Комитет обреченных

Сегодня исполняется 30 лет ГКЧП – Государственному Комитету по чрезвычайному положению, который предпринял отчаянную попытку спасти Советский Союз ввиду назначенного на 20 августа 1991 года подписания нового Союзного договора и преобразования СССР в конфедеративный Союз Суверенных Государств. И хотя ГКЧП был неконституционным органом, не может не вызывать симпатии само благородство тех целей, которые преследовали его участники. Это особенно очевидно на фоне последовавшего в 1993 году уж тем более неконституционного захвата власти Ельциным, подписавшим пресловутый Указ № 1400 о прекращении деятельности Верховного Совета и Съезда народных депутатов – высшего органа государственной власти в Российской Федерации. В итоге в стране установился демократический режим, означающий по мнению его апологетов защиту прав меньшинства – именно так определял демократию один из создателей российской Конституции Сергей Ковалев. Но этим меньшинством может быть любая группировка, провозгласившая в качестве своей цели тот или иной фетиш, например, идею расовой чистоты или культ денег. Узурпация власти этим меньшинством означает демократический фашизм, когда от имени демократии правит меньшинство – но меньшинство, стоящее наверху, имеющее власть и деньги. Вот против этого бесчеловечного подавления воли большинства населения и слома всех завоеваний социализма, за которые отдали свои жизни десятки миллионов людей, и выступил ГКЧП.

Месяц назад под Москвой умер последний его участник, бывший министр общего машиностроения СССР, глава ракетно-космической отрасли Советского Союза, Герой Социалистического Труда Олег Дмитриевич Бакланов. Мне не раз приходилось встречаться с Олегом Дмитриевичем, поскольку с 1983 года его заместителем был бывший начальник Второго Главка (контрразведка) КГБ СССР генерал-полковник Григорий Фёдорович Григоренко. Нет никакого сомнения, что среди всех участников ГКЧП Бакланов как глава советской оборонки был настроен наиболее решительно и смог бы защитить страну. Вот что он сказал ровно десять лет назад в интервью изданию Фонтанка.ру: «Мы проявили мягкотелость. Советская власть в конечном счёте погибла из-за своей гуманности. Мы хотели только не дать подписать Союзный договор и привести ситуацию в соответствие с Конституцией. Думали, что после этого всё наладится само собой. Непростительная наивность! Надо было на всё наплевать. И, вопреки Конституции, арестовать 20 - 30 человек. Собрать Верховный Совет. Обсудить там ситуацию. И придать этих людей суду. И это было бы однозначно правильное решение. Поначалу был бы, конечно, шум. Но потом бы он стих. А страна осталась».

После провала ГКЧП 23 августа 1991 года Бакланов был арестован. Поскольку он являлся народным депутатом СССР, на его арест было дано согласие Президиума Верховного Совета СССР. В тот же день Бакланов был исключен из партии. Его уголовное дело вел старший следователь Генеральной прокуратуры Союза ССР Леонид Георгиевич Прошкин, который допрашивал также Раису Максимовну – супругу президента СССР Горбачёва, начальника 9-го Управления (с февраля 1990 года – Службы охраны) КГБ СССР, генерал-лейтенанта Юрия Сергеевича Плеханова и его заместителя генерал-майора Вячеслава Владимировича Генералова.

Поскольку мы давно дружим с Леонидом Георгиевичем, мы еще раз встретились с ним накануне этой важной даты у него дома. В разговоре также принял участие бывший начальник штаба следственной бригады Гдляна – Иванова Виктор Иванович Идоленко, старый знакомый Леонида Георгиевича на протяжении уже более сорока лет.

– Леонид Георгиевич, 28 июля ушел из жизни Олег Дмитриевич Бакланов, которого Вы хорошо знали.

– Дело в том, что я Бакланову предъявлял обвинение в измене Родине в форме захвата власти. Я Бакланова допрашивал, и я Бакланова освобождал по амнистии. И тем не менее мы с ним расстались в хороших отношениях. Несмотря на то, что я предъявил ему самое тяжелое обвинение в Уголовном Кодексе того времени. Всё время следствия, да и после его окончания он вел себя очень достойно. А когда мы впоследствии говорили с Олегом Дмитриевичем о ГКЧП, он практически всегда вспоминал строки из знаменитой песни Владимира Высоцкого: «Мы не сделали скандала, нам вождя не доставало». Причем эти слова Бакланов впервые мне сказал ещё в начале следствия. И, естественно, он их упоминал, когда его освобождали. Так вот, по моему мнению, вождем у ГКЧП мог быть именно Бакланов. Но он на тот момент был секретарем ЦК по оборонке. Реальной силы у него не было. Сила была у министра внутренних дел СССР Пуго, у Председателя КГБ СССР Крючкова, у министра обороны СССР Язова. А у Бакланова не было ничего. И вот они вдвоем с Тизяковым настаивали на том, чтобы взять Белый дом штурмом, и всех оттуда выкурить. Но ничего этого сделано не было. Я ему предъявлял обвинение, он давал показания – причем другие давать показания отказывались. И хотя он давал показания, по существу серьезного он ничего не говорил. Хотя мы с ним очень хорошо разговаривали. Более того, мы с ним расстались друзьями. И потом, когда встречались на мероприятиях и телепередачах, всегда обнимались.

– Леонид Георгиевич, обвинение основным фигурантам уголовного дела ГКЧП было предъявлено по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР — «Измена Родине в форме захвата власти». Этот состав подразумевал «деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР» и предусматривал наказание в виде смертной казни с конфискацией имущества. Однако адвокаты в ходе следствия и процесса подчеркивали, что их подзащитные выступали как раз за сохранение суверенитета и территориальной целостности Союза — а значит, об измене не может быть и речи.

– Вы понимаете, здесь надо иметь в виду, что обвинение предъявлялось через три дня после их задержания. Это согласно Уголовно-процессуальному кодексу (УПК). Насильственный захват власти как отдельный состав преступления появился позднее, а на тот момент этот состав был включен в статью 64 (измена Родине). Поэтому я и сейчас считаю, да и тогда считал, что Родине они не изменяли. А вот власть они захватывали. Так что, как ни вертись, получалась статья 64 пункт «а».

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: Геннадий Иванович Янаев утверждал, что документы ГКЧП были разработаны по поручению Горбачёва. По словам Председателя Верховного Совета СССР Анатолия Ивановича Лукьянова комиссия по ЧП была создана на совещании у Горбачёва 28 марта 1991 года и даже имела собственную печать. С 7 по 15 августа 1991 года начальник Секретариата КГБ СССР, на тот момент заместитель начальника ПГУ (внешняя разведка) КГБ СССР, генерал-майор Владимир Иванович Жижин провел по указанию Крючкова корректировку документов по введению в стране чрезвычайного положения. Содержание этих документов нашло отражение в официальных указах, обращениях и распоряжениях ГКЧП.

– Леонид Георгиевич, не свидетельствуют ли эти факты, что ГКЧП действовал в рамках закона?

– Задержать президента страны, ограничить его выезд и отключить связь? Куда уж дальше? Янаев начал исполнять обязанности президента. Премьер Павлов ушел в запой. Кстати, Бакланов был одним из трех, кто 18 августа летал к Горбачёву в Форос. И Горбачёв – об этом мне рассказал сам Бакланов, а потом и Раиса Максимовна, – когда они от него уходили, послал их на три буквы. Всех трёх и на три буквы. К тому же мы обнаружили, и это практически нигде не упоминается, что были подготовлены документы о здоровье Горбачёва, связанные в том числе и с его психикой. И что он по этой причине не мог управлять страной.

– То есть измена в виде захвата власти была, и отрицать это невозможно. Но давайте еще раз вернемся к мотивам членов ГКЧП, что немаловажно при расследовании преступления.

– О Бакланове я могу сказать, что это был человек, который совершенно искренне верил в то, что он делал. И Тизяков. Никаких личных мотивов у них не было.

– Леонид Георгиевич, давайте вспомним, что на референдуме 17 марта того же 1991 года 76,43 % граждан СССР (113,5 млн) проголосовали за сохранение Союза ССР. И вот люди, которые поддержали волю народа, оказались на скамье подсудимых. А Горбачёв и Ельцин, которые в конечном итоге привели страну к развалу, до сих пор ходят в героях.

– Я думаю, что для развала больше других сделал Борис Николаевич. А что хотел сделать Горбачёв, на тот момент ни я, ни Вы не знали – давайте говорить честно.

– Леонид Георгиевич, по моему мнению, Горбачёв вел дело к развалу партии, чтобы не предстать перед партийным судом. Для него на тот момент именно это было главным. А вот Ельцин действительно изначально ставил своей целью слом страны и устранение русского народа с политической и экономической арены. Не будем забывать, что на Референдуме 17 марта Свердловская область – единственной среди всех областей и республик – проголосовала против сохранения СССР. Причем в Свердловске (ныне Екатеринбурге) результат был вообще самым низким по стране — 34,17 %. Не случайно именно здесь построили Ельцин-центр. Но теперь возникает вопрос – а были ли у ГКЧП шансы победить?

– Я думаю, что были. Поэтому я и привел слова: «Мы не сделали скандала, нам вождя не доставало». Был бы Бакланов министром обороны или председателем КГБ – все бы развивалось совсем по-другому. А вот теперь я вас спрошу: долго ли Крючков возглавлял КГБ?

– Крючков был назначен Председателем КГБ СССР 1 октября 1988 года. То есть он возглавлял союзное ведомство менее трех лет.

– Вот видите. Язов стал министром в 1987 году, Пуго вообще 1 декабря 1990 года. А Бакланов уже в 1976 году был замминистра, в 1981 году – первым замминистра, а в 1983 году – министром. Так что наибольший опыт руководителя союзного уровня был у Бакланова. Для сравнения, я в Форосе допрашивал одного прапорщика – из тамошней постоянной охраны. И он мне с ухмылкой рассказал, что, когда 21 августа прилетели сдаваться, «смотрю, идет маршал, министр обороны. Но китель на нем висит и болтается, как на нас, на прапорщиках. Когда мы там территорию убираем. Ну какой это министр?» По его мнению, это шел «никакой» человек. И что же мог такой министр обороны сделать?

– Вы ведь выезжали на место самоубийства маршала Ахромеева?

– Да, я его вынимал своими руками из петли. Он повесился на шпагате от почтовой посылки. Первый раз шпагат оборвался, он 20 минут полежал, пришел в себя, написал записку и снова повесился. А незадолго перед этими событиями Ахромеев отдыхал в Краснодарском крае. Увидев по телевизору «Лебединое озеро», он оставил там жену, срочно добрался до Москвы, пришел в ГКЧП и возглавил их штаб. Он же был пожизненный штабист. И вот только после этого у них начало хоть что-то получаться. Но самой реальной фигурой, тем руководителем, который мог бы действительно что-то сделать, был Бакланов. Он категорически хотел сохранить СССР. Но у него не было ничего. Интересный факт – когда я допрашивал жену Бакланова, она показала, что они незадолго до этого купили участок, на котором хотели построить дачу. После его ареста у них все это отобрали. Я наехал на председателя этого товарищества, и добился, чтобы участок вернули. Причем Бакланов меня об этом не просил. То есть это не был человек, который грабил под себя. Про таких говорят – бессребреник. А сколько полезного он сделал для страны? Требовалось только отдать команду – и всю эту демократию разогнали бы в пять минут. Но увы, этого не случилось. Бакланову такую команду отдать было некому. Был бы в то время такой человек, как Сталин – всё было бы по-другому.

– Вы ведь выезжали и на самоубийство Пуго?

– Да, выезжал. Там тоже факт самоубийства не вызывал сомнений. А я столько этих самоубийств видел, когда работал в Кемеровской прокуратуре – кстати, вот вместе с Виктором Ивановичем, который не даст соврать. Дежуришь по городу – и за ночь бывало два-три самоубийства. А Пуго сначала выстрелил в жену. И что интересно: рядом с его телом на тумбочке лежал раскрытый толстый журнал с очень жесткой статьей о том, как дали пинка Хрущёву. Они явно не захотели дожидаться ареста – как и Ахромеев. Кстати, труп Пуго обнаружили, когда приехали его арестовывать. Кроме того, в квартире был тесть Пуго – отец его жены. Так вот, он и подтвердил, что это было самоубийство.

– Ну что же, Леонид Георгиевич и Виктор Иванович, подводя итоги, можно сказать, что в критический момент истории людей, способных действовать быстро и решительно, в нашем руководстве не нашлось. А вот если бы нашлось – что бы тогда могло быть?

– Ну что бы могло быть? Мы бы жили сейчас немножко в другой стране. Я спрашивал об этом Бакланова – и он отвечал, что его целью было сохранение СССР. При этом он не был доволен ни Язовым, ни Крючковым. Особенно Крючковым.

И здесь вырисовывается интересная закономерность – в команде Андропова не было разведчиков из ПГУ. В т.н. «малую Коллегию» на уровне зампредов входили главным образом контрразведчики. После того, как Председателем КГБ СССР стал Крючков, все важнейшие места в Коллегии стали занимать разведчики. Даже начальником Второго Главка, т.е. контрразведки, стал профессиональный разведчик Грушко Виктор Фёдорович.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: 17 июня 1991 года на закрытом заседании Верховного Совета СССР Крючков озвучил секретную записку Андропова «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан», датированную 1977 годом. В записке говорилось, что «американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. ЦРУ разработало программу индивидуальной подготовки агентов влияния, предусматривающую приобретение ими навыков шпионской деятельности, а также их концентрированную политическую и идеологическую обработку». В записке подчеркивалось, что основное внимание ЦРУ будет обращено на советских граждан, «способных по своим личностным и деловым качествам в перспективе занять важные административные должности в партийном и советском аппаратах».

Существовал и список агентов влияния – это так называемый «Список 2200» или «Список Крючкова». Именно столько в нем фигурировало фамилий. Во главе списка, о чем можно догадаться по свидетельствам генерал-лейтенанта госбезопасности Николая Сергеевича Леонова и генерал-майора госбезопасности Юрия Ивановича Дроздова, находились имена А.Н. Яковлева и Э.А. Шеварднадзе. Оставалось «огласить весь список» и приступить к арестам. Почему этого не произошло?

Ведь ситуация развивалась стремительно, агенты влияния уже действовали открыто. К июлю 1991 года их усилиями в стране был создан искусственный дефицит товаров, особенно в магазинах. Еда, одежда, табак, водка – исчезло всё, и мы это хорошо помним. Зная о ситуации, Горбачёв и Крючков продолжали молчать. Впоследствии Комиссия по рассекречиванию документов КПСС обнаружила в архивах более десяти тысяч гневных телеграмм с выражением недоверия Политбюро и лично Генеральному секретарю ЦК КПСС с требованием проведения внеочередного съезда партии. Этот съезд стал бы для Горбачёва последним, причём простой отставкой он бы не отделался. Поэтому у Горбачёва и его окружения оставался единственный выход — ликвидация КПСС. Для этого и понадобился ГКЧП.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: Заместитель начальника УКГБ по Москве и Московской области, генерал-майор Виктор Кузьмич Кучеров 19 августа возглавил оперативный штаб. По его указанию в горрайорганы 19 августа была направлена шифротелеграмма «об уточнении наличия печатной базы, кабельного телевидения и взятия на контроль их работы». Группы сотрудников службы «З» УКГБ были направлены для доставки уведомлений в издательства о закрытии некоторых центральных, московских городских и областных изданий. Начальнику отделения Службы «З» А.И. Рязанову были даны указания о локализации деятельности радиостанции «Эхо Москвы». Заместитель начальника УКГБ по Москве и Московской области, генерал-майор Александр Борисович Корсак осуществлял координацию действий с воздушно-десантными войсками по блокированию Моссовета, Останкинского телецентра, Госбанка и Гохрана СССР. Начальник 7-го Управления (наружное наблюдение) КГБ СССР, генерал-лейтенант Евгений Михайлович Расщепов 18 августа в 14 часов лично вручил группе руководителей подразделений наружной разведки списки и дал указание срочно взять под наружное наблюдение 63 человека, среди которых Руцкой, Хасбулатов, Бурбулис, Попов, Лужков, Яковлев, Шеварнадзе, Шахрай, Станкевич. 17 августа перед возвращением президента РСФСР Ельцина из Алма-Аты Расщепов совместно с начальником группы «А» («Альфа») 7-го Управления КГБ СССР, Героем Советского Союза, генерал-майором Виктором Фёдоровичем Карпухиным изучал условия для проведения мероприятий по возможному задержанию Ельцина в аэропорту «Чкаловский». На следующий день аналогичные мероприятия проводились по комплексам «Сосенки-4» и «Архангельское-2».

Однако Крючков не дал команду на задержание Ельцина, позволив ему утром 19 августа выехать с дачи в Архангельском и беспрепятственно добраться до Белого дома. Вот как вспоминает об этом президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» полковник Сергей Алексеевич Гончаров: «Карпухин сообщил в штаб о том, что мы на месте и готовы выполнить приказ. Последовала команда, и я это отчетливо услышал: “Ждите указаний!” Начало светать. Я говорю Карпухину: “Фёдорыч! Ты доложи в штаб — рассвет скоро”. Опять команда: “Ждите! Свяжитесь позже”. Наш командир взял на себя ответственность: “А что ждать-то!” И мы передислоцировались в деревню, находившуюся рядом с Архангельским. К 7 часам к Архангельскому начали стягиваться служебные машины с охраной. Видим, какие-то большие чины. Ладно, послали нашу разведку. Оказывается, это прибыли Хасбулатов, Полторанин и кто-то еще. Докладываем. Нам опять: “Ждите указаний!” Все! Мы не понимаем, что от нас хотят и как проводить операцию! Где-то около 8 утра разведчики сообщают: “Колонна — два бронированных ЗИЛа, две “Волги” с охраной Ельцина и прибывших туда лиц выдвигается на трассу. Готовьтесь к операции!” Карпухин звонит в очередной раз в штаб и слышит: “Ждите команды!” — “Что ждать, колонна через пять минут проедет!” — “Ждите команды!” Когда мы уже их увидели, Фёдорыч опять сдергивает трубку. Ему опять: “Ждите команды!” После того, как кортеж Ельцина на большой скорости проследовал мимо нас, Карпухин снимает трубку: “Что теперь делать?” — “Подождите, мы перезвоним!” Буквально через пять минут: “Возьмите частью ваших офицеров под охрану “Архангельское”. — “Зачем?!” — “Выполняйте, что вам сказали! Остальные — в подразделение!”».

Газета «Бизнес Online» со ссылкой на Telegram-канал «Незыгарь» пишет 8 декабря 2019 года: «Американские спецслужбы находились в активном контакте с высокопоставленными сотрудниками ПГУ; активно в налаживании контактов с окружением самого Ельцина им помогало американское посольство. Вероятно, что об этих контактах знал и председатель КГБ Крючков, сам выходец из ПГУ. Интересно, что в самом ПГУ и в центральном аппарате КГБ произошёл раскол на западников и восточников. Первые были ориентированы на Запад и контакт с Америкой; вторые — на Пекин и на страны Ближнего Востока. <…> Считается, что основным инициатором и разработчиком проекта 19 августа был глава КГБ Крючков. Мало кто из членов ГКЧП понимали смысл проекта. Позднее всю суть провокации осознали министр обороны Язов (который срочно отозвал войска из Москвы) и министр внутренних дел Пуго (он застрелился). Возможно, что точкой начала операции стало 17 июня 1991 года, когда Крючков провёл элементарную операцию прикрытия (заявив о сети агентов влияния) и потребовал особых сверхполномочий для КГБ. С этого момента создавалась вся инфраструктура провокации 19 августа, направленная на слом СССР. При этом Крючков, группа Питовранова-ПГУ явно опасались своих оппонентов из контрразведки и ГРУ. Контрразведка и ГРУ активно пыталась вычищать сторонников переформатирования СССР. Но последние занимали практически основные места в коллегии КГБ СССР. В январе 91-го произошла чистка сотрудников Бобкова, а самого его отправили в отставку. <…> Контроль за событиями в Москве перехватывали партнеры из ПГУ. Ельцина толкали во власть, хотя он был совершенно не готов для такой миссии».

В 2009 году в программе «В гостях у Дмитрия Гордона» первый мэр Москвы Гавриил Попов рассказал об «интригах консерваторов вокруг Ельцина». По его словам, «Крючков Владимир Александрович хотел, чтобы Ельцин стал президентом» — «Крючков? Хотел заменить Горбачёва на Ельцина?» — «Да, совершенно верно. И это был самый правильный ход, который они могли придумать» — «Так это был план КГБ?» — «Да. Они же Ельцина не тронули, вы же заметили» — «Конечно» — «А почему не тронули? Потому что они должны были его ввести в игру, если у них бы начало не получаться. Но тут под нашим нажимом Ельцин принял решение совершенно на мой взгляд блестящее и дальновидное. Он объявил, что он будет бороться за возвращение Горбачёва» — «Коржаков знал, что у Крючкова такой план?» — «Я думаю, да. Я не могу точно сказать конкретно, знал ли лично Коржаков. Но что Борис Николаевич знал – это несомненно. При мне было два разговора» — «С Крючковым?» — «Даже в бункере. Борис Николаевич снял трубку и набрал телефон Владимира Александровича: “Вы нас скоро уничтожите?” А тот сказал: “Что за чушь. Штурма не будет”» — «И после этого Крючкова посадили в тюрьму. Где логика?» — «Какая логика? Его оставили в живых. Всё нормально».

В 2010 году Гордон в той же программе спросил уже самого Горбачёва: «Недавно Гавриил Попов сказал мне, что Крючков намечал Ельцина вместо Вас. И Ельцин об этом знал. Но в последний момент он всё-таки сыграл – и Вы подтверждали это – решающую роль в разгроме ГКЧП. Вероятно ли такое, что Крючков хотел, чтобы Ельцин занял пост Президента Советского Союза?» — «Когда дело дошло до того, что программа есть, Договор уже на подписание 20 августа поставлен, основные направления как бы проработаны, и страна движется в этом направлении, на путях демократизации – то в партии самые тогда и разыгрались страсти… Были несколько пленумов, где выдвигали вопрос о том, что Горбачёв должен уйти… Но ничего у них в открытой политической борьбе не получилось. Правда-то была на чьей стороне?» – «Михаил Сергеевич, мог Крючков выставить Ельцина на пост Президента Советского Союза?» — «Он пытался. Логически это: когда с Горбачёвым не получается, и реальным лицом, действующим, имеющим власть большую в руках, был Ельцин – то к нему подбрасывали эту идею» — «Это была спецоперация?» — «Слишком это высокое название»…

Но тем не менее совпадение интересов Горбачёва и Крючкова вырисовывается с достаточной очевидностью. Рядовые коммунисты, в том числе сотрудники КГБ, знать об этом конечно ничего не могли. Их, как говорил Штирлиц, держали за болванов в старом польском преферансе. При этом для самого Крючкова ситуация вышла из-под контроля, и он нежданно-негаданно оказался в «Матросской тишине» по статье 64 УК РСФСР «Измена Родине». Правда, в отличие от всех предыдущих арестованных руководителей советских органов госбезопасности, Крючкова не расстреляли. В январе 1993 года он был освобожден под подписку о невыезде, а в феврале 1994 года амнистирован. Решили, видимо, что в сравнении с Берией или Абакумовым не та фигура. По словам Маркса, «Гегель где-то отмечает, что все великие всемирно исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса».