Вначале — несколько строк необходимого предисловия. Уходящий 2012 год был на государственном уровне назван Годом русской истории. На него приходилось два значимых для нашей страны юбилея: 400-летие изгнания из Москвы польских оккупантов и 200-летие Отечественной войны 1812 года. Оба эти события давно считаются одними из важнейших, ключевых для нашей истории. День народного единства 4 ноября, установленный в память победы над польским нашествием, сегодня вообще считается едва ли не главным государственным праздником.
Но "довлеет дневи злоба его" — обе эти даты в уходящем году, по сути, прошли незамеченными. Со стороны государства дело ограничилось проведением нескольких формальных мероприятий на федеральном и региональном уровнях, а со стороны общества — отдельными усилиями объединений энтузиастов…
Известно, что к 100-летнему юбилею Отечественной войны 1812 года Николай II учредил в 1910 г. Особую комиссию из представителей 12 ведомств. В рамках проведения юбилея на Бородинском поле были построены 36 монументов, в Москве возведен Бородинский мост, художником Ф.А. Рубо написана панорама "Бородинская битва", открыты памятники в Смоленске, Малоярославце, Полоцке, создан Музей 1812 года, учреждены юбилейная наградная медаль и специальный "бородинский" рубль, организован массовый выпуск патриотической и научной литературы.
В рамках празднования 150-летия Отечественной войны 1812 года был построен Музей-панорама "Бородинская битва", учрежден Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник, имена героев 1812 года присвоены десяти улицам Москвы и двум станциям метро, на Кутузовском проспекте воссоздана Триумфальная арка, сняты фильмы "Гусарская баллада" и "Война и мир", выпущены почтовые марки, научная и научно-популярная патриотическая литература.
Сейчас — ничего подобного не наблюдалось. Обошлись театрализованными реконструкциями сражений, возложением цветов и венков к уже существующим памятникам да присвоением Можайску и Малоярославцу почетного звания "Города воинской славы". Как говорится, спасибо и на том.
Но — "природа не терпит пустоты". В отсутствие реального государственного интереса к выдающимся вехам нашего прошлого попытки навязать российскому общественному сознанию альтернативные версии происшедших событий, "переписать историю" в нужном совсем иным государственным и международным структурам ключе становятся всё более активными и настойчивыми.
И вот уже посол Франции в Республике Беларусь Мишель Ренери, принимая участие в перезахоронении останков солдат Великой армии Наполеона, погибших во время переправы через Березину, заявляет, что все они: "французы, поляки, белорусы", — оказывается, сражались в 1812 году за "идею новой Европы, в которой сегодня мы живём. Сегодня мы живём в Европе в мире — и это тоже заслуга этих солдат, которые находятся здесь. Это не вопрос споров или дебатов".
Это не единичное утверждение зарвавшегося и потерявшего историческую перспективу дипломата — это часть согласованной и весьма масштабной кампании по "переформатированию" нашей истории. К сожалению, в ней принимают участие не только представители иностранных государств — отличаются на этом поприще и отечественные "смердяковы" от истории, на словах ратующие за научную объективность и беспристрастность, а на деле тиражирующие агрессивные антироссийские мифы. Не удивлюсь, если к числу "воинов новой Европы" вскоре будут причислены и тевтонские "псы-рыцари", и польские оккупанты Смутного времени, и — почему бы нет? — войска Третьего рейха и его союзников. А ведь за попытками "переписать" историю обычно стоит желание её "перепоказать"...
Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?
А.С.Пушкин, "Евгений Онегин",
глава Х
"Во всех боях французы оставались победителями; русские дали им возможность осуществить невозможное; но если мы подведём итог, то окажется, что французская армия перестала существовать, а вся кампания завершилась полным успехом русских за исключением того, что им не удалось взять в плен самого Наполеона и его ближайших сотрудников…"
Карл фон Клаузевиц, "О войне"
ОбъЁмнаЯ работа Олега Сафонова и Сергея Уварова под названием "Война 1812 года, какой её не хотят знать", опубликованная в малоизвестной "росийско-итальянской" газете "Modus vivendi" (2012, №9), но сразу "вывешенная" на нескольких интернет-сайтах, является откровенной апологией вторжения Наполеона в Россию.
Цитирую: "Франции война с Россией была нужна гораздо меньше, и Наполеон готов был идти на многое, чтобы её избежать. Отказ Александра от участия в блокаде сыграл роль брошенной перчатки. И Наполеон принял вызов... Будь у Наполеона малейшая возможность иначе решить конфликт с Россией, он бы использовал её".
Ну, конечно же: Гитлера вынудил напасть на Советский Союз Сталин, а Наполеона на Российскую империю — Александр I. Удивительно, что в данной связи авторы ни словом не упомянули об отказе российского императора выдать замуж за Наполеона свою сестру, — великую княжну Екатерину. Видимо, потому, что вся эта история датирована еще 1808 годом, а потому к началу Отечественной войны её и за уши не притянуть — даже за торчащие уши заказа на восхваление Наполеона, который состоялся именно в войнах.
Он каждый год участвовал в захватнических войнах Франции: и в Италии, и в Египте, и других странах. А придя к власти, сам организовывал эти захваты. Например, захватил Голландию, наложил на неё огромную контрибуцию в 100 млн. гульденов, плюс 80 млн. гульденов на содержание французской армии, а затем вообще объявил её территорию наносом французских рек и включил государство Нидерланды в состав Франции на правах провинции. Ни больше, ни меньше.
Но Сафонов и Уваров, авторы-исполнители заказа, дают совсем другое объяснение: "Его целью было создание гражданского общества и "Федеративной империи Европы" на началах единого свода законов, единиц мер и весов, валюты, без таможенных барьеров, но с сохранением национальных монархий".
Как будто и не было насаждённых на многие европейские троны многочисленных родственников Наполеона, "из грязи — в князи". Как будто, вторгшись в Россию, он дал русским крестьянам, хотя бы по примеру французских, "землю и волю". Как будто не по его приказу за изъятые для пропитания Великой армии хлеб и скот рассчитывались с русскими крестьянами фальшивыми ассигнациями, а потом начали просто отбирать нужное силой. Как будто не было вместо норм Гражданского кодекса обгорелых печных труб и трупов мужчин, да ещё изнасилованных, и всё-равно убитых молодых женщин по всему пути отступления Великой армии: в Москве, Калужской, Смоленской и более западных губерниях России...
Очень верное объяснение вечному стремлению Наполеона к войнам дал участник тех событий генерал Роберт Вильсон: "Он сам (Наполеон. — авт.) вполне осознавал (а теперь это уразумел и весь свет), что не может властвовать без войны. Состояние мира было несовместимо с его политическим существованием, оно разрушало добытое мечом господство, каковые один только меч и мог поддерживать. Только так можно было бороться с нападками роялистов, интригами доктринёров и заговорами республиканцев, ибо состояние мира придало бы всем им необоримые жизненные силы".
Сама сущность власти Наполеона, получившая название "бонапартизма", предполагала арбитраж и компромисс между классами буржуазного, капиталистического государства, что требовало постоянного и значительного притока ресурсов извне. Французские колонии начала XIX века подобного притока, в отличие от британских, обеспечить не могли: отсюда постоянные "наполеоновские войны", сотрясавшие Европу на протяжении почти полутора десятилетий.
Не питали по данному поводу никаких иллюзий и в Санкт-Петербурге. Широко известны слова, сказанные Александром I французскому послу в России герцогу Арману де Коленкуру: "Если жребий оружия решит дело против меня, то я скорее отступлю на Камчатку, чем уступлю свои губернии и подпишу в своей столице договоры, которые являются только передышкой".
Сафонов и Уваров походя дают уничижительные характеристики полководцам русской армии Багратиону, Барклаю де Толли и, особенно, Кутузову. Тому самому, который разгромил восхваляемых авторами французских генералов.
Некоторые их пассажи напоминают прямой перевод с французского указующего текста: "Командный состав наполеоновской армии был, безусловно, лучшим в мире на то время. Командование Великой армии было полностью укомплектовано талантами, включая наиболее выдающиеся, как маршал Даву. Наполеон оставался первым полководцем в мире, и попытки сместить его с этого трона, не удались ни в 1813, ни в 1814(?), ни даже в 1815 году"(?!). Ну, не может русский человек написать так о русской армии, отстоявшей Отечество: "Для офицеров солдаты-крепостные являлись не более чем боевым скотом. Вопрос о том, откуда в такой армии могла взяться столь высокая боеспособность, относится к величайшим тайнам "загадочной русской души", на который сами русские не знают ответа"(?!).
И об иностранцах, подмятых Наполеоном, россиянин тоже так не напишет: "Все прочие представляли собой в лучшем случае потенциальных дезертиров (пруссаки и австрийцы), в худшем мародёров (немецкие части, особенно вестфальцы), в самом крайнем — перебежчиков на вражескую сторону (испанцы и португальцы)". Так может писать только французский ультранационалист, до сих пор боготворящий Наполеона. Российским же историкам известно, что пленных испанцев и португальцев сразу отсортировывали для отправки на родину в отряды сопротивления диктатуре Наполеона. Желающих пленных немцев включали в 1812 году в русский егерский отряд Кайсарова, а в начале 1813 года образовали и немецкий легион Фигнера. Пруссаков и австрийцев тоже склонили-таки, общими усилиями войск, самого Кутузова и императора Александра I, к союзу с Россией в первой половине 1813 года.
Слово "Березина" для Франции с 1812 года, как признают сами французы, является синонимом полной и окончательной катастрофы. Но наши авторы-исполнители трактуют ситуацию совсем иначе: "Французская армия должна была погибнуть. Но в результате несогласованности и нерешительности действий трех русских командующих и благодаря искусству самого Наполеона, проявившего энергию в критических обстоятельствах, маневр на окружение сорвался.
Воспользовавшись тем, что армии Витгенштейна и Кутузова не успели замкнуть кольцо окружения, Наполеон обманным маневром дезориентировал Чичагова и переправил армию через Березину не там, где его подстерегал адмирал. Ведя тяжелые арьергардные бои, Наполеон сумел оторваться от Чичагова и подоспевшего Витгенштейна и ушел в Вильно.
Французы понесли тяжелые потери, которые, по разным источникам, приблизительно составили 20–30 тысяч убитыми, утонувшими, замерзшими и умершими в плену от болезней вскоре после переправы. В основном это были нестроевые, потерявшие боеспособность части. Потери русских оцениваются в 14 тысяч человек.
Подводя итоги сражения, участник войны 1812 года Ф.Н.Глинка сказал:"Ушла лисица, только хвост в западне оставила". Русский военный историк А.Н.Попов писал, что "победы, собственно, не было ни для одной из боровшихся сторон, но цель сражения одинаково была достигнута для обоих противников. Наполеон совершил переправу, русские довершили разгром Великой армии".
Раз победы не было и "обреченная на полное уничтожение" армия Наполеона всё-таки частично переправилась через Березину, значит, это сражение в каком-то смысле можно считать наполеоновской победой? Следуя логике авторов-исполнителей, это именно так.
Что тут скажешь? Даже не буду ссылаться на слова Клаузевица, взятые в качестве эпиграфа к этой работе. Приведу только две поговорки: французскую "Быть святее Папы Римского" и русскую "Заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибёт".
До того, чтобы признать Березину победой Наполеона, не додумывался, кажется, еще ни один поклонник "маленького капрала". Точно так же еще никто не называл Сталинград победой "ефрейтора" Гитлера. Но "сколько нам открытий чудных готовит Просвещенья дух"...
Кстати, не стоит забывать и о том, что после Березины, после изгнания Великой армии за пределы России эпоха "наполеоновских войн" еще не была закончена, что она длилась, по большому счёту, еще до 1815 года, до Ватерлоо.
И "теплые слова" "авторов-исполнителей" в адрес Освободительного европейского похода русской армии 1813-14 годов не замедлили себя ждать.
"Оскорбительно сказано об освободительной миссии России: "Освобождение от ига гражданского кодекса Наполеона и искреннее желание поделиться лучшим, что есть в России — святым и целомудренным крепостным правом".
И это — несмотря на то, что Россия никому из освобождённых королевств, герцогств, княжеств не навязывала своего крепостного права. А Царству Польскому подарила конституцию, какой не было у неё самой! Более того, сохранились воспоминания участников боёв 1813-14 годов о радостной встрече гражданами Европы русских войск. При освобождении Пруссии: "Здешние жители везде принимают наши войска совершенно дружественно, и никаких от них неприятностей нет, — писал Платов Кутузову, — продовольствие доставляется нам безостановочно и охотно; с нашей стороны строжайше соблюдается порядок". Приказом по армии Кутузов объявил казакам благодарность: "За быстрое занятие городов Эльбинга и Мариенбурга, за соблюдение при сём случае военной дисциплины". Другой очевидец событий, подпоручик Щербинин, подчеркивает в своем "Журнале" радость берлинцев по поводу освобождения: "Вшествие в Берлин утром 27-го февраля, ознаменованный радостью и восхищением жителей. Принц Henry (Генрих Фридрих Карл, брат прусского короля Фридриха Вильгельма III — примеч. А.М. Вальковича) выехал сам навстречу за 4-е версты от городу". Далее Щербинин пишет: "Марта 6-го. В Гамбурге большое возмущение. Витгенштейн отрядил Тетенборна поддержать пламя в том краю. Марта 11-го. Тетернборн 7-го числа занял Гамбург. 5000 человек вооружает сей город и 3000 человек принц Мекленбург-Шверинский. Гамбургская газета получила первобытный свой вид. Город отправил в Лондон известие о вшествии русских войск и о свободе торговли, в удостоверении чего послан туда казак".
Через два дня подполковник К.Х. Бенкендорф с одним казачьим полком(!) занял Любек. Автор бывал в этом городе — он в удивительной сохранности, похож на волшебные города из сказок. Надо сказать спасибо за его сохраненную красоту и тому безымянному казачьему полку из России.
Свидетельства современников о пребывании русских войск в Париже также не подтверждают тезисов о "дикости" и "варварстве" наших предков. Более того, во французском языке с тех времен закрепились слова "бистро" и "боршч", — сравните с русским просторечным "шаромыжник", оставшимся на память о вторжении "двунадесяти языцех"...
"КАК нам, так и солдатам хорошее житье было в Париже, — писал в своих мемуарах прапорщик лейб-гвардии Семеновского полка И. Казаков. — Нам и в голову не приходила мысль, что мы в неприятельском городе". Еще бы — ведь за все блага жизни в Париже русские платили серебром, звонкой монетой, — благо, Александр I распорядился выдать солдатам и офицерам за 1814 год жалованье в тройном размере.
ЗаЧем всЁ это ими написано, сами авторы ничуть не скрывают, резюмируя свои усилия так.
"200-летний юбилей, который отмечается в этом году, на самом деле не дает никаких поводов для торжеств. Война 1812 года — ненужная и неотечественная, которую Россия вела черт знает зачем, черт знает как, получив огромные потери и не получив даже половины ожидаемых дивидендов, но удовлетворив такой ценой чувство мести императора Александра I.
В 1812 году за Россию воевали, прежде всего физическая география, сам Наполеон, с его роковыми решениями, и пристегнутая к этим двум решающим факторам русская армия с существенным довеском в виде казачьей орды. Этого оказалось достаточно для победы с тяжелыми потерями, хотя армия не проявила себя силой, способной самостоятельно справиться с таким противником, как Наполеон, и обеспечить успех.
В Великой Отечественной войне СССР буквально уполз с глобального поля боя, одержав победу ценой чудовищных потерь и, как становится ясно, подрыва мужского генофонда. Это была победа на последнем дыхании.
Третьей победы не будет. Россия растеряла все свои козыри: у нее нет боеспособной профессиональной армии, нет миллионов тонн обычного пушечного мяса и география уже не придет на помощь. Нет ничего, кроме ядерного булыжника, который пока еще имеет вес, но, всё же, больше подходит для самоубийства, чтобы утопиться с ним на шее.
Поэтому не стоит в юбилейный год тешить себя сборником анекдотов ("Герои Отечественной войны 1812 года"), убаюкивать текстами колыбельных с одноглазым сатиром в мундире фельдмаршала на обложке ("100 великих побед России"). Обращение к событиям 1812 года дает возможность извлечь наиболее актуальный для нас урок: как не надо вести ненужные войны.
Кроме того, необходимо осознать одну простую и ужасную вещь. Современная Россия — это Польша XVIII века накануне трех разделов. И поскольку речь идет о спасении самой жизни смертельно больного государства, оно уже не может позволить себе ни лишней никчемной войны, ни михал илларионовичей, ни декларативной политики с неясными для самого себя целями".
В современном молодёжном сленге есть фраза "cool story, bro!" ("холодная (ледяная) история, брат!"), которая означает "какие-либо голословные, никак не аргументированные утверждения".
Сафонов и Уваров сочинили даже не cool story, а cool history, то есть "ледяную ложь" про Отечественную войну 1812 года... Да уж, "как сладостно Отчизну ненавидеть и жадно ждать её уничтоженья..." Впрочем, все смердяковы, от Курбского и Печерина, до Власова и Горбачёва, кончают, по большому счёту, одинаково — презрением и забвением в памяти народной. А герои и подвижники остаются в ней жить вечно. И никакая "ледяная ложь" — пусть даже под вывеской "свободы исторических исследований и мнений" — тому не помеха.
