Жизнь – это не тупой реализм, чугунно прижимающий к земле! Вернее, не только он! Она (жизнь) охватывает гораздо более обширную сферу бытия и сознания! Сюда входит масса составляющих! И пусть не все они равно значимы, не все сознательно бывают востребованы, но именно они, именно этот крепко схваченный, пусть и не в полной мере упорядоченный конгломерат составляющих, словно разноцветные стёклышки в калейдоскопе, определяют ту неповторимую расцветку и то очарование жизни, которые и делают возможным нам в ней находиться, а не хлопнув дверью покинуть эту, если рассматривать с одной лишь реалистической стороны, палату №6, или же "вернуть билет" Создателю! И потом, "мы видим мир не таким, каков он есть, а таким, каковы мы есть". И исходя из этого глубокого выражения, можно заключить: чем мы сами лучше, выше, светлее, тем и окружающий мир уютнее и радужнее для нас! Задача же лукавого в том и состоит, чтобы замылить глаза, чувства, мысли каждому и убедить его в наличии одного лишь голого реализма, с его дарвиновской борьбой, с его "выживает сильнейший", с его унылой необходимостью, предопределённостью и подчинением давящим физическим и социальным законам, с его прочими прелестями полузвериного существования!
И естественно и закономерно возникает вопрос сути этого самого реализма, то бишь видимого и осязаемого наличия всего того состава бытия, который соизволил перед всеми нами явиться. Ведь согласитесь, что, к примеру, для курицы эта видимость - одна, а для человека совсем иная, и, как говорят (или говорили во времена оны) в Одессе: "Это-таки две большие разницы"! Ведь даже если наделить ту самую курицу способностью видеть, равной человеческой, она, хоть ты тресни, не увидит в "Сикстинской Мадонне" Рафаэля ничего иного, кроме нагромождения цветастых клякс, между коими она непременно попытается разглядеть нечто похожее на зёрна и жучков. И всё это бытийственное многообразие снова возвращает нас к вышеупомянутому выражению, что мир неоднозначен и предстоит перед каждым из нас по-разному. Т.е. в той или иной степени и по многим компонентам близко, но всё же по-разному. И чем человек выше в своём интеллектуально-духовном развитии, тем более он способен все эти наличествующие разности учитывать или по крайней мере знать об их существовании, дабы с пониманием относиться к жизни других, к их чаяниям и интересам. Чем же обусловливается высокая (или, наоборот, низкая) степень такого понимания, которая в то же время предполагает и высокое (или, наоборот, низкое) качество самой жизни?
Взятое то ли у Набокова, то ли у Бердяева изречение "мир управляется из детской", которое, пусть и не прямо, но органически перекликается с другим: "Войну выиграл советский учитель", высказанным проигравшей стороной после окончания Великой Отечественной, говорит нам о неоценимой важности воспитания и обучения. Но кроме того, что детские бывают разные, ещё и сам мир не стоит на месте, не является чем-то застывшим, а скорее наоборот – мчится в пространство-временном вихре с неимоверной скоростью. И похоже на то, что тот, некогда царивший в детских, уютный и волшебный дух главенства сказки и колыбельной под напором "ветров перемен" сменился чуждыми и даже враждебными всякой детскости духами.
С самого раннего детства, когда у ребёнка ещё практически молочное сознание, в него прочно входят и мелодия материнской колыбельной, и сказочные, вперемежку с реальными, пока неясные для него зрительные образы, звуки, запахи, цвета. Входят и выстраиваются в соответствии с рангом наряду с устоявшимися архетипами коллективного бессознательного, наряду с ещё вполне ясными отголосками того бытия, откуда он пришёл сюда. Многие с недоверием относятся к такому довоплощённому состоянию, в котором находится каждый из нас до прихода в этот мир и (увы или к счастью!) после ухода из него, и предчувствие о котором является лучшим бодрящим для всякого средством перед неотвратимостью конца (естественно, если он дошёл до таких материй и готов к их восприятию!). Это было высказано ещё два века тому назад: «Если бы нас пугала в смерти мысль о небытии, то мы должны были бы испытывать такой же испуг при мысли о времени, когда нас еще не было. Ибо неопровержимо, что небытие после смерти не может отличаться от небытия до рождения и, следовательно, не более печально. Целая бесконечность времени прошла уже, а нас еще не было, и нас это вовсе не печалит. Но то, что после мимолетного интермеццо какого-то эфемерного бытия должна последовать вторая бесконечность, в которой нас уже не будет, в наших глазах – жестоко, просто невыносимо… Печалиться о времени, когда нас больше не будет, - так же нелепо, как если бы мы печалились о времени, когда нас еще не было, ибо все равно, как относится время, не наполняющее нашего бытия, к наполняющему его – как будущее или как прошлое… Следовательно, то, что мы не будем существовать, должно нас так же мало смущать, как и то, что нас не было… В бесконечности времени, которое пройдет после моей смерти и в которое меня не будет, я могу утешаться бесконечностью того времени, в которое меня еще не было, что для меня – привычное и поистине очень удобное состояние. Таким образом, с точки зрения познания нет решительно никаких причин бояться смерти» (Шопенгауэр, «Мир как воля и представление», Т.2).
И, потом, разве не логично предполагать, что человек уходит из жизни именно туда, откуда он и явился в этот мир? Уходит плотски облегчённым, каким и приходил сюда, оставляя все свои здешние накопленные приобретения зарытыми в деревянном сундуке на глубине двух метров! "Никто, у кого жизнь начиналась с лежания в колыбели, не имеет шанса избежать лежания в гробу" – с оттенком чёрного юмора говорят, кажется, у немцев…
Но вернёмся от мрачного абстрактного философствования снова на землю: итак, по мере формирования понимания и осмысленности у ребёнка в памяти накапливаются услышанные и усвоенные мифические и сказочные действия и события, увиденные в фильмах, мультфильмах, диафильмах, рисунках, таинственные и притягательные сюжеты былин, повествований вкупе с ароматами праздников, дружелюбной приподнятой их ауры! Ведь до самой глубокой старости вас не покинет ни с чем не сравнимый купаж запахов хвои и мандарин, шоколадных конфет и ситро «Крем-сода», и даже отчасти уверенность в ночном новогоднем чуде под ёлкой, которое обязательно произойдёт в свете ёлочных огоньков и отблесков игрушек! Как не забудутся и завораживающие в зимние предновогодние дни звуки метели за окном, совсем безопасной в комнатном тепле и поэтому совсем не страшной! Дохнув паром изо рта на сочные белёсые узоры от Деда Мороза на оконном стекле и пальчиком сделав глазок, как восхитительно прильнуть к нему и увидеть занесённый снегом двор, охраняемый большущим снеговиком с метлою, качающийся на ветру тусклый фонарь и в его свете гоняющих самодельными деревянными клюшками шайбу пацанов!..
Словом, "…Ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее… для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное ещё из детства, из родительского дома… Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасён человек…" (Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы»). А коль спасён сам, то всеми силами будет стремиться к спасению и всего мира, всех близких и даже дальних в нём! Вот ведь в чём штука!
Но, однако же, беда взросления!.. Ибо оно заключается не в том только, чтобы набрать "роста, веса и ума", что на самом деле есть приобретение навыков восприятия всего большею мерой через призму греха и порока, а и в том, чтобы вытеснить, "утрамбовать" в глубины подсознания всё радужное и радостное (детское) восприятие жизни, как комплексного многовекторного и неоднозначного бытия, и заменить его на восприятие серое и однолинейно реалистическое! «Такой большой, а в сказки веришь!» - от лукавого - постепенно входит в сознание на смену Христовому «Будьте как дети!». И входит оно, чтобы стать не вместе, не наряду, а – вместо, взамен! Приходит, чтобы главенствовать и диктовать! И те, кто попытался воспротивиться такому вытеснению, такой замене и такому главенству, порой жестоко за это заплатили! Ибо людям, не признающим "50 оттенков серости" и существующего положения вещей, сохраняющим радужное восприятие мира, его многослойности, его символизма и полёта, его глубины, а не одной лишь плоской поверхности, отказано в статусе "нормальности"! Их тут же, как бедного Ивана Бездомного из известного булгаковского романа, "записывают в сумасшедшие"! Им отказано в праве скептического отношения к доминированию серых цветов! Но то уже иной разговор, вероятно, более обстоятельный и серьёзный. А главное из вышенаписанного это не то, чтобы в буквальном смысле взрослые люди должны "быть как дети", а то, чтобы вместе со взрослением не утратить в себе нечто такое, что имеет непреходящую ценность и значение! Что ценимо не только в земном плотском бытии, но и в бытии небесном, бытии духовном, которое есть родина каждого из нас! Вот именно в этом смысле мир управляется из детской!..
