“One’s own thought is one’s world. What a person thinks is what he becomes.” - Maitri Upanishads
“Внутренний мир состоит из мыслей. Что человек мыслит, тем он и становится.” - Майтри-упанишад
Я не люблю социальные сети, они лишают меня иллюзий. Иллюзий свободы, иллюзий равенства, иллюзий братства. Люди, которые населяют сети не свободны, не равны и враждебны самой идее братства, хоть с кем-либо.
Пусть так, скажете вы. Но как можно сравнивать людей? Они не стаканы, статуи или стулья.
Они тексты. Люди - они, как тексты. С каждым днём вольно или невольно общаясь с людьми, ты ощущаешь, что они различаются, как различаются тексты. Они все очень разные по размеру и по сложности решаемой задачи. В сети они очень быстро проявляют свою специализацию.
Обитатели сети
Одними из первых проявляют себя орфо-инквизиторы (англо-саксы называют их - grammar-nazi). Это люди-программки, выявляющие ошибки в правописании или пунктуации. Ну и что же здесь плохого скажете вы? Ничего, пока эти небольшие программки не начинают считать себя равными сложным текстам, которые они оценивают. Их комментарии, что сложные многоуровневые тексты, затрагивающие десятилетия взаимоувязанных событий, никчёмны, так как в них есть описки или неправильно расставлены запятые - это мнение блондинки о самолёте, в котором она сломала ноготь. Они не соразмерны, они не равны. Умение, писать отдельные слова и даже предложения без ошибок, не равно умению, создавать непротиворечивые конструкции из смыслов, персонажей и ожиданий. Они различаются в тысячи, сотни тысяч раз. Представьте, что спел-чекер в вашем компьютере не подчеркивает красным слова, где допущена ошибка, а перечеркивает весь текст или вообще стирает его с комментарием, что не может быть смысла в тексте, в котором отдельные буквы стоят на неположенных им местах. Бывает, что отдельные специалисты или даже начальники с серьезным видом отвергают сложный доклад, найдя в нем несколько описок. Стоимость корректора, с врожденной грамотностью, или хорошего спел-чекера несопоставимы со стоимостью способности создавать сложные конструкции слов, смыслов, самолетов, организаций, обществ, цивилизаций. Но, что мне делать, спросите вы, когда меня просто передергивает, если я вижу описку в слове? Осознайте, что эта врожденно встроенная в вас способность (текст), которой можете управлять вы или которая может управлять вами. Если это самая сложная из ваших способностей (других нет), вы ей гордитесь и через нее самореализуетесь, то вперед за славой лучшего корректора. Только не дай бог аналитика, советника, конструктора или политика.
Другая яркая группа жителей сети - это люди-операторы. Помните, как в программировании, есть операторы “Если А, … то Б…”. Их самореализация в сети проявляется в комментариях: “Я дочитал до … и потерял интерес” или “Я прочитал про… и дальше читать не смог”. Вы справедливо спросите, что же здесь плохого? Повторюсь, ничего, пока часть не начинает выдавать себя за целое. Представьте, что вы являетесь специалистом по конной сбруе и оцениваете “Войну и мир”. Найдя в описании коня князя Волконского недопустимое с вашей точки зрения снаряжение, вы объявляете: “дочитал Толстого до … и потерял интерес”. Забавно, скажете вы. Отнюдь, возражу вам. Если вы оцениваете сложный многоуровневый технологический, социальный, политический или экономический проект (текст), по сложности и масштабу в сотни тысяч раз превосходящий оператор “Если …, то…” (в основе которого лежит узкая область вашей специализации), то вы выносите несоразмерное деструктивное суждение. Ну, что-же теперь не выносить суждений? Нет, просто выносить их осознанно, соразмерно оцениваемому тексту. Воздерживаться, как бы внутренняя гордыня обласканного потребителя не подталкивала вас, от суждений в десятках областей, от абсолютных суждений, оставляя место для сомнений, вынося суждение по части текста, не перебрасывать его на целый текст.
Есть в сети и люди-аннотации, библио-поисковики. Любую мысль, высказанную любым автором они быстро способны сопоставить с текстами известных в прошлом или настоящим авторами. Они могут назвать автора, книгу и даже контекст, в котором мысль была упомянута. Прекрасная эрудиция, скажете вы. Согласен, пока программа не начинает присваивать себе роль и статус, которые на порядки превосходят сложность самой программы аннотации и библио-поисковика. Люди-аннотации путают себя с авторами, и не будучи способными создать новые смыслы, они выносят суждения о невозможности новых смыслов. Вспоминаю разговор двух великих личностей: известного критика и завлита и известного автора сценариев и режиссёра. Завлит говорил своему другу, что он знает тысячи сюжетов, созданных великими авторами всех времен и поэтому, чтобы он ни придумал, это уже было. Тем удивительнее, говорил он автору сценариев и режиссёру, что ты создаешь новые тексты и сюжеты, и как ни сложно это признать, они - оригинальны. Сегодня люди-аннотации (при всем уважении к ним и их текстам) заняли вакансии авторов текстов (технологических, социальных, политических или экономических) и или подставляют под новые задачи и вызовы тексты старых авторов (представьте, что Маркс, написавший “Коммунистический манифест” 170 лет назад, все еще считается новым не устоявшимся автором), или делают компиляцию из частей старых текстов, соединяя индустриальное производство с криптовалютами, средневековые ценности науки с обществом пост-модерна, и создавая социальные тексты-уродцы.
Бывают в сети и простецкие, хотя и надоедливые тексты-программки. Первые пять-десять секунд они даже могут вызывать гнев и желание им ответить. Встретив их в комментариях к десяти, двадцати разным текстам, начинаешь удивляться их однообразию: “Бред”, “Полный бред”, “Весенний бред” и, наконец, вершина интеллектуальной трудоёмкости “Инфантильный бред взрослого человека”. Создание последней фразы, наверняка, делает автора Гомером мира нанотекстов. Успокаиваешься, поняв, что это не комментарии, а заставки, к которым приучил нас Windows. “Программа совершила недопустимое действие и будет закрыта”. У авторов, или точнее, испускателей данных нанотекстов, происходит что-то “недопустимое”. Или текст слишком большой, или предложения слишком длинные, или слова неизвестные. Один благонамеренный комментатор с серьезным видом говорил мне, что в моей лекции слишком много длинных слов, оканчивающихся на “-ция”. Их было ШЕСТЬ. Специализация, Стандартизация, Синхронизация, Централизация, Концентрация и Максимизация. Шесть принципов индустриального общества Элвина Тоффлера. Не уподобляйтесь этим нано-гомерам, их краткость и абсолютность заразительны, как и любые слова паразиты.
Особую роль в соцсетях завоевали различного рода верификаторы “ссудного дня”. Они раз сто в день объявляют, что всё пропало, что всё ясно, что всё окончательно. Не важно о чем они, главное это слово “всё”. Конечно же, это ответ на запрос современного потребителя на “panacea” от всех проблем, универсальной пилюли, разрешающей всё мыслительные конфликты в том числе и несформированные. Удивительно лишь, когда очень уважаемые люди, выносящие очень рациональные суждения в сфере своих компетенций, вдруг срываются в режим “всё пропало”, “всё ясно” и “всё просто” в других сферах деятельности. Вероятно, даже образованные люди не могут соотносить в своем сознании текст (программу) окончательного верификатора и тексты специализированных компетенций в узкой сфере деятельности. Видимо, ошибочно срабатывает протокол “эксперт в одном, эксперт во всём”.
К чему все это?- спросите вы. К чему это сравнение людей и текстов?
Comparare humanum est
Дело в том, что сравнение людей друг с другом - неотъемлемая часть человеческого существования на протяжении многих веков. От того или иного способа сравнения и подсчёта результатов зависело общественное устройство. В принципе в истории господствуют два полярных метода сравнения. Один - все люди равны и поэтому вознаграждение их и вклад их в общее дело равны; другой - разница в цене вознаграждения людей может достигать десятков миллиардов и даже триллионов раз. Человеческая природа из века в век противится и одной оценке, и другой. Одним не нравится “уравниловка”, другим - “несправедливое вознаграждение”. Сложность в том, что внутренние различия людей не отражаются в их внешних образах. Королев или фон Браун не очень внешне отличаются от средних конструкторов Роскомоса или НАСА, поэтому не понятно, почему даже детальная имитация штатных структур их коллективов и конструкторских процессов не приводят и к малой толике их результатов. Не случайно в истории появилось определение “Великий”, чтобы отразить воздействие того или иного человека на исторический процесс, технологический, научный или культурный прорыв. Ну разве Аристотеля или Ньютона, Шекспира или Чехова не соразмерно назвать великими. Разве не был их вклад в сотни миллионов раз больше, чем вклад среднего современника. Да, скажете вы, но бывают же и подделки, когда люди пытаются оценить свой вклад в общий мир несоразмерно высоко? Конечно, поэтому зачастую они пытаются визуально, в своих внешних отличиях подчеркнуть свое превосходство. Шитая золотом одежда, бриллианты в сбруе лошадей, стометровые яхты и целые дворцовые комплексы - всё это внешняя заявка на материализацию своей внутренней сложности организации.
Россия в ХХ веке промчалась по американским горкам смены методов сравнения и оценки людей. Отменив в начале столетия веками сложившуюся систему оценки людей по размеру собственности, Советская Россия явила миру невиданные примеры величия Королёва, Туполева, Плисецкой, Жукова, Рокоссовского, Тарковского или Высоцкого. Люди, не имевшие рыцарских титулов, земельных угодий и миллиардных счетов, вывели Россию в лидеры индустриального мира. Но во второй половине века, израсходовав запас героев, страна снова вернулась к сравнениям и вознаграждениям, решив, что люди без собственности не могут выявлять и продвигать в экономике великих. Было решено снова создать крупных собственников, которые вернут в науку, искусство и конструирование великих, которые и преобразят жизнь России. И вот крупным собственникам в стране уже двадцать лет, а мы все больше превращаемся в страну посредственностей. Маятник уже готов качнуться назад.
В начале ХХI века Россия застыла между Сциллой “уравниловки” и Харибдой “миллиардеров-посредственностей”. Когда неконкурентоспособные сотрудники многих отставших предприятий требуют прислать им недорогих великих руководителей, которые под их контролем и под надзором “хранительницы уравниловки” прокуратуры, быстро выведут их предприятия в мировые лидеры. А с другой стороны, министры и главы госкорпораций - мультимиллионеры заявляют, что отставание страны связано с отсутствием российских Стивов Джобсов, Королёвых, Ньютонов и Сикорских. Такое впечатление, что свое вознаграждение в десятки и сотни миллионов долларов они получили не за выполнение долга великих конструкторов, учёных или предпринимателей, а за то, чтобы сообщить нам, что не обнаружили великих на складах страны.
Отличный лучше хорошего в 10 000 раз (гипотеза)
Сможем ли мы вернуть, продвинуть великих в российскую экономику, промышленность, науку и искусство? И кто такие великие и как их определить? И как нам достичь общественного согласия? И кто будет решать? И квалифицированы ли мы сами, чтобы решать?
Создание и развитие кибернетики, появление индустрии программирования и работы по искусственному интеллекту дали нам невиданные до сих пор знания о способностях человека. В ХХI веке мы можем по-новому взглянуть на человека, ведь именно его ментальные возможности максимально отличают гомо сапиенса как от других биологических видов, так и людей друг от друга. Ни физически, ни биологически Аристотель, Шекспир, Королев или Достоевский не отличались сколь-нибудь значительно от нас или своих современников, а значит, мы можем предположить, что их величие, связанно с их ментальной организацией.
Последние годы в Семантике Систем я работаю с триадой индивидуальной мыследеятельностной сложности человека: когнитивная сложность - совокупность доступных ему или используемых им знаний, закономерностей и теорий; социо-коммуникационная сложность - комплекс способностей и навыков по созданию связей, сообществ и организаций; поведенческо-деятельностная сложность - поведенческий репертуар, как набор поведений, позволяющих достигать конкретных результатов. Моя гипотеза предполагает, что увеличение способностей индивидуума в одной из сложностей, повышает его общую сложность в разы или на один-два порядка, а вот рост способностей в двух-трех топах сложности приводит к их перемножению и скачку общей сложности - гиперсложности - на пять-десять порядков.
В подтверждение моих выводов собеседники приводят мне тексты из разных отраслей. Например, в Силиконовой долине софтверные компании делают вывод, что отличный программист лучше хорошего в 10 000 раз. Его знание более тонких контекстов, способность с разных точек зрения взглянуть на проблему или применить к решению знания из несопоставимых областей, с точки зрения вычислительных способностей системы - это преимущество в тысячи раз. Не лучше, как человек, гражданин или родитель, я ни коем случае не говорю об этом, а лучше, как специалист в одной узкой области.
Но как нам определить сложность отдельных людей? Как ее измерить? Как сделать это системно и проверяемо?
Предположим, что отдельные способности людей - это тексты. Какие-то по-проще, какие-то по-сложнее. Как в начале этой статьи. Способности/тексты - проверяльщики грамотности, способности/тексты операторы “Если А, то…”, способности/тексты библио-поисковики и так далее. Способности распознавать образы или создавать конструкции, находить ошибки в порядке расположения букв, слов, узлов конструкции или строк кодов. Развитие новых отраслей деятельности пятого и шестого технологических укладов предоставляет нам десятки тысяч информационных алгоритмов и логических текстов, которые могут быть сопоставимы с отдельными способностями человека. Мы можем предположить, что тексты, соответствующие одной из способностей, равны или сопоставимы по сложности с самой этой способностью. Гипотетически, по количеству и сложности текстов, которые человек может распознать, сгенерировать или реализовать мы можем судить о сложности, ментальной сложности человека. “Слишком упрощенно”, - скажете вы. Возможно, но это на порядки расширяет наш инструментарий изучения и сравнения способностей отдельных людей и оценки их вклада в благосостояние всего общества.
Это позволяет сделать несколько предположений.
Человек, как гипертекст. Карма или кто кем управляет. Вы своими текстами или тексты вами?
Человек, точнее его ментальные способности, - это гипертекст. Нелинейная сумма мириад отдельных текстов, различных по размеру, функционалу и многоуровневости своей структуры. Тогда вопросы развития сводятся к процессу приобретения, развития текстов, установления между ними связей и возникновению (имерджентности) новых текстов.
Вопросы освобождения от судьбы или кармы (в зависимости от традиции) - к самопознанию, или к познанию и осознанию текстов, из которых мы состоим. Фактически, осознание текстов, из которых мы состоим, которые определяют наше отношение не только к правописанию, или распознаванию этнической принадлежности лиц, но и оценке целостности смысловой, технической или социальной конструкции или оценке приятия или неприятия человека по типу интонаций и построения фраз - это путь к овладению своей жизнью. Осознание себя, как гипертекста, с возможностью отделить корневые онтологические масштабные способности/тексты от второстепенных, обеспечивающих - это возможность управлять собой. Возможность прервать цикл ссор, разводов, неудач, недопонимания, падений в карьере. Возможность перестать быть игрушкой в руках врожденно или ситуативно приобретенных неосознанных текстов, которые, скрываясь в тени нашего бессознательного, нередко и определяют нашу судьбу.
Президент, как текст. Люди-абзацы не могут быть кандидатами в президенты
Я долгие годы не хожу на выборы. Не потому, что я не доверяю системе. Я знаю системы и сегодняшняя в России одна из наиболее прозрачных и совершенных. Я знаю системы многих стран и могу судить. Просто то, что современное общество, не президент или политические партии, а все общество в целом со СМИ, начитанным классом, элитой, профессорами и простым народом предлагает мне в качестве выбора, мне не подходит. Президент для меня это текст - гипертекст, с сотнями тысяч алгоритмов действий в различных ситуациях. Президент, как и любой общественный институт великой ядерной державы - это многотомное собрание сочинений, как у Толстого. Где есть том “Оборона”, том “Экономика”, тома “Внешняя политика” и “Культура”. И некоторые из этих томов писались десятилетиями, а то и столетиями талантами и населением моей страны.
Наш мир невероятно усложнился, и люди и общественные институты, которые будут управлять им должны обладать сложными текстами. Мне же в Европе, Америке или России предлагают людей - абзацев, которые с трудом могут связать несколько слов по одной из тем. Сегодня сериалы снимаются сложнее и с большим количеством экспертов, чем пишутся программы кандидатов в президенты или в правящие партии. Сожалеть, что вам не дали проголосовать за телегеничного болтуна с тремя абзацами про коррупцию, это как переживать, что мальчика, делавшего яркие бумажные кораблики, не выбрали конструктором атомного авианосца.
Нам нужны новые способы предъявления кандидатами и их многотысячными командами сложных алгоритмов управления страной в шести-двенадцатилетней перспективе.
Найти человека со сложностью 100 миллионов раз
Президент и выборы могут и подождать. А вот в наших корпорациях не хватает людей с высокой сложностью. Наши конструкторы не могут создать новых самолётов и ракет, наши директоры не могут наладить продажи, наши эксперты не могут определить направления, которые приведут наши корпорации к успеху. Вероятно, по Семантике Систем, если люди или организации не могут создавать новые системы, то они не обладают достаточной сложностью для этих систем. Проще говоря большинство директоров и специалистов наших корпораций не соответствуют сложности стоящей перед ними задачи. Годы попыток исправить ситуацию не привели к серьезным улучшением. Ситуация даже деградирует и сегодня она хуже, чем десять лет назад. Проблема в том, что мы не знаем насколько они не соответствуют? В разы? На порядок? Или в 10 000 раз? Вторая проблема в том, что у нас нет инструмента, чтобы быстро и одинаково определять сложность компетенций специалистов и директоров?
Нам могут помочь тексты. Если наши топ-менеджеры и конструктора - это гипер-тексты, то по текстам, которые они могут предъявить, возможно оценить их личную сложность и сложность их замыслов. И тут выясняется самое интересное, наши директоры, министры и конструкторы давно уже не пишут и не произносят сложных текстов. Предполагается, что они настолько заняты, что у них нет на это времени. Но результаты их деятельности - это откровенное второсортное старьё, которое все дальше отстает от современных требований. Дошло до смешного, у сотрудников промышленных предприятий дома гаджеты, системы коммуникаций и доступ в интернет гораздо мощнее, чем на рабочем месте. Из дома в электронных библиотеках можно получить доступ к гораздо более современным учебникам и справочникам по конструированию, новым материалам, экономике промпроизводства и поведению организаций, чем библиотеках и архивах предприятий.
Вы скажете, что в директоре или главном конструкторе важнее результаты его деятельности, а не тексты, которые он предъявляет. Да, но результаты его труда мы увидим только через пять-десять лет, а тексты мы могли бы оценить уже сейчас, когда еще не потрачены годы и миллиарды долларов.
Вы скажите, что они же пишут проекты и делают конструкторскую документацию. Да, но по стандартам 70-ых годов и по изделиям, сильно не изменившимся с 70-ых. Например, в СССР промышленному концерну не нужны были департаменты продаж и постпродажного обслуживания. У всего был один заказчик - государство, и оно само забирало и распространяло продукцию концернов. А обслуживанием занимались уже другие концерны. Зачем руководству советского концерна прогнозировать курс рубля, если он ничего не будет поставлять заграницу или покупать оттуда. Зачем прогнозировать стоимость материалов, компонентов или услуг, если государство фиксирует цены на десять лет вперед. Зачем подбирать качественных поставщиков комплектующих, если Госплан решит, кому с кем работать. Но ведь так экономика не работает уже 25 лет. Считайте, что 35 - она так не могла работать уже в 80-ые годы.
Так вот проекты создания новых самолетов, ракет, поездов, турбин, содержат только конструкторскую составляющую. И только через пять-семь лет выяснится, что производители агрегатов для этой системы обанкротились или утратили компетенции, что цены на материалы сильно выросли, а оборудование устарело, что заводы не смогут обеспечить производство и сборку в конкурентоспособные сроки и с нужной себестоимостью. Так вот этого всего в ТЗ или НИОКРе российского концерна не будет. Из своего опыта скажу, что даже контракты с Минпромторгом на разработку нового изделия, где чёрным-по белому написано, что результатом работ являются продажи готовых изделий на сотни миллионов рублей, не исполняются. Точнее. Два с половиной года из трех делается НИОКР, создается промобразец, а в последние полгода начинают думать, как же его продавать. При том, что серийного производства нет, поставщиков компонентов нет, себестоимость непонятна. Я уже не говорю про покупателей. Никто и не думал их искать, или выяснять есть ли у них желание приобрести данное изделие.
Говоря терминами данной статьи, тексты современных российских ТЗ недостаточно сложные. Причем их надо сделать сложнее не в 2-3 раза, а в 10 000 - 100 000 раз. Подчеркну, не длиннее, а сложнее, то есть они должны быть более сложно организованы и содержать в тысячи раз больше параметров. Необходимо понять, что если вы хотите продать всего один новый пассажирский самолет, то к нему должны быть одновременно произведены запчасти. И если самолет летает в десять аэропортов, то и запчасти должны быть там. Никто не будет ждать, пока вы произведете запчасти после поломки. Никого не интересует, что вам это невыгодно. Вы должны были это продумать десять лет назад, когда садились чертить самолет.
То есть в техническом проекте на новый самолет, кроме конструкторских расчетов, должны быть учтены экосистемы поставщиков, средства на поддержание поставщиков или доведения их до нужного качества, управление поставщиками, их логистикой и контроль платежеспособности, моделирование производства под сроки сборки и себестоимость, развертывание сервисных центров, создание складов запчастей, получение мягких и твердых контрактов у заказчиков, организация банковских кредитных линий и лизинговых контрактов, переподготовка пилотов и инженеров обслуживания. И это при постоянной слежке за конкурентами, чтобы они не убежали вперед.
Вы скажете, но это же сложнее, чем мы привыкли в десятки тысяч раз, с информационно-вычислительной точки зрения. Да, и если мы не станем думать и рассчитывать свои действия в 10 000 - 100 000 раз сложнее, то продукция наших концернов так и будет оставаться на бумаге или в единичных промобразацах.
“Хорошо,”- скажете вы. Но как к этому подойти на практике. Ведь все руководители и конструкторы внешне выглядят очень современно: костюмы, машины, компьютеры - все не хуже, а то и лучше, чем у их американских или китайских коллег. Как определить чужую или свою внутреннюю, ментальную сложность?
Через работу с текстами!
Работа с текстами. Покажи мне свой текст и я скажу, кто ты!
Помыслить текст. Вербализировать или визуализировать текст. Сделать текст привлекательным.
Как я уже говорил, у человека есть три философско-функциональных состояния: мышление, коммуникации и деятельность. Даже, если вы этого не осознаете, у каждого вашего действия, деятельности есть замысел. Его помыслили или вы, или вы подсознательно переняли его у предшественников. Если Вы действуете не Один, то вам надо скоммуницировать/сообщить данный замысел коллегам, чтобы вы не мешали друг другу. Без этого деятельность будет носить бессмысленный, неорганизованный характер. Именно то, в чем мы и обвиняем друг друга на предприятиях. Здесь необходимо договориться об уровнях сложности работы с текстом.
Первый уровень. Подсознательная индивидуальная работа со своим (внутренним) текстом.
Это нам привычно с детства. “Я знаю, как это сделать, потому что я знаю, как это сделать. Внутри своей головы, все легко, все быстро”. Проблемы начинаются, когда результат не получается. Вы не видите алгоритма, по которому вы действуете. Вы не знаете каких микротекстов не хватает вашему главному тексту. Не хватает знаний о конкуренте, компетенций из другой отрасли или аналитических способностей? Ваш текст/алгоритм скрыт в вашем подсознании и вы не можете внести в него поправки.
Второй уровень. Подсознательная индивидуальная работа с чужым (внешним) текстом.
Это еще называется узнавание отдельных данных в чужом тексте. Я с удивлением слышал от главных конструкторов, которые изучали мой текст об их изделии, который был в 100 000 раз сложнее их текста, то есть сочетал информацию о конструкции изделия, технологиях его производства, прогноз себестоимости, анализ поставщиков, сравнения с конкурентами, прогнозы продаж и планы развертывания производства, - “Сергей, все хорошо, но я не нашел там ничего нового. Я все это уже знаю.” Поначалу это бесило, как и слова-заставки (скриншоты). Ведь изделие данного конструктора выглядело как компромис КБ с пунктом сбора вторсырья, с заводами изготовителями он был на ножах, у большинства агрегатов не было производителя, а сравнивать изделие с конкурентами не решались даже родственники конструктора. Лишь годы мышления и многочисленные повторы данной сцены с другими конструкторами и технологами привели к выводу. Конструктор, видя чужой хорошо структурированный текст с множеством ссылок и доказательств, узнавт в нем отдельные слова и примеры, и подсознательно решает, что это зеркальное отражение его текста в его подсознании. Такой простой проверочный вопрос, что если ты все это знаешь, то почему ты не составил аналогичный текст и не предоставил его своим акционерам и подчиненным, ставил человека в тупик.
Человек не осознает, что разница в сложности чтения чужого структурированного текста и создании/написании своего составляет десятки и сотни тысяч раз. В чем ты легко убеждаешься при просьбе быстро создать аналогичный по сложности текст. Все 99,999(9)% директоров, конструкторов и технологов не могут выйти за этот уровень сложности осознания текста.
Третий уровень. Подсознательная коллективная работа с текстом
Ситуация усложняется тем, что каждый из участников делает ложное подсознательное отождествление чужого/внешнего текста со своим внутренним текстом, а затем по этим искаженным отражениям они начинают вырабатывать единую позицию. Результат бывает двух видов: полный коллапс и раздрай или ложное согласие, которые выражается в несходимости результатов труда отдельных сотрудников. Я присутствовал при обсуждении результатов НИОКРов, которые шли уже три года, но на каждом совещании мнения членов правления о состоянии проекта и его промежуточных результатах различались до несходимости, при том что исходные протоколы испытаний или ТЗ у всех были одни и теже.
Четвертый уровень. Сознательная индивидуальная работа с текстом. Визуализация или вербализация.
Для того, чтобы сознательно работать со своим (внутренним) текстом или чужим (внешним) свое отношение к нему необходимо визуализировать или вербализировать, то есть превратить в рисунки, схемы или словесные описания. Главная задача на этом уровне вынести свои замыслы/тексты за пределы своего подсознания. Это позволяет увидеть нецелостность замысла, несочетаемость отдельных частей замысла, отсутствие микротекстов (аналитических или узкоспециальных), необходимость большого количества гиперссылок на знания, которые в подсознании казались само собой очевидными. Вынеся свой внутренний текст на экран или бумагу вы быстро увидите его несовершенство, отрывочность, незаконченность и усеченность, от того громадного величественного текста, который рисовало ваше подсознание.
Попробуйте осмыслить это, когда короткой фразой комментируете сложный текст признанного автора, замечая, что вот эти два кирпича в левом углу здания из ста тысяч кирпичей, что уложил автор, лежат, по вашему мнению, кривовато.
Пятый уровень. Сознательная коллективная работа с текстом. Социализация.
Если вы свое мнение о чужом тексте хотите обсудить с коллективом, вам предстоит социализация текста. То есть представление визуализации вашего замысла или его словесного описания социуму. Если вы это делаете сознательно, то по замечаниям и откликам вы можете судить насколько одинаково аудитория воспринимает ваш текст. В отличии от презентации внутреннего текста только себе вы столкнётесь с гораздо более интенсивной критикой и недопониманием, так как выясните, что привычные вам микротексты и гиперссылки на дополнительные знания, отсутствуют у ваших собеседников. Причём у разных слушателей будут отсутствовать разные наборы текстов и знаний, и только после подкачивания и уравнивания знаний, общее восприятие текста улучшится.
Шестой уровень. Сознательная генерация/создание нового текста
На этом уровне вы впервые из потребителя текстов превращаетесь в его творца. Это уровень, на котором спотыкаются люди-аннотации и библио-поисковики. Сколь угодно точное рассуждение о текстах Шекспира, Королёва или Канта или цитирование их, не делает вас, автором/творцом новых смыслов. Вы не создаете свою, опирающуюся на вашу внутреннюю убежденность конструкцию смыслов, вы танцуете в пространстве по ступенькам, которые уложили другие авторы. Это различие в сложности в сотни тысяч раз. Никогда литературные критики не сравнятся в сложности своих текстов с писателями и поэтами, чьи тексты они разбирают.
Сегодняшние директоры, министры и конструкторы из авторов/генераторов сложных текстов превратились в их потребителей. Это они в силу высоты своей позиции и должности (от слова должен) должны создать тексты/засмыслы сложных проектов, технологических систем: космодромов, высокоскоростных железных дорог, хабов хранения и переработки данных, научно-технологических долин, которые через пять-семь лет приведут нас на лидирующие позиции в мировой экономике. Сегодня господствует мнение и практика, что руководитель уже не должен сам создавать сложных текстов/сценариев/стратегий. Он сам уже ничего не пишет и не рисует. Он даже и не читает. Сколько раз мне объясняли чиновники правило о подаче начальникам проекта на страничку. Этими страничками уже обклеены памятники российским отраслям промышленности. Там глубины мысли и расчвта только на одну страничку-то и осталось.
Покажи мне свой текст и я скажу, кто ты. Создание руководителем сложных текстов/концепций создания банка развития или венчурной корпорации, экспортного центра или научно-технологической долины может и не гарантирует нам успешного результата деятельности данного руководителя, но его (руководителя) неспособность создавать такие тексты/замыслы гарантирует нам неудачу.
Кстати руководители отказываясь от своей обязанности создавать сложные тексты на шестом уровне, успокаивают себя на втором уровне сложности работы с текстом, не находя для себя ничего нового в чужих сложно структурированных текстах.
Седьмой уровень. Создание социально привлекательного/вовлекающего текста.
Сложные тексты встречаются, но зачастую они понятны не многим или содержат в себе узко профессиональные знания, не доступные многим слоям общества или сотрудникам концернов. И тут мы переходим на следующий уровень создания текста/концепции/замысла. Создание социально привлекательного/вовлекающего сторонников текста. Нам всем нравится читать интересные тексты, которые сами льются и проникают в наше сознание почти без усилий. Сюжет развивается плавно и логично, событие следует за событием, герои не вываливаются из ниоткуда и не несут несвязанную околесицу. Совсем по другому читаются наши корпоративные или министерские стратегии и замыслы. Вы скажете - жанр другой. Отвечу, жанр тот же, уровень сложности работы с текстом в тысячи раз ниже.
Есть сущности, которые не создаются снизу вверх. Нельзя пожелания или требования всех многочисленных отделов или департаментов концерна простым сложением преобразовать в стратегию концерна, нельзя из пожеланий отдельных граждан или коллективов собрать стратегию страны. Это можно сделать только сверху, переосмыслив все пожелания, создать единую целостную концепцию, непротиворечиво объединяющих чаяния десятков тысяч сотрудников. В чём разница ? В тысячах зевающих отстраненных лиц, или тысячах горящих глаз, проникшихся в ваш замысел.
Да, открою вам тайну. Вовлекать и мотивировать и сотрудников и акционеров - это обязанность руководителей. Это размякшие, утратившие свою сложность российские руководители убедили всех, что мотивировать сотрудников должны зарплаты и отделы кадров. А писать сложные тексты стратегий и концепций молодые специалисты из профильных отделов.
Из политиков сегодня только Президент может несколько часов удерживать заинтересованность аудитории. Редкий руководитель концерна сможет увлечь своей речью о новом проекте тысячи сотрудников, он и написать то такую речь не сможет, не то что произнести. Если вы не можете увлечь тысячи сотрудников своим рассказом о новом проекте, то никакие зарплаты и отделы кадров вам не помогут. Российским руководителям необходимо повышать свою сложность работы с текстами, сценариями, фильмами, компьютерными моделями и анимационными визуализациями сложных концепций /проектов.
Вы скажете, Сергей, мы это всё, когда-то уже видели? И будете правы. Великое порождает великое. Люди, создавшие Советский Союз заложили это в советское образование.
Советское образование: сочинения, устные ответы у доски и уроки рисования
Всё это мы так не любили в школе, и всё это так восхищает меня на пятом десятке лет. Особенность советского образования была в его равноправии и избыточности. Детям из самых разных семей и городов давали навыки, без которых нельзя будет стать крупным руководителем. Необходимо уметь гладко, логично, интересно излагать свои замыслы и нас учат писать сочинения. Нужно будет отстаивать свои проекты перед аудиторией или убедить комиссию занять вашу сторону и нас учат отвечать у доски и сдавать устные экзамены. А зачем уроки изобразительного искусства в стране рабочих и крестьян? Чтобы будущий Королёв или Калашников смог изобразить свой замысел на бумаге. Как ты сможешь изобразить концепцию нового изделия, если совсем не умеешь рисовать? Повторюсь, многим в цехах и в поле это образование не пригодилось, и это вызывало недоумение. Но стать без этих навыков крупным руководителем в СССР было невозможно, это стало возможно только в современной России.
Нам в концернах необходимо вернуться к созданию руководителями сложных концепций/текстов и их публичной презентации/защите перед заинтересованными акционерами и сотрудниками концернов. Ведь есть русская пословица, которая глубоко отражает суть русского управления: “Стыдно - у кого видно. У кого не видно, то и не стыдно”. Управление экономикой и концернами проходит в темноте отчетов и тишине отдельных кабинетов, где мы обманываем сами себя и нам не стыдно.
Майтри-упанишад гласят: “Что человек мыслит, тем он и остановится”. Тексты наших замыслов - это наша судьба и судьба наших проектов. Пришло нам время предъявлять и сравнивать наши тексты. Помню, когда-то у англо-саксов был анализатор текстов, который позволял определить сколько лет должен был обучаться человек, чтобы создать такой текст. Как сложна бы ни оказалась задача, нам предстоит создать систему предъявления текстов друг другу, как верительных грамот, удостоверяющих сложность наших ментальных способностей, а, значит, и сложность наших замыслов. В противном случае наши концерны, наши отрасли промышленности продолжат деградировать вместе c усыхающей сложностью замыслов своих руководителей.
Dixi.
