Мечта и базовая индоевропейская личность
Русскую мечту нужно искать в сущности той особой цивилизации, которая определяется славянским типом личности и общества. Цивилизация — это личность и её общественный круг, а не культура и технологии. Базовая индоевропейская и славянская личность живёт вне вечного возвращения и вне бесконечного дурного прогресса, она образует ось, вдоль которой движется мировая история, а также географическую ось сердцевинной зоны Евразии, на которой вращается мировая геополитика. Поэтому и славянская цивилизация, ядром которой служит русская цивилизация, может быть названа осевой цивилизацией. Осевая цивилизация движется в "осевом времени", похожем на то значение, которое придавал этому термину его автор Карл Ясперс. Это время возникновения нового человека и облика человечества — определённая система координат мировой истории, объединяющая ряд цивилизаций. То же самое, вероятно, имел в виду и Алексей Хомяков, объединяя в своём термине "иранство" разные по времени, месту, этническим носителям явления. Только среди людей этого типа могло распространиться и утвердиться Христианство.
Особенность этой личности — широкое автономное внутреннее пространство Я, способное служить вместилищем духа, плюс тесные связи с близкими и значимыми людьми в социальном окружении данного Я. Это тип соборной личности, самостоятельной и при этом склонной к добровольному коллективизму. Базовую личность отличает также подчинённое по отношению к Я положение разума и мышления, отсутствие тотальной рационализации. Это отличает русских от современных людей Запада.
Базовую личность следует отличать и от коллективной клановой личности азиатского типа, в которой преобладают внутренние связи коллектива или рода над личной автономией его членов. Русский мир, мир славян — это мир личностей, в котором правит главная личность — Бог. Это не мир понятий, абстрактных идей, не мир мышления, не мир норм и правил, не мир технологий и машин, не мир денег и вещей. Это мир тех, кто их творит и одушевляет. Таковы все люди в своей внутренней природе, но у славян и русских он представлен в более или менее чистом виде. Он минималистичен, поскольку сконцентрирован на душе человека и окружающих его родных душах как главном и единственно-ценном богатстве. Поэтому материальное, как и рациональное, — лишь инструмент для русской личности.
У русского и славянина, восточного европейца и, в какой-то мере, евразийца должен быть свой коллектив друзей, коллектив "своих", значимых людей, который является кругом постоянного общения, площадкой его личной и коллективной свободы. Такой круг своих образует круг диффузного общения, согласно Валентине Чесноковой, автору работы "О русском национальном характере". Общество мечты для русских должно быть устроено так, чтобы оно сохраняло и уважало такой коллектив, давало ему свободно дышать и развиваться и в идеале состояло бы из таких коллективов. Все отношения и организации, которые уродуют или закрывают эту живительную среду для русских, исключаются ими из русской мечты.
Мечта как психореактор
Какую роль в жизни базовой индоевропейской личности играет мечта? Без мечты индоевропейцы IV-II тыс. до н.э. не смогли бы создать единую систему сообщений Евразии и изменить ход мировой истории. Впервые Западная и Восточная Европа, Малая Азия, Ближний Восток, Южная Сибирь, Средняя Азия, Персия, Индия были объединены в сеть, где люди говорили на одном языке и имели общие цели, технологии, религию, передвигались и расселялись вдоль основных путей Евразии. При освоении дорог, строительстве опорных баз, захвате городов, налаживании торговли их мечты воплощались в проекты. Без мечты наших предков не было бы того, что называют "европейским" человеком в лучшем смысле слова. Спустя тысячелетия, с V века и до конца XX века н.э. славяне и в том числе предки русских повторили эту историю сначала на Восточно-Европейской равнине, а затем во всей Северной Евразии.
Мечта — неотъемлемая часть полноценного индоевропейца, славянина и русского, любого человека в мире, живущего в области осевого времени. Мечта — это своеобразная форма внутреннего волевого творения, создания предмета во внутреннем мире, тесно связанная со способностью воображения, творческого мышления, комбинирования предметов и, самое главное, перевода их в план действия, реализации, присоединения к ним порыва, вектора на развитие. В мечте важно не текущее содержание, не внешнее значение, а процесс движения энергии из внутреннего состояния в явное. Мечта тесно связана с энергиями волевого творения, которые суть первичная реальность как мира в целом, так и любого индивида. "С-бывание" мечты — это переход духа, существующего внутри личности в потенциальном виде, в актуальное бытие. Вне мечты есть только одномерное бытие, которое может быть и иллюзией, "пеленой майи". Мечтая, человек выходит из "пелены майи" в "область оси", в область бытия. Поэтому люди так хватаются за свои мечты.
В русском восточноевропейском социализме был важен именно этот момент порыва, а не то или иное содержание идей. Именно наличие "порыва" в душах русских людей второй половины XIX — начала XX вв. позволяло проницательным и чувствительным мыслителям (Леонтьев, Данилевский, Соловьёв и другие) пророчествовать о наступлении социализма и революционной катастрофе старой России. Было бы преувеличением сводить истоки революции к содержанию импортированных извне идей или визионерству.
Поскольку русская личность часто имеет широкое и глубокое внутреннее пространство, в нём много и мечтаний, иногда самых странных. Однако если воплощения мечты не происходит, её энергия обращается против мечтающего, разъедает его, она превращается в болезненную или затаённую фантазийность, в иллюзионизм, "подгрызающий" личность изнутри, становится "обломовщиной" либо находит себе выход в деструктивном, хаотичном взрыве.
"Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил", — говорил Достоевский устами Дмитрия Карамазова о русских, понимая опасность широкой мечтательности, соединённой с порывом, содержащей в себе энергию возможной цепной реакции, с эпилептоидным психологическим взрывом. (Эпилептоидность, по Валентине Чесноковой, — важнейшая черта русского характера.) Поскольку русская личность по устройству своей внешней оболочки тесно связана со своим окружением, то цепная реакция мечты может перейти на него, вовлекая по цепочке других индивидов и другие такие же группы. В этом может быть секрет "русского реактора", как и всякого социального реактора вообще, работающего долговременно, за рамками сиюминутных событий.
Для появления "мечты миллионов" внутреннее пространство должно быть очищено от прежних устойчивых образов, рациональных и нормативных конструкций, готовых практик поведения, делающих мечту излишней. Это очищение создаёт внутренний голод и запускает мыслительный и чувственный процесс, то самое расширение личности, о котором говорил Достоевский. Идея становится мечтой, запуская цепную реакцию в его сознании и в сознании окружающих личностей. Начинается движение мечты, которое способно в каких-то аспектах перестроить личность русских. Как река начинается с ручейков, так и движение начинается в малых группах общения и затем, замыкая их сети, переходит в большие группы. Мечта — проекция цивилизации как типа человека на социальные, личные, бытовые, исторические условия, в которых она порождает своё будущее.
Мечта выражается в ключевых словах, обозначающих объекты. Это могут быть предметы, которыми человек хочет владеть, например, квартира, дом. Но для того, чтобы это всё иметь, человек должен быть кем-то, иметь роль, соответствовать образу. Мечта — это желание реализации себя в обществе, образ себя, но и образ общества, в котором ты реализуешься.
Идея общества, где мне и всем хорошо
Мечта русских — это мечта о своём пространстве, создающем личностную свободу вместе со своими друзьями. В реальном воплощении это может быть свой дом или сад (например, образ "вишневого сада" Чехова), дача, загородная усадьба, хорошая квартира, своя мастерская или просто сообщество постоянно встречающихся людей для обсуждения каких-то тем. Именно поэтому русские, да и славяне вообще, равнодушные к крупной частной собственности, так сильно привержены к малой личной собственности, создающей материальное место для личности и её круга общения. С этим связано обилие приватизированного жилья и квартир, дачных домиков в позднесоциалистический и послесоциалистический периоды. Именно эта мечта эксплуатируется теми, кто продвигает идею "родовых поместий" площадью в 1 га. Это имущество мечтается большинством русских не для того, чтобы изолироваться в нарциссическом состоянии, а чтобы общаться, трудиться и реализовывать себя. Важно не чтобы всё это недвижимое имущество было лучше, чем у других, а чтобы не хуже, чем у них, чтобы оно позволяло быть среди них. Не так важно добиться материального изобилия, как иметь динамическое состояние души. Устройство своей самости с психологической точки зрения есть процесс индивидуации, сличения с архетипом. Мечта играет связующую роль между личностью и существующими в обществе желаемыми образами жизни.
К похожим выводам, задающим направленность поисков мечты в направлении личности и базовой социально-психологической ячейки русского общества как среды её обитания, пришёл социолог Андрей Андреев в относительно новом, 2013 года, исследовании о русской мечте (в силу совпадения выводов с ключевыми идеями данной работы привожу здесь фрагмент полностью):
"Своеобразие российской мечты и наиболее характерных устремлений россиян во многом связано и с тем, что они — гораздо большие индивидуалисты, чем европейцы. В этом они, кстати, в известном смысле сближаются с американцами, хотя российский индивидуализм имеет несколько иную психологическую природу и иной оттенок (чаще всего это то, что в России называют "пофигизмом"). Ключевой вопрос: хотят ли респонденты быть полезными для общества или они предпочитают просто жить, как им хочется? При ответе на него мнения разделились почти поровну: 52% против 47%. В то же время только четверть опрошенных согласны поставить на первое место какую-то объединяющую всех значительную цель. Социальный мир современного россиянина — это замкнутый на себя малый мир его семьи и друзей, в несколько меньшей степени — коллег по работе. Именно к ним он ощущает наибольшую привязанность (на это указали почти две трети опрошенных). Заметную роль играет взаимопонимание на почве общего жизненного опыта: более трети участников опроса отметили эмоциональную связь с представителями своего поколения (что косвенно свидетельствует о значительных разрывах в условиях социализации вследствие катастрофического характера российской истории ХХ в.). А вот классовая солидарность (с людьми того же достатка), которая важна для сплочения людей на защиту своих коллективных интересов, ощущение близости с единомышленниками, людьми, разделяющими тот же тип культуры, весьма незначительна". Русская мечта, как и русское общество, не кастовые и не классовые. Институты классов и каст запредельны для русского сознания.
С личностным уровнем, согласно выводу Андреева, в русской мечте связан также и компонент своеобразно понятой свободы как воли, как состояния "сам себе хозяина": "Следует особо сказать о том, что русская мечта принципиально расходится с установками западной культуры в понимании свободы. Вообще говоря, свобода — это одна из главных российских ценностей. Свыше двух третей респондентов считают, что свобода — это то, без чего жизнь теряет смысл, и только треть соглашаются с тем, что свобода второстепенна, и ставят выше неё материальное благополучие. Мечта о свободе, несомненно, воодушевляет россиян: данный результат с небольшими статистическими отклонениями повторяется от исследования к исследованию на протяжении более полутора десятилетий. Однако, как показывают результаты неоднократно проводившихся опросов, быть свободным для человека русской культуры — совсем не то же, что для американца, немца или француза. Свобода в русском понимании — это не возможность реализации определённых прав, а возможность быть самому себе хозяином: это не что иное, как пресловутая русская воля, которая может выражаться в самых разных, но всегда предполагающих энергетическую разрядку формах".
Данные выводы А.Л. Андреева говорят о том, что русская мечта как правильная действенная формула должна основываться на личности и её значимом социальном круге как первичном факте, а не на внешних общественных, культурных и метафизических конструкциях, которые скорее всего будут не поняты, если только они не пройдут через личность и первичные группы общения.
Этот вывод объясняет и то, что обогащение и власть не являются для русских, как правило, предметом мечтаний. При этом определённый уровень достатка и связанной с ним самодостаточности для большинства являются важными и составляют часть личностного проекта русских.
Другое следствие из вышеназванного исследования даёт возможность понять, почему большинство замечательных лозунгов российских национал-патриотов 1990-х годов не нашли такого отклика у населения и не стали порывами к действию. Лозунги воссоздания Российской империи, СССР-2, замены позорного компрадорского режима Ельцина, возрождения Православия в общенациональных масштабах, укрепления государства, совершения производственно-технологического рывка, социально-классовой солидарности остались идеологическим набором, а не мобилизующей нацию форс-идеей. Со временем они, разумеется, с поправками, отчасти перекочевали в провластный идеологический арсенал, но не стали личной мечтой русских.
Идея достатка и коммунизм в русской мечте
Ключевой экономической проблемой русской цивилизации на всём её протяжении была проблема сверхвысоких издержек и низкой производительности природы (суровость климата). На этом основывает свою экономическую теорию Андрей Паршев в книге "Почему Россия не Америка" (1999). Достижение и поддержание достатка веками оставалось следствием сверхусилий либо каких-то нестандартных ходов. Изобилие воспринимается русскими не как следствие рациональных производственных или иных добывающих усилий и не как следствие ценностно-рациональной позиции "праведности" в протестантской этике, а как желаемая непосредственная данность, возникающая, как чудо, из воображения, из мечты. Такая данность часто фигурировала в русских сказках. При этом русские не мечтали всё это срывать с ветки, как некоторые южные народы, но хотели, чтобы всё это имелось гарантированно.
Отсюда и мечта о коммунизме как экономической кладовой и его принципе распределения — каждому по потребностям. Русская история — это цепь попыток найти кладовые ресурсов и создать неиссякающий источник прибавочного продукта, но не для превращения его в орудие власти и закабаления, труда и торга как самоцелей, а для того, чтобы быть самим себе хозяевами. Начиная с подсечного земледелия со сжиганием леса и заканчивая Газпромом и ВПК. Исходя из этого русский человек — "распаковщик" новых ресурсов и энергий природы, которые могли бы обеспечить ему свободу. Он же и сторонник идей нового золотого века, молочных рек с кисельными берегами, рая на земле, изобретатель технических предметов типа скатерти-самобранки.
В XIX и XX веках ресурсная часть русской мечты выразилась в массовом участии в заселении Севера и Дальнего Востока, степей от Бессарабии до Казахстана, во всевозможных технологических и научных открытиях, прежде всего — в освоении космоса. Эти коллективные одиссеи были направлены на создание новых средств производства, призванных окончательно решить вековой русский вопрос голода/сытости. Именно в таком ключе, как достижение сверхпроизводительности и гарантированного изобилия, русским народом понималось положение о построении коммунизма к 1980 году (при жизни нынешнего поколения), принятое на XXII съезде КПСС в 1961 году. Третья программа КПСС стала воплощением русской мечты. Что это было: наглый обман? Или русская мечта? Так своеобразно, поиграв с населением, которое надеялось всё же в итоге на гарантированный достаток, партноменклатура попыталась эксплуатировать энергию русской мечты, что привело к крушению её коммунистической формы. Нет уже Хрущёва, нет той партии КПСС. Но забыли ли русские про обещанный им коммунизм? Вряд ли.
Русская мечта и трансформация мироздания
Русские включили в свою мечту не только освоение пространств и богатств Евразии, но и кардинальное расширение возможностей человека в физическом мире, его переделку под человека. Эта сторона русской мечты проявилась и в русском космизме, и в практике социалистического строительства, в науке и технике, освоении космоса и физических энергий, художественном авангарде. Для русских это — вторая, виртуальная и внутренняя Сибирь, новая кладовая. Данная черта русской мечты тесно связана как с экономическими проблемами высоких издержек из-за сурового климата, так и с внутренней широтой русской личности, проецирующей свою широту как микрокосма на макрокосм как общее пространство. Какое-то значение имели и отголоски бесспорно живучих языческих представлений славянства о загробном мире как рае для предков. Перестройка мироздания не рассматривалась как демонический процесс, а природа не отождествлялась с верховным личным Богом. Новая техника — это часть продолжающейся космогонии. Проекты создавались во имя общего блага человечества как дар неиссякаемой и неоценимой личностной энергии, в свою очередь — проявления божественного духа и божественного дара, а не как личная или корпоративная интеллектуальная собственность.
Характерная черта, которую отмечают исследователи славянства, лингвисты и этнографы, — отсутствие у язычников-славян представления о загробном мире как аде и восприятие загробной жизни как позитивного места обитания умерших предков и соплеменников где-то в верхнем мире. Это не абсолютный рай, но достойное место. Наоборот, у западных народов, от греков до германцев, загробный мир представляет собой мрачный подземный Аид. Западные народы получили представление о рае с Ближнего Востока, в основном, уже вместе с Христианством. Так же узнали об аде и славяне. Говоря о проекции в будущее, личном и коллективном, следует заключить, что представления славянства были светлыми, оптимистичными, для них нехарактерна идея суда над душами. Об этом писал Олег Трубачёв. В этом отношении славянство с ранних периодов истории склонно к мечте о лучшем, социалистическом мире, где всё справедливо устроено. Славянская мечта — это мир без ада, мир, где нет безоговорочного осуждения грешников.
Личностная основа русского социализма
Славянство — это мир общения своего коллектива "для души" и мир без ада, по крайней мере, для своих. Потому именно славянская русская цивилизация породила такое сложное явление, как социализм, противоречивую и не очень удачную попытку построения верхнего мира на земле, впитав в себя все предшествующие мечты о лучшем мире. Западная же цивилизация ничего подобного не дала, несмотря на многочисленные мифы, идеологические, даже научные труды о социализме, его предпосылках.
Причина в том, что западная цивилизация не имела этой мечты как порыва к равному и справедливому для всех. Её лозунг: каждому — своё (недаром от Цицерона из римского права он попал на ворота Освенцима, а потом на эмблему современной военной полиции ФРГ). Западная мечта состоит в получении "своего". Это другой путь развития личности, самости. Однако на таком принципе социализм не построишь. Даже национал-социализм.
Социализм как мечта и как проект возник на Западе. Однако именно в России социализм соединился с прежней коллективной мечтой (о земле, например, или новой земле), стал новой коллективной мечтой и получил воплощение в реальности именно благодаря коллективной энергии личностей русских людей. Секрет русского и, шире, славянского восточноевропейского социализма состоит именно в этом: наличии мечты о коллективном благоденствии.
Реализация социализма оказалась возможна в России, поскольку только здесь присутствовала готовая личностная энергия мечты, соответствующая исконным представлениям русских о загробном будущем, которые так или иначе уживались с христианской верой в Бога.
Мир без мытарей и олигархов
Современные русские, как и их предки, мечтают избавиться от тех, кто изымает и вывозит прибавочный продукт, вводя массы поборов, заставляя работать за копейки или вовсе лишая реальной работы. Мечта каждого русского человека — чтобы государство слилось с обществом и перестало быть отдельной потусторонней реальностью. Проблема с эксплуататорскими классами состояла не в зависти к их несправедливо нажитому богатству, а в давлении тяжести этого богатства, принуждения со стороны эксплуататоров по отношению к рядовому человеку.
Внешняя управляющая надстройка всегда была чуждой цивилизационной личной системе русских, в которой не было места рабству и зависимости. Установку на самостоятельную жизнь человека и его круга, общины я бы не стал трактовать как анархизм в духе И. Бакунина и П. Кропоткина, хотя анархические устремления у некоторых групп русских периодически возникали под давлением обстоятельств. Русские в целом терпеливо воспринимают власть, если она не преступает известные пределы. Более того, русские имеют государственный талант, который выражается в умении строить учреждения и мобилизовывать массы, согласовывать разнородные интересы. При этом моделью для власти у русских выступают не безличные рациональные социальные технологии управления западного типа, нацеленные на эксплуатацию других, а модель личного круга общения. Для русских характерно стремление строить свой мир, "домострой", в том числе и мир государственной, общественной, церковной, научной, коммерческой, промышленной, сельскохозяйственной и любой другой деятельности. Однако в особых ситуациях приходилось заимствовать и западные социальные технологии, приспосабливая к ним свои мечты и привычки.
В исторической России личность монарха и личная связь с ней подданных воспринималась как часть мироустройства, наряду с личным Богом, Церковью, представленной личными святыми, которым молились как своим близким знакомым. Производная монархии — поместное дворянство — рассматривалась крестьянами как неизбежное зло, плата за стабильность мироустройства. Активные представители народа старались жить отдельно, уходя на промыслы, на новые земли юга европейской части, Севера, Урала и Сибири. Развитие Российской империи как экономической периферии Запада привело к созданию тяжёлой пирамиды, лежащей на шее у народа, верхушка которой находилась уже не в России. В начале XX века речь шла уже не только об избавлении от помещиков и капиталистов, о возвращении всей земли крестьянам, но и о переворачивании структуры всего несправедливого миропорядка. Именно потому, что мироустройство в русской мечте полагалось изменить, а не в силу диверсии глобалистов, марксистский лозунг мировой революции и свержения мировой буржуазии стал популярным в России. Русская мечта о сбрасывании пирамиды с шеи вышла за пределы собственно русского пространства.
Русские не против государства, которому, согласно славянофилу Константину Аксакову, нужно передать бразды правления в обмен на свободу местной жизни и мнений. В советское время надстройку воплощала партноменклатура, регламентировавшая жизнь населения по жёстким правилам и заставлявшая его работать на своих условиях, которые постепенно менялись к лучшему. В постсоветскую эпоху регламентация ослабла, однако появился прессинг дисциплины голода и давление криминала новорусской олигархии. Сегодня нагрузка значительно возрастает вместе с фискальным прессингом государства и монополий, инфляцией и злоупотреблениями работодателей. В будущем тяжесть отечественной неповоротливой бюрократии и олигархии может заменить глобальный электронный концлагерь — последняя стадия западной бюрократии. Русская мечта может разбиться о цифровые чипы, которые по каким-то причинам настойчиво вводит наша власть под видом электронного правительства, личных документов, безналичных расчётов, "умных" технологий.
Поэтому русской мечте в перспективе ничего не останется, как избавиться от глобалистской олигархии, переформатировав государство в смешанный социалистически-госкапиталистический тип. Масштабный вывоз капитала, либеральная монетарная политика, социальная политика, построенная на том, чтобы держать население в "чёрном теле", глобализация с попытками ликвидировать традиционный тип человека — всё это не оставляет современному олигархическому типу государства места в русской мечте и в случае социального "сжатия" может привести к революции. Поэтому русская мечта (это и относительно безболезненная "революция сверху", бархатная опричнина XXI века) остаётся в повестке дня. Ведь большинство русских так и не доросли до среднего класса, не стали получателями прибавочного продукта, хотя он производится в России в избытке за счёт природной ренты. Природная рента — ещё одна русская мечта, отчасти реализованная советской властью в виде предоставления бесплатного жилья.
"Хазарская мечта" и евразийский транзит
Русская мечта кардинально отличается от мечты о жизни за счёт отчислений с Шёлкового пути из Китая в Евросоюз и облуживания этих или иных транс-евразийских коммуникаций из Азиатского-Тихоокеанского региона на запад. Эта мечта подавалась как будущее Евразии некоторыми отечественными теоретиками Евразийского союза, а также и западными геополитиками из американского сообщества, типа Парага Ханны. Согласно Ханне, население в Евразии должно сохраниться только в агломерациях вдоль магистралей Великого шёлкового пути, а государства должны распасться. Фактически это не что иное, как модель "новой Хазарии", применяемая в том числе в отношении Украины как транзитного государства. Экономической основой правящей верхушки Хазарии выступали сборы за провоз товара по важнейшим евразийским путям, как водным (Волге, Дону, Азову и Каспию), так и сухопутным — с востока на запад в низовьях Волги. Хазария представляла собой примитивное мультикультурное государство, не имевшее ни развитой культуры (несколько разных археологических культур), ни экономики (не было даже собственной монеты), ни армии (вместо неё воевали наёмники и зависимые народы), ни религии (было несколько религий, в том числе иудаизм верхушки). Хазария оказалась слабым государством, развалившимся под влиянием климатических и военно-геополитических обстоятельств.
Хазарская мечта, выдаваемая за русскую, якобы мечту "ленивого русского" (вариант — за "украинскую мечту" брать с России плату за транзит нефти и газа), — плод коллективной фантазии глобалистского сегмента российской олигархии и её зарубежных партнёров. Русский любит ренту, но не оттого, что "халявщик", а потому, что ему всё тяжело достаётся и рента выступает некой компенсацией за прошлые неоплаченные сверхусилия, выдавленные из него хозяевами и начальниками. Но в любом случае "хазарская мечта" — это яд, противопоказанный русским, так же как и либерализм, мечта о вседозволенности.
Русская мечта и будущее
В последние годы остро чувствуется кризис идентичности, в первую очередь — среди русской молодёжи. Это следствие конца социалистического проекта, и отсутствия нового проекта, который мог бы воплотить русскую мечту. Современное Российское государство лишило их мечты, сведя её к тупому материальному преуспеянию, к тому же далеко не гарантированному. Образовавшийся вакуум заполняют торговцы внутренней мечтой — всевозможными практиками и образами жизни, образами человека, субкультурами и квази-религиями, в том числе и античеловеческими обличьями. Все они так или иначе направлены на разрушение русского человека, превращение его в совокупность меньшинств.
Современное общество созрело к рывку, к отходу от сидения на "транс-евразийской газовой трубе" ("хазарской мечты"), вертикальному лифту, социальному или духовному. В настроениях молодёжи сегодня чувствуется жажда и голод по серьёзной современной работе. Основой мечты должно стать дерзновение, дерзость к новому — те крылья, которые вынесут российскую систему из застоя, сделают её национальной и цивилизационной, поставят вровень с основными странами-локомотивами мировой экономики и технологий.
Опорой и инкубатором мечты, превращения её в проект, в отличие от прошлых времён, станет виртуальное пространство сетей и медиа, умных устройств, с одной стороны, и внутреннее пространство личностей, с другой. Оседлать мечту сегодня — это оседлать виртуальный мир.
Главной темой медиа-мечтаний должна стать мечта о личном профессиональном и духовном достижении в контексте миссии России, её славы, добра, пользы и величия. Русские должны создать социально-технологический сверхлифт для человечества, опирающийся на внутреннюю скромность личности, а также её волю и веру. Русская мечта — это мечта о своём цивилизационном мире, занимающем достойное место в остальном мире, организованная по принципу матрёшки: меньшее — в большем, индивидуальное — в общем.
Русская мечта включает две противоположные линии: стремление к самоуспокоению и равновесию души и социального окружения — и порыв к новому состоянию общества. Чтобы управлять русской мечтой, вернее, её энергией, необходимо управлять обеими линями, а может быть, и целой связкой разных линий-осей. В мечте русский человек должен видеть, с одной стороны, себя, своё окружение, свой новый дом, новую важную работу — и в то же время социальный и технологический рост и расцвет России. В мечте он должен видеть и личное, и коллективное спасение во Христе.
Рис. И.Билибин. Иллюстрация к "Сказке о царе Салтане"
