, хотя те во многом копируют нацистские, к подножию Мавзолея наши военнослужащие не бросят — по ряду причин, одну из которых в очередной раз озвучил президент России на недавней (2 ноября) встрече с журналистами: то, что происходит на территории Украины — «это не война в прямом, современном смысле этого слова». Что важно, поскольку у России есть память более чем трёх веков общего с нынешней Украиной прошлого, поскольку само возникновение и существование «незалежной» как геополитической реальности — результат уничтожения СССР, а также отказа от связанных с данным уничтожением договоренностей. То есть эти договоренности были «ползучим образом» нарушены нашими бывшими западными партнёрами подобно их же обещаниям не расширять НАТО на восток — так, что после государственного переворота в Киеве, датированного февралём 2014 года, возникла уже более чем реальная угроза безопасности и самому существованию России, что и вызвало у нашей страны необходимость не только начать СВО, но и соответствующим образом изменить политику нашей страны, внешнюю и внутреннюю.
Что сразу было воспринято коллективным Западом прежде всего как возможность «нанести России стратегическое поражение». Стараниями и усилиями своих иностранных «друзей», прежде всего американских и европейских, «майданные» власти Украины отказались от предложения прекратить СВО путём собственной демилитаризации и денацификации, как ранее они же в течение почти восьми лет отказывались от выполнения Минских соглашений, рассматривая требования и действия нашей страны как недопустимое посягательство на свой международно признанный после 1991 года суверенитет. В апреле 2022 года, уже после того, как Россия по просьбе европейских лидеров отвела свои войска из-под Киева, режим Зеленского и К° решил внять призыву тогдашнего премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона и «просто воевать» против России при обещанной полной поддержке со стороны всех так называемых «развитых стран» в режиме «столько, сколько понадобится» и одновременном их давлении на Россию посредством экономических и финансовых «санкций из ада». Такой формат глобального противостояния получил название «гибридной войны». Но он, как это уже очевидно после трёх с лишним лет, прошедших с начала СВО, не может постоянно поддерживаться «коалицией желающих» победы Украины, не говоря уже о самой Украине. Оценка дефицита её национального бюджета в 2022 году (неофициальная) составляла около 50 млрд долл., в 2023 году — 35,1 млрд долл., в 2024 году — 43,9 млрд долл., в ещё не закончившемся 2025 году был запланирован дефицит размером в 37,3 млрд долл., но в него уже вносились увеличения военных расходов, на 2026 год Верховная рада только что приняла бюджет с дефицитом в 45 млрд долл. (а планировалось 60 млрд долл.).
Эти дефициты неизменно покрывались за счёт внешней помощи, однако реальная «цена» украинского конфликта для Запада примерно вдвое выше, если считать «натуральные» поставки военной техники, боеприпасов и других товаров и услуг (разведки, связи и т.д.), необходимых для продолжения Украиной боевых действий. На 2026 год такие необходимые военные поставки оцениваются на сумму 50-60 млрд долл. У погрязшей в долгах западной экономики свободных или безболезненно мобилизуемых средств в таком объёме попросту нет. Тем более — у экономики Евросоюза, на которую США при Дональде Трампе переложили функцию финансирования режима Зеленского и К°. Поэтому едва ли не единственным вариантом осуществления такой функции выглядит для «единой Европы», конфискация российских активов, «замороженных» в Европе после начала СВО, то есть, по сути, незаконная перепродажа европейских же долгов перед Россией. Помимо того, что эта операция носит криминальный характер, ставит крест на финансовой репутации Евросоюза и чревата разными последствиями, включая «встречную» конфискацию европейских активов на территории РФ и в иных юрисдикциях, она, по словам Дмитрия Медведева, будет рассматриваться нашей страной как casus belli, то есть повод для войны, по итогам которой, как заявил чуть ранее Владимир Путин, «очень быстро может наступить ситуация, когда Москве просто не с кем будет договариваться». И все эти риски — на одной чаше весов, а на другой — возможность ещё максимум год продолжать боевые действия украинского конфликта в прежнем формате и в расчёте, что Россия «больше не выдержит»? В чистом виде — логика намерений против логики обстоятельств («Меня не интересуют ваши намерения — меня интересуют ваши возможности», — однажды сказал Отто фон Бисмарк). С возможностями у противников России, необходимо признать, дела со временем лучше не становятся — в отличие от намерений, которые, судя по всему, вопреки реальности остаются неизменными. Но «момент истины» на этих чашах весов уже очевиден.
