Отгремели литавры комментариев по итогам саммита «Большой двадцатки» в Гамбурге, сводившихся в основном к тому, что «Трамп с Путиным поладили», и постепенно стала проясняться реальная, далекая от этих упрощений, картина мировых раскладов. Забегая вперед, отметим, что ничего хорошего она России не сулит, если и далее оставаться в мире иллюзий, рассчитывая а) на «равноправные» отношения с Западом, равно как и с любыми тамошними фигурантами и б) на соблюдение договоренностей, достигнутых с ними под рефрен подобных разговоров.
Так получается – и многие, кто не «ушиблен» западничеством и сохранил трезвость ума и доброту памяти, об этом предупреждали, - что единственным способом выживания нашей страны на очередном историческом повороте остается если не словесный, то фактический – ментальный и смысловой - разрыв с Западом. С мыслями, страстями, надеждами на Запад, с грезами о возможности с ним примирения и тем более объединения. С ложным, уводящим прочь от реалий, ощущением собственной «европейскости», наконец. И поворот от всего этого – нет, даже не на Восток, а на «большой Юг», в южное подбрюшье России и СНГ, где и решается судьба будущего миропорядка. И где единственным глобальным партнером у России остаются отнюдь не США, а Китай, где – это надо понимать – все тоже отнюдь не однозначно. Где приближается XIX партсъезд, предстоящие установки которого, прежде всего в части «престолонаследия» с прицелом на 2022 год, зафиксируют существующую расстановку внутренних сил. И чем больше аргументов сможет предъявить в свою пользу действующая власть, тем больше у нее будет шансов на сохранение хрупкого межгруппового баланса и решение ключевых вопросов в свою пользу. Надо ли говорить, сколь весомым является довод об укрепляющемся сотрудничестве с Россией!
Несколько кратких тезисов об основах современной геополитики.
Первое. В XV веке, когда воссоздавалась централизованная русская государственность, между Россией и Западом возникло непреодолимое, фундаментальное, антагонистическое противоречие, не изжитое и сегодня и неспособное быть изжитым никогда, пока существуют Россия и/или Запад. В Москве тогда посчитали, что геополитический баланс восстановлен, а в европейских столицах – что он нарушен. Поскольку те представления с обеих сторон сохранились, дожив до современности в первозданной и девственной чистоте, постольку все, что делает Запад, ведя непрерывную многовековую «холодную» экспансию на Восток, перемежающуюся с «горячими» нашествиями, - это восстанавливает баланс в своем понимании. Как говорил легендарный начальник Первого главка КГБ генерал Леонид Шебаршин, «Западу от России нужно только одно: чтобы ее – не было». А Россия все, что делает, - этот баланс защищает, но уже в своем понимании.
Общего знаменателя у этого противоречия нет, взяться ему неоткуда, поэтому «холодная война», основанная на «равновесии страха», - лучший и наименее разрушительный выход из этой ситуации, ибо все остальные – хуже. Точнее, они несовместимы с выживанием человечества.
Правда, на этот вопрос у нас в стране имеется и другая точка зрения, доминировавшая в «лихие» 1990-е годы, да и сегодня, к сожалению, отнюдь не ставшая уделом одних только маргиналов «навально-немцовско-гозмановского» пошиба. Заключается она в том, что Россию, дерзнувшую пять столетий назад бросить вызов «мировому гегемону», нужно ему «сдать», капитулировав и превратив ее в «часть Европы». И если не получится «оптом», то сделать это «в розницу». («Проиграли бы войну – пили бы баварское пиво», - так, помнится, звучал этот леденящий душу тезис в исполнении перестроечной яковлевской «пятой колонны»).
Второе. Стержнем западной геополитики против России является удавка «анаконды» - концепция, выведенная еще в конце XIX века американским адмиралом Альфредом Мэханом и дополненная в 1940-е годы, несмотря на союз с СССР в рамках Антигитлеровской коалиции, концепцией «лимитрофов» другого заокеанского геополитика – Николаса Спайкмена. Смысл ее в выдавливании России на север, окружении враждебными подвижными рубежами и удушении до смерти путем перемещения этих рубежей вглубь нашей страны. Наглядный пример - распад СССР.
В ответ на это важнейший вектор российской геополитики, помимо создания «предполья» в Восточной Европе, направлен также на разрыв «петли анаконды» встречным прорывом на юг, к берегам «теплых морей».
Третье. Геополитика Китая, вопреки распространенным заблуждениям времен советско-китайского противостояния, своим острием ориентирована отнюдь не на Север, а на Юго-Восток, в зону Тихоокеанского театра военных действий (ТВД); перманентно обостряющаяся ситуация в Южно-Китайском море и вокруг Корейского полуострова – тому наглядная иллюстрация. На континенте же вектор китайской экспансии ориентирован тоже не на Север, а на Запад, как раз по маршруту возрождаемого сегодня в проекте «Один пояс и один путь» древнего Великого шелкового пути. Ушлые западники, вроде покойного Бжезинского, изворачиваясь ужом, пытались адаптировать китайскую геополитику к антироссийским целям, предлагая направить вектор нового-старого маршрута с Запада на Восток, совместив его явочным порядком с «анакондой» (книжка «Еще один шанс», 2009 г.).
Не прошло! И этот вектор обернулся с Востока на Запад и, с одной стороны, принялся отсекать «анаконду» ударом во фланг, а с другой, в районе Ирана и Сирии встретился с северо-южным российским вектором. (Это, кстати, ответ на вопрос о причинах противодействия Китая советскому присутствию в Афганистане; когда отношения между странами не ладятся, подобное пересечение геополитических устремлений воспринимается «в штыки» - это на заметку отечественным «синофобам», они же западники).
В конце 1970-х годов «анаконду» чертили «по Бжезинскому», с Запада на Восток, последовательно поджигая Иран и Афганистан и «обнимая» «южное подбрюшье» СССР удушающими объятиями «зеленой» исламской «дуги». Сегодня, в рамках ШОС, все идет в обратном направлении. Российский и китайский векторы соединились, дополняя друг друга на Ближнем и Среднем Востоке и не только в Сирии. И в этой связи об Астанинской декларации ШОС от 9 июня 2017 года, в третьем разделе которой приведен список наиболее проблемных, с точки зрения членов этой международной организации, стран и связанных с ними тем. На первое место – обратим на это особое внимание – поставлен Афганистан (в контексте «стабильности, …преодоления экстремизма и наркопреступности»). На втором месте – Сирия, где вперед выведена задача обеспечения успеха «межсирийского диалога», на третьем – Иран, и в центр поставлено выполнение плана действий по урегулированию вокруг иранской ядерной программы, на четвертом – Украина, где безальтернативными признаются Минские соглашения. Кроме того, отдельно упоминается арабский мир в целом, и эту формулировку следует привести полностью: «Государства-члены (ШОС. – Авт.) приветствуют стремление стран и народов арабского мира к политико-дипломатическому урегулированию кризисов и конфликтов в регионе Ближнего Востока и Северной Африки на основе взаимного уважения интересов, суверенитета и территориальной целостности, права самим определять свою судьбу без вмешательства извне, верховенства закона, а также норм и принципов международного права».
И понятно, что коль скоро в ШОС говорят о суверенитете и территориальной целостности государств арабского мира, то это идет вразрез с попытками переформатирования региона, которые предпринимаются в рамках американских концепций «Большого Ближнего Востока» и «глобальной демократической революции» (она же – «арабская весна»). И еще ясно, что нанизанные на российско-китайскую ось ШОС Афганистан, Иран, Сирия, Украина (особенно Украина, к ШОС не имеющая даже формально-регионального отношения!) – это вектор евроазиатской, то есть российско-китайской «контранаконды». Альтернативная Западу концепция «большого Юга» заворачивает и в «предместья» «большого Запада», то есть учитывает всю совокупность той части геополитических интересов России, что связывается с национальной безопасностью и выживанием нашей страны.
И четвертое. Между Россией и Китаем «лимитрофов» нет. И именно это обстоятельство (без «ограждения» по всему периметру границ «анаконда» расползается на фрагменты) стоит «костью в горле» у западных стратегов которые, сквозь всю Новейшую историю пытаются таковые создавать. (Например, Маньчжоу-Го в оккупированной японцами Манчжурии или пик советско-китайского противостояния 1970-х гг., включая тот же «афганский» период 1979-1989 гг.).
Причем, эти попытки проецируются и на внутриполитическую ситуацию в том же Китае, где западными державами еще в период Гражданской войны 1945-1949 годов предпринимались попытки «оторвать» от страны юг, сделав его своим протекторатом (как максимум, от рубежа реки Янцзы). Отголоском именно тех событий стало бегство с «материка» клики Чан Кайши; Тайвань приХватизировать ей с помощью Запада удалось, но тем все и ограничилось. Однако опасность не иссякла; если заглянуть в соответствующие планы, скажем, Фонда братьев Рокфеллеров, то легко убедиться, что «южный Китай» и сегодня числится в «программах» этой влиятельнейшей НКО, в которых ранее он выделялся в характерную группу «пилотных регионов» («pivotal regions»).
В разработке и осуществлении операции по форсированию Янцзы, которая разрушила англо-американские планы, колоссальную роль сыграл Дэн Сяопин, политическое восхождение которого после опалы неотделимо от фигуры бессменного премьера Чжоу Эньлая, наиболее глубокого из стратегов китайской геополитики, тесно связанного с северными элитами. И поскольку Дэн Сяопин – из южной Сычуани, то сохранение нынешней скрепы севера и юга, во многом олицетворяемой партийно-государственной биографией Си Цзиньпина, как видим, имеет достаточно глубокие корни. Это – не только история; это и современность, о конкретных зигзагах которой упомянем немного ниже.
И еще один важный «справочный» момент. Автору этих строк неоднократно приходилось отмечать факт перераспределения мирового кланового олигархического влияния. Еще в 2004 году центр ротшильдовской династии перекочевал из Лондона в Париж, а в мае 2012 года появилось бизнес-соглашение Дэвида Рокфеллера с предводителем побочной ветви британских Ротшильдов – Джейкобом. Суть этого перераспределения – в формировании единой межклановой стратегии, в которой Ротшильдам отводились финансы и бизнес, Рокфеллерам – политика, Ватикану – управление реализацией экуменической программы и «человеческим фактором». И очень похоже, что со смертью Дэвида Рокфеллера, объявление о которой подозрительно совпало с преддверием годового собрания Трехсторонней комиссии (конец марта 2017 г.), клановое распределение окончательно выстраивается в виде некоей вертикально-интегрированной структуры. Отсюда и столь кардинальные подвижки на Западе, когда «заготовки» в виде Brexit и Дональда Трампа дополняются переформатированием в Европейском союзе, где от франко-германской оси и наследовавшего ей германского доминирования лидерство как будто переходит к Франции. И это – наилучшее свидетельство того, что политические и военные факторы в западной политике начинают преобладать над экономической мощью, тем более, что крамольные разговоры о пересмотре безъядерного статуса на этом фоне, пусть и вполголоса, но ведутся уже и в самой Германии, уязвленной тем, как беспардонно навязанная Ротшильдами «кукла» под именем Эмманюэль Макрон примеривает на себя чуть ли не наполеоновский сюртук. (Хотя, забегая вперед, отметим, что сей аксессуар впору присматривать себе не кому-либо из марионеточных ставленников олигархии, а римскому папе).
Европу явно готовят к резкой смене декораций, перспектива которой в Британии подпитывается «подвешенным» парламентом, во Франции – «выскочкой на троне», которую могут «сдуть» также быстро, как и «надули». В Германии же, где предстоят выборы в бундестаг, ожидающую триумфа Ангелу Меркель вполне может подстеречь судьба Терезы Мэй, что можно будет спрогнозировать по соответствующим «информационным поводам» в непосредственном преддверие голосования.
И через призму всего этого посмотрим теперь на итоги «двадцатки» в виде взахлеб обсуждаемых всеми мировыми СМИ результатов встречи российского и американского президентов. Обратим внимание на некоторые смехотворные вещи, которыми буквально кишит контекст этой встречи с американской стороны. Белый дом изо всех сил надувает щеки, чтобы «продемонстрировать» своей общественности, что Трамп с Путиным был «жесток» и «крут», что треть разговора была посвящена обсуждению «российского вмешательства в американские выборы». (То есть, получается, американский президент предъявил российскому «претензии» за «поддержку» самого себя?). В самой Америке тем временем пачками «убирают» тех, кто «слишком много знал» об избирательной кампании Хиллари Клинтон, и масштаб этой «цепочки» похорон сопоставим разве что с той, что последовала за убийством Джона Кеннеди.
Театр абсурда? И это тоже: США стремительно превращаются уже даже не в «перестроечный» СССР, а в современную «большую Украину». Но такое объяснение слишком простое. Если же копнуть глубже, то можно увидеть другие вещи. Что Трамп ввиду своей политической неопытности, попав в жернова вашингтонских раскладов, а) проиграл в них все, что можно и что нельзя, причем, значительную часть проблем «привез» себе сам. И б) все быстрее становится «persona non grata» даже не для «чужих», а для «своих», которые, поняв, что имеют дело с дилетантом, с которым «каши не сваришь», серией «встречных» ходов по сути загнали его в «чужой» лагерь и теперь терпеливо расставляют вокруг него ловушки импичмента (комиссия экс-директора ФБР Роберта Мюллера, далеко не чуждого другому экс-директору Джеймсу Коми, которого предусмотрительно поссорили с Трампом, хотя именно Коми поспособствовал обвалу рейтинга Хиллари Клинтон непосредственно в преддверие выборов). И пусть «первая серия» отрешения президента не удалась, но то ли еще будет! Кто сказал, что Мюллер, кандидатуру которого Трампу рекомендовали «одобрить», придет по части «российского вмешательства» к тем выводам, которые устроят официальный Белый дом? И каким окажется выход из ситуации, когда «не устроят»?
Как именно подставляется Трамп, и как, используя это, подставляют его? Два примера. Для начала с ударом «Томагавками» по сирийскому аэродрому в Шайрате. Тогда прошла информация, что «химическая бомбардировка» в Хан-Шейхуне, ставшая для этого поводом, была осуществлена беспилотником с саудовско-израильской базы. И что команда вице-президента Майка Пенса в лице директоров ЦРУ и национальной разведки Майка Помпео и Дэниэла Коутса не имела физической возможности отговорить его от удара по Сирии ввиду своего отсутствия рядом в момент принятия решения. Иначе говоря, Трампа в информационном поле «соединили» с игравшими против него же силовиками и неоконами. Другой эпизод – со знаменитой двухминуткой общения с президентом Украины. Трампа тогда «использовали» все, кому было не лень: и вице-президент Пенс, заинтересованный в укреплении пошатнувшихся позиций Порошенко, и его оппоненты из силового блока, делающие ставку на перехват власти украинскими радикалами.
В целом же напрашивается параллель с серединой 1970-х годов, когда с властного Олимпа убирали Ричарда Никсона. И то, что за этим процессом, как и тогда, маячит фигура Генри Киссинджера, и что те годы были временем беспрецедентно крутых перемен в миропорядке, о масштабах которых мы узнали, увы, только через полтора десятилетия, в процессе распада СССР, наводит на очень невеселые аналогии.
Что именно проиграл за полгода Дональд Трамп? И с кем встречался в Гамбурге Владимир Путин, прекрасно зная своему визави и цену, и связанную с ней фактическую бессмысленность этого общения? Понимая, что разговаривать в Вашингтоне нужно совсем с другими людьми, однако, будучи вынужденным при этом «соблюдать протокол».
Первое. Трамп не удержал баланс в команде, в которую изначально были встроены элементы «чужеродного», глобалистского лагеря. Например, министры финансов (Стивен Мнучин, «Goldman Sachs»), торговли (Уилбур Росс, «N.M. Rothschild & Sons»), образования (Бетси Дэвос, сестра основателя системы ЧВК Эрика Принса), обороны (Джеймс Мэттис из морских сил спецопераций). Заменой Майкла Флинна близким к Мэттису Гербертом Макмастером, в свою очередь, связанным с экс-директором ЦРУ Дэвидом Петрэусом, Трамп собственноручно свил в Совете национальной безопасности глобалистское гнездо, «птенцы» которого глубоко вовлечены в афганские и в целом ближневосточные дела. И имеют возможность раскручивать нестабильность, препятствуя российско-китайскому альянсу в регионе, пересекая и разводя упомянутые векторы наших стран – северо-южный и восточно-западный.
Результат хорошо известен: серия вооруженных провокаций и терактов, направленных а) на подрыв стабильности и стравливание между собой афганских народностей, прежде всего пуштунов с этническими таджиками и хазарейцами, и б) переформатирование движения «Талибан», пользуясь определенным расколом между северными и южными полевыми командирами по отношению к ИГИЛ. Под удар проамериканских элементов в Кабуле подставляется та часть талибов, которая ориентирована на Пакистан, готова гарантировать безопасность «Одного пояса…» и является фактором, сдерживающим проамериканские процессы в правящих режимах Средней Азии. Но самое главное: одновременно с ростом влияния ИГИЛ на юге Афганистана пакистанское, и следовательно китайское влияние целенаправленно начинает замещаться индийским, что открывает новый фронт в индийско-пакистанском конфликте, чреватом при переходе в «горячую» фазу ядерной эскалацией.
Учитывая, что Трамп не просто утратил контроль над этой ситуацией, но и вычистил остатки альтернативного влияния, уволив из СНБ советницу Флинна Кэтлин Макфарлэнд, близкую еще и к Киссинджеру, а также предоставил Пентагону карт-бланш, расширив полномочия его главы Мэттиса, дальнейший «широкий» подрыв Афганистана не за горами. На уровне стратегии Россия и Китай, как могли, минимизировали эти последствия, приняв Индию и Пакистан в ШОС и связав их взаимными обязательствами в рамках этой организации, а также, как помним, привлекли внимание к Афганистану в итоговой декларации астанинского саммита. По крайней мере это позволит избежать в регионе, у границ наших двух стран, ядерного конфликта, но в оперативном и тактическом звене инициатива остается у американских силовых «ястребов», за которыми маячат ведущие идеологи неоконсерватизма. И тот же Эрик Принс, обосновавшийся в Гонконге, уже усиленно стрижет купоны, «продавая» безопасность «Одного пояса…» китайскому правительству.
Второе. Трампа буквально «по-детски» развели на ситуации вокруг британского престола. Использовали его конфликт с принцем Чарльзом, и тот в свое время «слил дезу» о смерти Елизаветы II, которая будто бы «утаивается» Букингемским дворцом. И побудил американского президента к тому, чтобы воспользоваться этой ситуацией. Трамп и воспользовался: потребовал обязательной «совместной прогулки» с королевой в ее карете в ходе намечавшегося на октябрь этого года визита. Англичане, завлекая его в сети своей провокации, стали мягко упираться; в ответ Трамп, в котором проснулся азарт хищника, нарастил давление и… Авантюра, в которой глава Белого дома решил поддержать сыновей Чарльза, конкурирующих с ним за наследство, закончилась полным фиаско. Когда выяснилось, что королева «в порядке», визит был отменен под смехотворным предлогом неодобрения его британской общественностью и СМИ. И никто в Вашингтоне по поводу такого унижения Белого дома, которому даже не позволили «сохранить лицо», заметим, и не возмутился, настолько многим оно оказалось на руку.
Возможно, Трампу не хватило заинтересованной поддержки со стороны обиженного на него Коми, имеющего на Британских островах немалые связи, сохранившиеся с периода работы в глобальном банке HSBC…
Третье. Еще одной «разводке» Трамп подвергся при попытке разыграть противоречия между Ватиканом и входящим в его фактическую юрисдикцию Мальтийским орденом. Что он хотел от этого выиграть, еще даже не въехав в Белый дом, кроме того, чтобы «ущучить» Барака Обаму, приложившего в свое время руку к смене Бенедикта XVI нынешним Франциском, неизвестно. Возможно, клюнул на еще одну «дезу» по поводу якобы имеющих место «разногласий» между Ротшильдами и Ватиканом, которые-де «проявились» в конфликте внутри руководства мальтийцев. В результате «на пустом месте» создал себя кучу неприятностей. Папа без видимых проблем разобрался в ситуации, попросту уволив «по собственному желанию» Великого магистра британца Мэтью Фэстинга и передав фактическую власть в ордене, между прочим контролирующем финансы Ватикана, немецкому лобби во главе с Великим канцлером Альбрехтом фон Боселагером.
Будь Трамп и его «доверители» более проницательными, они бы увидели, как разрешились противоречия в другом «внутрикатолическом» конфликте в еще одном ордене «Opus Dei», в руководстве которого политические интересы Ватикана переплетены с финансовыми интересами Ротшильдов. Престарелый прелат Хавьер Эчеваррия, назначенный еще Иоанном Павлом II, в декабре 2016 года скончался от осложненной пневмонии в римской клинике. И никто из заинтересованных в судьбе этой папской прелатуры – ни сами Ротшильды, ни представители испанского двора, ни банкиры приближенной к ордену и олигархам группы «Santander» - ничего не заподозрили. Хотя, возможно, они учли, что несколько раньше поменялось и руководство ордена иезуитов, к которому Франциск, как известно, имеет прямое и непосредственное отношение. Словом, желающих испытывать судьбу в противостоянии с папой-иезуитом, что не прельстило даже бывшего самого «черного папу» - экс-генерала ордена Адольфо Николаса, не отыскалось. Почему это не было принято к сведению в Вашингтоне – одному Богу известно…
Еще Трамп мог и должен был сделать выводы из частично упомянутой мартовской истории с годовым заседанием Трехсторонней комиссии, во время которого папа принял у себя в резиденции собравшихся на саммит лидеров стран Европейского союза. Практически 100-процентная явка на это мероприятие сама за себя говорила о том, кто в Европе главный, особенно, если рассматривать это событие в увязке с преемственностью власти в католических орденах. Должен был сделать, но не сделал. Потому и удостоилась его встреча с Франциском, состоявшаяся 24 мая т.г., соответствующих комментариев, как аналитических, так и сатирических.
Результат во всей красе явил себя 14 июля, на совместном параде в Париже, который Трамп принимал вместе с годящимся ему в сыновья Макроном, упомянутой марионеткой Ротшильдов. А после этого широко улыбался, раздавая комплиментарные оценки американо-французским отношениям, которые «крепки, как никогда», и намекал на возможный пересмотр решения о выходе США из Парижского соглашения по климату. И это после того, как еще недавно, в мае, менторским тоном объяснял европейцам проездом со Среднего Востока в Ватикан и далее в Вашингтон неубедительность их доводов в пользу сохранения американского «климатического» участия. Не иначе, как «укатали Сивку крутые горки»?..
Четвертое. Верный признак контроля над ситуацией вокруг Трампа, которая управляется кем угодно, но не им самим, - фактическая дискредитация усилий американского президента на двух генеральных направлениях внешней политики США – российском и китайском. Памятуя о «триединстве» глобального треугольника, в котором проигрывает та сторона, против которой объединяются две остальные, что наглядно подтвердил опыт СССР, кто-то последовательно разрушает все, что Трамп пытается создать в отношениях между Вашингтоном с одной стороны, и Москвой и/или Пекином с другой. И способствуют их объединению против США. Этот «кто-то», не иначе «бес», который вслед за встречей Трампа с Путиным «попутал» новой серией скандала вокруг арестованной в США российской дипломатической собственности, а Госдеп сподобил (!) выступить с заявлением, как бы специально разогревающим конфликт с американской стороны. Разумеется, вызвав соответствующую встречную реакцию России.
Еще этот «бес попутал» хозяина Белого дома перед приглашением Си Цзиньпина во Флориду, еще не войдя в Белый дом, как будто нарочно беспечно поговорить по телефону с тайваньским президентом, а после отъезда высокого Председателя КНР из США, уже совсем недавно, принять решение о продаже мятежному острову оружия на 1,4 млрд долларов. Внушили ему это видимо, поэксплуатировав президентский бизнес-менталитет, подсказывающий, что на противоречиях нужно зарабатывать, невзирая на политические последствия и риски, по примеру одновременных сделок по продукции ВПК с Саудовской Аравией и с Катаром.
Вопросов подобного рода, как и примеров на этот счет, на самом деле можно привести еще множество. Но это тот случай, когда от увеличения количества слагаемых, сумма (вердикт) не меняется. И не случайно эксперт Атлантического совета США Ариэль Коэн в недавнем «Поединке» у Владимира Соловьева с Вячеславом Никоновым вполне прозрачно намекнул, что смена «пророссийского» Трампа «антироссийским» Пенсом – это лишь вопрос времени. И что России от этого не поздоровится.
Остаются два по-настоящему важных вопроса, как всегда сводящихся к пресловутым «Кто виноват?» и «Что делать?». Ответ на первый из них – как получилось, что окружение президента США, победившего под лозунгом возвращения Америке ее могущества, в кратчайшие сроки его же и «сделало», сдав с потрохами оппонентам под собственное заклание? – представляется очевидным. Альянс Ротшильдов с Ватиканом – не просто серьезнейший фактор мировой политики; это – откровенно неонацистский фактор, и в этом нужно и должно отдавать себе полный отчет. Не раз упоминавшееся мной дистанцирование англосаксов от континентальной Европы своим последствием имеет создание «четвертого рейха», который под шумок «перетягивания каната» между Берлином и Парижем возглавит Святой престол, уже не раз провозглашавший против Москвы «крестовые походы». И слабый президент США, а еще лучше чехарда президентств, как в 1920-е или 1970-е годы, при неизменности и незыблемости теневого концептуального кукловодства этим процессом – это именно то, что позволит англосаксам не только объяснить, почему они «допустили» в Европе подобное. Но и «оставить последний ход за собой», в том числе с помощью вытащенного в нужную минуту из рукава «джокера». Карусель между «своими» и «чужими», в которой не разберешь, где одни и другие, куда попал Трамп, - явный признак игры «двух рук, управляемых одной головой». Или, если проще, пресловутых «нанайских мальчиков».
Остается напомнить, что «новая» фашистская перспектива для Европы еще в 1975 году была прописана в знаменитом докладе Трехсторонней комиссии «Кризис демократии», в подготовке которого участвовали широко известные создатели некоторых культовых политологических теорий. Например, Сэмюэл Хантингтон.
Второй вопрос – что этому противопоставить? – сводится к превентивным действиям по недопущению подобного развития событий. Симметричного ответа на эти вызовы нет: слишком далеки друг от друга Североатлантический (Европейский) и Тихоокеанский ТВД, и эта их взаимная отдаленность, по крайней мере для нашей страны, чревата угрозой войны на два фронта. Но имеется еще один ТВД - Ближний и Средний Восток, метафорично названный Бжезинским «евразийскими Балканами». Именно здесь политические, дипломатические, торговые, а при определенных условиях и военные усилия России и Китая могут и должны быть соединены вслед за векторами их геополитики. Сохранение миропорядка XX века в веке XXI – с выживанием национальных государств и преодолением терроризма и вооруженного сепаратизма – уже победа. Ибо ничто не уменьшает англосаксонского влияния в этом ключевом регионе так, как ликвидация предпосылок к вселенскому хаосу и войне всех против всех. «Мирное» поражение на этом ТВД, рассекающее и отбрасывающее «петлю анаконды» далеко с ее нынешних позиций, способно деморализовать горячие головы в ведущих западных столицах, существенно их охладив. И настроить их если не на миролюбивый лад, то на волну вынужденного диалога, продиктованного изменением баланса в системе упомянутого «равновесия страха».
Состоявшийся в конце июня, вскоре после описанной выше «цепочки» трагических событий в Кабуле, визит в Пакистан и Афганистан главы китайского МИД Ван И, имеющего прямые связи с геополитическим наследием Чжоу Эньлая, прошел после саммита ШОС в Астане. А перемирие в Сирии, коснувшееся, если называть вещи своими именами, лишь предместий и пригородов Дамаска, что однозначно выгодно России и Башару Асаду, связывая руки боевикам, развязывает их российско-сирийскому альянсу под Дейр-эс-Зором, где, по большому счету, и дописывается сегодня история этой войны.
Что же касается Трампа и диалога с ним, то их следует воспринимать как данность реальности, понимая, что она может измениться в любую минуту. Свою партию американский президент, похоже, уже проиграл.
