«ЗАВТРА». Алексей Алексеевич, почему Сталин, получив в наследство проработанную теорию марксизма, не раз ближе к концу жизни признавал, что «без теории нам смерть»? Теория прежняя так плоха оказалась?
Алексей ГАПОНОВ, президент Русского космического общества. В марксизме, считавшемся передовой научной теорией, было всё для решения той задачи, которую решали большевики, когда «на марше» разворачивали небывалое строительство нового государства. Конечно, сегодня мы уже можем говорить, что она несовершенна, искусственна и так далее, а тогда ведь ткали новую жизнь, что называется, «наживую».
Со временем стало ясно, что марксизм не может дать ответы на вопросы, которые ставило время перед динамично развивающимся советским государством. Именно поэтому Иосиф Виссарионович в 1952 году в известной работе «Экономические проблемы социализма в СССР» говорил о том, что законы природы (законы науки) первичны и должны лечь в основу будущей теории социалистического государства.
«ЗАВТРА». Любопытные вещи можно увидеть в материалах форума «Сильные идеи для нового времени», возглавлял который в том числе и спецпредставитель президента РФ по вопросам цифрового и технологического развития Дмитрий Николаевич Песков. Он, в частности, говорил там, что «у предыдущих идей закончился срок годности» и что «… ожидаем появления новых форм взаимодействия и объединения людей». То есть опять ничего не «родили», только ожидаем. Получается, мы так и живём без теории, барахтаемся в неопределённости, чем и пользуются сверхактивно наши либералы?
Алексей ГАПОНОВ. Тут сразу надо заметить, что теория не есть фундамент, ей предшествует мировоззрение. Раньше мы говорили о том, что существует буржуазная наука и социалистическая наука. Потом стали договариваться до того, что правда — это то, что в настоящее время считается правдой. Но мы почти, увы, не говорим о мировоззрении. А это фундамент и основа основ. И Дмитрий Песков (не путать с пресс-секретарём нашего президента!) вслед за многими футурологами Запада на пленарном заседании этого форума вновь показал, что исповедует адаптивную позицию — позицию ожидания и анализа. А анализ — это никак не проектирование!
Когда мы анализируем какие-то тенденции, которые, кстати говоря, родились не здесь, не для нас, а «за счёт нас и против нас», и находим важным для себя ещё и встраивание в них — это заведомо проигрышная позиция.
В обозримом будущем, вслед за Рэем Курцвейлом, Фрэнсисом Фукуямой и прочими футурологами Запада, человечество ожидает чего-то неизвестного: технологической сингулярности, эры постчеловека, конца истории…Технологическая сингулярность — это некое обстоятельство, при котором мы не можем спрогнозировать, что произойдёт. Ведь невероятно развиваются IT-возможности, всевозможные логики НБИКС-конвергенции (нано-, био-, инфо-, когнитивные и социотехнологии, слившиеся в междисциплинарном экстазе)… В итоге всё чаще заходят разговоры о постчеловеке — этой футуристической сущности (и как личности, и как общности), которую мы пока только помыслить можем, но описать адекватно — вряд ли.
Всё это — плод мировоззрения «адаптантов». Существует представление о том, что Вселенная конечна: был «большой взрыв» — будет и тепловая смерть Вселенной. И мы — где-то между двумя этими процессами: сингулярностью и максимумом энтропии. Когда всё горячее перетечёт во всё холодное, и всё станет тёплым, равновесным и неподвижным, будет, конечно, грустно. Но если следовать этой логике, то бессмысленно чем-то нам, людям, заниматься. Какая разница, через сорок лет или через сорок миллионов лет всё случится?
«ЗАВТРА». Ну, подождём…
Алексей ГАПОНОВ. Да, уравновесимся, и всё будет… стабильно. Иная позиция гласит: жизнь вечна, она находится за пределами второго начала термодинамики. Живое вещество как результат космопланетарного процесса имеет свойство противостоять возрастанию энтропии в масштабах Вселенной.
Это утверждение поднимает на щит школа русского космизма. К сожалению, мало кто соотносит «первопроходцев» (Михаила Васильевича Ломоносова и Дмитрия Ивановича Менделеева) с этим вектором понимания жизни вечной, которым шли Николай Федорович Фёдоров, Владимир Иванович Вернадский, Константин Эдуардович Циолковский, Сергей Андреевич Подолинский и многие другие. Мы знаем принцип Реди-Вернадского: «всё живое от живого». Наука не умеет синтезировать живое из неживого. А это значит, что жизнь вечна.
Но под действием каких законов развивается живое вещество? Естественных законов природы. Смотрите: клеточка живого вещества начинает делиться, размножаться, но мощность одной такой клеточки относительно мизерна. В отличие от мощности, например, тела человека в целом. И, кстати, коэффициент полезного действия этой системы существенно больше единицы. А современная наука говорит, что КПД не может быть больше единицы…
И тут необходимо поставить следующий вопрос: зачем вообще природе человек? Мы, вслед за нашей биофизической школой, утверждаем, что все живые системы — функционально целевые. Это аксиома, то есть то, что не требует доказательств. Цель глаза находится вне самого глаза, она есть цель видеть и передавать сигналы в иерархически «надстоящую» систему. Структура этой системы определяется её функцией. Точнее, её структура подчинена её функции, а функция подчинена её цели. Иными словами, цель первична по отношению к любой живой системе изначально!
«ЗАВТРА». И она находится за её пределами.
Алексей ГАПОНОВ. Она всегда находится за пространственно-временными пределами системы, скажем так… Цель жизни человека лежит за пределами его пространственнo-временной ограниченности. Человек смертен. А жизнь вечна. Жизнь — процесс космопланетарный, и существует некое противоречие между индивидуальной смертностью и вечностью жизни.
Кстати, апологеты теории постчеловека это противоречие стараются снять через индивидуальное бессмертие, вернее, через те технологии, которые позволят максимально это искусственное бессмертие обеспечить для индивидуального человека посредством трансгуманистических кибернетических трансформаций. Эти деятели хотят поместить сознание в электронные носители, считая, что сознание и есть весь человек, но они забывают о том, что в нашем теле как-никак есть и несколько килограммов живых организмов, микроорганизмов и так далее. Всё наше тело является частью биоценозов. А биоценозы являются частью биосферы. И вся планета Земля — единый биологический организм.
«ЗАВТРА». По некоторым данным, микроорганизмов даже больше, чем собственных клеток.
Алексей ГАПОНОВ. Конечно, это принцип соэволюции (наше новое понятие) — направленное совместное развитие живой и так называемой неживой материи, то есть биосферы в целом.
Сегодня наука утверждает, что холодный ядерный синтез невозможен. А что такое фотосинтез, при котором происходят определённые реакции, преобразующие неживое в живое? А литотрофные бактерии?
Так вот, если мы ставим вопрос: зачем природе человек, и если мы понимаем, что природа проявлена через законы, кем-то созданные, то это не значит, что мы берёмся судить о причине возникновения этих законов, мы просто фиксируем факт их существования.
Мы привыкли жить в системе биосферы нашей планеты в максимально удобных условиях и не задумываемся о том, что существует два типа законов: законы права, которые пишет человек, и законы природы, которые он открывает, познаёт и соотносит между собой.
«ЗАВТРА». То есть законы природы первичны? И должны в качестве таковых быть нами ясно осознаваемыми?
Алексей ГАПОНОВ. Конечно! Именно об этом мы читаем у Сталина в его работе 1952 года, где он взывал соотнести с «законами науки» («законами природы») законы экономического, социального развития общества, призывал найти измерители, принципы и логику этого развития. А именно этого и не хватало марксизму. Мы знаем, что в связке Маркс — Энгельс последний отвечал за естественнонаучное обеспечение, всем известна его незаконченная книга «Диалектика природы».
«ЗАВТРА». Его определение «способ существования материи — движение» известно всем, как, впрочем, и понятия типа «формы движения материи»…
Алексей ГАПОНОВ. Да, конечно. Но давайте здесь ещё вспомним великого Сергея Андреевича Подолинского, который обращался к Карлу Марксу через Фридриха Энгельса. Маркс уже был стар и плох и попросил Энгельса разобраться в том, что же предлагал «этот русский». А русский этот родил утверждение, что человек — единственно известная науке сила природы, которая посредством волевого акта, называемого трудом, кратно увеличивает свободную энергию, находящуюся на поверхности Земли, и благодаря этому является великим аккумулятором космической солнечной энергии. Вот мы знаем, допустим, что КПД фотосинтеза составляет около 3% — это низкий показатель. Значит, солнечная энергия, попадающая на нашу планету, рассеивается куда-то в космическое пространство. А человек и труд его по своей природе космичны, потому что мы можем через творчество (труд) создать условия максимально эффективного использования солнечной энергии, попадающей на Землю.
В этом смысле простой пример — система ирригации, победы над пустыней — технология терраформирования, которая превращает пески в эдемский сад. Вот проявление того, чем на самом деле является человек. Подолинский отправил Марксу свою прекрасную книгу «Труд человека и его отношение к распределению энергии»; Энгельс, вручая ему эту книгу, заметил, что автор сделал великое открытие, выведя, что человек подобен животному в рассеивании энергии и подобен растению — в её концентрировании. Но, по мысли Энгельса, Подолинский спутал физическое и экономическое. А он как раз ничего и не спутал! Главный постулат, что экономика — это базис, а всё остальное — надстройка, разрушился, когда в базис оказались поставлены естественные процессы — законы природы. К ним впоследствии и апеллировал Сталин.
«ЗАВТРА». Иными словами, часть природы умеет рассеивать энергию, а другая часть (прежде всего человек) призвана концентрировать, собирать энергию. Помнится, были авторы, которые, углубившись в тезис об энтропии, тепловой смерти Вселенной, заявили, что жизнь — это лишь флуктуация гравитационной постоянной, которую они решили считать переменной. То есть они смотрят только на смерть, а про жизнь ничего сказать не могут. В этой концепции даже непонятно, что именно и откуда «флуктуировало». Что-то словно вильнуло хвостиком и исчезло за поворотом.
Алексей ГАПОНОВ. Совершенно верно. Тут как с мутацией — эволюция как ошибка. Вот Чарльза Дарвина и дарвинизм все сейчас ругают. Но ведь в поздние годы в переписке с другими учёными он говорил о том, что если бы в начале научного пути у него был бы такой же эмпирический опыт, какой он наработал к концу, то совершенно по-иному посмотрел бы на процесс изменчивости, то есть на процесс направленного изменения видов. И здесь можно ещё припомнить Льва Семёновича Берга с его номогенезом. Направленность развития, по его мысли, зависит от среды, которая его формирует, и законов, по которым оно оформляется и протекает.
Ещё хочется сказать о Побиске Георгиевиче Кузнецове, который занимался теорией осмысления и правильного применения законов развития жизни, жизни живого вещества и, как следствие, существа. На самом деле, есть теория и есть научная теория. Их различает измеримость. В каждой науке столько науки, сколько в ней производится измерений. Мы каждый день слышим изложения чьих-то теорий, и, если экстраполировать текущие процессы в будущее, то мы находим какие-то подтверждения им. Но найдём ли мы подтверждения теории, что стадо коров, которое движется в сторону пропасти, обязательно туда упадёт? Конечно, найдём. Стадо разобьётся, и мы скажем, что теория относительно коров, идущих к обрыву, верна, так как подтвердилась практикой. Человек разумный не может идти, не зная, куда и зачем. Если мы говорим, что человечество придёт к какой-то там технологической сингулярности, но не знаем точно, что это такое, то мы не видим в самом субъекте разумного человека — выходит именно так!
А когда поймём, что научно-технический прогресс необходим для формирования человека творящего во имя развития жизни как космического явления, то это уже будет разумный подход. Земля ведь как планета ограничена — она существует в пространстве и во времени. Жизнь на ней может закончиться, а в космосе она не прекратится. Сама жизнь геологически вечна. До тех пор, пока живое не научатся синтезировать из неживого, мы будем продолжать это утверждать.
Функции жизни и живого сконцентрированы в человеческом обществе и в человеческом разуме. А разум — категория соизмерения с целями и законами развития деятельности разумного существа. Так вот, мы говорим о том, что цель существования человека и общества в целом — сохранение и развитие жизни на Земле и в космосе. С этим мало кто может поспорить, кроме тех, кто утверждает, что это флуктуация и тому подобное…
«ЗАВТРА». Да, не у всех с теорией хорошо, особенно когда на шатких основаниях современные аналитические центры пытаются давать прогнозы. Они не понимают, что жизнь вечна своим творчеством!
Алексей ГАПОНОВ. Сотворчеством, если мы говорим о высших иерархиях. Наше Русское космическое общество это понимает, а потому это территория здравого смысла. И мы говорим о том, что всё нужное просто, а многое новосозданное сложное нам вообще не нужно, только мешает.
Хотелось бы сказать и о том, как мы понимаем власть. Власть — это управление энергией и временем жизни живых систем. Что у нас есть того, что выходит за параметры энергии, времени жизни? Ничего! Всё прочее — ширпотреб, наносное, не имеющее отношения к бесценным дарам Божиим, унаследованным нами от наших предков.
Но сейчас, когда невероятное количество человекочасов энергии жизненного времени у нашей молодёжи высасывают новые цифровые «институты», идёт глобальное перенаправление нашей психической энергии в конкуренцию, адаптацию, продажу так называемого человеческого капитала и прочие страшные вещи.
А что такое компьютерные игры? Что такое мода? Все эти развлекательные концепты, отвлекающие от главного, от сущего — что они такое, если не власть, не управление нашим вниманием? А где внимание наше, там мы и пребываем. Это очень важный момент.
Создавшуюся ситуацию особенно противоречивой делает тот факт, что сейчас в связи с пандемией мир стал двигаться в сторону суверенного социализма. Эти тенденции видны в России, США и многих других странах. Налицо разрушение международных экономических связей, переход к минимальному самообеспечению…
«ЗАВТРА». «Самозанавес» такой...
Алексей ГАПОНОВ. Да. И это может привести к перегреву всей мировой системы. Она, очевидно, погрузится в период полураспада. Вслед за ним должен последовать период формирования так называемых больших островов, полисов-агломераций. Это — часть глобального процесса формирования анклавов по принципу античной Греции, только теперь будут формироваться своего рода экосистемы. Чем и занимается Сбербанк (ставший Сбером не просто так), приближая «зелёную» посткапиталистическую реальность, в которой «прекрасный» золотой миллиард хочет благоденствовать и пользоваться всеми благами научно-технического процесса.
«ЗАВТРА». Но кто-то ведь выживет — в итоге.
Алексей ГАПОНОВ. Да, и это позиция, которая вытекает из теории пределов роста. Ещё в шестидесятые годы Римский клуб говорил о стратегии нулевого роста. Далее — о концепции устойчивого развития, которая сегодня всеми силами реализуется. При этом упускается из виду, что у роста пределы есть, а у развития их нет.
Когда говорят о пределах роста, имеют в виду, как правило, ограничение численности народонаселения, объёмов потребления в странах третьего мира и так далее. Хотят ограничивать, ограничивать, ограничивать… А для чего? Для стабильности. Но стабильность, простите, на кладбище только бывает.
А в природе существует только неравновесность. Устойчивая неравновесность — это когда живая система использует свободную энергию против равновесия. Нам как раз и не нужна стабильность, нужна, напротив, неравновесность, нужно развитие, и Земля — это открытая система.
Почему мы говорим о космическом обществе и новой эре? Почему нужные новые принципы? Потому что старые принципы сводятся к управлению через невежество, которое порождает страх, нужду и страсти.
Если люди — сотворцы, то настоящее творчество космично по своей природе. Да, сегодня мы не имеем технических решений, о которых можно открыто заявить, что они позволяют осваивать космическое пространство. Мы по-прежнему летаем на ракетах с КПД 3-4%, и это принципиальный момент, увы.
При этом Циолковский говорил, что ракета не есть цель. Нам нужно разнесение жизни по Вселенной. То есть необходим рост полезной мощности жизни, которая выйдет за рамки этой планеты. Вот для чего необходимо воспитать человека-творца, создать органичное общество. Нам нужно вернуть классическое образование. Да, нам нужны технологии, но без правильно построенного образования мы рискуем остаться и без них. Ломоносов, говоря языком улицы, рождается один на миллион. Как и Побиск Кузнецов, которого Линдон Ларуш называл Леонардо да Винчи XX века.
Мы все единый социобиологический организм. И если для одарённых детей делают образовательный центр «Сириус» и мыслят теперь создать там наукоград, особую федеральную территорию, то, видимо, забывают о том, что у нас есть ещё миллионы других детей. Как клетки в живом организме, каждый из них уникален по сути и по форме.
«ЗАВТРА». Но тут нет особых поводов расстраиваться. Гении не выращиваются в колбах и теплицах, они должны проходить сквозь тернии. Из ребёнка, который растёт в режиме наибольшего благоприятствования (под опахалами и пальмами, так сказать) гения и не получится, скорее всего.
Алексей ГАПОНОВ. Согласен. Тяжёлые времена рождают сильных людей. Сильные люди рождают хорошие времена. А хорошие времена рождают слабых людей, и слабые люди рождают тяжёлые времена. Видится именно так…
Вот взять идею Smart City. Ах, как классно, по их мнению, это для Москвы! «Умный город». А разумный город-то где?! И чем разум от ума отличается? Ум — это измерение ещё времён Николая Кузанского. Взяли и нагрузили данных в сознание, и действительность соизмеряем с ними, исходя из опыта. А вот разум — это уже развитый ум, соизмеряющий «текучку» с законами рода, вековых традиций. Отделяющий одно явление от другого, строящий иерархию, понимающий божественные предметы. Это ответственное умозрение. Раньше это называлось устоями. Это то, что выше законов человеческого общества. Потому что это законы небесные, божественные, их нельзя нарушать. Их нарушение — табу, оно приводит к смерти всего вида. Разумный человек соотносил свои действия с этими инвариантами, так как понимал, что неправильные действия могут привести к смерти всей человеческой системы в целом.
«ЗАВТРА». Расскажите чуть подробнее о Русском космическом обществе.
Алексей ГАПОНОВ. Я к этому и подходил, собственно. Я бы сказал, что Русское космическое общество — это территория развитого ума. Странно, наверное, будет звучать это для прагматиков-интеллектуалов. Мы ставим целью обеспечение условий для перехода цивилизации в эпоху ноосферно-космической истории. Может, банально и выспренне сформулировано, как, наверное, покажется кому-то? Но если мы знаем основания, которые лишают нас права бездействовать, то мы просто обязаны действовать. И тут мы вновь подходим к фундаментальным научным, философским принципам. Тем принципам, которые двигали Сергеем Королёвым, великим мечтателем Константином Циолковским. И кто был этот мечтатель из Калуги? Он десятилетия работал «в стол», и только советская власть оценила его идеи. Творец создал законы, которые подтверждают существование целей развития жизни (и техносферы как производной), но соблюдение параметров их существования требует от нас высокой меры ответственности.
Русское космическое общество — это социобиологическая функционально целевая система. Кто у нас есть, кто к нам приходит? Учёные, философы, практики, педагоги, дворники — да любые люди, кто угодно, кто способен осознать себя частью целого! Ведь любой труд по своей природе идёт в копилку «общего дела», противостоит энтропии, хаосу, смерти… В любой отдельно взятой семье, в каждом дворе. Просто подумайте здраво над тем, например, было ли очевидно, что русские люди выйдут в космос, если бы мы сейчас с вами сидели где-нибудь на калужской лавочке в середине или конце XIX века? А дальше мы пойдём уже на новых принципах, многим ещё не известных, не будем торопиться со словами.
На практике это всё реализуется пока что проектно-целевым образом, малыми силами. С утра до ночи работаем. Нас часто спрашивают: «А вам за это платят?» Конечно, платят! Платят небеса — благодатью, даруемым чувством выполненного долга, если достигается нужный результат.
Нам всем нужно долгосрочное планирование. Это ведь величайший эгоизм — ограничиться только развитием своего ребёнка и не заботиться о развитии среды его жизнеобитания. Где написано, как наши дети будут жить через 30 лет? Без этого невозможно заниматься в масштабах государства предметной (существенной, серьёзной) деятельностью! Без этого можно только на бирже играть, по казино да концертам ходить!.. А в качестве дымовой завесы, для успокоения совести разглагольствовать с умным видом о всё той же сингулярности. Нам нужна стратегия на 100 лет минимум!
«ЗАВТРА». А иначе нам будут продолжать рассказывать про «флуктуации»!
Алексей ГАПОНОВ. Именно! Нужен субъект стратегического действия, а потом уже будем вписывать в Конституцию идеологию. Необходимы инварианты — это наши маяки во времени. Иначе система координат утянет нас в болото повседневности, обывательщины, нас попросту обойдут иные страны и цивилизации (в том числе и в самом широком смысле). Вот мы зубы чистим зачем? Зачем сделали зарядку, пошли на работу, зачем позанимались час с детьми? Мы передаём (вырабатываем) некие качества, что-то совершенствуем, полируем. Это и есть деятельность разума. Мы тем самым усиливаем свою мощность, и она вливается в поток нашей общей мощности на пути в космическое будущее.
«ЗАВТРА». Это мотив к действию!
Алексей ГАПОНОВ. К действию на своём участке. Я ведь не говорю о том, что все должны вступать в наше общество, я ничего не рекламирую. Мы, вообще, странноватая организация, никого никогда не зовём, потому что пропагандировать ответственность не имеет смысла, когда отсутствуют «врата восприятия». Ответственность — непременное свойство здравомыслящих.
По большому счёту мы хотим создать космоэкосистему. Развиваться мы планируем на принципах открытых систем, организационной кибернетики, аутопоэзиса, рекурсивного строения систем управления. У нас работы хватит на тысячи лет! Все мы индивидуально смертны, а вот жизнь вечна — помните это и не опускайте рук.
Спросил бы кто-то лет двести назад у какого-нибудь крестьянина Смоленской губернии о смысле жизни. Он точно знал, зачем живёт. И смысл его жизни был в самой жизни. И ведь это прекрасно, это истинно, это верно!
