Креакл и хамон. Вероятно, правильнее было бы написать "Хамон и креакл", так сказать, по старшинству, по степени общественной важности, ибо хамон — это довольно интересное, с выдумкой приготовленное мяско, тогда как наш креакл — мяско бесполезное, более того — вредное и дурно пахнущее. Итак, у господ-либералов и примкнувших к ним хипстеров случилась беда — злое государство решило отнять у них священное право кушать заморские камамберы-пармезаны, а также польские яблоки и всё тот же пресловутый хамон. Санкции на ввоз! "Как? Тиранствующий Путин теперь заставит нас жрать сено и заедать его макаронами по-флотски? За что боролись-то, господа?! За что кидались под танки в 91-м и постреливали из них же в 93-м?" Нежные желудки, привыкшие к сладостным смузи и утончённо-аристократичным посиделкам в "Жан-Жаке", отозвались прощальным стоном. Соцсети заполыхали. Негодование крепло день ото дня: "Что же нам теперь выкладывать в Инстаграме? Гречку с котлетами? Или бычки в томатном соусе?! Чем хвалиться перед соседками по оупен-спейсу?" Страсти по хамону до такой степени захлестнули креативную общественность, что её представители стали даже подумывать о …гастрономической эмиграции, в связи с чем привычный и поднадоевший лозунг "Пора валить!" приобрёл пикантный душок французского сыра.
Многие оппозиционные деятели высказались вполне откровенно — грядёт голодуха, ибо деспотическая Russia сама ни черта не производит, да и производить не собирается, поэтому без заграничного масла и прочих "цивилизованных" паштетов наступит неизбежный Армагеддон в пределах отдельно взятой деспотии. Однако интересно тут другое: зачем креаклам — хамон? Только ли потому, что без этого испанского яства им всем никак не выжить? Или врачи прописали курс живительной хамонотерапии? О, нет! Еда как таковая здесь вообще не при чём. Её вкусовые качества, как ни странно, тоже. Хамон — это статусная штучка. В том же ряду — гаджеты с пометкой Apple, записные книжки с лейблом Moleskine, кино "не для всех", журнал "Сноб", телеканал "Дождь". Если ты — представитель креативного класса, будь добр соответствовать. Назвался креаклом — полезай в "Жан-Жак".
Короче говоря, есть вещи и смыслы, которые интересны лишь потому, что они кем-то когда-то были введены в моду. Так, среди креаклов, помимо всего прочего, модно обзывать народ — быдлом и ватниками, торчать в Инстаграме, писать книги, быть как бы среднего пола и кушать мясные катышки под названием митболз (но ни в коем случае не тефтели, ибо тефтели — это у "ватников"!). Не так важно, вкусно тебе или нет — noblesse oblige. "- Вы любите Альмодовара? — Не знаю, не пил!" Пресловутый хамон — это тоже символ, часть поведенческого кода. Их модные-современные отцы и старшие братья когда-то отстояли немыслимую очередь в не-совковую, перестроечно-модерновую столовку с вывеской "Макдональдс". Судорожно сглатывая слюни и подпевая доносящейся из каждого окна песенке "Американ бой — американ джой!", они томились в ожидании превеликого чуда. Ещё часик-другой на морозе и они войдут в яркий, соблазнительный мир буржуйской дольче-вита, вонзят молодые зубы в вожделенный гамбургер и — красиво расстанутся с треклятым прошлым.
Во все времена существовал этот феномен — модное кушанье, отведав которое хомо-сапиенс начинал ощущать себя ближе к так называемой элите. "Ананасы в шампанском…" — выспренно и жеманно простонал великий денди Серебряного века Игорь Северянин. "Ешь ананасы, рябчиков жуй!" — подхватил агитатор-горлан-главарь Владимир Маяковский. Так, ананас на долгие годы сделался предметом культа у людей, желавших допрыгнуть до небожителей. Плюс, разумеется, шампанское, которое, как известно, пьют аристократы, причём даже с самого утра.
В 1960-х годах в моду вошёл кофе, маркировавшийся в сознании населения как напиток интеллектуалов. Герой-физик с маленькой чашечкой горького, ароматного напитка сидит в кафе-стекляшке и думает о яблонях на Марсе или вспоминает какую-нибудь главу из "Прощай, оружие". А рядом — юная, всё понимающая фея-кибернетик и тоже с чашечкой кофе. В следующем десятилетии заумные поклонники кофеина перебрались на персональные кухни и стали хвастаться перед своими гостями не только билетами в Ленком и в любимовскую Таганку, но и оригинальным способом приготовления кофе.
В начале 1980-х годов на волне увлечения итальянской эстрадой и вообще — Италией в советском лексиконе появилось заманчивое слово "пицца". По сути — еда простого люда: взять бедняцкую лепёшку, а затем украсить её остатками сыра и последним помидором. Но у наших "мажоров" пицца сделалась символом шикарной заграничной жизни. Потом в 1990-х стало модно посещать суши-бары и прочие заведения под вывеской "японская кухня". Нравится — не нравится — это не метод! Жри, потому что так заведено у нас — снобов. Этим можно хвалиться. Я пил сакэ! Гадость? Да. Но это стильно. Хамоны — из той же серии. Это не еда, а клеймо соответствия. У креативных мальчиков отняли не мясо, а его Инстаграм-статус. У простецкого шашлыка под пивко этот статус куда как ниже.
