Миллионер-меценат

В 15 лет Петр Гардый уехал в США. Это был судьбоносный шаг не только для него, но и для нас, живущих сегодня. Расскажем коротко об этом редком человеке.

Родился Петр 7 июня 1897 года в бедной крестьянской семье в лемковском селе Юрковцы, Австро-Венгрия. (Лемки — одно из русских племен, издавна проживавшие в горных районах на границе современных Польши и Словакии). В конце 19-го столетия из-за тяжелейших материальных условий русские жители стали массово покидать империю, уезжая в далекую Америку на заработки. В 15 лет Петр считался уже практически взрослым: он закончил местную школу и вполне мог работать. Но где? На семейном совете решили: Америка — многие уехали туда и присылали деньги своим оставшимся бедным родичам, и Петр обязательно устроится, как и все уехавшие…

Нам пока неизвестно, как прошли первые годы жизни юного лемка в обетованном крае, но богатым и знаменитым он стал…

Однажды Петр Семенович Гардый посетил своих земляков в маленьком американском городишечке Монро (штат Нью-Йорк), где они проводили собрание в Лемко-парке, принадлежащим лемковской общине. Во время своего выступления он прервался на минуту, поднял голову и, указав на пролетавший самолет, сказал: «На этом самолете алюминиевые детали с моего завода». Собравшиеся захлопали. Долго не могли остановиться: наш, лемко…

Русский миллионер, выходец из бедной крестьянской лемковской семьи, владелец алюминиевого завода в городе Бриджпорт Петр Семенович Гардый пользовался среди земляков несомненным уважением и почитанием за свою непрекращавшуюся деятельность на пользу обездоленного и поруганного лемковского племени. В 1947 г. после Второй мировой он создал Общество помощи лемкам, пострадавшим во время войны и во время проведения польско-советской операции «Висла» (1946–47 гг.), когда лемков насильно сгоняли с их земель, отбирали дома, скот и нажитое добро. Некоторые лемки добровольно-принудительно были переселены в Советский Союз, кто-то в Польшу, кто уехал за океан. Лемковина опустела, лемковские корни вырваны, разбитые жизни и судьбы по всему краю, лемки исчезли как и не были, туда пришли новые жильцы в готовые дома: так решила уже не австрийская власть, а иная — не менее истребительная…

Ходатайства Председателя Общества помощи лемкам Петра Гардого в 1957 г. не имели особого успеха ни в Вашингтоне, ни в Варшаве, ни в Москве… И все же через несколько лет (в конце 60-х) именно ему и Обществу помощи удалось добиться от польских властей разрешения для желающих лемков вернуться на свои исконные родные земли, оказавшиеся теперь в Польше. Вернулось около 35 тысяч. Лемковина ожила после фатального кровопускания…

Отметим и еще один очень важный момент. Петр Семенович неоднократно посещал свое родное село Юрковцы и другие места Лемковины, на свои средства восстановил несколько церквей в крае, а в Пряшевщине также на свои средства привел в порядок могилы выдающихся карпатороссов: общественного деятеля А.Добрянского-Сачурова и карпаторусских поэтов: Ю.Ставровского-Попрадова и А.Павловича.

Невозможно переоценить благородную деятельность мецената Петра Семеновича Гардого и еще в одной области — литературной. На его средства обрели новую жизнь забывавшиеся бесценные произведения, давно ставшие библиографической редкостью. Во всех его переизданиях значилось: «Эта книга издана на средства П. С. Гардого. Весь тираж ее издатель предоставляет в распоряжение Карпаторусского Литературного Общества в США».

В 1964 году вышла книга о страшной трагедии карпаторусского народа 1914—1917 гг. Это было переиздание «Талергофских Альманахов» об этноциде русского населения Австро-Венгрии: Галичины, Буковины и Закарпатья.

Книгу об этноциде русских подданных Австро-Венгрии Петр Семенович Гардый назвал «Военные преступления Габсбургской монархии 1914—1917 гг.», поместив в этом издании новые материалы и написав Предисловие. Он также написал Предисловия к другим изданным им книгах разных авторов о Карпатской Руси. Вот эти книги, теперь тоже ставшие библиографической редкостью.

1. «Военные преступления Габсбургской монархии 1914—1917 гг.« — 1964 г., 2. Василий Кельсиев «Галичина и Молдавия» — 1968 г., 3. Филипп Свистун «Прикарпатская Русь под владением Австрии» — 1970 г., 4. Елизавета де Витте «Буковина и Галичина» — 1977 г., 5. Проф. Федор Аристов «Карпато-русские писатели», т.1 — 1977 г. (Именно с изданий Петра Гардого были переизданы в 2014 г. произведения проф. Ф. Аристова, Е.де Витте и В.Кельсиева).

В 1958 г. Петр Семенович издал свое собственное небольшое повествование «Мое путешествие на Лемковщину», где он описывает поездку на Родину после нескольких десятилетий жизни в США. Он также описывает свои нелегкие хлопоты в различных министерствах Польши и СССР с целью добиться разрешения властей на возвращение американских лемков на свою отобранную этими же властями Родину — Лемковину…

Неизмерима наша благодарность и поклон русско-американскому меценату Петру Семеновичу Гардому, радевшему о земле русской от Карпат до Камчатки…

Наталия ГАТТАС

* * *

В 50-ю годовщину австро-венгерского террора изуверств и насилий над мирным населением Галичины, Буковины и Карпатской Руси в 1914—1917 гг. издается эта книга-документ.

Она является переизданием 4-х выпусков «Талергофского Альманаха», изданных в период с 1924 по 1934 г. Центральным Талергофским Комитетом во Львове.

Посвящается памяти отца моей жены Ивана Семеновича Пилипова, уроженца села Заболотовцы (Галичина), томившегося 3 года в концлагере «Талергоф»’; о. Олимпия Полянского, настоятеля прихода в с. Юровцях, Сяноцкого уезда, томившегося и погибшего в Талергофе; и всем убитым, замученным и пострадавшим от австро-венгерского террора во время Первой Мировой Войны 1914—1917 гг.

Петр Семенович Гардый

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Собранные в этой книге материалы, документы и показания свидетелей являются веским обвинительным актом в отношении бывших государственных руководителей, политиков и военачальников Австро-Венгрии периода 1-ой Мировой Войны, как и непосредственных преступников — офицеров, солдат и жандармов. Военные преступники никогда и никем не были судимые. Над виновниками и вдохновителями преступлений никогда не состоялся суд наподобие Международного Суда в Нюрнберге после II-й Мировой Войны. Следовательно об этих преступлениях общественность мира почти ничего не знает.

Ознакомившись с содержанием этой книги, приходим к выводу, что за 25 лет до гитлеровских преступлений совершались подобные преступления австро-венгерской администрацией, военщиной и жандармами. Злодеяния совершались над мирным населением края, бывшего в то время составной частью Австро-Венгрии. Совершались эти преступления в отношении только той части населения, которая называла себя Русинами, Руснаками или Русскими и являлась автохтонным населением родной земли!

Пусть эта книга, посвященная памяти десятков тысяч убитых и замученных неповинных людей, разъяснит многим, что предшественником Освенцима (Аушвица), Дахау, Треблинки и сотен лагерей смерти в гитлеровской Германии были концентрационные лагеря Талергоф, Терезин и другие в монархии Габсбургов под владычеством Франца-Иосифа I-го. Пусть эта книга разъяснит многим, что систематическим, усовершенствованным методам убийства в гитлеровских концлагерях предшествовали хаотические зверские расправы по селам и городам б. Габсбургской монархии. Пусть эта книга напомнит о том, что было время, когда сыновья были брошены на фронт воевать и защищать престол монарха тогда, как над их родителями и родными совершались насилия и убийства в имени того же монарха.

Германский лозунг «Дранг нах Остен» толкнул австро-венгерскую власть на войну и преступления в 1914 г., в результате чего одного только мирного населения было уничтожено около 60 тысяч человек: стариков и юношей, мужчин и женщин. Кроме того, в концлагерях томились десятки тысяч неповинных людей. Через один только злопамятный лагерь Талергоф прошло около 30 тысяч человек: крестьян, интеллигентов и священников. Число последних достигло до 800. Тысячи заключенных погибли от голода, заразных болезней и побоев.

Через 25 лет Гитлеру и Ко потребовался «лебенсраум» и «Тысячелетняя Велико-Германия», в имя которой уничтожено около 30 миллионов мирного населения Европы. Корень величайших преступлений гитлеровской Германии берет свое начало в преступлениях габсбургской монархии Франца-Иосифа I-го!

Петр Семенович Гардый

* * *

(Предисловие П.Гардого к его переизданию книги В.Кельсиева «Галичина и Молдавия» с незначительными сокращениями).

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Мысль об переиздании этой редкой книги возникла не потому только, что в этом году исполняется сто лет со дня выхода ее в свет, но и потому, что предмет, которому она посвящена является и сейчас для всякого сознательного русского человека одним из самых волнующих. Кто когда-нибудь интересовался многострадальной историей Карпатской и Прикарпатской Руси, тому известна вавилонская башня лжи и фальсификации, созданная ее врагами. Самая вопиющая их этих фальсификаций имеет целью скрыть и вовсе отрицать русскую природу и русские устремления карпатского и галицкого народов.

Преступное невежество и равнодушие русского общества были причиной того, что пятисотлетнее тяготение галичан и карпатороссов к России, к русской культуре не было замечено в России. Так называемая «прогрессивная» русская интеллигенция сделала все, от нее зависящее, чтобы оттолкнуть галичан и объявить их русофильство «реакционным». В полном согласии с польско-австрийской пропагандой русские радикалы объясняли это русофильство подкупом со стороны царского правительства. Они определили галичанам место в сфабрикованном австро-поляками панукраинстве и не именовали их иначе, как украинцами.

Беспощадное, поистине гитлеровское истребление галичан в 1914–15 гг. не вызвало с их стороны и малой доли того участия и сострадания, которое проявлено было к бельгийцам, например…

Переизданием в 1964 г. «Талергофского Альманаха», выпущенного впервые в 1924 г. во Львове, мы сделали первую попытку ознакомления русского зарубежья с одним из трагических эпизодов из истории нашего народа. Когда кончится современное политическое мракобесие и начнется объективное изучение истории, «Талергофский Альманах» сыграет роль важного историчника в этом изучении.

Теперь мы переиздаем другой забытый источник — путевые письма В. И. Кельсиева. Это имя, почти забытое, и забыто, конечно, не случайно.

Радикальная интеллигенция не могла простить ему «измены» революционному движению… В 1862 г. он едет в Турцию, а в 1865–66 гг. совершает свое путешествие по Галиции и Буковине, описанное в настоящей книге. Первоначально это была не книга, а ряд статей (писем), печатавшихся в петербургской газете «Голос». Упомянуть об этом факте сейчас тоже не лишне. Кто из теперешних эмигрантов имеет возможность хоть слово напечатать в СССР? А вот эмигрант Кельсиев мог при «проклятом царизме» состоять корреспондентом одной из петербургских газет и посылать из-за границы материал для нее.

Из текста книги читатель узнает, что политический эмигрант и революционер Кельсиев был выслан из Галиции как агент царского правительства. Галицийскую власть пугала не его революционность, а русское происхождение и интерес к русинскому населению Галиции, которое зорко оберегалось от московского глаза.

Сам же Кельсиев больше всего боялся быть высланным в Россию, где ему грозила тюрьма, и был очень доволен, попав в Молдавию. Только в 1867 г. он сдался русским властям, изложив причины своего разочарования в революционном движении и, отбыв тюремное заключение, получил возможность жить в Петербурге.

Трудно таким образом заподозрить его в пристрастном «москвофильском» описании всего, что он видел в Галиции. Перед нами объективная картина тамошней действительности сто лет тому назад — чрезвычайно ценный документ для историка. Жалкое положение галицкого духовенства, единственно культурного слоя в крае, его материальная нужда, его постоянная ущемленность со стороны ксендзов и католиков; планомерная политика латинизации православного обряда, проводимая поляками и австрийцами; преследование русского слова, доведенное до такой степени, что галицийские интеллигенты стыдились в обществе своего языка — все это глубокие раны на духовном теле народа, страдавшего несколько веков.

Но книга Кельсиева любопытна еще тем, что сравнивая его показания с нынешним положением, видим живучесть многих болезней, от которых страдал наш край. Изживание их возможно только путем изучения его прошлого.

* * *

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Ни одна из историй, посвященных жизни карпаторусского сельского люда, на мой взгляд, не освещает с необходимой полнотой его социальной жизни и духовных интересов. В одну из моих поездок в Прагу издатель А.Винничук познакомил меня со вторым томом истории Ф. И. Свистуна «Прикарпатская Русь под владением Австрии». Эта книга давала ответ на все интересовавшие меня вопросы.

Но достать первого тома я нигде не мог. Мои поиски в течение ряда лет оставались безрезультатными. Помог мне Др. Владимир Ю. Яворский, сын нашего крупнейшего филолога. Он любезно предложил мне воспользоваться для повторного издания истории Свистуна полным экземпляром, имеющимся в библиотеке его отца. Я с радостью воспользовался этим предложением.

Книга Ф. И. Свистуна изобилует точными фактами из жизни и борьбы русского населения Карпат за его национальные права и гражданскую независимость. Всякому русскому уроженцу карпатских областей, проживающему за границей, как и его потомкам, дорога повесть о наших общественных деятелях — этих борцах за народные права и национальную свободу. В этом отношении собранный историком Ф. И. Свистуном материал знакомит нас, представителей Американской Руси, с методами борьбы наших предков в рамках польской, венгерской и австрийской государственности, за воссоединение с матерью Русью — Россией. Национальная борьба укрепила дух нашего народа. Писатели Прикарпатской Руси, развивая наше ДУХОВНОЕ БЫТИЕ, всегда заботились о будущем своего народа. И их литературная и общественная деятельность обеспечила нам НАЦИОНАЛЬНОЕ БЕЗСМЕРТИЕ. Дух и смысл их работы — это залог вечного единения нас со всем остальным русским народом.

Этого духовного наследия никто и ничто в мире не сможет отнять у нас.

Вот почему мы считаем, что нашим долгом является не только хранить и приумножать национальное богатство, но и осведомлять мир с тем тернистым путем, которым прошел наш народ и о котором рассказано историком в этой книге. Ныне эта замечательная книга стала библиографической редкостью и было бы величайшим национальным преступлением, если бы эта книга бесследно исчезла. Повесть о делах праотцев — основа будущего потомства.

Без зафиксированного исторического прошлого мы бы легко растворились в чужом этническом море и превратились бы в народ без имени. Вот почему мы и переиздаем историю Ф. И. Свистуна.

Петр С. Гардый

* * *

ОТРЫВОК

ДОРОГА ДО РОДНОГО СЕЛА

Мы поехали в село. Дорога была забита сельскими возами, ехавшими на ярмарку в город. По возам, лошадям и людям видна была невероятная нищета. Возы низкого качества, лошади маленькие. Я не видел никого, кто бы ехал двумя лошадьми, как это часто бывало в прошлом. Люди бедно одеты, не так, как в мое время, когда хлопцы и девчата, хозяева с женами одевались нарядно в красивые народные одежды и стремились показать друг другу свой достаток и ухоженных лошадей, крепкие возы и богатство своих продуктов. Теперь на лицах бедных людей был виден страх и нужда. Бедность гнула их к земле.

Первым мы посетили нашего доктора. Когда мы вошли в приемную, там уже сидели больные, приехавшие из разных мест. Мы решили подождать и пропустить всех больных, так как хотели с ним подольше поговорить. А за то время я завел разговоры с пациентами: откуда они и как поживают в своих селах. Из разговоров я понял, что это были наши лемки, которые каким-то чудом остались в селе. Один рассказал нам, что в его слободку вернулось 28 человек из Шлеска. Сельский урядник не пускает их в свои хаты, которые якобы заняты. Но это неправда. Хаты стоят пустые. Одна семья с четырьмя детьми живет в конюшне рядом с хатой. Другие обретаются где кто может, где можно найти укрытие. Но наступает зима, и я не знаю, что люди будут делать. Кричат тут на них, что не хотят никаких украинских бандитов. Сказали нам, что в село Команьча вернулась одна семья, но их не пустили в родную хату. 30 жителей запротестовали, заявив, что если эта семья останется тут жить, то они покинут свои хозяйства и никто не ручается, что с этими хозяйствами станет. В Санички вернулись 2 семьи, но их тоже не пустили в свои хаты. Многие вернулись и в другие наши села. Где-то их приняли, где-то — нет. Те, кого не пускают, страшно бедствует, дети умирают с голода. Живут в обстановке, которую невозможно описать словами, чтобы в достаточной мере понятно объяснить те условия жизни.

Когда до нас дошла очередь зайти в кабинет, мы попрощались с тем молодым человеком, поблагодарили его за откровенную беседу с нами. Прощаясь с нами, он сказал, что был очень рад, ибо в первый раз за 10 лет смог свободно говорить. По-своему здесь говорят только тихо, открыто он говорил с нами в первый раз.

В кабинете доктор узнал отца Полянского и был очень рад его видеть… Мы поговорили достаточно долго, но спешили, ибо не хотели заставлять других больных ждать приема. Оттуда мы поехали к нашему старенькому священнику: о. Иосиф Секержинский также ожидал нас и был очень рад, что мы навестили его, такого уже старенького 88-летнего. Но чувствовал себя бодрым, в доброй памяти и активным. Каждый день ходит в больницу, где в часовне служит молебны за больных. Сначала на эти молебны приходило много наших людей, но потом больница запретила им приходить. Пускают теперь только по двое. Он попытался открыть русскую церковь, но ему отказали. Сказали, что откроют, но все доходы будет забирать римско-католическая церковь. На это он ответил, что уже очень стар работать на них.

Я оставил о. Полянского с о. Иосифом, а сам отправился искать свою родню, что остались жить здесь в окрестности. По дороге я встретил старенького человека, который жил здесь смолоду и имел свою столярную мастерскую. У него работало много людей, и он славился своими изделиями на всю округу. Он хорошо знал моего отца и братьев, слышал, что я приехал в Санок. Не думал, что встретит меня на дороге. Мы побеседовали с ним о минувшем.

Сказал мне старик: «До Первой мировой войны лучшими ремесленниками были наши люди — столяры, кузнецы, слесари, портные, резчики, строители, печники, колесные мастера, мясники и пекари. Были и другие мастера, но они не шли ни в какое сравнение с мастерами-лемками, которые славились своим профессионализмом на всю Галичину. Во время Первой мировой войны их всех угнали в Талергоф, откуда многие не вернулись, а те, что вернулись, то уже не были настолько здоровы и вскоре попрощались с этим миром…

По дороге до родного села я завернул к своей землячке и двоюродной сестре, которая увилев меня, своим радостным криком напугала всех сельских кур. Сестру послали за ее мужем, а с землячкой поехали в село Юровцы на кладбище, где почивают кости моих любимых родителей.

Села, мимо которых мы проезжали, казались грустными и некрасивыми, не то, что раньше. Хаты не белены, окна забиты досками, не слышно никакого веселья. Люди нам чужие, да и сами себе и жизни тоже чужие.

Мы остановились в воротах кладбища. Я смотрел, но не хотел видеть, что тут похоронены люди, наши дорогие предки, которые своими слезами орошали эту землю. Могилы позарастали деревьями и диким бурьяном так, что пройти было невозможно. Памятники поперевернуты, кресты поломаны, трава не скошена уже лет десять. Корни деревьев обняли останки наших отцов и матерей, как мать свое любимое чадо, и поднимают их вверх. Сама природа старается показать свою любовь к тем людям, что тут давно жили и веселили этот край.

А тут кругом живут люди, которые считают себя культурными и религиозными, обращаются к богу и просят его о милости себе. Идут сеять в поле, снимают шапку, шепчут молитву, просят всевышнего благословения, счастья и достатка. Но ленятся пойти на кладбище, обкопать могилы, посадить цветы, поправить кресты или поставить новые, заменить тех людей, которые не по своей воле и без вины вынуждены были оставить родные дома и землю и под военным конвоем, как невольники были угнаны в чужую им страну.

Нашел я и могилу матери и подошел ближе. Нога провалилась в болото так, как бы сама природа захотела приблизить меня к останкам моей матери. Таких могил тысячи по нашей Лемковщине, и нет, наверное, даже дикой вороны, которая бы прокаркала над могилами наших предков и близких родичей…

Приехали мы к о. Иосифу Секержинскому, а там нас уже дожидалось несколько человек. Отец Секержинский угостил нас. После чаю и перекуса и общей беседы мы решили выбираться на дорогу до Варшавы, чтобы приехать туда рано. Дорога предстояла долгая и незнакомая. Наш шофер выбрал дорогу через Кросно, Ясло, Ржешов, Радом и Кельце. Из Санока до Варшавы около 450 американских миль, и нужно было поспешать, чтобы доехать до Варшавы, да еще и отдохнуть.

***

СКАЧАТЬ КНИГУ П.С.ГАРДОГО "МОЯ ПОДОРОЖЬ НА ЛЕМКОВЩИНУ" ЗДЕСЬ

***