В публикациях, в передачах, в западных фильмах об «ужасных преступлениях» красноармейцев на немецкой земле, естественно, броскими цветами или оттеночно живописуется благодать к западу от Эльбы, якобы наступившая с мая 1945 года. Продолжу пересказ работы Сенявской Е. С.
*
«Райская жизнь» в западной зоне оккупации оказалась такова, что даже запуганные пропагандой о русских зверствах беженцы стали возвращаться в районы, занятые советскими войсками. Причины тому следующие: во-первых, немцы, устроившиеся на территории союзников, столкнулись, неожиданно для себя, с жестоким обращением со стороны англичан и янки; во-вторых, снабжение беженцев продовольствием оказалось плохим. В течение месяца в Берлин вернулось около 800 тыс. человек. Бургомистр Боннака так прокомментировал введенные командованием РККА пайки для жителей Берлина: «Такие высокие нормы нас поразили… мы ждали голодной смерти и отправку оставшихся в живых в Сибирь. Ведь это поистине великодушие, когда мы на деле убедились, что установленные сейчас нормы являются выше, чем даже при Гитлере…Население опасается только одного - не перейдут ли эти районы американцам и англичанам». Берлинец Гофман подтвердил: «Русские лучше (чем союзники. – С.С.), они хорошо обращаются с немцами и дают питание. Я желаю, чтобы в Берлине были только русские». И такое происходило тогда, когда в СССР все мечтали сытно поесть (вы меня слышите, отечественные и забугорные гадины?! – С.С.).
О том же на основе собственного опыта говорила и вернувшаяся в Берлин немка Эда: «На территории, занятой союзниками, немцам живётся очень трудно, так как отношение плохое - часто бьют палками и плетками. Мирным жителям разрешается ходить только в установленное время. Питания не дают. Очень многие немцы пытаются перейти на территорию, занятую Красной Армией, но их не пускают. Очень было бы хорошо, чтобы в Берлине были только русские».
**
Всякому понятна разница между грабежом, сбором трофеев, присвоением бесхозного имущества, получением компенсации за изъятое.
Приведу несколько примеров из фронтовых писем советских военнослужащих: «Фриц бежит, всё свое бросает», «Была бы возможность выслать посылки трофейных вещей. Есть кое-что. Это бы нашим разутым и раздетым», «Все это приобретено совершенно честным путём и не воображай, что в Германии разбой и грабёж идёт. Полный порядок. При наступлении конфисковывали брошенное «тузами» берлинскими и распределяли по-товарищески кому что нравится»; «Мы здесь не похожи на фрицев, бывших в Краснодаре - никто не грабит и не берёт ничего у населения, но это наши законные трофеи, взятые или в столичном Берлинском магазине и складе или найденные распотрошенные чемоданы тех, кто давал «стрекача» из Берлина. Ещё из письма: «Всевидящее око» особистов в Германии не дремало. За мародёрство иногда расстреливали. Офицеры наши брали в особняках картины, гобелены и прочие серьезные вещи. Когда разрешили посылать посылки домой, были ограничения в весе. Я матери послал посылку с отрезами ткани, и она благополучно дошла до адресата. Нарвались как-то на ящик немецких часов - «штамповок», всем расчетом соорудили посылки. У каждого в роте появилась «коллекция» часов и зажигалок».
Нельзя отрицать факты «трофейно-посылочной лихорадки» в советских войсках на заключительном этапе войны и сразу после её окончания (политорганы именовали это явление «барахольством»), однако, в отличие от западных союзников, «нажиться» и «обогатиться» при этом стремились всё же немногие, в основном «тыловики и обозники». Большинство советских военнослужащих старалось просто поддержать в тылу свои семьи, высылая в разорённые города и сёла необходимые в быту мелочи, чтобы хоть как-то возместить понесённые в связи с войной потери или дать возможность близким обменять присланное на продукты питания.
В документах того периода часто упоминаются разбитые часы, рояли, зеркала. Варварство, скажете? Прочтём из письма военврача Н. Решетникова: «Жили здесь культурно и богато. Двигаемся по прекрасным шоссе. Всюду разбитая техника, фургоны с тряпьём. Бродят коровы, свиньи, лошади, птицы. Трупы убитых перемешались с толпами беженцев. Расположились в лесу в палатках. Когда замерзаешь, то без сожаления ломаешь и бьёшь прекрасную мебель красного или орехового дерева на дрова. Сколько уничтожается ценностей Иванами. А в то же время солдаты и правы. Разбив зеркало во всю стену, ему делается как-то легче, - своеобразное отвлечение, разрядка общего напряжения организма и сознания».
Да, повторимся: Мораль войны совершенно иная, нежели мораль мирного времени. Это явление - бессмысленное уничтожение предметов роскоши и быта на вражеской земле, отмеченное военным медиком, служило не только для психологической разрядки. И своим разрушительством, и отдельными актами насилия, направленными на гражданское население Германии, люди выплескивали чувство мести за гибель семьи и друзей, за разрушенный дом, за свою сломанную жизнь. Нетрудно понять чувства солдата, крушившего предметы быта, который давал выход своей горечи.
***
При этом «дух разрушения» не был отличительной чертой советских войск. Западные союзники не только насиловали женщин и держали население на голодном пайке, но и занимались грабежом, мародёрством, охотой за трофеями. Обер-ефрейтор Кописке вспоминал: «Перед самой деревней нас встретил «пост по сбору оружия и часов». Я думал, что мне это снится: цивилизованные, благополучные англичане отбирают часы у заросших грязью немецких солдат!».
Американская «охота за трофеями» отражена и в мемуарах Осмара Уайта, о чём у меня в первых двух подачах. Здесь добавлю: «Военная полиция не обращала на это внимания до той поры, пока хищные освободители (обычно солдаты вспомогательных частей и транспортники) не начали красть дорогие машины, антикварную мебель, радиоприемники, инструменты и другое промышленное оборудование и придумывать хитрые методы контрабандной доставки краденого на побережье с тем, чтобы потом переправить это в Англию. Только после окончания боёв, когда грабёж превратился в организованный криминальный рэкет, военное командование вмешалось и установило закон и порядок. До того солдаты брали, что хотели, и немцам при этом приходилось несладко. Я видел немало случаев преднамеренной и злоумышленной жестокости. Солдаты считали, что они всего лишь восстанавливают справедливость и несут морально обоснованное возмездие той расе, которая угнетала Западную Европу на протяжении пяти лет. Покорность немцев никак не влияла на поведение победителей, а напротив, возбуждала гнев и презрение».
****
Для подавляющего большинства советских воинов преобладание ненависти, «ярости благородной», справедливой жажды отмщения жестокому и сильному противнику на начальных этапах войны сменилось великодушием победителей. «Перешли границу - Родина освобождена, - вспоминала санинструктор Софья Кунцевич. - Я думала, что когда мы войдем в Германию, то у меня ни к кому пощады не будет. Сколько ненависти скопилось в груди! Почему я должна пожалеть его ребенка, если он убил моего? Почему я должна пожалеть его мать, если он мою повесил? Почему я должна не трогать его дом, если он мой сжег? Почему? Хотелось увидеть их жен, матерей, родивших таких сыновей. Как они будут смотреть нам в глаза?.. Все мне вспомнилось, и думаю: что же будет со мной? С нашими солдатами? Мы все помним... Пришли в какой-то поселок, дети бегают - голодные, несчастные. И я, которая клялась, что всех их ненавижу, я соберу у своих ребят все, что у них есть, что осталось от пайка, любой кусочек сахара, и отдам немецким детям. Конечно, я не забыла, я помнила обо всем, но смотреть спокойно в голодные детские глаза я не могла».
Голодных немецких ребятишек подкармливали многие наши солдаты. И советская военная администрация в вопросах обеспечения немецкого населения продовольствием особую заботу проявляла о детях. 31 мая 1945 г. Военный совет 1-го Белорусского фронта принял постановление о снабжении молоком в г. Берлине детей до 8-летнего возраста.
Гуманность советских войск по отношению к немецкому населению после всего, что совершили гитлеровские войска на оккупированной ими территории, была удивительна даже для самих немцев. Домохозяйка Елизавета Штайм рассказывала: «Я имею троих детей. Я предполагала, что всем нам придётся погибнуть от голодной смерти. Нацисты говорили, что большевики расстреливают все семьи, в которых кто-нибудь участвовал в войне против России. Я решила вскрыть вены своим детям и покончить самоубийством. Мы прятались в подвале. Неожиданно туда зашли четыре красноармейца. Они нас не тронули, а маленькому Вернеру даже дали кусок хлеба и пачку печенья. Я не верила своим глазам. После этого мы решили выйти на улицу. На улице было много гражданского населения. Никто их не трогал. Я сначала пугалась каждого военного, но теперь я убедилась, что Гитлер и Геббельс брехуны. Мне стало ясно, что нас обманывали. Я беседовала со всеми жильцами нашего дома. Все они очень довольны таким отношением русского командования к нам. От радости мы завели патефон и танцевали целый вечер».
Прочитав листовку о новых нормах питания, служитель Католической церкви доктор Панге заявил: «Таких норм Германия не знала даже в первый год войны». Эти слова подтвердила Елизабет Шмеер: «3 января с фронта приезжал в отпуск мой сын. Он служил в частях СС. Сын несколько раз говорил мне, что части СС в России творили невероятные дела. Если придут сюда русские, то они не будут вас «обливать розовым маслом». Получилось иначе. Побеждённому народу, армия которого так много причинила несчастья России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало своё правительство. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».
Вряд ли только политические директивы и грозные приказы могли остановить праведный гнев побеждавшей Советской Армии, который имел достаточно оснований вылиться в слепую месть поверженному врагу. И такие случаи, конечно же, были. Но они не превратились в систему. Причины этого определил Д. Самойлов: «Германия подверглась не только военному разгрому. Она была отдана на милость победного войска. И народ Германии мог бы пострадать ещё больше, если бы не русский национальный характер - незлобивость, немстительность, чадолюбие, сердечность, отсутствие чувства превосходства, остатки религиозности и интернационалистического сознания в самой толще солдатской массы».
*****
Вопрос о «бесчинствах Красной Армии» против немецкого населения сегодня раздувается на Западе до мифических размеров. Тогда как не менее масштабные аналогичные явления со стороны западных армий, которые отнюдь не имели под собой такой психологической основы, какая была у советских солдат, замалчиваются и отрицаются.
Забывается и поведение в сходных ситуациях граждан стран Восточной Европы, которые проявляли по отношению к побеждённым немцам куда большую жестокость, чем наступавшие советские части.
Особо жестоко к местному населению и военнопленным относились поляки. Местные жители, поляки из онемеченных польских семей, пользуясь благоприятной возможностью, устремились на грабёж хозяйств своих бывших соседей-немцев. Советское командование даже вынуждено было принимать целый ряд мер по предотвращению массовых грабежей немецких дворов и разграбления промышленных и иных предприятий в зонах оккупации. Отношения между немцами и поляками в занятых советскими войсками районах были очень напряжёнными. Польские власти, принимая от Красной Армии переходившие под их управление бывшие немецкие районы, запрещали населению разговаривать на немецком языке, отправлять службу в кирхах, ввели телесные наказания за неповиновение. Немцы жаловались: «Лучше мы будем всё время находиться под русской оккупацией, чем быть под властью поляков, так как поляки не умеют управлять и не любят работать».
Не лучше повели себя освобождённые чехи в отношении побеждённых (не ими) немцев. Свою ненависть они выражали в самых разнообразных формах. По свидетельствам очевидцев: сжигание живьём на кострах, подвешивание за ноги, вырезание на теле свастики, и т.п. Это мало отличалось от того, что творили в оккупированных странах сами немцы. Однако столь буквальное исполнение ветхозаветного принципа «око за око, зуб за зуб», судя по документам, вызывало недоумение и неприятие у советских солдат, которые в понимании справедливого возмездия в большинстве своем исходили из принципа, что «не должны уподобляться немцам». Документы свидетельствуют и о поведении репатриантов. Они не упускали случая отомстить своим недавним хозяевам. Насилиями, грабежами и барахольством отличались репатриированные, особенно широко занимались этим итальянцы, голландцы и даже репрессированные фашистами немцы.
*** ***
Вернусь к дневнику Осмара Уайта, повторюсь: «В Красной Армии господствует суровая дисциплина. Грабежей, изнасилований и издевательств здесь не больше, чем в любой другой зоне оккупации. Одна женщина, которая рассказала мне большую часть сказок о жестокостях русских, от которых волосы встают дыбом, в конце концов была вынуждена признать, что единственным свидетельством, которое она видела собственными глазами, было то, как пьяные русские офицеры стреляли из пистолетов в воздух или по бутылкам».
Однако в современной Европе при оценке событий Второй мировой войны сознательно переставляются акценты, возбуждаются отрицательные эмоции в отношении страны и армии-освободительницы, фабрикуется их негативный образ, внедряемый в массовое сознание. При этом даже не упоминается главное - тот факт, что СССР и советский народ явились спасителями Европы от человеконенавистнической стратегии Гитлера на уничтожение целых государств и народов, причем ценой десятков миллионов жизней и колоссальных материальных потерь. Забывается и то, что славянские и другие народы, в том числе Советского Союза, стали объектом фашистского геноцида. Не помнят и того, что СССР спас от уничтожения не только народы Европы, но и западные демократии, которые теперь пытаются ставить на одну доску агрессора и его жертву - гитлеровскую Германию и Советский Союз.
Заключение от Сокурова
Ладно, Европа в отношении России всегда была столь же невежественна как и неблагодарна (А. Пушкин). Но что движет нашими домашними падлюкеевичами? Ведь они отдают себе отчёт, что подобными публикациями совершают предательство светлой памяти миллионов солдат СССР, которые отдали свою жизнь за освобождение народов Европы от фашизма, спасли многие из них от полного уничтожения.
Есть различные объяснения такой позиции. Чаще всего ссылаются на издержки «либерализации по-русски». Я же склоняюсь к иному объяснению. Говорят, есть психическое заболевание, суть которого во врождённой или внезапно появившейся острой, не контролируемой разумом ненависти к собственной матери. По-видимому, автор названных здесь и в предыдущем пересказе статей, Пантелеевич, и есть тот самый монстр, инфицированный опасным для общества вирусом. А те, кто одобряет его в той или иной степени, рискуют оказаться в той же больничной «палате № 6». Ещё говорят, болезнь неизлечима. Но, как подсказывает поговорка, есть средство – любого исправит…
Конец триптиха
