Окончание. Начало — в №№ 19-20
Нет, пусть узнает ещё одну цифру и Путину расскажет о ней: за четыре неполных года, т.е. за срок меньше его президентства, мы разбили немецких захватчиков, вышвырнули с родной земли и заставили подписать безоговорочную капитуляцию. А вы с Путиным какую победу одержали? На выборах?!
Ныне Россия занимает первое место по убийствам, самоубийствам, в том числе отроческим, по техногенным катастрофам, особенно авиационным, по пожарам, наводнениям, взяточничеству, по употреблению в пищу кенгурятины и по тупоумию правителей. Ну, в самом деле, такая вот картина, а он, как попка: "Стабильность... Рост благосостояния... Комфортная страна…"
СТРЕКОЗЫ, СЛОНЫ И БУЛЬДОГИ ДЕМОКРАТИИ
Но вернусь к неисчерпаемому Сарнову. Ему в "Новой газете" помогает нарисовать картину "Борьба с низкопоклонством" поэт Хлебников. Ну, не тот, конечно, о котором Асеев писал:
Он жил, не ища ни удобств, ни денег,
жевал всухомятку, писал на мостах.
Граненого слова великий затейник,
в делах своих личных — профан и простак.
Нет, тут Олег Хлебников. Вот смотрите. Его самый яркий штрих в картине: "Доносили, доносили, доносили... Чаще всего доносили на фамилии! Что под Андреем Родионовым на самом деле скрывается Абрам Рабинович, а под Александром Гуреевым — Абрам Гурвич..." Тут, надо полагать, имеется в виду прежде всего Союз писателей. Да, сперва в нем состояли даже два Родионовых: москвич Николай Сергеевич — литературовед, и Леонид Никанорович — драматург из Чебоксар; позже появились ещё Станислав Васильевичи, ленинградский прозаик, и две женщины с такой же фамилией: драматург Анна Сергеевна и прозаик Маргарита Геннадьевна, но никакого Рабиновича под всеми этими пятью именами не скрывалось. Хоть поверьте, хоть проверьте. Но были в Москве поэт Рабин Иосиф Израилевич, который и писал на еврейском, а позже — в чистом виде Рабинович Вадим Львович, поэт, и оба, как видим, под русским именем ни от кого не прятались. Был в Киеве и прозаик Гуреев Алексей Иванович, и на его имя вовсе не претендовали ни Абрам Соломонович Гурвич, московский критик, ни Георгий Иосифович Гуревич, прозаик с Гоголевского бульвара в той же первопрестольной. На Пушкинской жила ещё и переводчица Гурович Раиса Абрамовна, которая тоже пренебрегала всякой маскировкой.
А заглянул бы надмирный поэт, например, в Союз художников. Там одновременно было шесть Гурвичей, Гуревичей и Гуровичей, и никто из них никуда не прятался. И одиннадцать Родионовых, мужчин и женщин, которые действительно были Родионовыми, а вовсе не Рабиновичами. Хоть обыщи!
Тут мне вспомнилась одна давняя телепередача "Без ретуши" накануне Дня Победы. Ведущий Сергей Торчинский (где он?) говорил герою передачи Григорию Бакланову: "Я знал участника войны Гурвича. У него было два ордена Красного Знамени. Вам, фронтовику, известно, конечно, как трудно было человеку с такой фамилией получить две столь высоких награды..."
Я замер. Ну, думаю, сейчас мой однокашничек Гриша врежет этому балбесу. Уж Гриша-то, писатель-фронтовик, еврей-интернационалист, знает правду. Я ожидал, что он скажет примерно так: "Любезный, Гурвич — фамилия распространенная. Что ж вы не назвали имени-отчества? А не знаете ли вы другого Гурвича — Семёна Исаковича, члена партии с 1944 года? Он получил на фронте не два, а четыре ордена Красного Знамени да ещё — Александра Невского, два Отечественной войны первой степени, два Красной Звезды, а в конце войны — Золотую Звезду Героя и орден Ленина. Неужто не слышали?.. Правда, дослужиться до генерал-полковника, как Давиду Абрамовичу Драгунскому, тем паче до генерала армии, как Якову Григорьевичу Крейзеру, в стране, где царил государственный антисемитизм, Семёну Исааковичу не удалось, но полковника ему всё-таки дали. Как полезно было бы вам подумать о таких вещах, прежде чем лезть на экран со своими рассуждениями, изобличающими олуха царя небесного".
Впрочем, я сейчас не уверен, что Торчинский назвал Гурвича, может быть, Гуревича. Тогда Бакланов мог бы ему сказать так: "Я, молодой человек, знаю двух Гуревичей — Михаила Львовича и Семёна Шоломовича. Вы кем в армии служили — не кашеваром, не по торговой части? Или вовсе не служили? А Михаил Львович был артиллеристом, командовал батареей "сорокапяток". Слышали? Противотанковая пушчонка, частенько выходившая на прямую наводку. Поэтому в простоте душевной солдаты ещё называли её "Прощай, родина!" И впрямь, 17 сентября 1943 года на Смоленщине в обнимку со своей "сорокопяткой" попрощался Михаил Львович с родиной. Но перед этим вёл бой так доблестно, что тоже заслужил звание Героя.
А Семён Шоломович был связистом. Звание Героя получил за мужество при форсировании Днепра... А знаете ли вы, кашевар, сколько всего евреев за годы войны удостоились этого антисемитского звания? Поинтересуйтесь. Есть среди них и дважды Антисемиты".
Примерно это я надеялся услышать от фронтовика-интернационалиста в ответ клеветнику. А что услышал? Ни-че-го! Бакланов всё пропустил мимо ушей, словно это была давно всем известная истина, и что, мол, тут рассусоливать. Взгляд у Гриши был отсутствующий...
Может быть, смутно догадываясь, что на стихотворца Хлебникова надежда плохая, Сарнов, которому явно не хватало красок для картины, обратился за помощью к известному драматургу Леониду Зорину и целиком переписал у его книги один сюжет, начинающийся так: "Помню, как партия изгоняла из неподкупных своих рядов несчастного Иоганна Альтмана. Председательствовал Софронов, помесь слона с бульдогом...Зал, битком набитый озверевшими, жаждущими свежей крови линчевателями..." Дальше цитировать такую изящную словесность не хочется.
Зорин пишет, что Альтмана терзали по поводу его службы во время войны в армейской газете. Может быть, автор во многом прав, но так как сам он, как и Сарнов, ни на фронте не был, ни в армии не служил, то это заставляет к его словам относиться с осторожностью. Может, Альтмана терзали не только за годы войны, и не так уж несправедливо? Может, дело ещё и в его литературной работе?
ДВА АЛЬТМАНА И ДВА ХЛЕБНИКОВА
Альтманы, как Ивановы, Петровы и Хлебниковы, бывают разные. Был, скажем, известный филолог М.С.Альтман (1896-1986), автор множества исследований творчества писателей от Гомера до Достоевского. В конце жизни он написал "Автобиографию", поражающую своей искренностью. Он родился и вырос в местечке Улла Витебской губернии и получил полноценное местечковое воспитание. О некоторых основах этого воспитания он писал: "Русские у евреев не считались людьми. Русских мальчиков и девушек называли "шейгец" и "шикса", т.е. нечистью. Для русских была особая номенклатура: он не ел, а жрал, не спал, а дрых, не умирал, а издыхал". Разве это не то же самое, что зоринская "помесь слона с бульдогом"? Разве это далеко от ярлыков "фашист, эсэсовец", которые Бакланов навешивал на неугодных ему? Разве тут ничего общего с поисками Сарнова всюду антисемитов?
"У русского, — продолжал Альтман рассказ о своём воспитании, — конечно, не было и души, душа была только у еврея... Христа моя бабушка называла не иначе, как "мамзер" — незаконнорожденный. А когда однажды на улице был крестный ход с иконами и крестами, бабушка накрыла меня платком, "чтоб твои светлые глаза не видели эту нечисть".
В начале 20-х годов в Баку молодой Альтман повстречался с русскими писателями Вячеславом Ивановым и Велимиром Хлебниковым, с тем самым, что "жил, не ища ни удобств, ни денег" (каждый еврей имеет такого Хлебникова, какого заслуживает). Молодой еврей под влиянием этой встречи пережил глубокий духовный переворот. Человек изрядного ума и беспокойного сердца, он отринул всё своё местечковое воспитание. И дело завершилось тем, что когда он приехал в Америку, встретился там с братом, и тот потребовал от него не пользоваться русским языком, а говорить только на еврейском, Моисей Альтман порвал с ним навсегда.
А Иоганн Альтман был как раз закоперщиком борьбы против низкопоклонства перед Западом, по выражению Зорина, "не только ортодоксальным, но фанатически неистовым". Он тут был в компании В.Кирпотина, Л.Плоткина, занимавших очень высокие литературные посты, З.Паперного из "Литгазеты" и других соплеменников, больших литературных слонов.
Кирпотин, будучи заместителем директора Института мировой литературы, выступил в журнале "Октябрь" (№1 за 1948 год) с погромной статьёй "О низкопоклонстве перед капиталистическим Западом". Паперный, до тех пор известный как автор книги о Маяковском, тогда же, 25 февраля, в "Литературной газете" вдруг, к изумлению народонаселения, встал на защиту "самобытного русского эпоса, связанного с развитием русской жизни и государственности", выдвинув тяжкие обвинения против ряда авторов, в том числе против А.Г.Цейтлина, побивая его цитатами из Ленина.
В следующем номере "ЛГ" после статьи Паперного появилась статья И. Альтмана о книге известного театрального деятеля Василия Сахновского "Мысли о режиссуре". Обнаружив в ней много "ошибочного, вредного, порочного", он писал, что это — "характерный пример рабского подражательства, экзальтированного и буквально самозабвенного преклонения перед реакционной формалистической эстетикой Запада. Неслучайно поэтому Сахновский игнорирует искусство великих русских мастеров".
Приняв всё это во внимание, Вадим Кожинов справедливо писал: "Начатая весной 1947 года борьба с антипатриотизмом до последних месяцев 1948 года явно не имела противоеврейского характера. Это очевидно как из того факта, что самым суровым нападкам по этой линии подвергались деятели культуры и науки русского происхождения, так и из того, что среди застрельщиков борьбы против "низкопоклонства" было множество людей еврейского происхождения, которые обличали и русских, и своих соплеменников". Как всегда, бежали впереди прогресса...
Это следовало бы помнить Евгении Альбац, Алле Гербер, Млечину, Сванидзе и всем слонам, как и бульдогам демократии.
Вышла книга В.Бушина "Я посетил сей мир". Справки по телефону: 8-965-149-44-04
