О манифестации, организованной в Москве в поддержку русскоязычных на Украине, я узнала из теленовостей. Правда, почему-то дикторы не упомянули о часе мероприятия, пришлось за информацией лезть в Интернет. А ведь такой возможности нет у очень большого числа потенциальных участников этой акции — пенсионеров, тех, кто воспитан на идеях единства, солидарности, кто откликается на чужую боль, воспринимая её как свою.
В Интернете же — истерики относительно того, что "кровавая гебня сгоняет народ…" Не сгоняемая никакими гебгями двинулась я на акцию, хотя у меня были планы на выходные. Я их оперативно скорректировала в пользу солидарности с русскими на Украине. За все последние годы в первый раз я солидарна с властями. С оговоркой: не надо было доводить до такой ситуации, и давно пора — кулаком по столу. Странное дело: наши власти только и заявили, что не допустят расправы над русскоязычными, которых и вешать обещали на фонарях напротив их же домов, и изгонять, и увольнять… А уже такие истерики человеколюбов всего мира.
Хорошенькое дело: жили люди, избрали демократически власть, вдруг эту власть скинула шайка бандитов, которая требует ей подчиниться. Если шайку поддержал Запад, это не меняет её статуса шайки. А когда в защиту тех, кому угрожают, сказали слово, — всемирный шабаш "как посмели?!"
Весна, спишем на её влияние заявления так называемых русских националистов, которые солидарны с теми, кто прямо призывает вешать русских. Верю, что это националисты. Но я вас умоляю! Это-таки националисты нерусские. Да и вас за любые призывы — в каталажку, а этих "националистов" любой специалист признает "альтернативно мыслящим гражданином, за свои поступки не отвечающим".
Со мной из метро на Пушкинской выходили приятные люди, в основном молодые и среднего возраста, меньше всего — пожилых. Многие — с древками флагов, которые развернули, выйдя на площадь: это и партийные полотнища (почти не видела, кстати, "Единой России"), красные знамёна, самодельные плакатики. Очень приятные лица вокруг. Какая-то спокойная уверенность, симпатичные или попросту красивые люди. Совершенно иная антропология, чем на демократических акциях. Те и каждый в отдельности наведут тоску и понимание, что мир и его представители несовершенны. А уж вместе имя которым — легион, зрелище не для эстетов. Не то что приятных, попросту симметричных лиц не встретишь, и клокочет эта публика злобой, нервность и взвинченность и в движениях, и в речениях.
Здесь же спокойно, сомкнув ряды, колонна двинулась по бульвару. Барабанщики, музыканты. Знакомые маршевые мелодии. Поистине эти звуки и строить, и жить помогают.
Я, опережая движение, проехала на метро, чтобы колонну встречать на конечной точке манифестации — на площади Сахарова. Кое-кто на эту акцию сразу на Сахарова поехал: флаги, флажки, ленточки георгиевские и цветов российского флага у кого в петлицах, у кого на рукаве — у пассажиров метро и в вагоне, и на эскалаторе… С электричек идёт народ, судя по ленточкам же — на акцию. Молодые, сосредоточенные. Я пристроилась к крепким ребятам, спрашиваю: на акцию? Почти с вызовом мне: "Да, а что?" По своей инициативе? Хохотнув: "А кто может нас инициировать? Мы уже вполне самостийные".
Смотрю — автобус припарковался. Ага! Вот где пища для либералов! "Организованные властями…" Из автобуса люди — и на вокзалы. Рядом же площадь трёх вокзалов, самая многопассажирная точка Москвы. Потом ещё пара автобусов припарковалась — междугородки, привозящие людей из того или иного города на железнодорожные вокзалы. А ещё стоят машины — собирают желающих уехать. Потом действительно наслушалась: свозили автобусами! Сгоняли! Видела автобусы. Но с пассажирами из других городов, которые прямиком — на вокзал, на поезда. Да и сами либералы признают, что народу было — тысяч 20. Сколько автобусов надо, чтобы и половину свезти?
Эта акция похожа была на стояние: люди спокойно собрались, двинулись, дойдя до площади Сахарова, кто постоял, кто сразу пошёл в метро и на другой транспорт, чтобы вернуться домой. Без криков, экзальтации, призывов и заклинаний всё прошло. Много молодых. Уверенных. Людей с позицией. Именно простых людей. Не заметила никаких узнаваемых лиц. Ни партийных, ни творческих. Где вы, мастера культуры? С кем вы, слуги народа?
