Спровоцированная статья
Взяться за эту статью вынудил меня один абзац из работы активного автора сайта С. Тишкиной (http://zavtra.ru/blogs/kto_spasyot_ukrainu). Казалось бы, пора мне привыкнуть к расчётливому оболганию Белого движения в Гражданскую войну и белоэмиграции первой волны «новыми бывшими». Так я называю соучастников (наблюдателей со стороны) развала СССР, членов КПСС и сторонников нашего тощего социализма, которым в кои веки дали свободу слова (понятую, как право говорить и писать что на ум придёт). Эти «герои воздушных баррикад 1991 и 1993 годов» безопасно для себя подхватили, как упавшее знамя, ложь советской пропаганды о «белобандитах», «классовых предателях Родины», «прислужников Антанты» и т.п. Ветхие приёмы нашей сайтовской, как назвала С. Тамбовцева, «озлобленной фёдоровщины» (по мне – «качановщины») уже приелись. Но более чем удивила меня «подпевка» названым «борцам за идеалы» со стороны публицистки С. Тишкиной. Искренне верующая, как я понимаю, женщина вдруг оказалась на стороне богоборцев, что оскорбительно для памяти тех её единоверцев, кто в благородной битве за Россию потерял Родину и, оставаясь верным ей, провёл остаток своих дней на чужбине.
Вот этот абзац (я подчёркиваю, поразившие меня слова и словосочетания):
Давно уже нет Союза Советских Социалистических Республик, против которого плели заговоры белые эмигранты 20-40-х, создавшие русские общины, диаспоры, общества в Канаде, Израиле, США, Великобритании, Германии и так далее. Но ведь Белая гвардия, породившая особо чёрную волну русофобии, не делила царскую державу на республики, потому, по идее, должна бы была выступать против отрывания от русских земель кусочков с целью поглощения их странами ЕС. Она должна была бы встать за сохранение державы, за воссоединение разорванной на куски Российской империи, ан нет… Её враждебная деятельность по отношению к России (своим молчанием ли, своим высказанным мнением ли, своими денежными вливаниями ли) потворствует планам ЕС и США по расчленению Русской державы, завоеванию её католическими латинянами.
Как понимать С. Тишкину? Самое мягкое объяснение - Светлана увлеклась восторгом разоблачения, будучи, мягко говоря, «не в теме», которую она мимоходом затронула. И, видимо, крепко в наших пионерско-комсомольских головах сидят занозы стереотипов. Проще простого приписать Белой гвардии порождение (в виде «чёрной волны»?!) русофобии и «враждебную деятельность по отношению к России». Не Россию ли любили больше собственных жизней белогвардейцы, не они ли пытались препятствовать забвению её родового имени в пользу языколомных Эрэсэфэсэр, Эсэсэсэр? В отличие от большевиков и их поддержки, конечной безумной целью которых была «Земношарная республика» безродных космополитов, белые оставались патриотами единой и неделимой на национальные республики России. Они не призывали интервентов в 1918-22 годах, они законно требовали помощи от стран Антанты, в составе которой сражались до того против Четверного союза. В то же время в рядах созданной Троцким Красной Армии действовало до миллиона иностранных наёмников, в большинстве своём родства не помнивших «рыцарей поживы», вроде латышей и венгров, люто ненавидевших «русских захватчиков». Эти насильники и убийцы, такие как Бела Кун, стали реальными интервентами, а не горстка жалких лягушатников, например, пальнувших, ради куражу из своих посудин по Одессе.
Как правило, малограмотный простолюдин с неразвитым воображением, с узким кругозором, быстрей, чем его образованный соотечественник, забывает «земли родной язык и нравы», оказавшись на чужбине, в иноязычной среде, поодиночке или с ограниченным числом близких. Разносословная белая эмиграция, оказавшись в рассеянии, это убедительно доказала. Сохранились семьи, уже смешанные, где не умолкала русская речь, не ослабла гордая историческая память А это и есть признаки патриотизма. Последний неотделим от гражданского гуманизма.
Его понятия прививаются школой и воспитанием в просвещённых семьях. Церковь вероучением Христа пробуждает чувства добрые в простонародных глубинах, лишённых должного светского образования. Революция освободила насельников бывшей империи от ответственности по старорежимным законам. Всякий получил естественное право действовать «по понятиям» целесообразности момента, как его понимали отдельные вожаки всех воюющих сторон - комиссары, атаманы, военные командиры и гражданские администраторы, сельские сходы и советы. Гуманитарное образование стало чёрной меткой «нетрудового элемента». Красно-зелёная масса-стихия, в основном, крестьянская (с разночинными попутчиками), была «освобождена» Великим(?) Октябрём от необходимости не только следовать Заповедям Божьим, но и обычной человеческой морали. Русские люди, православные по обрядности и язычники во всём остальном, почуяли такую беспредельную волю, какой были лишены со времён Крещения Руси. И понеслось!
Апологеты Великого Октября, бывает, допускают, что красный террор по накалу был равен белому, но никак не превосходил его. Такой одинаковости не могло быть по определению. Ибо одной из двух определяющих сил Белого движения и его душой стали представители просвещённого меньшинства – остатки кадрового офицерства, учителя, творческая интеллигенция, студенты, чиновники, вчерашние гимназисты, инженеры, мастера, квалифицированные рабочие, мещане, купеческие дети, реже крестьяне, в чьих домах чтили книгу и великодержавные традиции. Абсолютный мизер Белого движения составляли дворяне, так как мужская половина этого сословия полегла на фронтах Первой мировой войны. Они отличались самоотверженностью и подвижничеством. Как заметил В. Шамбаров, только русский интеллигент Серебряного века культуры, воспитанный на идеалах служения народу, смог, забыв все личное, взвалить на себя крест возрождения России, идти на лишения и смерть за, казалось бы, абстрактное "торжество истинной свободы и права на Руси", а не за конкретный кусок хлеба, выдираемый из рта продотрядом.
В отличие от красных, боровшихся за придуманный их вождями ненормальный для человеческой природы порядок, просвещённая и совестливая Россия стояла за восстановление законности и порядка в любых формах, принятых в цивилизованном мире, как решит всероссийское земство по окончании войны. О возвращении монархии мечтали немногие. Разумеется, реальное общее озверение душ в течение почти трёхлетней Гражданской войны не миновало этих добровольцев (как правило, вольноопределяющихся), понятно, что в семье не без урода – всюду есть палачи по призванию. Но, в отличие от красных, которые возвели террор против непокорных их воли в революционный закон, белые прибегали к крайним мерам устрашения и наказания противников, тем более мирного населения, спонтанно, по ситуации, вопреки указам высшего командования даже в боевых условиях придерживаться законов Российской Империи. Если белому командованию практически невозможно было контролировать действия каждого подразделения офицерских соединений, то казачья вольница и вовсе не была им подконтрольна после того, как генералы и атаманы согласовывали свои действия на период операции. Казачество было второй, количественно большей силой Белого движения – самовольной и непредсказуемой в своих действиях. Именно им, по фактам, можно предъявить обвинения в белом терроре, как явлении, присущем этому движению.
Да и сил для «равноценного» (с красным) террора у белых не хватило бы, пожелай они достичь большевистских высот в этом специфическом деле. На пике Гражданской войны РККА насчитывала 5 миллионов штыков и сабель, в то время как суммарная численность белых войск на четырёх фронтах едва приближалась к 300 тысячам. И при таком соотношении сил белые держались два с половиной года, часто громя противника, но вынуждены были отступать, теснимые превосходящими силами. Арсеналы РИА остались на территории, контролируемой большевиками; там же концентрировалось население, которое подверглось тотальной мобилизации в ряды РККА. Крестьян стращали: если белые возьмут верх, всю землю отнимут и запорют до смерти. Белые же к мобилизации приступили поздно и неумело, и ничего не обещая, кроме созыва Земского собора для решения судьбы страны всем мiромъ. Бывшие генералы Е.И.В. обескуражили Антанту решительным отказом обсуждать плату за помощь с её стороны Белому движению, мол, решение этого вопроса за будущим правительством. Лондон, Париж и Вашингтон продолжали поддерживать вчерашнюю союзницу, да так, чтобы она как можно дольше исходила кровью и обескровливала большевиков. Притом, Запад не сомневался, что России, как великому его пугалу при любом финале конец, что было вековой мечтой Русофобского интернационала. Вот основные причины поражения белых во внутренней бойне. Но победителям досталась страна не только обломков развитой промышленности, но и практически обезглавленная, обеднённая духовно, что привело в опустошённые ниши ума и высокого творческого духа активных представителей инородческой России – в первую очередь из-за черты оседлости. Еврейство стало лицом русской советской культуры и науки во всех видах творчества – и увы, уже навсегда. Слава ВКП(б) –КПСС – филиалу Бунда! Задумайтесь:
В первые годы власти большевиков, только при жизни Ленина, ими было уничтожено, изгнано из страны 2,5 млн. дворян (почти все «служилое сословие»); другие потери в тысячах человек: духовенства - 300, купечества и интеллигенции - по 360, чиновников - 600, офицеров - более 200, верных присяге нижних чинов - 260, наиболее квалифицированных рабочих (вспомним восстание в Ижевске) - 200. Ужасны были потери среди казачества, обреченного на исчезновение приказами Троцкого и Свердлова безжалостно расстреливать богатых казаков (бедность в станицах - экзотика!) и всех, у кого найдут оружие (безоружный казак? Не нонсенс ли?).
А сколько ума, нравственной энергии было утрачено при ограблении и разгроме крепких крестьянских хозяйств! Вместе с ними подверглись разорению более 600 монастырей, а это богадельни и закрома, питавшие больницы и приюты (г-та «Президент», 7-13 мая, 1996 г.).
И всё это отверженное, ограбленное, обездоленное множество ретивые лжецы относят к одной категории с власовцами. Первые беззаветно отстаивали традиционные, вековые ценности Отечества в 1917 – 1922/23 годах. Они сражались за целостность и свободу России, так как в те годы им противостояли её «разрушители до основанья», задумавшие на обломках 1000-летней державы «построить наш новый мир» для желающих стать сразу «всеми» при умерщвлении «старорежимных». В глазах просвещённых патриотов эти разрушители-практики и строители-теоретики воспринимались как антихристово воинство, поклоняющееся иудо-немецким идолам. Такому восприятию способствовало засилье на всех уровнях большевистской власти инородцев-комиссаров, произвол ЧК, этой новой опричнины, с инородцами же во главе. Русского человека, верного идеалам старины, настраивали на священную войну и свои единокровцы, отступники от веры отцов, и пришлые насильники - латышские стрелки, другие наёмники из числа немецких и венгерских пленных, китайцы и прочие незваные «интернационалисты». Они использовались в качестве ударной силы красных для решения внутренних вопросов карательными методами, как надёжная охрана большевистских вождей – преторианская гвардия. Грозная агрессия чуждых идей, «перебор» (по частоте мельканий) нерусских лиц в высших эшелонах красной власти вызывали в значительной части образованного общества, горожан и сельской интеллигенции, ощущение нового нашествия «двунадесяти языков». Сепаратизм окраин, пробуждённый ослаблением центра, угрожал распадом страны, что воспринималось государственниками Концом Света.
У белых было основание не признавать власти тех, кто выступал от имени рабочих и крестьян. Ибо эта власть установилась путём насилия «человека с ружьём» над безоружными или уставшими воевать. Пусть эту власть поддержали самозваные советы рабочих и крестьянских депутатов. Только ведь в России сословий гораздо больше. Их представители не получили возможности подтвердить легитимность узурпаторов в столицах и крупных городах. Не было выяснено мнение народа. Большевики разогнали Всероссийское Учредительное собрание, где они оказались в меньшинстве. «Караул устал». Решать же задачи нового государственного устройства правомочен лишь всесословный Земский Собор. А путь к нему стал возможен только через кровавые поля сражений.
Так что побудительные мотивы белого движения были оправданы событиями, благородны, исходили из патриотизма, верности традициям, русскому образу жизни. Волонтёры добровольческих соединений были верны внушённой им с детства первостепенной обязанности - защищать родную землю. Белое движение потерпело поражение, потому что крестьянское сословие пошло не за ними, обещавшими решение земельного вопроса только после Гражданской войны Учредительным собранием. Пахарь поверил красным, которые декларировали с первых дней захвата ими власти: «Земля - крестьянам» и поощряли самозахват ими помещичьих земель (которых, к слову, оказалось к 1917 году всего 10%). Кто же из деревенских мог предвидеть, что через 10 лет народная (внушили им) власть начнёт тотальное раскрестьянивание страны, с изъятием у земледельцев основы их существования? А «раскулачивание» превратится в уничтожение и разгон по углам страха истинно трудовой части деревенского мiра. Внуки же дворцовых и свободных крестьян (не менее 60% в дореформенной России) воспримут колхозную беду как возвращение крепостничества – на всех землепашцев.
Тем более любить советскую власть даже русскою «странною любовью» не было у белоэмигрантов никакого основания. Она забрала у них всё, в том числе главное достояние – Родину, в их глазах унизило и оскорбило Отечество отступничеством от священной старины ради безбожных химер. В глазах части изгнанников (части меньшей) русская земля вообще перестала существовать в границах бесовской СССР. Поэтому нет объекта, которому они присягали сыновними душами, значит позволительно очистить эту территорию от нового басурманства, что зовётся ленинизмом, любыми способами, даже с помощью нечистой силы. Это белоэмигрантское меньшинство (менее трети от общей численности, т.н. «пораженцы»), разочаровавшись в Антанте, высмотрит себе союзника в Германии, добитой в Версале. Надо напомнить читателям, что истинное лицо немецкого фашизма в Европе и за океаном рассмотрели не сразу. А рассмотрев, поняли, что опасный и сильный зверь уже вырвался из клетки; с ним пытались договориться, использовать его себе на благо и руководители отдельных стран и союзы. Чемберлен после Мюнхена радовался, что обеспечил Британии мир, ему вторил Даладье, Сталин накануне нападения Германии на СССР поднимал тост за здоровье Гитлера, в "Правде" была опубликована статья Молотова с похвалой нацистскому режиму. Да, на стадии своего зарождения движение национал-социализма привлекло внимание многих традиционалистских сил Европы, в том числе и Российского императорского дома. В движении национал-социалистов видели альтернативу как богоборческому коммунизму и революции, так и бездушному, эгоистичному и циничному капитализму. Пассионарность лидеров, свежесть некоторых идей фашистов в Италии, национал-социалистов в Германии, фалангистов в Испании и прочих подобных политических движений вызвали поначалу некоторые симпатии у самых достойных и благонамеренных людей. Однако скоро наступило разочарование, особенно в отношении нацистов, идеология которых оказалась наиболее агрессивной и бесчеловечной.
А что могла разглядеть по обеим сторонам Линии Мажино, из балканского далёка даже организованная вокруг различных центров белоэмиграция? Желание обрести надёжного союзника по освобождению Отечества от большевиков превалировало над иными чувствами, воспаляло разум. Только 2-3 из десятка бывших белогвардейцев выразили желание принять участие в дранг нах остен. Но 60% способных держать оружие посчитало бесчестным, непатриотичным для себя освобождать Россию с такими союзниками. Каждый десятый решительно обратил оружие против немцев повсюду в Европе, где возникло движение Сопротивления, а 2% патриотов Белой России сражались в отрядах красных партизан. Немцы не были бы немцами, если не поняли бы, что русская сила ничего не значила бы на Восточном фронте: они приспособили своих славянских недочеловеков-добровольцев для подавления партизан. Более-менее удачно получилось на Балканах, где коммунист Тито своими репрессиями против русских беженцев возбудил их ненависть к себе. Часть пораженцев примкнула к власовцам. Этим именем я здесь, ради упрощения своего повествования буду называть не только воинство самого знаменитого в истории послепетровской России генерала-предателя, питомца ВКП(б), к слову. Присоединяю к ним и других перебежчиков по принципу генезиса.
Власовцы, в подавляющем количестве, в отличие от белогвардейцев, Советской власти не присягавших, - это простые, как правило, совсем недавно, советские люди, перешедшие на сторону врага либо по собственному выбору, либо по малодушию, либо по другим мотивам, нередко корыстным. Власовцы пополняли свои ряды, в основном, за счёт советских военнопленных, не выдерживавших условий содержания в лагерях, сломленных морально, озлобленных на своих командиров и политруков, которые заведомо (полагали они) послали их на гибель. Не отставали от них лагерники, обманутые пропагандой убеждённых перебежчиков на сторону нацистов, и просто купленные за сытную пайку. К ним присоединялись дезертиры, по мере того как фронт передвигался на восток. Также значительное количество желающих одеть немецкую форму и взять в руки шмайсер поставили оккупированные территории СССР с 70-ю миллионами жителей. На всём подконтрольном гитлеровцам пространстве Европы, им служили, как правило, на незначительных должностях, во вспомогательной полиции, реже в Остгруппен, в дивизиях войск СС, от 1 до 2 миллионов вчерашних советских граждан, т. н. хиви, недовольных властью большевиков, лично пострадавших при коллективизации и репрессиях. Имела место на Брянщине показательная, опекаемая оккупантами Локотская республика коллаборационистов, по площади сравнимая с нынешним островным государством Кипр, с населением около полумиллиона человек, с собственными вооружёнными силами, остатки которых оказывали сопротивление НКВД до 1951 года (брянская бандеровщина выходит?). А куда отнести т.н. «диких партизан», которые просто спасались от войны в лесах? Они не подчинялись единому партизанскому центру, нередко вступая в стычки с советскими партизанами за контроль над сёлами, откуда поступали продукты питания и пополнение. Эти «дикари», бывало, шли на соглашения с немцами: не трогайте нас, и мы не будем трогать вас. Так что «предательство» вынужденных белоэмигрантов, ветеранов массового исхода 1918-22 годов, бледнеет перед предательством недавних комсомольцев, простых партийцев и «сочувствующих». О казачьих формированиях на стороне фашистов разговор особый, здесь не предусмотренный.
Русское коллективное сознание устроено так, что участие соотечественников в любом вторжении извне крайне осуждается мiромъ. Все внутренние разборки, вражда регионов, партий, классов должны прекращаться для отпора общему врагу объединёнными силами, осознал ещё Козьма Минин. Кто не следует этому «указу» «загадочной русской души», тот, по определению, - изменник Родины, приговорённый общественным мнением к уничтожению или строгому наказанию.
Касаясь участия бывших военнослужащих белых армий в войне против СССР, К. Эйлсби говорит о «некоторых русских эмигрантах», не о массовом явлении.
Сторонники иного мнения (о чуть ли не массовом участии белоэмигрантов в войне против СССР) используют известный приём, чтобы произвести впечатление на читателя: называются громкие имена представителей белого движения, ставших на путь измены. Например, царского генерала Краснова, пленённого, судимого и казнённого вместе с власовцем № 1 - бывшим советским генералом Власовым. Гораздо реже приводят противоположный пример крайне отрицательного, брезгливого отношения к Власову эмигранта-генерала Деникина. Один из создателей Добровольческой армии, Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России, называл русских перебежчиков в стан Гитлера мракобесами. В 1943 году он отправил на изгнавшую его родину вагон с медикаментами. Настроения большинства "бывших" в высочайшей степени чести, патриотизма и верности России выразил великий князь Андрей Владимирович Романов, передав через лакея генералу Власову, что не желает иметь никаких дел с изменником Родины
Но на Восточном же фронте известна, пожалуй, лишь одна попытка формирования коллаборационистского русского монархического подразделения. В 1943 году активист организации «Российский Имперский Союз-Орден» Н. И. Сахновский с двадцатью единомышленниками, проживавшими в Бельгии, поступили добровольцами в штурмовую бригаду войск СС «Валлония». В составе бригады Сахновский создал отряд из советских военнопленных, названный «Российским народным ополчением» (НО). По прибытии на оккупированную территорию СССР, в Корсунь-Шевченковский район, «НО» при случайном столкновении с наступающей советской пехотой большей частью погибло.
Непримиримо антибольшевистская позиция Императорского Дома Романовых в изгнании всегда была последовательна. Она не смягчилась и тогда, когда СССР и Гитлеровская Германия, по факту, оказались союзниками, и Берлин запретил всякую критику большевизма. В день нападения фашистов на СССР в.к. Владимир Кириллович лишь отметил факт решающего момента борьбы с коммунизмом, но отнюдь не призвал соотечественников присоединиться к вермахту (http://www.pravda.ru/society/fashion/tendencies/21-06-2012/1119970-zakatov-0/). Он готов был принять многое из социальной политики, из политических шагов советского руководства, но категорически не принимал богоборчество и террористические методы коммунистического режима, массовое истребление людей даже не за их взгляды, а просто за происхождение, там же: http://www.pravda.ru/society/fashion/tendencies/21-06-2012/1119970-zakatov-0/. Интересна по этому вопросу публикация «День Победы в Доме Романовых»:
http://www.proza.ru/2015/03/09/1674.
Множество ярких деятелей и рядовых представителей русской эмиграции не только заняли антигерманскую позицию, но и активно участвовали в борьбе с нацизмом. Вспомните, хотя бы Нобелевского лауреата Ивана Бунина, убеждённого антисоветчика, который с трепетом следил за линией фронта, с ликованием отмечал флажками контрнаступление советских войск. Среди многочисленных русских эмигрантов — герои Сопротивления во Франции: Борис Вильде и Анатолий Левицкий, мать Мария (Скобцова) и княжна Вика Оболенская, Игорь Кривошеин и тысячи других. О многих мы не знаем – они предпочитали называться французскими именами, соблюдая строгую конспирацию.
По данным министра-делегата по делам ветеранов Франции А. Мекашера в движении Сопротивления во Франции сражались около 35 тысяч русских и выходцев из республик СССР. 7 тысяч из них погребены во французской земле. Гимн французского Сопротивления «Песнь партизан» как крик солидарности и глубокого сочувствия к русским партизанам создала Анна Бетулинская, артистический псевдоним которой был Анна Марли. Со своими песнями она объехала полмира и была награждена генералом де Голлем за песни борьбы орденом Почетного Легиона.
В других странах и в самой Германии в подпольной борьбе принимали участие русские эмигранты. Многие были казнены или замучены в концлагерях. Часть из них, оставшиеся в живых, после окончания войны вернулись на Родину, но здесь их вместо благодарности и признания ждали подозрительность и унижения, а то и концлагеря. Судьба таких «возвращенцев» талантливо показана в художественном фильме «Восток-Запад». В 2005 году на парижском кладбище Пер-Лашез был открыт памятник русским участникам движения Сопротивления во Франции.
Посвящая здесь заставку героине сопротивления германскому фашизму княгине Вере Оболенской (подп. кличка Вики) я надеюсь, что Светлана Тишкина, запомнив её, будет приостанавливать в раздумье своё публицистическое перо каждый раз, когда будет приступать к теме Белой гвардии и Белого движения. Герои Отечества многоцветны, как русский вольный простор.
