На прошлой неделе на фоне обуявшей всех тоски от сидения взаперти, сетований о неполноценном праздновании предстоящего Дня Победы и буквально мазохистской зависти к белорусам, у которых парад все-таки состоится, недостаточно отрефлексированной осталась одна стычка на информационном фронте, которая буквально вопиет о том, что наступление на Путина переходит в решающую стадию.
События разворачивались следующим образом.
6 мая Левада-Центр, политическая ориентация которого не нуждается в комментариях, сообщил, что по результатам опроса, проведенного в последней декаде апреля по телефону, рейтинг Путина достиг за 20 лет исторического минимума и составил 59 процентов. Этот антирекорд превзошел даже показатель ноября 2013 г., когда о своей поддержке Путина заявили 61 процент опрошенных. Правда, Левада-Центр оговорился, что подобный показатель был выведен из телефонного интервьюирования респондентов – другой-то способ невозможен при самоизоляции, – а это значит, что не исключается погрешность в размере чуть более двух процентов.
Если раньше говорилось о снижении рейтинга вообще, то теперь было прямо припечатано – исторический минимум. И неважно, что социологические цифры вообще, а в нынешнем локдауне особенно – это, как минимум, величина динамически переменчивая. Главное – заявить об этом историческом минимуме накануне Дня Победы. Обычно в этот праздник рейтинг Путина подскакивает, но теперь ожидать такого не стоило – и из-за общей ситуации, и по причине неизбежного отказа от эпического антуража и грандиозного масштаба отмечания. Поэтому так важно было вбросить именно перед «неполноценным» Днем Победы: «А король-то – голый!»
На заявление Левада-Центра в тот же день последовала не совсем внятная реакция пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова. Он сказал, что Кремль не готов «полностью доверять результатам этих опросов», поскольку «другие опросы» – какие именно, он не уточнил – «дают иную картину». Очень странная реакция. Неужели трудно было поиграть какими-то цифрами и ещё раз со скучным и усталым видом – он же это умеет – дать иную статистику или вовсе намекнуть на предвзятость подсчета? Но этого не последовало. Лучше бы вообще промолчал. Тем более и это он делать умеет. Иногда промолчит – как отрежет.
Конечно, после такого ответа Пескова Левада-Центру грех было не воспользоваться ситуацией и не поддеть Кремль. 7 мая глава Левада-Центра Лев Гудков иронично заметил, что намерен «пропустить мимо ушей» возражение Пескова, так как «в профессиональном смысле» оно «не очень интересно», ведь пресс-секретарь «не социолог», да и вообще «у нас немного другой подход», нежели у прокремлевских социологических «служб». Грамотное парирование. Мол, знаем мы цену ваших «других опросов». Только слегка намекнул – а всем уже понятно, кому можно верить, а кому – ни в коем случае.
Но, видимо, соответствующие структуры АП все-таки поручили «службам», на которые намекал Гудков, включиться в спор и сказать свое веское слово. Но и тут все пошло наперекосяк. 8 мая были обнародованы данные совместного исследования ВЦИОМ, РАПК и «Клуба регионов». Правда, в ходе этого исследования замерялась не популярность Путина, а степень тревожности россиян из-за пандемии и ее возможных экономических и социальных последствий. Никто не спорит, оценивать эту тревожность нужно и важно, но обнародовать итоги такого мониторинга надо к месту и грамотно. А то получается, в огороде бузина – а в Киеве дядька. Левада-Центр: рейтинг Путина достиг исторического минимума. А Кремль ему в ответ: сегодня уровень общественной тревожности сравним с такими кризисными точками недавней истории, как октябрь 1993 г. или август 1998 г. Немая сцена. Интересно, кому пришло в голову после заявления Левада-Центра об историческом минимуме апеллировать к тревожности?
Да и сам контент выглядит странно. Это какая-то смесь из банальностей и осторожничанья. Утверждается, что люди больше всего опасаются таких последствий пандемии и вызванной ею самоизоляции, как резкое падение уровня жизни, безработица, рост преступности и беспорядки – причем, судя по контексту, беспорядки не на политической, а именно на социально-экономической почве. А разве сегодня большинство населения может беспокоить нечто иное?
Любопытен заданный в рамках исследования вопрос о том, что именно послужило причиной резкого ухудшения экономического положения в стране. Ответ и на него, казалось бы, очевиден, но опрос выдает следующий разброс мнений: 59 процентов – по странному совпадению, такой же показатель, как и в телефонном зондаже Левада-Центра, – во всем винят пандемию, 20 процентов – руководство страны, еще столько же – обрушение нефтяных цен, а 1 процент считает, что трудности наступили из-за происков США.
Может быть, и впрямь респонденты высказали мнения в указанной пропорции, но снова и снова возникает вопрос – а стоило ли вообще сейчас, в данный конкретный момент оглашать это весьма странное соотношение? Невольно заподозришь организаторов исследования в том, что они проводили его, что называется, с оглядкой: если что, если власть переменится, то мы чисты – больше половины говорили про коронавирус, к этому не придерешься, а вот чуть меньше половины прозорливо указали на злые козни режима и на проигранную им битву за нефть, а Америку никто даже и не поминал.
Повторюсь: может быть, тут всё абсолютно объективно и строго научно, а подозрение про какую-то оглядку – плод воспаленного воображения, но разве была необходимость публиковать эту статистику по свежим следам констатации исторического минимума?
Обращает на себя внимание и комментарий проводивших исследование экспертов. По их мнению, всплеск тревожности стал закономерным результатом усталости от самоизоляции и других ограничительных мер. К тому же власть явно перегнула палку с трансляцией информационного негатива, связанного с коронавирусом: в реальной жизни люди не видят вокруг себя ничего страшного – а их заставляют сидеть дома, им хочется позитива – а власть как будто этого не слышит.
И опять как-то само собой получается подыгрывание Левада-Центру: он об историческом минимуме – а ему в ответ про пичканье населения негативом вместо позитива. Очень согласованные и настроенные на волны друг друга утверждения.
Этот социологический пинг-понг завершился в тот же день, 8 мая, большим интервью Льва Гудкова, в котором с предельной откровенностью – для понимающих, разумеется, – и вместе с тем под флером «строго научной» социологии излагался план, как будет разворачиваться дальнейшее наступление на путинский Кремль.
Прежде всего прямо обозначалась целевая группа, на которую делается ставка как на главный субъект предстоящей дестабилизации внутриполитической обстановки. Эта группа – «в основном более молодые и образованные», среди которых «москвичи и жители крупных городов». Оказывается, именно они сейчас острее всех «почувствовали ужесточение режима» (имеется в виду карантинного, но фраза оставлена недоговоренной, как бы приглашая к домысливанию). И таких большинство – 48 процентов.
Меньшинство же – 46 процентов – поддерживают власть в ее «борьбе с пандемией». Это – «более бедные и малообразованные, жители провинции и малых городов». Конечно, и они тоже недовольны тем, как власть в это кризисное время помогает экономически, но вот на «ограничения свобод» (снова понятно, что говорится о локдауне, но и здесь явно ощущается некоторая смысловая пауза) «данные группы вообще обращают мало внимания».
Но условия жизни ухудшаются, а тревожные ожидания нарастают. Раздражение в обществе накапливается, и через два месяца возможны «конкретные формы протеста, выход людей на улицы или другие эксцессы, связанные с вынужденной самоизоляцией». Гудков считает, что власть больше всего опасается протестов «организованных рабочих на крупных предприятиях», то есть «бедных и малообразованных» – с ними будут искать компромисса и пытаться как-то успокоить выплатами и компенсациями. Что же касается «малого и среднего бизнеса» – по градации Гудкова «молодых и образованных», – то власть не беспокоит их возможный «неконсолидированный протест», к его всполохам она отнесется «цинично» и применит «очень жесткие полицейские меры».
История последних лет свидетельствует, что всё как раз ровно наоборот. Власть не только остерегается трогать «креаклов» – иначе вся заграница тут же на дыбы встанет, – но и всячески заискивает перед ними, аккуратно и бережно пытается их сегментировать, чтобы вычленить хотя бы какую-то группу лояльных, и уж чего-чего, а никакого цинизма в отношении всех этих вчерашних белоленточников нет и в помине. Тогда зачем Гудков их пугает? Чтобы раззадорить? Или это наоборот подмигивание понимающим – дескать, вам бояться нечего?
Наконец, Гудков прямо указывает, как все эти предсказания могут повлиять на референдум по Конституции, который, вроде бы, отложен из-за пандемии, но власть тем не менее «продолжает давить на общественное мнение», убеждая согласиться с поправками. (На самом деле и здесь дела обстоят совсем на так – власть сегодня лишний раз и не напоминает о референдуме.) В настоящий момент, по данным Левада-Центра, 45 процентов готовы принять поправки, а несколько более 30 процентов – решительно против них, что является «очень неустойчивой ситуацией».
Понятно, что предсказанные Гудковым протесты через два месяца как раз совпадут с наиболее возможной датой референдума по Конституции, который, по-видимому, будет символически привязан ко Дню семьи, любви и верности 8 июля. Точнее, понятно, когда эти протесты окажутся для оппонентов Путина наиболее желательными, когда их надо будет загодя накамлать, чтобы «очень неустойчивая ситуация» развернулась в нужную сторону и явилась естественным итогом исторического минимума. Вот для чего требуется вся эта лукавая социология.
Словом, картина предельно ясна. Ведётся беспрецедентная по своим масштабам и напористости кампания по дискредитации Путина. Такого не было даже во времена белоленточных протестов, что и понятно – нефтяные деньги тогда шли бесперебойно, а озабоченные отсутствием в стране «демократии» при всей их медийной активности не могли рассчитывать на безусловную поддержку большинства населения. Сейчас все иначе. Общество на грани паники и готово поверит в то, что нахлынувшие беды действительно от «режима».
Поэтому сейчас как никогда важна высокопрофессиональная и тонкая контрпропаганда. Необходимо разрабатывать подробные сценарии путинских ударов на выходе из локдауна и в преддверии референдума. Хочется надеяться, что затянувшееся молчание и невнятица Кремля – это всего лишь военная хитрость, маскировочный маневр. Тем более что такое поведение очень свойственно психотипу нашего президента: долго выдерживать паузу, а потом начинать наступление по всем фронтам…
Очень важно, чтобы это действительно было так. В противном случае картинка, демонстрируемая лукавой социологией, так и запрограммирует реальную действительность.
