В 2012 году проектная группа «Знаниевый реактор» провела стратегическую игру «Гибель Израиля» в рамках исследовательской программы «Геостратег». Вводная информация к игре была простой:
«В начале 2020‑х годов политическая обстановка на Ближнем Востоке резко обостряется. Это связано, прежде всего, с хозяйственной деятельностью израильтян на палестинских территориях, затем с ростом активности сторон вокруг мечети Аль‑Акса на Храмовой горе. Соединённые Штаты Америки отвлечены своими внутренними проблемами: после выборов 2020 года противостояние республиканцев и демократов перешло на уровень острого внутриполитического конфликта с отчётливой перспективой его военного разрешения. Ресурсы на то, чтобы помочь Израилю, у США, конечно, оставались, но любое действие президента в этом направлении дополнительно обостряет внутренний конфликт. В результате США тянут время, у Европы нет необходимых сил и средств, чтобы вмешаться в конфликт, а у России — желания сделать это». Напряжение непрерывно росло, и к концу игры дело дошло до ядерного минирования Храмовой горы. «Так не доставайся же ты никому».
Тотальную катастрофу отменил Господь, позиция которого тоже отыгрывалась. «Взрыва не будет, — мрачно сказал он. — Только не считайте это милосердием». В той же игре, тяжёлой и мрачной, представитель Израиля подвёл итог: «У нас нет больше союзников. Кроме “Моссада” и ЦАХАЛ».
По мере развития фазового кризиса, вехи которого COVID‑19, «Великая перезагрузка» К. Шваба, СВО, начало «войны инфраструктур» («Северный поток», Крымский мост), развитие межпартийного гражданского конфликта в США, я всё чаще вспоминал эту старую игру. Одним из сентябрьских прогнозов «ключевых событий ближайшего будущего», то есть на период 2023—2024 гг., стало «резкое обострение ситуации на Ближнем Востоке».
Можно сказать, что «погоды (на Ближнем Востоке) стоят предсказанные», но в действительности сработал один из главных парадоксов прогностики: будущее вытекает из прошлого, но реализуется совершенно неожиданным образом. И я должен сказать, что ожидал кризиса, но, во‑первых, не так скоро и, во‑вторых, не совсем такого.
Даже, наверное, совсем не такого. Само собой разумеется, что ХАМАС будет разгромлен — насколько это понятие применимо к гетерархической структуре; сектор Газа зачищен, палестинцы изгнаны оттуда чуть менее чем полностью, участники «контртеррористической операции» получат там землю и то, что останется от недвижимости. То есть Израиль одержит в конце концов полную победу? С формальной точки зрения — да, наверное. С содержательной же, Израиль не получит мира, даже «худшего, чем довоенный» (Б. Лиддел‑Гарт).
И это заставляет прогностика поставить вопрос о скорой гибели Израиля.
Этот вывод настолько важен, что, конечно, нуждается в подробном обосновании. Проблема ведь не в том, что ХАМАС сумел нанести неожиданный удар, повлекший за собой материальные и человеческие потери. В конце концов, «война Судного дня» в 1973 году, ровно 50 лет назад, началась для Израиля гораздо хуже. Египет форсировал Суэцкий канал и развернул наступление на Синайском полуострове, за несколько часов проломив оборонительную позицию, которую израильтяне создавали шесть лет. Сирийские танки двинулись к Голанским высотам, и это был последний как‑то подготовленный рубеж, прикрывающий сердце Израиля. Какое‑то время всё висело на волоске, но Израиль вышел из той войны неоспоримым победителем, и после Кэмп‑Дэвидских соглашений его будущее выглядело безоблачным. Что же изменилось сейчас, раз уж я не питаю никаких иллюзий относительно возможностей ХАМАС?
Судьбы эксклавов
Говоря об Израиле, прежде всего, следует обратить внимание на уникальность этого псевдогосударственного образования. Приставка «псевдо» здесь не должна восприниматься с эмоциональной позиции. Классическое государство — это способ включения нации в историю(1). Но еврейская нация была включена в мировую историю с первых библейских свитков, тысячелетия назад. Государство, созданное в 1948 году решением ООН, к этому никакого отношения не имеет.
Далее, это государство было создано не евреями, а международными структурами, то есть, прежде всего, США и СССР (роль Великобритании была в тот момент более слабой, хотя до войны именно она владела мандатом на Палестину). Ни по способу создания, ни по начертанию границ оно не имело отношения к древнееврейским государствам на Земле обетованной — Израилю и Иудее, поэтому, используя популярный в Библии оборот, «до сего дня» многие правоверные иудаисты отказываются признавать Израиль.
Как бы то ни было, еврейское государство в Палестине было создано, и немедленно разразилась война. Опираясь на свои силы, то есть на приехавших защищать страну советских, английских и американских евреев с опытом войны с гитлеровской Германией, Израиль отстоял своё существование и оккупировал ряд арабских территорий общей площадью 1300 кв. км. Можно сказать, что в этот момент были посеяны семена будущего векового конфликта, но в действительности это не так.
Причиной векового конфликта стало само существование Израиля, провозглашение его.
Суть дела в том, что после битвы при Ярмуке в 636 году Палестина и Сирия были потеряны Византией и стали одной из «ядерных территорий» исламского мира. Хозяева менялись, но исламская идентичность этих земель сохранялась.
Исключением стала эпоха Крестовых походов, которая представляет для нас особый интерес. Воспользовавшись пассионарным взрывом, умело реализуя преимущества тяжёлой рыцарской конницы, католическая Европа захватила Палестину, образовав в конце XI века Антиохийское и Иерусалимское королевства, Эдесское княжество, графство Триполи. Но, исполнив свой обет, крестоносцы ушли домой. Очень немногие остались в Святой земле, где христианские территории быстро превратились в изолированные островки, окружённые исламским морем.
Государства крестоносцев на Ближнем Востоке представляли собой эксклав — полностью изолированный очаг культуры, чуждой для данной территории.
Общие принципы геополитики утверждают, что эксклав не удерживается позиционно. Он или непрерывно растёт, в конечном счёте подчиняя всю окрестную территорию себе и меняя её идентичность, либо же схлопывается и исчезает. И в том, и в другом случае «эксклав означает войну». Он создаётся войной, существует войной и войной уничтожается.
Уже в 1144 году крестоносцы теряют Эдессу, город, важнейший с точки зрения логистики, открывающий прямой путь из Византийской империи на Ближний Восток. Второй Крестовый поход 1147—1149 гг. терпит полную неудачу, и в 1187 году Салахад‑Дин берёт Иерусалим. Потом было ещё много походов, в какой‑то момент европейцы даже вернули Вечный город, выкупив его у арабов, но потом арабы взяли его обратно, их сменили турки, и к 1303 году все земли крестоносцев постепенно перешли к ним. Всего крестоносный эксклав на Ближнем Востоке прожил чуть больше 200 лет, причём второе столетие — это просто медленная, мучительная агония.
В ХХ веке ситуация в целом повторилась. Разница в том, что великие державы на этот раз создали в Палестине не христианское (католическое), а иудейское государство, и это единственное различие — не в пользу Израиля.
Христианский мир Средневековья был огромен. За ним стояло воспоминание о христианской Римской империи, владеющей и Египтом, и всем Ближним Востоком. Очень теоретически, договорившись с православной Византией и, в обязательном порядке, удержав Эдессу, христиане могли связать Иерусалимский эксклав с христианскими землями. Он, безусловно, оставался бы приграничной территорией, «землями войны», но мог бы удерживаться столетиями.
Иудаизм локален. Да, он является основанием и для христианства, и для ислама, но христианство и ислам, будучи мировыми религиями, не часто обращаются к своим основаниям. В этом отношении Израиль — эксклав даже в большей степени, нежели королевства крестоносцев.
А это означает, что Израиль обречён на войну. Руководство Израиля и его народ это понимают или, по крайней мере, раньше понимали. И пока арабо‑израильские войны были успешны для Израиля, существование иудаистского эксклава на Ближнем Востоке не подвергалось сомнению. Другой вопрос, что военные действия Израиля всегда оставались стратегической обороной. И обороной, на длинном времени безнадёжной: любая самая яркая, самая красивая победа Израиля не изменяла рисунок векового конфликта. Эксклав оставался эксклавом, Израиль лишь выигрывал сколько‑то времени.
Это, конечно, тоже было успехом, и после Кэмп‑Дэвида в мире сложилось впечатление, что при жизни нашего поколения Израилю ничто не угрожает. Рано или поздно, конечно, эксклав падёт, но это может произойти лет через двести.
Последние союзники
Но война 2023 года развивалась совсем не по привычному сценарию.
Во‑первых, ХАМАС удался внезапный удар. Это было важно не само по себе, но как демонстрация того, что ставка на техническое превосходство (система «железный купол», следящие устройства, воздушная и космическая разведка) — не панацея и не страховой полис. Их можно обмануть. Или же тех, кто управляет этими устройствами, можно подкупить.
Первый результат войны — арабы преодолели свой «комплекс технологической неполноценности».
Это неприятно для Израиля, но не фатально для него.
Основные проблемы возникли позже, и, что важно, вина ХАМАС в этих проблемах отсутствует полностью. Израиль всё сделал сам.
Началось всё с истеричных заявлений руководства страны о том, что «палестинцы не люди», что «эти недочеловеки должны захлебнуться в своих испражнениях», что любые действия против сектора Газа оправданы вне всякой зависимости от возможных потерь среди мирного населения, что все, кто не принимает линию поведения Израиля целиком и полностью, являются «пособниками террористов» и с ними разберутся в своё время.
Это не было смешно. Это было глупо и стыдно. Израильское руководство с очевидностью «потеряло лицо», что на Востоке недопустимо.
Затем Израиль потребовал полной депортации палестинского населения из сектора Газа. Подобную депортацию нельзя было выполнить даже технически, соответствующее дипломатическое давление только вызвало негативную реакцию Египта. Но требование Израиля — само по себе — предполагало массовое переселение людей со своей исторической родины. Это имело особое значение именно для палестинцев, которые — не суть важно, обоснованно или нет, — отождествляют себя с библейскими филистимлянами, то есть полагают свои исторические права на территорию Палестины более древними, чем у самих евреев. И, во всяком случае, это требование шло вразрез с любым правом — от обычного (то есть местных традиций) до международного. В сущности, то же самое переселение народов, за которое до сих пор либералы ругают советский режим и товарища Сталина. Но там, по крайней мере, переселение осуществлялось в рамках одного государства.
Наконец, Израиль начал военную операцию в Газе, до боли напоминающую уничтожение варшавского гетто. И даже эту операцию, которую большая часть мира полагает преступной, Израиль не смог выполнить как следует.
Выяснилось, что руководство ЦАХАЛ не в курсе событий СВО. Оно ухитрилось «проспать» всю российско‑украинскую войну и осенью 2023 года с удивлением узнало про существование дронов‑камикадзе, минных полей и ручных противотанковых средств ближнего боя. На итогах боёв в секторе Газа это никак не сказалось, но на темпы операции и уровень потерь повлияло изрядно.
Последние союзники Израиля — «Моссад» и ЦАХАЛ — безобразно проявили себя в войне. «Моссад» не заметил подготовки противника к массированному ракетному удару. ЦАХАЛ пропустил очередную революцию в военном деле. Политическое руководство страны сначала устроило истерику, а затем начало косплеить тоталитарные режимы середины ХХ века.
Арабские страны сделали ожидаемый вывод: современный Израиль беспомощен. Разумно вести не способен. У израильтян больше нет ни Моше Даяна, ни Голды Меир, ни Ариэля Шарона, ни Авигдора Бен-Галя. И если раньше ЦАХАЛ одерживал победы, уступая противнику 3:1, то теперь он может побеждать лишь при своем превосходстве 3:1 и в условиях полного господства в воздухе.
Ликвидация проекта
Всё могло кончиться сразу, ещё осенью 2023 года, новой масштабной арабо‑израильской войной с участием Египта, Сирии, а возможно, и Ирана, и даже Турции. Но вмешались два обстоятельства.
Хотя на словах, конечно, арабские лидеры призывают к помощи палестинцам, в действительности уничтожение основных сил ХАМАС не воспринимается ими как трагедия. Более того, они в разгроме ХАМАС прямо заинтересованы. И очень хорошо, что это будет выполнено руками Израиля.
Палестинцы будут ненавидеть Израиль, который на десятилетия станет «землёй войны». Уровень террористической угрозы вырастет в разы, а адекватно усилить меры безопасности Израилю не удастся — они и так 41 № 2 (120), 2024 себя в критической ситуации он уже уже запредельны. И «вишенка на торте»: теперь у арабских стран всегда есть повод к войне — геноцид палестинского мирного населения в секторе Газа. То есть они смогут начать войну, когда им будет удобно. Тем более арабские лидеры прекрасно понимают, что военные возможности Израиля будут только сокращаться. (Вновь вспомним логику развития эксклавов и историю государств‑крестоносцев.)
Таким образом, первой причиной отложить войну является желание арабских стран уничтожить или, по крайней мере, ослабить ЦАХАЛ. Второй и главной причиной являются США. Да, население Соединённых Штатов не так уж безоговорочно поддерживает Израиль, но Дж. Байден — безусловно, на его стороне. И есть смысл подождать выборов 2024 года, когда или сменится позиция США, или конфликт между демократами и республиканцами перейдёт в «горячую» стадию, и американцам станет просто не до Ближнего Востока. Время работает против Израиля, и все это понимают.
И лучше других это понимает еврейская диаспора.
Называя выше Израиль «псевдогосударственным образованием», я не вкладывал в это оскорбительного смысла. Израиль создали не евреи, его создали державы — победители во Второй мировой войне, и только отчасти под давлением еврейского лобби. Но это давление было. Оно было обусловлено историческими, культурными, религиозными факторами. Усилия великих держав и еврейской диаспоры вылились в «проект Израиль». Государства складываются исторически, псевдогосударственные образования создаются как проекты.
Но всякий проект имеет ограниченное время жизни, у него обязательно есть «дедлайн». Никто никогда не предполагает, что он будет существовать вечно.
«Проект Израиль» должен или трансформироваться в «настоящее государство», или же быть закрытым.
Что означает трансформацию проекта в государство? Израиль остаётся эксклавом (с этим ничего сделать нельзя), но налаживает с окружающими его территориями такой модус вивенди, при котором страна может существовать без посторонней помощи. То есть без американского 6‑го флота, без непрерывного притока диаспоральных денег. Между тем расходы Израиля и до последней войны устойчиво превышали доходы (с 1949 года Израиль получил более 151 миллиардов долларов — в основном от США и Германии, внешний долг страны составляет свыше 90 миллиардов долларов). Новая война — и новая военная угроза — требует перевооружения армии и усиления системы обеспечения безопасности начиная с пресловутого «Железного купола». И что‑то надо будет делать с разрушениями в секторе Газа.
У диаспоры есть выбор — платить больше или закрыть проект. При этом не совсем понятно, на какие дивиденды от вложений в Израиль сейчас можно рассчитывать? Долги он не вернёт никогда, «землёй обетованной» и «раем на Земле» не стал, да с ортодоксальных позиций и не может стать, фазовой доминации над окружающим его арабским миром не добился. Конечно, после войн 1967 и 1973 годов сложилась крайне лестная для диаспоры легенда о стране великих воинов, что актуализировало концепцию «богоизбранного народа», но сегодняшняя истерика израильского руководства, неуверенные действия «Моссада» и ЦАХАЛ подорвали эту легенду.
Израиль так и не стал государством. И как проект он постепенно перестаёт быть интересным для возможных инвесторов (как, кстати, это было и с Крестовыми походами). В конечном счёте, в сегодняшнем Израиле нет ничего уникального, ничего, что стоило бы сохранять его с точки зрения интересов Человечества или же интересов еврейской диаспоры.
Можно поставить вопрос и по‑ другому: «Что выгоднее в научном, культурном, производственном, социальном и других аспектах: сохранить Израиль в современной форме или расселить его, чтобы использовать потенциал израильских евреев в других странах? Конечно, если бы Израиль был сейчас неоспоримым научным или же культурным лидером мира, его сохранение было бы необходимостью. Но Израиль таковым не является и уже не станет.
А тогда мы получаем, что эффективность труда, скажем, учёного в Израиле неизбежно низка, поскольку значительная часть этого труда используется для обеспечения безопасности Израиля, чего всё равно достичь не удаётся. Эта деятельность бесполезна. То есть тот же человек, работая в США, Великобритании или Швейцарии, сделает больше и достигнет большего, для всех выгоднее, чтобы он работал там, а не на «исторической родине».
Более чем веская причина для остановки финансирования проекта.
Другой вопрос, что такие проекты имеют огромную инерцию, и если Израиль переживет кризис 2024—2028 гг., он может прожить ещё где‑то около поколения. Но, полагаю, за 2050 год его история вряд ли продлится.
Хотелось бы отметить, что такой вывод ни в коем случае не продиктован антисемитизмом. Еврейский культурный код предполагает власть над временем. Вклад евреев в цивилизацию огромен. Но почти всегда — это вклад диаспоральных евреев. Следует признать, что в течение всей многотысячелетней истории этого народа оба израильских государства — и древнее, и современное — не более чем эпизоды.
«Соломон, где твой трон? // Утлый ветер унёс…» (У. Б. Йейтс)
Рынок труда
Наконец, последнее. Не самое важное, но самое простое. Если говорить о выдающихся израильских учёных, они все уже давно находятся в США и других высокоразвитых странах, не сосредоточенных на проблеме собственного выживания. Все, имеющие дело с современным Израилем, говорят, что высококлассных специалистов, подобных тем, кто когда‑то делал ядерную или космическую программу СССР, там сейчас нет. Однако же в стране остаётся около девяти миллионов людей, и эти люди, по крайней мере, грамотны и, как правило, двуязычны. Как рабочая сила они представляют собой определённую ценность.
Особенностью текущей ситуации на рынке труда оказалась неожиданная для очень многих экспертов нехватка не столько ключевых специалистов (их всегда не хватает), сколько людей вообще.
Причиной стала СВО, ярко высветившая недостаточность военного производства — причём повсеместно. Оказалось, что КНДР делает столько же снарядов важнейших калибров, сколько ЕС в целом. Европе и США не хватает танков, артиллерийских систем, авиации. Нужно на порядок повысить производство дронов. Ликвидировать дефицит боеприпасов. И увеличить производство пороха, вернее различных порохов.
Европа и мир дорого заплатили и ещё дороже заплатят за тридцать лет деиндустриализации и политики «жизнь без войны». Теперь, когда всем понятно, что мы вступили в военное десятилетие (или двадцатилетие), возникает отчаянная необходимость в реиндустриализации. Но война уже идёт, и снаряды (и всё остальное) нужны не завтра, когда эта реиндустриализация осуществится, а прямо сейчас.
То есть задачи наращивания военного производства и создания промышленной базы для него приходится решать одновременно.
И в этот же самый момент происходит «революция искусственного интеллекта», и на наших глазах начинает создаваться мир‑технология ИИ. Это означает, что ИИ будет включён во все производственные процессы, как когда‑то паровая машина, затем — электричество и уже в нашем веке компьютер и информационные сети. Опоздать к этой революции нельзя. А это уже третья задача всё на тот же короткий период времени 2022—2028 гг.
Добавим сюда информационную, продовольственную и медицинскую безопасность, и мы с удивлением увидим, что попали в мир, в котором не хватает людей, рынок труда предельно не насыщен. Да, этот тренд — не очень надолго, скоро ИИ начнёт вытеснять людей из ряда сфер деятельности, но до этого ещё надо дожить — в условиях огромных военных рисков.
Поэтому нужны люди.
Поэтому девять миллионов евреев, которые вынуждены будут покинуть израильский эксклав при его ликвидации(2), будут весьма востребованы в «большом мире», прежде всего — в Европе.
В качестве резервной армии труда.
***
(1) есть, конечно, исключения. Россия / СССР, США, Канада, Австралия — способы включения в историю территории, а не народа. Но перечисленные страны разумнее именовать империями, а не государствами. Империя здесь понимается по Аристотелю — как единство в разнообразии.
(2)в 1947–1949 гг. со своих мест обитания бежали 800 тысяч евреев и от 600 тысяч до миллиона арабов из 1,2 миллиона арабов, проживающих на 1947 год в Палестине. Поскольку ликвидация Израиля будет значительно более сильным травмирующим фактором, мы должны предположить, что покинут Ближний восток от 50 до 90 процентов израильских евреев, то есть 4–8 миллионов человек.
