В газетах увидел сообщения, что в декабре — юбилейный концерт, посвященный 85-летию известного поэта Андрея Дементьева. И какой! В Государственном Кремлёвском дворце съездов. Даже суперпопулярные в свое время Евтушенко, Вознесенский и Ахмадулина ни разу не получили хотя бы на троих этот Дворец. Ну, в Лужниках, правда, они выступали, да и то — впятером-вдесятером, но в этой державной хоромине… А тут — юбиляр-единоличник, и на тебе — Дворец съездов. Национальное достояние… И уже за месяц началась бойкая многокрасочная реклама с обаятельным портретом юбиляра с цитатами…
Позвольте, но юбилей-то вроде бы давно миновал. Открываю биографический справочник "Русские писатели ХХ века". Точно! Еще в июле. И был же тогда, помнится, грандиозный концерт по телевидению: Кобзон, Басков, Долина, Жасмин, Сирень, Черемуха, Лопух — всё было… Так что, и этого мало? Не только в родной Твери, но и в Москве вдоль дорог красуются портреты 3х2 метра любимца муз, губернатора Шевелёва и Собянина. И этого мало? Ведь это же какая-то мистическая дементизация страны. И вот через полгода — ещё один. И где и как — "При поддержке правительства Москвы"! Нет у тов. Собянина других забот? Мало ему пробок на дорогах? Мало ему, что Москву испохабили вывесками на английском. Еще Дементьев на шею себе сажает.
Стараюсь вспомнить, кому из наших писателей правительство оказывало поддержку. Ну, Николай I вызволил Пушкина из ссылки в Михайловское, принял в Чудовом монастыре Московского Кремля, освободил от общей цензуры, разрешил работать в архиве, подарил "Полное собрание законов Российской империи", дабы поэт блюл их, после смерти поэта оплатил его долги… Но и натерпелся Александр Сергеевич от царя-батюшки под завязку.
Кому ещё? Да ведь чаще правители ссылали, сажали, запрещали писателей, а их прислужники травили — того же Пушкина при Александре ссылали то в Одессу и Кишинев, то в Михайловское. Это в Советское время правители щедро давали писателям премии, ордена, квартиры, машины, заграничные командировки. Тот же Маяковский "земной шар чуть не весь обошел", Эренбург полжизни прожил во Франции, Евтушенко осчастливил своими визитами 94 державы, хотя ни одну не покорил. А переделкинские дачи! А Дома творчества и у моря, и в горах, и в лесах!..
В конце статьи помянутого справочника сказано: "В настоящее время Дементьев живет в Израиле, иногда приезжает в Россию". Иногда!..Так где он ныне-то обитает? Есть ли надежда, что в декабре будет здесь, в России, а не там? Ведь он то и дело твердит о своей нежной любви к далёкой прекрасной стране, союзнице США:
Я в Израиле как дома…
На подъём душа легка.
Если мы в разлуке долго,
Точит душу мне тоска…
Иерусалим всегда поможет мне.
Я живу по его заветам,
Породнившись душою с ним…
Одна безмерная печаль —
Что поздно я пришёл сюда…
Если есть на свете чудо,
То его я там нашел…
В будущем году — в Иерусалиме —
Мысленно желаю я себе…
Но, увы, иной год не удаётся побывать.
И что тогда? Это описал Пушкин:
Поникнул он главой и горько возрыдал,
Как жид об Иерусалиме.
Что ж, еврейская тема, еврейские персонажи вовсе не чужды русской литературе. В той или иной мере и форме, под тем или иным углом зрения этого касались многие наши писатели. Ведь как сказал Солженицын: "двести лет вместе". Так что А.Дементьев на свой лад лишь плодотворно продолжает классическую традицию. Но, повторю, где гарантия, что в декабре он не умчится в город-чудо, по заветам которого живет?
Тут в размышлениях о причинах столь запоздалого фейерверка на правительственном уровне приходит мысль и о том, что, может быть, вся эта затея будет провернута в честь не только Дементьева, певца Израиля, персонально, а прежде всего в честь этого государства? Не для того ли недавно приезжал в Москву Нетаньяху? Не об этом ли концерте беседовал он с Путиным?
Но есть и такая идея. Поэт признаётся:
Как бурлак, накинув лямку,
Всю жизнь тянул свою судьбу…
Но в то же время бурлак ликует, озирая свои бурлацкие хоромы:
Очень я люблю свою квартиру —
Шесть окон, цветы, портрет жены…
Очень я люблю свою квартиру,
Где уют — превыше всех богатств…
Очень я люблю свою квартиру,
Где встречаю праздники и труд.
Мне с квартирой сильно подфартило,
Потому что (!) я люблю уют.
Мне с квартирой очень подфартило.
Их теперь бесплатно не дают.
Дали только из-за любви к уюту? Диво дивное! Ведь вот я, например, тоже люблю уют, однако мне, как и многим, в том числе писателям, подфартило гораздо меньше: 36 жилых метров на троих-четверых за свои трудовые... А он то бурлак с лямкой, то батрак с сохой, и пожалуйста — шесть окон. Вот как Советская власть ценила, уважала рабочий класс, а бурлаков — особенно.
Однако нельзя не заметить, что бурлаку подфартило не только с квартирой — фартило всю жизнь. Ну, в самом деле…Кончил школу в Твери (к юбилею там открыт Дом поэзии им.Дементьева), нагрянул из провинции в столицу, поступил в единственный на всю Солнечную систему Литературный институт, там ещё на третьем курсе из комсомольца вылупился в члена партии, и уж тут пошло-поехало… Главный бурлак Калининского издательства… Скорое возвращение в Москву… Тут тянул лямку как член бюро Краснопресненского райкома партии … Как депутат Моссовета… Тяжко батрачил завотделом агитации и пропаганды ЦК комсомола на Маросейке… Зампредседателя Советского комитета защиты мира… Председатель правления Фонда реставрации старой Москвы…
Но больше всего дней, сил и талантов бурлак Дементьев отдал журналу "Юность", где лет двадцать тянул лямку заместителем главного, потом — лямку главного. Всё это покруче, чем раб на галерах.
Но кто, между прочим, были самыми примечательными авторами журнала "Юность"? Евтушенко, Аксёнов, Гладилин, Анатоль Кузнецов, Войнович, Алексин…
А что печатал Дементьев? Например, такие новости: "Позор для русской литературы, что она последовала "линии Толстого". Если бы не это, у нас была бы такая же прекрасная литература, как в Польше" (№12’89). Мерси, панове.
И странное дело, все названные авторы "Юности" оказались хоть и не в Израиле (туда махнул только Алексин-Гоберман), но — за границей. Именно после школы, полученной в журнале благодаря тесному общению с переметными титанами, главред подался, как бы восполняя недостачу, именно в Израиль.
Но прежде, сидя в кресле главреда "Юности", бурлак тянул в "Литературке", где главным редактором был ещё даже не Бурлацкий Федя, хвалебные лямки о творчестве Агнии Кузнецовой, талантливой супруги равноапостольного настоятеля Союза писателей СССР Георгия Мокеевича Маркова, за первый же литературный опыт ещё более талантливой дочери Маркова, напечатанный в "Юности", дал ей премию…
Разумеется, все эти тяжкие труды и славные бурлацкие деяния Дементьева, все его хождения по лестницам, коридорам и кабинетам не могли остаться без ласкового внимания. Конечно, это сопровождалось множеством поощрений самого высокого достоинства: ордена Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Знак Почёта, Государственная премия СССР, премия Ленинского комсомола, им. Лизы Чайкиной… Не говорю уж о шестиоконной квартирке в Безбожном переулочке… Ну, и как можно кавалеру ордена Ленина не устроить ныне бис-концерт во Дворце съездов! Вектор-то, говорят, меняется. Вот и советские вытрезвители уже восстанавливают, окропив их святой водой. Наверняка он и на сцену выйдет с этими орденами.
Хотя в своё время не обошлось в таком деликатном деле и без несправедливостей, обид. Ну, подумайте:
Мне Героя Соцтруда
Вождь не вешал…
Ах, как обделила его, обошла Советская власть. "Да что же это за страна!" — говорит.
Но вот произошла контрреволюция. Дементьев тут же принялся вещать о недавнем прошлом в таком духе: "Советская власть? Это же была труха!"… "Время делало людей карьерными, хитрыми. Это было время интриг, авантюр, подсиживаний" ("Прошлое и будущее") и т.п.. И тут же начал за это получать и от новой власти, и от её служителей отменные милости: орден "За заслуги перед Отечеством", премии "Лучшие перья России", даже Александра Невского, даже "России верные сыны", даже им. Лермонтова, хлеставшего жадной толпой стоящих у трона… Вот и дудолит ласковое теля двух маток — и советскую, и антисоветскую. Да, Бога нет, есть шестиоконная квартира в Безбожном переулке, и всё позволено.
В частности, позволено и о себе говорить вот так:
Не люблю хитрецов,
Не умею хитрить…
Да кто ж тогда умеет-то?
Я ненавижу в людях ложь!..
Не умею молчать,
Если сердце кипит…
Ну, как же "не умею"? Вот сердце кипит, кипит, кипит из-за того, что не повесили Звезду, а ты молчишь, молчишь и молчишь о других-то наградах. И уж тут сатирик Юрий Лопусов не выдержал:
Он был певцом Страны Советов,
Он комсомольский был вожак…
Да, есть продажные поэты,
Но чтобы так? Но чтобы так?!
В вышедшей лет пять тому назад книге Дементьева "Новые стихи" 38 чудесных фоток автора. И почти на всех фото сам маэстро — с лучезарной улыбкой. Но самая характерная изо всех — с этим самым Горбачёвым, явившимся с роскошным букетом на открытие какой-то звезды Дементьева на какой-то Площади звёзд. Эту фотку надо бы вынести на обложку, она может быть эпиграфом не только к сей книге, но и ко всей жизни стихотворца,
А вот уже фундаментальный юбилейный сборник, категорически радостно озаглавленный "Нет женщин нелюбимых". В книге 560 страниц, а фотографий автора уже не 38, а 94, из коих в 92 случаях он с лучезарной улыбкой взирает на мир, где нет нелюбимых женщин. Особенно — среди некоторых:
Еврейских жён
не спутаешь с другими…
Престиж еврейских жен недосягаем…
Кто бы сомневался!.. Но всё-таки почему — жены? Зачем ограничение семейным кругом? Некрасов написал поэму именно о женах князей-декабристов — о Марии Николаевне Волконской и Екатерине Ивановне Трубецкой, в 1827 году последовавших на перекладных за своими мужьями на каторгу в Забайкалье, но озаглавил свою поэму не "Русские жены", а "Русские женщины". Он видел в этих княгинях высокие образцы нравственности и верности русской женщины не только супружескому, но и гражданскому долгу. И наш современник Михаил Исаковский написал прекрасное стихотворение "Русской женщине". И Ярослав Смеляков не интересовался семейным положением… А тут? Поэт представляет нам еврейских жен одержимыми толкачами своих мужей, проводниками на вершины, устроителями их "королевских карьер".
Поэтому, когда приятель художник развелся с женой, вероятно, русской, и был очень огорчен, не знал, как ему быть, автор решительно дал ему совет: "Езжай в Израиль. Престиж еврейских жён недосягаем". Там, дескать, найдёшь жену и она устроит тебе королевскую карьеру. Право, похоже, поэт завербован в качестве агента какого-то израильского брачного бюро. Вот и старается в ущерб многонациональной родине. Поэтому стихотворение следовало честно назвать не "Еврейские", а "Израильские жены".
Ну, Дементьев, я лучше думаю о еврейках. Такое впечатление, будто Антисионистский комитет и не прекращал свою работу, а ты — ещё и его тайный агент. Я знал евреек немало. И ни одну не могу представить толкачом мужа. Что, бесталанного Костю Ваншенкина "вывела в короли", как ты выражаешься, Инна Гофф? Чепуха! Они оба евреи и оба были талантливы, и каждый шел своей дорогой, но, конечно, в чем-то помогали друг другу. А Родион Щедрин "взошел на вершину" верхом на Майе Плисецкой? И невозможно представить в роли устроительниц карьеры своих мужей ни академика Лину Штерн, ни Героя Советского Союза Полину Гельман, штурмана ночного бомбардировочного полка, не говоря уж об Алле Гербер.
Жены многих крупных политических деятелей Советского времени: Молотова, Куйбышева, Кирова, Андреева, — тоже были еврейками… И вполне самостоятельными фигурами, а некоторые, как Полина Жемчужина, жена Молотова, — даже народными комиссарами. Но ни одна не сделала мужа членом Политбюро.
В большинстве этих 94 фотографий запечатлено участие поэта в разного рода празднествах, фестивалях, презентациях, карнавалах, "голубых огоньках", юбилеях, застольях… Тут роскошные вазоны, букеты, венки, которые то ли он кому-то вручает, то ли ему кто-то подносит. Есть даже Дементьев в черных брюках, белом пиджаке с красной бабочкой на белом коне с белым щитом. Помните?
Иль на щите, иль со щитом
Вернусь к тебе из Палестины.
Он, с улыбкой уехав в Палестину, ставшую Израилем, с улыбкой прожив там лет десять, с улыбкой и вернулся. Переберешь эти фотки — ну просто какой-то Ниагарский водопад празднества, ликования, восторга… И это в наши-то дни почти беспрерывного траура от катастрофы к катастрофе…
И кому он только на этих снимках не дарит свои улыбки — от того же гробовщика Горбачёва до Арины Шараповой, от Тура Хейердала до Валентина Юдашкина, от знаменитого оружейника Калашникова до позабытого израильтянина Алексина, от прославленной Майи Плисецкой до неведомого Дементмана, от своих детей и внуков до известного Бориса Моисеева… А после дружеской беседы с ним бежит к портретам Пушкина, Лермонтова, Тютчева и запечатлевается ещё и на их фоне.
А сколь обширен, хотя немного и однообразен, перечень посвящений как знаменитым, так и неведомым нам друзьям поэта! Хотя бы вот: вице-мэру Тель-Авива Рине Гринберг, Валерию Эльмановичу, Евгению Бернштейну, Але Рубин, Ане и Тане, Варе и Саре, Дусе и Мусе…
Но могу заметить, что поэт, видимо, за компанию совершенно напрасно заявил:
Я стал похож на старого еврея…
Почему "стал"? Зачем скромничать? И в молодости был вылитый еврейский красаец. Я помню еще по Литинституту. Тогда и в партию досрочно приняли, и стипендию хорошую получал.
Окончание следует
