Мексиканская дуэль

Эквадор 6 апреля, если мыслить нормами международного права, осуществил акт необъявленной войны в отношении Мексики: местные силовики показательно взяли штурмом посольство североамериканской страны в Кито и вывели оттуда собственного экс-вице-президента Хорхе Гласа, которому Мехико 5 апреля одобрило предоставление политического убежища. В процессе захвата здания, де-юре принадлежащего другому государству, полиция Эквадора нанесла мексиканским дипломатам увечья разной степени тяжести. По информагентствам гуляет ролик, на котором уже после штурма временного главу дипмиссии Мексики Роберто Кансеко эквадорские силовики сначала жёстко оттесняют от машины с арестованным Гласом, а затем валят на землю. Позже Кансеко будет давать стихийную пресс-конференцию, где не сможет сдержать эмоций и будет ошарашенно разводить руками, до конца не понимая, что же всё-таки произошло. Схожая реакция была как у самой Мексики, наскоро закрывшей посольство, так и у целого ряда стран региона: действия Эквадора осудили Гондурас, Куба, Венесуэла, Колумбия и даже лояльные нынешнему эквадорскому руководству США. В связи с этим возникает вопрос: как сильно выйдет боком эквадорцам эффектный, но грубо противоречащий международному праву штурм мексиканского посольства в Кито?

Сюжетная справедливость требует от нас обстоятельного рассказа обо всей цепочке событий, кульминацией которых стал захват посольства. Итак, дипломатический раскол между Мексикой и Эквадором назревал давно и выражался в колкостях, регулярно выдаваемых в адрес друг друга прессой и чиновниками обеих стран. Заметили, что комментарии по поводу штурма давал временный глава дипмиссии Кансеко? Всё потому, что сеньора посла Ракеля Серура Смеке выслали из Эквадора, объявив персоной нон грата 2 апреля. Причиной этому формально стали заявления мексиканского президента Андреса Обрадора о том, что второй тур выборов в Эквадоре в прошлом году проходил с нарушениями. Формально – потому что фактических поводов для дипломатических выпадов в адрес друг друга у государств хватает. Поддержка Мексикой бывшего вице-президента Эквадора ложится в контекст былых деяний правительства Обрадора: тот приютил смещённого в 2019 году президента Боливии Эво Моралеса и помог его сторонникам вернуться к власти, признал выборы в Венесуэле и победу Николаса Мадуро, а также поддерживает тёплые отношения с нынешним руководством Бразилии и лично президентом Лулой. Иные любители холодных войн, приняв во внимание ориентацию Обрадора на беднейшие слои населения Мексики или его кампанию по национализации нефтедобычи, равно как и его бодания с Вашингтоном, могут объяснить это мифическими конструктами вроде левой солидарности или социалистического сочувствия. Но история с посольством в Эквадоре показывает, что всё куда проще.

С началом президентства «бананового принца» Даниэля Нобоа Эквадор будто бы виток за витком погружается всё глубже в воронку нестабильности. Развязанный в январе беспредел картелей и работающих с ними банд вылился в объявление о чрезвычайном положении, или, как это сформулировал сам бессильный бороться с этим президент, во «внутренний вооружённый конфликт». Тот бандитский бунт, сошедший на нет, стал лишь кульминацией многолетнего роста преступности и влияния наркомафии, начавшегося ещё при позапрошлом президенте страны. Новый же президент, юный Нобоа, предпочитает играть в геополитику, то лая в сторону России угрозами передать какой-то хлам ВСУ, то стыдливо сдавая назад после ответного удара со стороны Москвы по главному экспорту Эквадора и бизнесу папаши сеньора президента – бананам. Словом, накопленные проблемы 36-летний президент решает по-дилетантски – переключает внимание эквадорской общественности с одной проблемы на другую. В этом свете силовой захват мексиканской дипмиссии – очередная попытка изобразить бурную деятельность. И здесь особенно удачно подобрана кандидатура арестованного, бывшего вице-президента Эквадора Хорхе Гласа. Сподвижник сначала Рафаэля Корреа, а после — не оправдавшего своего имени соратника Корреа Ленина Морено, он ещё до первого назначения на высокий пост запачкался в скандале вокруг плагиата в своей диссертации. Дальше – больше: по мнению эквадорской прокуратуры, Глас был связан с получением взяток от бразильского строительного холдинга Oderbrecht. Шуму было много, так как обвинители располагали записью, как экс-вице-президент при участии ещё одного высокопоставленного чиновника продумывал схему незаконного обогащения. В результате Хорхе Глас покинул свой пост и в 2017-м был приговорён к шести годам заключения. Позже срок увеличили лишь затем, чтобы весной 2022 года политик был освобождён в связи с нарушением его прав. Тогда прокуратура стала рассматривать другой спорный эпизод из карьеры Хорхе – растрату средств на восстановление провинции Манаби после землетрясения 2016 года. Чтобы избежать нового витка традиционных для Южной Америки уголовных преследований сторонников бывшей власти, Глас в декабре 2023 года лично пришёл в посольство Мексики в Кито и запросил политического убежища. Отсюда же эквадорская сторона стала выстраивать логику своих действий: ну как это так, осуждённый политик находится под защитой другого государства? Потому и объяснения штурма у эквадорского МИДа были предельно жёсткие: предоставление убежища для опального вице-президента Хорхе – это и незаконное действие Мексики, и нарушение Венской конвенции.

Ирония тут заключается в том, что сам Эквадор когда-то находился в позиции Мексики и пытался защитить стороннего человека от политических преследований. Этим человеком был Джулиан Ассанж, проживший в эквадорском посольстве в Лондоне с 2012-го по 2019-й, пока упомянутый выше Ленин Морено не опозорил фамилию Ильича и не выдал одиозного правдоруба в хищные руки мирового империализма. В те времена схожие с ныне эквадорскими аргументы в пользу штурма посольства высказывали британские функционеры – с чего это, говорили они, мы должны терпеть в некомфортной близости человека-загадку с незакрытым долгом перед обществом? Одобрение, правда, Лондон долго не получал, но получил, группу захвата не формировал, тяжёлую бронированную технику у посольства не парковал и временных руководителей дипмиссии не мутузил, а значит, Венскую конвенцию худо-бедно не нарушал. Президент Эквадора Даниэль Нобоа, в свою очередь, решил сыграть по-крупному и эту самую конвенцию нарушил.

Репутационные потери на начало апреля для Кито крупнейшие: помимо голого осуждения, дипотношения за исключением Мексики приостановила Никарагуа, и список стран явно будет увеличиваться тем больше, чем дальше будет заходить процесс дипломатического отчуждения Эквадора. После аляповатого противостояния Нобоа с Москвой по вопросам передачи Украине военного «металлолома» и отмены-неотмены бананового потока из Эквадора в Россию, трудно было представить куда более грубое упущение на внешнем контуре. Потому особенно красноречивым видится осуждение штурма посольства Вашингтоном, явно ковавшим из «бананового принца» Нобоа своего сукина сына на посту президента страны — фасовочного цеха для кокаина. Эквадорский президент то ли сознательно, то ли бездумно идёт в отказ от какого-либо партнёрства – что с равносильными соседями по региону, что с государствами побольше. Для страны, чья белая часть экономики обеспечивается прежде всего экспортом, изоляция станет синонимом обнищания.

Сложно примерять блоковую структуру евразийских отношений на ситуацию в Америке южнее США, но тот факт, что острая реакция на захват посольства продиктована не только самим захватом, но и накопившимся грузом проблем в региональных склоках, проявляется тем ярче, чем пристальнее мы вглядываемся в эту реакцию. Президент Обрадор сопроводил разрыв дипломатической связи словами о том, что это атака не только на международное право, но и на мексиканский суверенитет. Он отлично подобрал точку давления, зная, что его сторонников на континенте и за его пределами плач по попранию международного права не заденет, а вот удар по праву конкретной страны осуществлять дипломатию – ещё как. Фигура Обрадора как антипод разобранной нами фигуре Нобоа, к чьему избранию у мексиканского президента возникли такие вопросы, является ключом к разгадке тайны атаки на посольство.

Это удар по репутации Мексики как дипломатического модератора южноамериканских склок. Обрадор много раз говорил о подобных амбициях своей страны, и вот теперь американская пресса с радостью накинулась на него, упрекая в несдержанности на язык и в левацкой риторике 1960-х годов. То, зачем Вашингтону могла понадобиться серия ударов по дипломатической репутации Мексики, пока не видно – может быть, ради снижения влияния конкретно Обрадора, а может быть, и на перспективу возвращения в Белый дом Трампа – того самого Трампа, что вынужден будет договариваться с Мексикой по поводу границы и заинтересован в нормальных отношениях с её президентом.