Авторский блог Владимир Карпец 14:00 8 июня 2014

Культурная политика

Современное «российское общество» воинствующе противокультурно. Целью существования в нем является зарабатывание и денег у одних, мучительное выживание у других. Культура «не нужна». Но, все это глубоко закономерно и даже естественно. Все это заложено в природе самой культуры.

«Проект Основ государственной культурной политики», подготовленный рабочей группой во главе с Руководителем Администрации Президента Сергеем Ивановым, вынесен на общественное обсуждение.

Со всей очевидностью следует назвать его появление давно ожидавшимся. Современное «российское общество» воинствующе противокультурно. Целью существования в нем является зарабатывание и денег у одних, мучительное выживание у других. Культура «не нужна». Но, все это глубоко закономерно и даже естественно. Все это заложено в природе самой культуры.

Важно понимать: в современном мире все вообще переставлено с ног на голову. Культура строго вторична - как феноменальное в отношении ноуменального. Ноуменальное первично в отношении пространства и времени, истории как таковой.

Анализируя этимологию понятия «культура», о. Павел Флоренский в труде «Философия культа» выделяет ее смысловое ядро cultus - культ. Культура прорастает из культа, выделяясь из литургического приношения и создание святынь. Все «культурные ценности» - производные культа. Согласно о.Павлу, культ - «окно в нашей действительности, откуда видятся миры иные», «есть предусловие всей культуры и даже самого мира» Это – «брешь земного существования, откуда устремляются питающие и укрепляющие его струи из иного мира»

Культура – «феургическое» действо, Божественное нисхождение как условие человеческого творчества (как говорил покойный художник Юрий Иванович Селиверстов, «тварчества») в целом. Изначально оно осуществляется строго в рамках Богоданного канона, требующего хранения его как оси, и лишь затем расходящегося как ветви собственно культуры, включая музыку, поэзию, танец, словесность … - и далее, вплоть до самых современных форм – от кинематографа до «дизайна». При этом главным культурообразующим фактором является именно сакральность культа, то есть само принесение соединяющей горнее с дольним жертвы. Как следствие прародительского падения эта жертва кровава - так устроен падший мир. Исус Христос заменил ее жертвой Самого Себя, Евхаристией. Сведение миссии Христа к моральной проповеди – самоуничтожение Христианства, и, соответственно, сведение культуры к учительству, а затем, как «реакция», к обособлению и «культуре ради культуры» - самоуничтожение культуры. Это и есть «яд гуманизма», способный иметь как либертарно-гуманистический, так и «тоталитарный» привкусы, а порой их «коктейль».

К сожалению, такие положения (вполне благонамеренные) Концепции, как слова о том, что «В контексте государственной культурной политики понимание традиционных для нашей страны нравственных ценностей основано на выработанных человечеством и общих для всех мировых религий норм и требований, обезпечивающих полноценную жизнь общества», не способны вывести нас из тупика.

В России отделение культуры от культа начинается в эпоху раскола XVII века. Российская Империя уже целиком «под фактом» их разделения, и сдерживает его лишь Царская власть. «Серебряный век» - наивысшая ступень совершенства и утонченности культуры, которая уже неотвратимо связана с ее «слабостью», «ненужностью», «удобоотрицаемостью». Культ - еще обязателен( вплоть до «справок о Причастии), культура уже на грани (у Блока, Скрябина, Мережковского, Стравинского, в балетах Дягилева ) его отрицания – не «словом», а «делом», самим своим существованием.

Советская эпоха строго «культуроцентрична». Именно поэтому вопрос о культуре возникает сегодня, когда возникает «ностальгия по советскому» ( без оценок). Само «советское мировоззрение» пережило три периода.

Первый – «лефовско-коминтерновский», демонстративно противоноуменальный ( а потому «ноуменальный наоборот»), воинственно-безбожный, точнее, «противобожный», антифигуративный и атональный в искусстве.

Второй, «сталинско-ждановский» - культура «национальная по форме, социалистическая по содержанию», причем объем «социалистичности», «марксовости» постепенно сходит на нет, но, культура подчеркнуто морально направлена, она даже - в светском смысле - аскетическая, и в определенный, «позднесталинский» период с элементами византизма (после 1943 г.) и герметизма («мичуринская биология»). В эти годы (1943-1953) появляется по крайней мере возможность выхода за пределы коммунистического начетничества, закрытая партией сразу после ее «освобождения» от «культа личности».

Третий период – с 1956 до середины 80-х гг. – период «усреднено советской» культуры, без полярных «крайностей» первых двух периодов, хотя и с клановым разделением, прежде всего на «русский» и «еврейский» кланы. Параллельно складывается также «антисоветская» «культура самиздата», тоже в принципе разделенная внутри по тому же признаку.

То, что советское общество было именно культуроцентричным, свидетельствует действительно напряженная культурная жизнь «самой читающей страны в мире». Тогдашнее ощущение ценности культуры как таковой, пожалуй, лучше всего выразил П.В.Палиевский в ходе дискуссии «Классика и мы» в Центральном доме литераторов» в декабре 1977 года: “Не важно, что роман «Мастер и Маргарита» не был напечатан, важно, что он был написан». Здесь важны два момента : культура выступала как заместительница политической борьбы с одной стороны, и самому произведению искусства придавался едва ли не религиозный смысл - с другой. И здесь тонкий, опиравшийся на национальное наследие Палиевский в целом разделял позиции своего давнишнего оппонента левака-космополита Евг. Евтушенко с его «Поэт в России больше, чем поэт». В культуроцентричный, зеркальный «советско-антисоветский» мир как раз не вписывалось «чистое искусство» - от Владимира Набокова до Александра Введенского. И это вполне естественно: обособившись от культа (еще в XVII веке) культура его подменила… но и себя обрекла на вполне органическое небытие тогда, когда вместе с Советской властью рухнули все скрепы, построенные из «психических останков» ( в том числе вполне достойных).

Но здесь приходит на память сказанное современным поэтом Юрием Кублановским:

Ибо наша словесная вязь неотмирна

И сама по себе.

В этом смысле долг Государства - не пытаться подчинить себе «нашу словесную вязь», а защищать ее. Так же, как и Церковь (хотя Церковь несопоставимо важнее)

Приходится констатировать. Авторы Проекта хотят видеть современную «российскую культуру» в целом советской, но без «революционной закваски». По-советски воспитательной, но не по-советски контрреволюционной. Это понятно, и после всего происшедшего оправдано. Интересно, что к ним готовы присоединиться и поддержать их также и «религиозные гуманисты» - сторонники «нравственных ценностей всех мировых религий», но без «евхаристическо-аскетической закваски». Это тоже понятно, и после всего происшедшего тоже оправдано. В Проекте сказано: «Вне культуры невозможно обеспечить более высокое качество общества, его способность к гражданскому единству, к определению и достижению общих целей развития. В равной степени невозможно утверждение общенациональной идеологии развития без формирования нравственной, ответственной, самостоятельно мыслящей, творческой личности» Последнее (о «самостоятельно мыслящей личности» ) - вообще из либерального арсенала. И вот тут - тупик.

Читаем… : «В основу государственной культурной политики положены зафиксированные в Конституции Российской Федерации гражданские свободы и права, обязанности и ответственность граждан и государства <…> Целью Российского государства и общества на современном историческом этапе является сильная, единая, независимая во всех отношениях Россия, приверженная собственной модели общественного развития и при этом открытая для сотрудничества и взаимодействия со всеми народами, государствами, культурами. Для достижения этой цели необходима реализация четко сформулированной и настойчиво, последовательно реализуемой государственной культурной политики».

Ну что же… Наконец-то заговорили не только о «свободах и правах», но и об «обязанностях и ответственности». Вполне естественно. Рецепция евроамериканской категории «прав человека» на русскую почву обнаружила свою полную непригодность. Видно, что и в Проекте это понятие произносится почти извиняющимся тоном. А ведь есть понятие «правообязанности», выдвинутое и обоснованное блестящим русским теоретиком права Н.Н.Алексеевым (1879—1964) . Оно сегодня практически дословно употребляется в Китае и Иране. Алексеев был евразийцем и очень точно уловил общеконтинентальный характер своей идеи.

Никакие «права человека», а тем более «гражданина» (т.е. в буквальном смысле этого слова «буржуа»), конечно, не могут иметь отношения к подлинной «свободе», в том числе и в особенности в культуре, к «свободе творчества» дорогою свободной/Иди, куда влечет тебя свободный ум» - писал Пушкин. Ум (νοῦς ) у Плотина - чистое Бытие, неделимость. Это - «верховная власть», «царь в голове». Поэтому Пушкин и говорит – по образу «низхождения царства» - поэту: «Ты царь». Поэтому пушкинский «свободный ум» никакого отношения к «правам человека» (тотальной разделённости) не имеет, Напротив, он их низвергает Ум свободен, а не тот, кто им «влеком». Поэтому

Недорого ценю я громкие права…

Верховная государственная власть должна осознать: культура антиномична. Поэтому одновременно она и «максимально тоталитарна», и «максимально не тоталитарна». Тоталитарна в смысле тотальна, всеобща и всецела. Но корни этой всецелости лежат не в самой культуре, а в культе. Для России таким государствообразующим культом является Православное (Восточное) Христианство, исторически воплотившееся в нашей стране на основе двух церковных чинов - Великорусского (т.н. «старого») и Греко-Малороссийского (т.н. «нового»). Вопрос о постепенном сближении Русской Православной Церкви и Древлеправославия ( «Старообрядчества») здесь главный, но подробно этого касаться сейчас не будем – достаточно указать. Православный культ должен освящать всю жизнь государства (естественно, кульминацией является Священное венчание и помазание Царя на Царство, но на данный момент будем считать этот вопрос «отложенным»). В то же время этот культ «неотмирен» и непринудителен – любые государственные «справки о Причастии» должны быть исключены.

При этом – именно с точки зрения государственности - следует решительно изменить отношение к дохристианской истории Отечества. Наши предки – русы и славяне (эти два понятия скорее варновые, чем этнические – этнос один) не были «зверьми и варварами», как это пытаются представить псевдоправославные пропагандисты «библейского проекта». У нас долгая дохристианская история, при которой собственно «язычество», то есть «дробление ноуменального» и идолопоклонство было уже упадком древнеарийского ведического мировоззрения, во многом «предчувствовавшего» Благую Весть, почитание Пресвятой Троицы и Пречистой Девы. Все это следует не только изучать, но, не отступая ни на йоту от Православия, почитать и возрождать в народном сознании и сердце.

Сакральное наследие других коренных народов России - прежде всего исламских, но не только, а всех, вплоть до шаманских и охотничьих традиций Северо-Востока – должно быть столь же охраняемым, хотя и не всеобдержно, а по местам. Чем более каждый народ углубляется в свое, без поверхностного смешения традиций, тем ближе, на самом деле, мы все становимся друг к другу, двигаясь с поверхности общего круга к его недосягаемому центру – подобно знаменитой схеме преподобного аввы Дорофея. Хорошо известно, что православный старец, дервиш-суфий и северный шаман способны понимать друга без слов - наклоном головы. При погружении народного сердца «в глубину сердца морскаго» и народы так же понимают друг друга. Только тогда можно говорить о какой-либо «многонациональности» - не в поверхностном смысле этого слова. Религиозная ( и национальная) вражда начинается там, где нет глубин, а есть только одна мораль.

«Многонациональность, многоэтничность нашей страны обусловила исторически сложившуюся роль культуры как главного инструмента передачи и воспроизводства традиционных нравственных ценностей российского общества и источник гражданской идентичности», - говорится в Проекте Концепции. Это - и так, и не так. Не так - потому что культура, разорвавшая с культом будет не объединять, а разъединять, что и произошло во время и после распада СССР. Популярные советские фильма типа фильмов «Цирк» или «Свинарка и пастух» как раз и опирались на такую «внешнюю культуру» и оказались потому конфетно-лживы: такая культура вместе не удержала.

Православие - государствообразующая религия. Русский народ - государствообразующий народ. Он триедин и разделен. Это должно быть твердо констатировано и осознано. Немцы это сделали и сумели воссоединить свою страну. Очередь за нами. Это не только не умаляет другие коренные народы Великой России, Великого Континента, но дает им простор бытия самими собой и хранения своих святынь. Это и есть Русский порядок.

Здесь мы собственно и подходим - точнее, нисходим «на второй уровень». Константин Леонтьев употреблял выражение «цветущая сложность». Недавно в одном из своих выступлений эти леонтьевские слова процитировал и наш нынешний Верховный Правитель. Если быть точным, Леонтьев писал о «цветущей сложности не сливающихся в одно признаков». Интересно, что это понятие практически полностью совпадает со знаменитым даосским «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ», которое использовал Мао Цзедун в 1957 г. Иероглиф «сто» означает совокупность всех возможных сочетаний. В древности приводились примеры - «все травы», «народ», «чиновничество» (уже у конфуцианцев)… Изобразить что-либо в количестве ста единиц означает «исчерпать все мыслимые формы и образы». Сегодня, когда Россия оказалась «обречена историей» на единственного союзника (скорее всего, тоже временного) – Красный Китай, это глубинное совпадение обретает особое значение.

Что же такое для России, даже точнее - для Русской культуры, даже еще точнее, для того, что от нее осталось и что еще можно сохранить - «пусть расцветают сто цветов»?

Культура сама по себе всегда и с неизбежностью будет разделена на «массовую» и «творческо-индивидуальную» - не хочу говорить «элитарную», потому что социальная «элита» и «элита» культурная далеко не всегда совпадают. В Проекте намек на это есть только в разделе о кинематографе, который разделяется на «зрительский» и «кинематограф как искусство». Это правильно. Но то же самое относится и к литературе, и к музыке, и к живописи. Речь идет не о «терпимости», а о «культуре различия», даже «культивировании различия».

Отношение к такой вещи, как «творческая свобода» - на самом деле не в смысле пушкинского «свободного ума», а в смысле «авторского своеволия» - принципиально. Этого своеволия в массовой культуре должен быть минимум, а в «не массовой» - максимум.

Из «массовой культуры» следует жестко вымести всякие черты индивидуального. Она должна быть ориентирована на «большой стиль», быть действительно массовой, общенародной. Пусть это не будет понято как некое восхваление, но необходим Русский Триумф воли. Пусть иначе – «Падение Берлина», «Александр Невский», «Иван Грозный» «Песня о лесах», «Ленинградская симфония»… С другой стороны - «простые чувства», семья, дети - чем больше детей, тем лучше. Вполне приветствуема «патриотическая попса». Государственные вложения в эту область - это вложения в государственную и народную безопасность. Именно здесь необходима строгая цензура, даже «полиция нравов». Те представители «шоу-бизнеса», которые согласятся исполнять новый «социальный заказ», останутся при своей работе, остальным придется «перепрофилироваться».

Особняком стоит то, что можно назвать «Настоящее», порой уничижительно именуемое «фольклором». На самом деле это - второе после сакрального и неизмеримо выше всего остального. В Проекте сказано: «Под культурным наследием понимается и его нематериальная часть: языки, традиции, обычаи, говоры, фольклор, традиционные уклады жизни и представления об устройстве мира народов, народностей, этнических групп». Сказано верно, но не полно. Здесь всё - от древних распевов «Голубиной книги» до «Заветных сказок». От былин до матерных частушек (да простят меня депутаты). Все это - народное безсознательное (или сверхсознательное), это – память со начала мира. В этой области не может быть никаких ограничений, никакой цензуры.

Далее - «не массовая» культура.

Она вызывает у многих патриотов недоверие, подозрения и даже враждебность. На самом деле это одно из больших недоразумений. Речь идет действительно о «искусстве для искусства», которое до 1917 года как раз было уделом патриотически и консервативно настроенных художников - Тютчева, Фета, Случевского. Надо заметить: в России среди глубоких и тонких художников революционеров не было вообще. Они были среди «второго сорта». Горький местами талантлив, но это не Достоевский. К сожалению, ЦК КПСС словно умышленно «выталкивал» представителей «чистого искусства» в диссидентуру. Самый очевидный пример - Андрей Тарковский. Хотя именно такие художники могли бы быть опорой режима и служить ему, как тот же Тютчев.

«Не массовая культура» имеет дело с такими вещами, как любовь и смерть, зачатие и рождение, болезнь и выздоровление, но также и боль, пытка, распад. И - в отдельной судьбе, и в судьбе народа.

Здесь дело Государства – не мешать. В то же время именно здесь вполне применимы слова Проекта: «Ценность даже гениального произведения в момент его создания неочевидна, но погубленный безразличием талант — это не только личная драма, но и серьезный удар по национальной культуре в целом. Существовавшие в советское время формы поддержки профессионального творчества в современных условиях воспроизведены быть не могут, поэтому задачей государственной культурной политики должно быть создание такой системы выявления и поддержки талантливых художников, которая бы позволяла постоянно наращивать творческий потенциал нации».

Это правильно. Но при этом надо помнить, что в советское время отношения власти с «не массовой культурой» были, мягко говоря, сложными. Но не только потому, что власть была одержима ложной и упрощенной идеологией, но еще и потому, что, оторванная от Неба и Земли еще с XVII века культура пыталась заменить собою Небо и Землю, а ее «мастера» - жрецов. Если бы это было не так, «горьковский вопрос» «С кем вы, мастера культуры?» не имел бы смысла. Он и действительно его не имеет.

Русская история - это встреча Царского и Советского (точнее, «советного»). Эта встреча, как и любая другая, трудна. Боли в ней больше, чем радости. Одна сплошная боль, на самом деле. Для всех. Но так и должно быть Знаменитое младоросское «Царь и Советы» - это ориентир во всем. И в культуре, конечно, тоже. Но при этом надо помнить, что в «советском» как раз и присутствовал «коктейль» «тоталитарного» и «либертарно-гуманистического».

Если же всерьез принимать чаемый многими «советский ренессанс», то в этом случае можно сказать так. Массовая культура должна быть в наибольшей, а «не массовая» - в наименьшей степени «советской» (не по политической идеологии, а по своему пафосу и «ткани»). Но и над тем, и над другим - воля Божия и воля Царская, она же «золотое сердце России» (Н.Гумилев). Эти последние проявляются уже не в культуре, а выше ее – через молитву Церкви и на полях сражений Последней войны, в которую мы вступаем.

Что же до «Проекта Основ», то, так сказать, «в теории», он выдает полное непонимание природы культуры вообще, а вот «на практике» представляет из себя наилучшее из возможного, а точнее, менее плохое из всего плохого. Но ведь сейчас, как говорится, везде так. И прежде всего в главном – в строительстве Государства Российского. Поэтому в целом Проект можно приветствовать.

1.0x