Кинокритика в современных технологических условиях – сфера деятельности гораздо менее рациональная, чем литературоведение. Мнение кинокритиков практически никак не влияет на посещаемость сеансов (обмен мнениями в интернете, с этой точки зрения, – гораздо эффективнее), да и сама "демократичность" (хотя можно избрать и термин "инфантильность") процесса просмотра – размывает критерий истинности, ценности продукта. Пассивный просмотр кино, в отличие от прочтения книги, не требует никаких усилий от наблюдателя, что способствует не только шизофрении "плюрализма", но и доминированию архаично-инфантильных принципов финансирования производства иллюзий. В литературной критике, несмотря на все конъюнктурные изменения последних лет, никто не считает собственно "литературой" – "женские романы" и прочую макулатуру, тогда как в кинокритике предложения считать фильмом любое смонтированное изображение – на сегодняшний день поступают достаточно часто.
Не слишком адекватной является и современная ситуация в РФ, при которой финансовая возможность для съёмок появляется в ходе буржуазно-политических интриг и принадлежности к определённым кланам без учёта объективных показателей. При этом "патриотичность" или "либеральность" клана не имеет никакого значения, визг в пользу "недополучивших государственных дотаций" будет одинаковым.
Такое состояние всеобщего недовольства, конфликта между доступными ощущениями в кинозале и непрозрачными схемами дотирования самого капиталоёмкого из искусств – приводит к занятию кинокритиками единственно доступной для них ниши и способу восстановления статус-кво – выпуску энциклопедий. Не просто так плодятся "300 лучших фильмов", "1500 поделок, которые просто нельзя пропустить", или "Мои любимые произведения в формате VHS". Действительно, составление больших сводных описаний кинофильмов отделяет мнение профанное от мнения профессионального, исходя из объективного параметра количества. Зрителю "с улицы" физически сложно просмотреть столько же фильмов, сколько и кинокритику, – просто из-за отсутствия достаточного времени (не говоря уж о факторах редкости или меньшей информированности, которые не позволят конвертировать частное мнение наблюдателя – в нечто, востребованное окружающими).
Реакционные попытки вернуть утраченную иерархию могли бы стать благотворными, если бы не векторы эстетического и идеологического размежевания, заданные и поддерживаемые с перестроечного периода. Если в литературном процессе разлом по линии "буржуазно-актуального" и "социально-устойчивого" продолжает поддерживаться только благодаря усилиям политической рекламы, то в кинопроизодстве давление оказывается и по линии сложных коррупционных экономико-политических связей, в консервации которых заинтересованы очень влиятельные группы лиц. Поэтому энциклопедии, выпускаемые кинокритиками и имеющие явные информационные достоинства, несвободны от существенного недостатка – сводного критерия, объединяющего сиюминутные и устойчивые параметры. Ибо лёгкость мышления гламурных кинокритиков общеизвестна, и за соответствующую мзду они всегда готовы похвалить очередную дрянь, не вдаваясь в причины внезапно настигшей любви или ненависти.
А ведь декларация устойчивости, неизменности критериев, как ни удивительно, для "актуальных" режиссёров очень важна, потому что свой полный и повторяемый провал в прокате – они пытаются списывать на "грядущую оценку благодарными потомками" (писатели, к их чести – демонстрируют более адекватный уровень притязаний).
И в принципе, сводный параметр проверки алгеброй гармонии (сравнимый в книжном бизнесе – с количеством переизданий) – есть, и должен активно применяться (потому что киноискусство как индустрия на сегодняшний момент – во многом алгебра, продукт чётких расчётов).
Рейтинг фильмов можно начислять – опираясь на коэффициент цитируемости (параметр, слабо применимый в литературе, и не от большого ума обозначаемый термином "постмодернизм", но часто применяемый при оценке философии, наукой, собственно, не являющейся). Даже шарж, пародия – в кино имеют другой оттенок, не свойственный живописи или прозе с поэзией.
В живописи вообще всё попроще – всякий портрет изначально имеет в себе черты шаржа, и Врубель-крайний или "Синие носы" эксплуатируют этот, понятный для любого разбирающегося в вопросе, элемент, используя душевные переживания неискушённого потребительского охлоса ("галеристок, кураторов, продюсеров", конвертирующих средства и влияние опекунов – в иллюзию самостоятельности).
В литературе, где объектом для пародии используют чаще всего редкостную тупость (что относит пародию к подвиду литературной критики), бывают и другие филологические эксперименты, а талантливые современные реинтерпретации – можно счесть на пальцах. Я навскидку могу вспомнить только: "Россия, лето, два еврея" от Емелина, ну так на то он и гений.
В кино же – принципиально другой подход. Пародию на невесть кого и чего – снимать не будут, цитируемое произведение должно быть узнаваемо или хотя бы известно продюсеру. Даже за сиквел, римейк или другой вид повтора – уже можно исходной версии начислять баллы, а не только за синефильские фенечки. Хорош рейтинг такого плана не только в силу субъективного волюнтаризма, а и в силу меньшей объективности других исчисляемых показателей.
Премия "Оскар", например, – полная муть. То есть могут дать и вполне объективно, а могут – по критериям, к искусству отношения не имеющим. Могут дать за то, что Шарлиз Терон испортили гримом до отвращения, а могут – по национальным причинам ("Бен Гур" вместо "В джазе только девушки"). Больше всего "Оскаров" получил Уолт Дисней, тесно сотрудничавший со спецслужбами, а Сэм Пекинпа, значимость творчества которого трудно переоценить - перетопчется даже без номинации на статуэтку.
Награды европейских фестивалей доверия тоже вызывают мало. Ведь понятная "изюминка" самого старшего, Венецианского - это возможность попасть в ограниченный американский кинопрокат. Со всеми вытекающими мафиозными торгами. Берлинский реликт "холодной войны" никогда не сможет выйти за рамки политизированности в ущерб эстетике. Про кинофестиваль Московский, который его же жюри периодически хочет добить абсурдным выбором - и вспоминать дико.
Кассовые сборы – тоже не самый объективный критерий. Это относится не только ко временам СССР с прокатной монополией, но и к "другим цивилизованным странам". Ведь реклама, да и прокатчики – могут множество отклонений изобрести. Самый наглядный пример – Орсон Уэллс с "Гражданином Кейном", который нормальных денег в прокате не собрал, но отсылки к которому мастерили во множественных количествах. При этом единственный раз, когда цитирование "Гражданина Кейна" получилось чудненько – "Криминальное чтиво". Тарантино вообще любитель перевести цивилизационные веяния на другой уровень, но при этом – не открещивается от первоначального источника заимствования.
В общем, хороший фильм почти всегда со временем тем или иным способом реинкарнируют, не обязательно пародийным способом. Фильм "Таксист" по-другому переснял в первом "Брате" Балабанов (в продолжение саги – прихватив до кучи и "Чапаева"), да и поляки в комедии "Киллер" тоже очень забавно отцитировались. На исходной "Волге–Волге" поднялся не только Эльдар Рязанов с цитатной "Карнавальной ночью", но и множество прочих Гайдаев.
Но как раз "советско-антисоветским кинотворцам" (самой бессмысленной и тормозящей развитие "культурной" прослойке) попасть в индекс цитируемости будет сложно. Ну, дождался на старости лет Рязанов – сиквела. Ну поспешествовал Балабанов Пичулу, пересняв "Маленькую Веру" с другим центральным персонажем. Но дальше – тишина и кошмар, бродит Чебурашка под надзором Успенского (по чьему-то правильному мнению – фильм ужасов для адвокатов), и покрываются мхом картины, в горячечном бреду перестройки "снятые с полки".
Никогда не дождётся усугубления индекса цитируемости Сурикова с грандиозным блокбастером "Человек с бульвара Капуцинов" (вот до чего монополия и отсутствие интернета советских людей доводила – чемпионом кассовых сборов в первый год после "революционного Пятого съезда кинематографистов – именно это произведение было). Ничего не обломится Абдрашитову с Миндадзе, Астрахану и многовекторному Параджанову.
Соловьёв с Германом, Учитель с политизированным Вайдой плавно перейдут из разряда "недопонятых недогениев в своём антропологическом конгломерате" – в разряд тех, чьи творческие кинопоиски – изначально никому не нужны. "Мани для нафик" они – по объективному показателю, а не субъективному мнению "палачей-цензоров-душителей свободы", местечковая версия МТВ для слабослышащих.
Может, конечно, кому и взбредёт в голову рассказ про то, что у Сокурова объектив загажен мухами так же, как у Балабанова в "Груз-двести", или сподобится кто-нибудь, откусивший свой кусок ельцинского пирога от приватизации, – выплюнуть денежек на "Самый Лучший Фильм – восемьдесят восемь", но для большинства зрителей объект цитирования или пародирования – будет бесполезным. Но все понимают, что экранизации сегодняшнего дня не смогут микроскопически приблизиться по коэффициенту цитируемости с эпопеей про "Штирлица" не только на уровне экранных изображений, но и в полуфольклоре. Применение доступного коэффициента позволит в дальнейшем избежать "поездок в булочную на такси" и переориентировать интересы критики в сторону собственно творчества, оставив статистическую функцию в качестве теста на профессиональную пригодность. Чуть поменьше будут верещать после грядущих "питчингов".
Конечно, понятно, что данный метод далеко не идеален, врождённые пороки позитивизма в нём неискоренимы, но он лучше, чем ничего. Ведь в конечном счёте, и позиционирование кино как искусства достаточно спорно, ибо эксперименты Малевича или Шёнберга в нём не приводят к восторгу эстетов, а встречаются возгласом публики "сапожник пьян". Но, может быть, эта ограниченность "самого капиталоёмкого из искусств", поможет трезвее взглянуть и на другие направления актуального искусства.
