Вновь из пыльных антресолей достаются плакатики типа «Искусство принадлежит народу.» На первый взгляд – безобидная красивость, общее место , вроде «Будьте взаимно вежливы», "Человек - это звучит" или «Летайте самолётами Аэрофлота.» (а не Люфтганзой, и не на дельтаплане)
Такими лозунгами украшали колхозные клубы и кинотеатры «Шахтёр.»
Давайте хоть раз подумаем, как говаривал генсек, «шо тут заложена, какая канцепция»?
Термин «искусство» состоит из двух понятий: ОБЪЕКТ ИСКУССТВА, т е. картина, скульптура, сценарий, музыкальная композиция и пр. и ПРОЦЕСС ИСКУССТВА.
С первым – всё ясно. Объект принадлежит тому, кто приобрёл на него права, так же как штиблеты принадлежат тому, кто их купил, т.е. обменял свой труд на труд сапожника.
Процесс же творчества начинается с того, что «Чёрный человек» приходит в дом Вольфганга Амадея, и положив на стол мешочек дукатов, говорит: «У меня умерла жена.» Затем пишется Реквием. Или «Мадонна с семейством Куччини.» Сикст заказывает «Сикстинскую мадонну,» Вальпинсон – «Купальщицу.»
Давид Зельцник рискует капиталом, продюсируя «Унесённых ветром.» Если зрителю не понравится – Давид обанкротится. Если понравится – разбогатеет. Поэтому ОН руководит процессом так, чтобы ЗРИТЕЛЬ картину принял, и проголосовал за неё в билетной кассе.
Когда говорят, что «искусство принадлежит НАРОДУ», хо канкретна ты имела в виду?
Шо 250 млн. чел соберутся на площади, и проголосуют, выделять Рязанову бюджет на «Иронию судьбы,» или нет?
Всяк понимает, что это невозможно. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, при госкапитализьме (который его адепты называют «социализьмом») появляется фигура ПОСРЕДНИКА, ЧИНОВНИКА, который якобы от лица «народа» т.е. всех людей, будет указывать Тарковскому, как снимать фильмы, учить Евтушенко слагать стихи, да и «в языкознаньи знаете вы толк». Запарывая замечательный фильм, или подписывая смету чудовищной халтуры, чиновник ничем не рискует лично.
Поэтому, когда кто-то вам впаривает, что искусство, или, там, земля, никель, что угодно… «принадлежит народу,» он НА САМОМ ДЕЛЕ говорит вам: я хочу этим распоряжаться, ничем лично не рискуя.
Я хочу ВЛЕЗТЬ в отношения «певец – слушатель», «режиссёр -зритель», не будучи ни тем, ни другим, командовать и тем, и другим, указывать поэту, как писать, а читателю – что можно, а что нельзя ему читать.
Там, где «свергнута власть чистогана,» всё решает воля чиновника, который не рискует потерять этот самый чистоган. , следовательно, не имеет никаких побудительных мотивов думать о желаниях читателя, слушателя, зрителя, носителя костюмов и сапог.
Здесь несколько раз поминали, к месту и не к месту, серию «Пламенные революционеры.» Не всё там равнозначно, но большинство книг, конечно, проходняк. Виной тому не бездарность авторов, а те параметры, которые к ним предъявлял «представитель народа.» То же и в ЖЗЛ – по одной кальке всё написано, хоть Мария Кюри, хоть Симон Боливар. Потому что, подписывая книгу к печати, «представители народа» сверялись по чек-листу: прогрессорство есть? Галочка! Роль партии? Галочка! Колониализьм осуждён? А сионизьм? Авторы это ЗНАЛИ, и готовили продукт согласно этому прейскуранту.
Не поймите превратно. У каждого автора есть свой чек-лист. Порнограф не может не писать про сиськи: если в бестселлере «Дуня строит глазки» будет про укладку рубероида, читатель плюнет и больше не придёт.
А вообразите книгу какого-нибудь Фурсова, Хазина, или Старикова, где нет ни слова о «крахе доллара» и «мировом закулисье»? Какова будет реакция читателя? «Вы мне шо подсунули, про масонов где???»
А что будет, если Латынина в своём «Коде доступа» хоть раз не проговорит слов «Путлер» и «Кровавая гэбня»? У неё хоть один подписчик останется?
НО ЭТО – СОВСЕМ ДРУГОЕ ДЕЛО
Тут всё правильно: конечный пользователь задаёт параметры заказа, исполнитель подгоняет продукт под эти параметры, в результате каждый получает, что хотел.
Проблема с «народным чек-листом» чиновника – в том, что он навязан ИЗВНЕ, и не идёт от желаний сторон, зато создаёт мнимую востребованность тем, кого на этом поле вообще быть не должно.
Уверенность же в своём праве решать за других, что им смотреть, читать, слушать произрастает от отсутствия скромности. Меня всегда удивляло, откуда ткачиха Фурцева или кандидат химических наук Демичев могут знать, какие фильмы и какую музыку я должен смотреть и слушать.
Даже если они умнее и культурнее, это не даёт им никакого права. А я не считаю, что тётки с халами на головах из приёмной комиссии лучше меня знают, что мне нужно.
Может ли государство быть заказчиком? Разумеется. Придворное искусство существовало всегда. Но государство не смеет быть ЕДИНСТВЕННЫМ, безальтернативным заказчиком. Александр Третий сильно не любил Верещагина. Посетив выставку, очень ругался о «всегдашних его тенденциозностях.» Николай Второй не жаловал Римского Корсакова, что не мудрено, после «Золотого петушка.» Правда, «3,14дОрасами» ни тот, не другой, своих оппонентов не называли, и «я ни копейки не дам на эту мазню», топая ногами, не орали. Ты не дашь, так Третьяков даст, или Савва Морозов.
Нет никакого «народа.» Это жульнический миф, ради диавольской власти над человеками.
Есть ЛЮДИ, разные, с разными вкусами, способностями, хотелками. У них есть «права человека»: на жизнь, свободу, стремление к счастью.
В рамках этого «стремления к счастью», свободные люди на свободном рынке встречаются и обмениваются товарами и услугами. Чьё-то стремление к счастью требует Нетребко. А чьё-то – группу «Рефлекс.»
Только в одном все едины – каждый решает сам, что ему нужно.
