Основной поток комментариев по интервью, которое российский президент 6 февраля дал известному американскому тележурналисту Такеру Карлсону, и в России, и за рубежом остается в русле прежде всего внешнеполитической проблематики: украинский конфликт, отношения между Россией и США, между Россией и «альянсом демократий», между Россией и Китаем etc. Почти никто не соотносит его содержание с проблематикой внутриполитической, хотя до президентских выборов в нашей стране, назначенных на 17 марта 2024 года, остается чуть больше месяца, и эти выборы — ближайшее по времени событие первостепенной важности.
Да, для признанного национального лидера, рейтинг доверия к которому в условиях СВО согласно всем опросам стабильно превышает 70%, а порой заходит и за 80%, не имеющего в публичном пространстве реальных конкурентов, способных не то чтобы оспорить, но и поставить хотя бы под малейшее сомнение его право на власть в стране, этот внутриполитический фактор вообще может не учитываться и вроде бы не должен учитываться. Но, тем не менее, игнорировать его нельзя, и такой выдающийся политик, как Путин, давая согласие на встречу с Такером Карлсоном, несомненно, его учитывал.
О чем в данной связи идёт речь? Приведем два примера из отечественной истории. Пример первый. День в день с предстоящими выборами Президента Российской Федерации, но треть века назад, 17 марта 1991 года состоялся Всесоюзный референдум о сохранении Советского Союза, на котором 113 миллионов человек, почти 78% участников, сказали «да» обновленному СССР, но у руководящих на тот момент товарищей было иное мнение и иные интересы, так что 25 декабря того же 1991 года это государство, опреки референдуму, стало достоянием истории. Пример второй. Накануне президентских выборов 1996 года за Бориса Ельцина, согласно соцопросам, были готовы проголосовать 5-10% избирателей, но благодаря безусловной поддержке из-за рубежа и со стороны новых российских «элит» он был избран президентом РФ.
То есть системная позиция коллективной «властной вертикали», условного «боярства при царе», чрезвычайно важна. Особенно в условиях, когда государство находится в ситуации внешнего конфликта, и ему для успешного завершения такого конфликта необходимы не только достаточность ресурсов и общность интересов, но и единство целей. Можно ли утверждать, что в данном отношении Россия, несмотря на все свои очевидные успехи, превосходит противостоящий блок «альянса демократий» во главе с США и Великобританией? Есть ли сегодня в российских «верхах» необходимый уровень такой общности и такого единства?
Целый ряд индикаторов сигнализирует о том, что с этим налицо определенные если не проблемы, то затруднения. В качестве одной из таких «лакмусовых бумажек» можно назвать явную фронду по отношению к СВО в определённых кругах академической и творческой интеллигенции. Фронды, которая была бы невозможна без наличия поддержки со стороны определенных властных кругов внутри страны и которая поэтому вовсе не исчезла после известной «голой вечеринки» и сделанных по её поводу оргвыводов. Ещё одной «лакмусовой бумажкой» был «пригожинский мятеж», в ходе которого, если называть вещи своими именами, часть силовых (и, видимо, не только) структур страны вступила в конфликт с Минобороны, требуя более решительных и наступательных, не считаясь с потерями и рисками, действий против киевского режима. Даже названные индикаторы федерального уровня (есть ещё и региональные/национальные, куда же без них?) указывают на то, что запас прочности у поддержки линии Путина по всей вертикали российской власти есть, и он велик, но далеко не безграничен, а потому неплохо бы такой запас прочности «добрать» ещё — особенно если конфликт с коллективным Западом (или хотя бы с его частью) будет продолжаться и усиливаться.
Так вот, «сверхмягкая» беседа президента России со сверхпопулярным американским журналистом, представляющим максимально вменяемые политические силы США и Запада в целом, а особенно реакция на это событие со стороны «альянса демократий», как представляется, помимо прочего, с достаточной степенью наглядности продемонстрировали той части российских «элит», которая потенциально способна выйти из общего строя, что им во взаимодействии с их западными коллегами рассчитывать на возврат к ситуации «до СВО» и тем более «до Крыма» уже нельзя, «марш невозможно проиграть назад».
Если столь жёсткой и бескомпромиссной является реакция «альянса демократий» на, стоит ещё раз отметить, сверхмягкие в текущей ситуации предложения российского президента — безусловного лидера, обладающего и полнотой реальной власти, и управляемой силой, и поддержкой общества, то дело здесь не в «агрессивном диктаторе Путине», а в самом Западе, так что любые альтернативные путинской позиции в отношениях с представителями блока недружественных стран окажутся гораздо хуже и в объективном, и в субъективном измерении — особенно с учётом принципиальной недоговороспособности бывших «партнёров», которую те полностью подтверждают, тем самым в итоге исполняя роль коллективного «полезного идиота». Так что зря они так про нвшего Такера Карлсона…
