Восприятие русской цивилизации на Западе — отдельная и очень сложная тема. Все в курсе, что "у них там" любят Достоевского, Толстого, Чехова (именно в такой иерархии), знают "Доктора Живаго" куда как лучше, чем на родине Пастернака, и крепко помнят фамилию Калашников. Опять же — балет, космос, фигурное катание и конструктивистский авангард 1910-1920-х годов — всё это считается "русским" и не подлежит пересмотру. Однако же есть области, где влияние нашей культуры было и остаётся весьма ощутимым, но об этом говорят мало и скупо. Например, в модной индустрии. Не так давно одна псевдолиберальная тётенька заявила, что у России нет своего вкуса — ни в творчестве, ни в одежде, поэтому тут могут или восторженно копировать Париж-Лондон-Голливуд, или же — тупо, со злобным упорством воспроизводить эстетику ватника. Всем этим окологуманитарным леди простительно быть смешными — они мало читают и ещё меньше думают. Давайте вспомним то колоссальное влияние, которое оказал русский образ, а впоследствии советский дизайн на моду XX — начала XXI веков.
Итак, эпоха Art Nouveau. Творец французского стиля — Поль Пуаре восторженно аплодирует Дягилевским балетам. Хотя он не одинок — весь мир преклонялся перед гениями танца и роскошью костюмов. Эффектная красота сценических нарядов так заворожила Пуаре, что это сделалось основой для его очередных разработок. В 1911 году он посещает Россию. Безусловно, отмечает: все дамы и кавалеры одеты, как по картинке из Costume Parisienne, поэтому его увлекает иное — народное платье, кокошники, мониста, красный цвет, купола соборов, картины в неорусском духе. В 1910-х годах мсье Поль будет часто обращаться к старорусской, экзотической теме.
После Революции на Запад хлынул поток эмигрантов — они принесли с собой неповторимую дворянско-разночинную манеру, а крупнейшие дома мод с удовольствием брали на работу грациозных русских аристократок вроде Натали Палей, ставшей женой и музой Люсьена Лелонга. В моду вошли диадемы-кокошники, меха, вышивка в русском стиле, а для дома Шанель работала сама Великая княгиня Мария Павловна. Впрочем, изобретателем легендарного аромата под номером 5 оказался бывший сотрудник московской фирмы "Ралле" — Эрнст Бо. Бесспорно, француз, но когда-то российский подданный. Кроме того, растёт интерес к советскому авангарду и к новым формам конструктивной одежды, которую с лёгкостью изобретают в Москве — Гран-при на выставке 1925 года (той самой, что дала название стилю Art Deco) вручили Надежде Ламановой за платья, пошитые из владимирских рушников. Этот мотив впоследствии будет много раз копироваться и повторяться западными кутюрье.
Следующий этап — уже 1960-е годы, когда Россия стала ассоциироваться с космическим стартом и международной гегемонией. Наши манекенщицы блистали на зарубежных показах. Красное платье "Россия" Татьяны Осьмёркиной объехало весь мир. Помимо всего прочего, нахлынула очередная волна модернизма — дизайнеры всего мира стряхнули пыль с рисунков сорокалетней давности. Так, модельер Андре Курреж — один из творцов минималистской молодёжной моды — с вниманием отнёсся к линиям советского гения Эля Лисицкого — одного из сподвижников Малевича и создателя неподражаемых ПРОУНов. Интерес вызывала и "пролеткультовская" прозодежда 1920-х — в западных журналах писалось, что будущая мода станет, собственно, такой: конструктивной, простой, но при этом — вполне изящной.
А вот и 1970-е годы — ведущим направлением называли этнический стиль. Цветастые длинные юбки, платки, бусы, меховые шапки — всего этого с избытком хватало в русских традициях. Именитый парижский кутюрье Ив Сен-Лоран (кстати, искренний поклонник нашей страны) создаёт пышную коллекцию, посвящённую Русским балетам. Здесь прекрасно всё — и парча, и красные сапожки, и мех, и золото. Разумеется, представления Сен-Лорана о России были сказочными и книжно-иллюстративными, но, тем не менее, все его задумки сделались остромодными, …а советские щеголихи гонялись за высокими лисьими шапками а-ля Барбара Брыльска в "Иронии судьбы". Тогда прошла серия статей о том, что мы начинаем ценить наше-родное только после того, как это внедряется Синдикатом Высокой Моды и приходит сюда в виде "французской новинки". Следующий этап — 1980-е: в мировой обиход вошло русское слово Perestroika, как когда-то — Sputnik. Перемены, происходившие в СССР, казались настоящим прорывом, а красные буквы Perestroika стали украшать футболки американских подростков (как обычно, эта мода вернулась к нам в формате заграничной штучки). Начиная с 1990-х в устойчивых трендах — минимализм, а поэтому происходит постоянное цитирование 1920-х годов. Модельеры обращаются к образам, созданным русскими авангардистами, вспоминая также и Соню Делоне — знаменитую французскую дизайнершу Art Deco, понаехавшую в Париж из города Одессы…
Да, это лишь малая часть того, что можно было бы рассказать — русский вклад в историю искусств и модную индустрию неоспорим, однако, мы не всегда хотим это замечать. Почему? От скромности? Или оттого, что считаем это не таким уж важным для нашей духовной жизни?
