Авторский блог Илья Полонский 18:35 10 января 2014

Курдский фактор

Россия, вмешиваясь в ситуацию на Ближнем Востоке, в первую очередь должна учитывать не только свои геополитические интересы, заключающиеся в противостоянии американскому и саудовскому влиянию, но и интересы христианского населения региона, подтверждая свою историческую роль защитницы и заступницы притесняемых народов.

Ближний Восток считается общемировой «горячей точкой» уже несколько последних десятилетий. Хотя, вплоть до недавней эпопеи бунтов, прозванных «Арабской весной», большей части государств региона все же удавалось сохранять внутреннюю стабильность и относительное благополучие. Начало дестабилизации некогда сильных и уверенных в себе арабских светских режимов положила американская агрессия в Ираке, приведшая к свержению Саддама Хусейна. Именно иракская война стала началом передела устоявшейся ближневосточной политической системы.

В течение десятилетия политическая обстановка в ближневосточных государствах кардинально изменилась: остались в истории такие титаны арабской политики как Каддафи, Хусейн, Мубарак. Показательно, что в отношении Египта, Туниса и Ливии были использованы иные технологии – за почти десятилетие, отделяющее «Арабскую весну» от Иракской войны Запад продвинулся в искусстве разжигать конфликты и добиваться своих целей фактически без прямого военного вмешательства. Лишь в Ливии сценарий, примененный в Египте и Тунисе, дал сбой – да и то потому, что полковник Каддафи, в отличие от Мубарака или Бен Али, оказался более крепким орешком, да и прекрасно он понимал, что в случае поражения жизнь ему не оставят. Однако, сил исламских фундаменталистов, поддержанных НАТОвскими спецназовцами, оказалось достаточно для того, чтобы ввергнуть некогда самую преуспевающую на африканском континенте нефтеносную Ливию в пучину хаоса и войны «всех против всех».

Сегодня в арабском мире фактически не осталось реальных игроков, кроме Саудовской Аравии. Египет и Тунис не могут справиться со своими внутренними проблемами, Ирак и Ливия фактически развалились как единые государства и сотрясаются продолжающейся гражданской войной. Сирия также увязла в гражданской войне, став следующей после Ливии целью американской злокозненной политики. Получается, что лишь исламский фундаментализм ваххабитского толка, подпитываемый Саудовской Аравией и Катаром, превратился в единственную идеологию региона, способную диктовать свои условия с помощью силы, где надо опираясь на поддержку американских штыков.

Показательно, что страны Западной Европы, и не только официальные власти, но и вся левацко-либеральная общественность, с восторгом поддерживает «поборников демократии» в Ираке, Ливии, Сирии, Египте, невзирая на то, что их окончательное утверждение у власти в этих государствах повлечет за собой автоматическое начало геноцида многочисленных этноконфессиональных групп, не вписывающихся в пропагандируемую саудитами идеологическую модель. Та же Сирия – в восприятии малосведущего человека это арабская и мусульманская страна. Но в Сирии живут миллионы христиан – арабов, армян, ассирийцев, греков, миллионы алавитов – представителей учения, достаточно основательно расходящегося с канонами суннитского ислама. Конечно, и США, и пресловутая «мировая общественность» в лице европейских либеральных и левых политиков прекрасно осведомлены о реальном положении дел в ближневосточном регионе. Они преследуют свои конкретные цели, а именно – укрепление политического и экономического влияния в регионе, в том числе и посредством тотального передела границ.

На политической карте Ближнего Востока следует остановиться более подробно. Границы в регионе фактически оказались заданными распадом Османской империи после Первой мировой войны и полностью неадекватными реальному расселению этнических и конфессиональных групп на указанной территории. Скажем, сорокамиллионный курдский народ с многотысячелетней историей оказался лишенным возможности создания собственной государственности. Про ассирийскую проблему вообще предпочитают не говорить, хотя ассирийцы – один из древнейших христианских народов Месопотамии, оказавшийся заложником судьбы в арабо-турко-мусульманском окружении. Необходимость в пересмотре существующих на Ближнем Востоке границ назрела давно, однако учитывая нерешительность России, так и не способствовавшей решению того же курдского вопроса, реализация этой необходимости превратилась в одно из направлений американского присутствия в регионе.

В настоящее время курдов насчитывается около 40 миллионов человек. Говорят они на нескольких языках иранской группы индоевропейской языковой семьи – курманджи, сорани и южнокурдских диалектах. Обычно в связке с курдами рассматривают и малоизвестные народности Северной Месопотамии – т.н. дейлемитов, или заза и гурани. Среди курдов есть и мусульмане-сунниты, и мусульмане-шииты, и последователи алевизма, али-илахов и езидизма – трех религиозных учений, впитавших в себя элементы авраамических религий и иранского зороастризма. Впрочем, часть езидов не считает себя курдами и склонна выделять себя в отдельную этноконфессиональную группу. Тем не менее, несмотря на все различия и разделенность границами, для большинства курдов характерна четкая национальная идентификация. Курды – очень древний народ, потомки мидийцев, игравшие на протяжении многих тысяч лет очень заметную роль в политической истории региона.

Территория Курдистана, как известно, разделена между четырьмя странами Ближнего Востока – Турцией, Ираном, Ираком и Сирией. Если в Иране шиитскому правительству еще удается поддерживать более-менее стабильную ситуацию в районах, населенных курдами, то в Турции курды – извечная оппозиция, требующая автономии или политического суверенитета. В Сирии курды также выступают за собственную автономию, а в Ираке они ее уже добились. С американской помощью. И здесь следует остановиться поподробнее.

На протяжении последних двух столетий Российская империя, а затем и Советский Союз, имели достаточно хорошие отношения с месопотамскими курдами. Курдские племена рассматривались российскими и советскими политиками как прекрасный противовес турецкому влиянию в регионе, при этом поскольку курды часто становились инициаторами антисултанских, антишахских, а позже и антианглийских восстаний в Месопотамии, Россия стремилась оказывать им поддержку. Так, курдское племя барзан, из которого происходит и нынешний руководитель Иракского Курдистана Масуд Барзани, пользовалось поддержкой России еще в начале ХХ века, когда участники антисултанских восстаний получили возможность бежать на территорию империи. В 1931-1932 гг. племя барзан подняло мощное антианглийское восстание в Ираке, а в 1946-1947 пыталось отстоять суверенитет Мехабадской республики – попытки создания государства курдов на территории шахского Ирана.

Но наибольшую известность в мире получила борьба турецких курдов, с 1978 г. направляемая Рабочей партией Курдистана – социалистической организацией, созданной Абдуллой Оджаланом («Апо»), ныне заключенным в турецкой тюрьме. Кстати, курды в Турции, да и в других странах тоже, всегда были склонны к левым и леворадикальным идеям – конечно, не в евротроцкистском варианте, а в виде своеобразного национального толкования ленинских и маоистских концепций, что делало курдов привлекательным объектом советского влияния.

Россия, опасаясь испортить отношения с важным экономическим партнером – Турцией, никогда не заявляла о своей официальной поддержке Оджалана и его партии, но все же можно говорить о том, что симпатии страны были на стороне курдского самоопределения. И вплоть до конца 1990-х гг. Россия еще имела возможность реального влияния на ближневосточную ситуацию, используя именно курдский фактор. С позорной сдачи Оджалана, в убежище которому на территории России во время правления Ельцина фактически было отказано, и началась потеря влияния на курдское национальное движение.

Иракская война, приведшая к свержению Саддама Хусейна, повлекла за собой создание Иракского Курдистана как фактически полусуверенного «государства в государстве». Да только создан Иракский Курдистан был при активной поддержке США, которые, в отличие от России, не побоялись открыто использовать курдскую карту в ближневосточной политике. Если США решатся на перекройку границ Ближнего Востока и появление независимого курдского государства, хотя бы на землях Сирии и Ирака, а в перспективе – и Турции с Ираном, то политическая ситуация в регионе изменится кардинальным образом. Прежде всего, появится новый игрок – государство с многомиллионным населением, не относящееся к арабскому миру и весьма прохладно относящееся к исламскому фундаментализму. Именно последний фактор делает курдов противовесом той же Саудовской Аравии, а извечное соперничество с арабами превращает гипотетическое курдское государство в стратегического партнера того же Израиля.

Клубок политических отношений на Ближнем Востоке очень сложен – иракские курды сегодня выступают фактическими союзниками США, а турецкие курды воюют против давнего американского партнера по НАТО – Турции. Курды в Сирии, которых США сначала намеревались, как и в Ираке, использовать в качестве одного из таранов для асадовского режима, поняв, что победа антиасадовской «мирной оппозиции» аль-каидовских боевиков не приведет ни к чему хорошему не только для Асада, но и для курдского народа, в итоге переориентировались и сегодня воюют уже против оппозиции. Иранские курды пока ведут себя более спокойно, хотя в прессу неоднократно попадала информация о том, что их экстремистские организации функционируют не без материальной и организационной поддержки израильских спецслужб.

Таким образом, перспективы урегулирования ситуации на Ближнем Востоке оказываются во многом завязаны на курдском факторе. Игнорировать в XXI веке пассионарный и набирающий численность сорокамиллионный народ не представляется возможным: это поняла Америка, пора бы понять это и России и вплотную взяться за решение курдского вопроса, переориентировав, тем самым, курдов с проамериканской позиции на пророссийскую. Тем более, что историческая почва для этой переориентации существует, а на территории Российской Федерации проживает многочисленная курдская диаспора.

Для России сотрудничество с курдами тем более перспективно, что курдские национальные движения в большинстве своем не настроены агрессивно в отношении христианских меньшинств Ближнего Востока, в том числе ассирийцев, армян и арабов-христиан. А численность последних в регионе достаточно велика – можно с уверенностью говорить, что в Сирии, Ираке, Турции проживает несколько миллионов человек, являющихся прихожанами Сирийской православной церкви, Ассирийской церкви Востока, Армянской апостольской церкви, Антиохийской православной церкви и других христианских церквей. Так, только в Ираке проживает около миллиона ассирийцев, а общее количество христиан составляет в Сирии – более 2,2 млн. человек, в Ираке – 1,8 млн. человек.

Россия, вмешиваясь в ситуацию на Ближнем Востоке, в первую очередь должна учитывать не только свои геополитические интересы, заключающиеся в противостоянии американскому и саудовскому влиянию, но и интересы христианского населения региона, подтверждая свою историческую роль защитницы и заступницы притесняемых народов. При должном внимании и проведении адекватной политики в регионе перестанет быть утопией и идея о формировании на территории месопотамской земли христианской автономии, где адепты древнейших восточных церквей могли бы получить долгожданное спокойствие, обезопасив себя от постоянной угрозы погромов и насилия со стороны агрессивных фундаменталистов.

1.0x