Не представить Михаила Анищенко, читающего лекции в западном университете…
Не вообразить в роли лектора могутного, исконно русского, писавшего сгустками поэтической силы Валерия Мутина…
Значит ли, что их стихи хуже, их поэзия ниже, чем предлагали те, кто буквально прописывался на западе, получая в разных формах приятнейшие дивиденды, сладкое обретая житьё, слишком отличное от русского, бедолажного, какое довелось узнать целому ряду носителей не малого дара?
Вовсе нет…
Напротив: вывернутые, прошитые насквозь пустыми гуманитарными игрищами, лишённые сквозного болевого чувства и прямого высказывания от себя, от особости собственного дара сочинения хорошо проходили в определённых кругах, что позволяло производителям подобной якобы поэзии вояжировать, срывая цветочки земных удовольствий…
Поэт, в общем, и не должен читать никаких лекций – это разные виды деятельности, и склонность к подобному лекторству проявилась истово в постсоветские годы, когда литература развалилась, и поэтам попросту стало не на что жить…
Ведь теперь, когда пронеслись, свистя и разнося всё в щепу, тридцать с гаком постсоветских лет, очевидно стало, что советская форма организации литературной жизни, как и советское управление наукой, были наиболее эффективными.
И в мире думается тоже…
Издержки?
О, они многочисленны, но лучше издержки, сочетаемые с многими достижениями, чем развал вкупе с якобы свободой, которой на деле и не пахнет: деньги установили цензуру куда более серьёзную…
…Анищенко, творящий ни на кого не похожую поэтическую вселенную, собеседуя с Гамлетом и стрекозами, погружаясь в бездны шекспировских времён, кристаллизуя стихами блейковскую реальность, мерно загибающийся в дыре деревни…
Пригов, чьи писания больше всего похоже на бессмысленное бормотание дебила, катающийся по всем западным фестивалям, живущий в дорогом Лондоне…
Есть в таком контрасте нечто зловещее – не находите?
