В Ростове-на-Дону состоялся первый международный фестиваль «Bridge of arts», который собрал представителей киноиндустрии из более чем пятнадцати стран. Помимо адекватной конкурсной программы, в рамках фестиваля прошел «Деловой форум». Его основной задачей стало привлечение инвестиций в Ростовскую область, как потенциального производителя медиа-контента. Тема номер один - создание кинокластера на границе Европы и Азии, выявление потенциала области, как универсальной площадки для съемок крупных кинопроектов, в первую очередь, за счёт разнообразия естественных и городских ландшафтов.
Тема номер два – воспитание кадров. Обучение людей, которые в дальнейшем будут работать в производстве аудиовизуального контента, кадровая основа кинокластера.
Среди большого числа проектов, которые еще только обсуждаются, и реализация которых относится больше к будущему времени прошла презентация крупного проекта, который уже работает в Ростове-на-Дону.
Проект «Код города» документального дома «Первое кино» ставит перед собой, пожалуй, беспрецедентную задачу – создание кинокарт российских городов, причем, снимают свои города сами жители, которые, лучше знают, о чем здесь можно рассказать. В кинокарту города входит то, что отличает это место от других. То, ради чего стоит его стоит посетить, и, ради чего в нем стоит жить. Любой, кто заходит на сайт, вместо схемы с обозначениями населенных пунктов и панорамных фотографий на «Яндекс.Картах», видит видеозарисовки, кинопортреты местных героев и документальные новеллы о людях и местах, без которых нельзя представить этот город.
Кураторы проекта устроили отбор, набрали команду из местных жителей и провели образовательную программу по основам документального кино во всех направлениях от режиссуры и операторского мастерства до организации съемок. Итогом должна стать кинокарта и полнометражный фильм о каждом городе, в котором проводится проект. Тем интереснее, что вторым городом стал, действительно колоритный Ростов-на-Дону, со всеми своими южными контрастами.
Режиссер-постановщик Евгений Григорьев, по совместительству, президент Гильдии неигрового кино, рассказал о проекте «Код города», Ростове-на-Дону и о том, почему проект так важен в условиях большой страны и фрагментарного представления ее жителей не только о соседних городах, но и соседних улицах.
- Евгений, первый фильм снимался в Первоуральске, тот факт, что вы сам с Урала, как-то связан с выбором города?
- Нет, история с кодом города вообще не связана с тем, что я с Урала. «Код города. Первоуральск» - побочный продукт большого проекта ДНК. В Екатеринбурге есть Государственный центр современного искусства, который курировал наполнение смыслом Дома новой культуры в Первоуральске. Есть такой проект, запущенный Владиславом Сурковым, это была его история, его идея таким образом развивать культуру регионов.
- По аналогии с ДК?
Да, Дом Новой Культуры. Они выбрали три пилотных проекта – Первоуральск, Калуга, Владивосток. В каждом из этих городов и должен быть построен Дом Новой Культуры. Это частно-государственное партнерство: 50 % местный бизнес и 50 % Министерство культуры. В Первоуральске со стороны местного бизнеса Первоуральский Новотрубный Завод.
Вот Дом Новой Культуры в Первоуральске. Чем его наполнить? Какое там содержание должно быть? Алиса Прудникова, которая формировала программу центра в Первоуральске ещё до его открытия, обратилась к нам с Анной Селяниной, моим сокуратором по «Коду города», чтобы мы предложили какую-то активность, которая будет связана с кино и будет вовлекать жителей в творческий процесс. Тогда мы и придумали «Код города»; ДНК получается инициировал «Код города» , рядышком так это и родилось.
Изначально это была образовательная программа, где мы вдохновляли и учили людей из Первоуральска, для того, чтобы, когда Дом новой культуры построился, они пришли туда в медиалабораторию и могли, собственно, ее развивать, и делать там какой-то аудиовизуальный продукт.
Тогда же мы придумали кинокарту «Код города». Маленькие истории о городе крепятся к конкретным зданиям или улицам, где участники программы, снимают. Таким образом, город, в данном случае Первоуральск, обретает такой субъективный портрет, который снимают сами жители.
Мы набрали «сталкеров», как мы их называем, ровно также как и в Ростове-на-Дону, и они сняли 50 маленьких элементов на кинокарту. Там есть кинопортреты, новеллы, этюды. И, когда ты заходишь на сайт, ты понимаешь, как выглядит Первоуральск зимой, летом, какие люди там интересные живут, что можно посмотреть. Такой кинопортрет города. Когда мы эту штуку сделали, стало понятно, что это готовый кейс, эту историю можно масштабировать, и, что нам интересно это делать. Поняли, что мы уже можем делать его в других городах, независимо ДНК.
И мы стали о нем всем рассказывать, я написал заявку в Министерство культуры, что я хочу снять фильм «Код города. Ростов» с помощью жителей. Она прошла, мы получили часть финансирования, 65 %, и, собственно, вот мы здесь. И еще сейчас ищем дальше недостающие деньги.
- Опять же, почему второй город Ростов-на-Дону?
- Ростов-на-Дону, потому что полтора года назад, нас пригласили сюда на гастроли с моим спектаклем «Павлик – мой Бог» в Театр 18+, на «Макаронку». Макаронка - это такое арт-пространство в Ростове-на-Дону, бывшая макаронная фабрика. Очевидно, что такой проект можно делать, когда есть кто-то в городе, кто тебя поддерживает. Невозможно приехать в Новосибирск и снимать там «Код города» без заинтересованности талантливых, умных людей, которые имеют доступ к инфраструктуре. Мы очень сдружились с «Макаронкой» и решили, что срочно нужно что-то делать вместе. Давайте сделаем «Код города» - Давайте!
В ночь после спектакля мы гуляли по этому городу с прекрасными людьми, которые нам рассказывали, насколько он недооценен, с точки зрения визуальной части. Ростов - очень противоречивый, интересный, смешной, грустный, разный. И тогда мы подумали, давайте сделаем здесь «Код города». По сравнению с Первоуральском, мы значительно переработали проект. Вообще, это сложносочиненная штука.
- Что означает слово «код» в вашем контексте?
- Код города – это то, без чего его нельзя представить. На одном из форумов, где мы представляли «Код города. Первоуральск», мы познакомились с социологами из агентства «Радость понимания», которые разрабатывали методику «раскодирования городов». Один из них - Дима Соловьев - приехал с нами в Ростов, и два дня со сталкерами «раскодировал» город. То есть сталкеры сначала собирали и фиксировали наблюдения, принесли фотокарточки на «воркшоп», делились ими, обсуждали, искали общее в своих наблюдениях, потом это все трансформировалось уже в «коды» Ростова.
Ну, например, совершенно точно в «код города» Ростова входят Парамоны. Эти старые разрушенные склады, стоящие на источниках, в которых теперь купаются люди.
Мы выделили 90 кодов, потом они за них проголосовали и оставили 20, основных, которые самые яркие. Есть коды уходящие, как например, рэп. Есть коды еще не сформулированные, как рок-андеграунд. Потому что, в отличие, от Екатеринбурга и Питера, Ростов трудно назвать родиной рока, правда? Но у нас есть девочка, которая собирается про это снимать, не знаю, снимет или нет. Потому что мы ни на кого не давим– про это снимай, а про это нет. Они сами выбирают про что снимать - в этом смысл. Я сам ничего не снимаю, они снимают, это субъективный проект. Я, как режиссер-постановщик, в проекте снимаю, как люди меняются, осознавая свой город. Снимаю «сталкеров», а они снимают город.
- А монтаж кто формулирует?
Монтаж тоже они формулируют, мы только уточняем, если у них что-то не получается выразить. Мы не меняем высказывание.
Полный метр, который выйдет по итогам проекта, монтирую я. Но он состоит из новелл разной длины. От трех до десяти минут мы договорились. И есть еще какие-то отдельные элементы. Например, кинопортрет человека. Это такая тридцатисекундная история, когда мы снимаем особенных ростовских людей.
Вот мы видим парня с района на тонированной девятке, видим жену художника, в окружении портретов, посвященных ей. Один из таких сильных кодов, как они сами признались, я об этом не знал никогда, «Ростовские понты» - то, чем мы гордимся. И это огонь! Это так интересно! И они ищут этих людей, снимают их. Получается очень, как мне кажется, красивое изображение.
То есть будут новеллы, между ними будет плестись история самих «сталкеров». И между ними будут маленькие-маленькие кинопортреты. Пока в моей голове, это похоже на «Париж, я тебя люблю», только с межновельными какими-то вставками, которые дают объем города.
Это версия 1.0. Потому что понятно, что код города меняется. Версия 2015 года. Если медиапарк в Ростове возьмет этих ребят к себе, они будут делать это и дальше. Можно будет выпустить версию 2.0
- А список «кодов» как звучит, штук десять, хотя бы?
- «Казаки и рэп», «Я хочу уехать из Ростова, но не могу», «Дон – река, которая течет мимо», «Левбердон», «Ростовский двор», «Женская боевая красота», и т.д. Некоторые новеллы содержат несколько кодов, например «Правила не для меня».
Левбердон фигурирует, как особое место, которое боятся утратить, потому что чемпионат мира по футболу 2018ого года проведет туда дорогу, инфраструктуру, появится стадион, и вольница Левбердона перестанет быть таковой. Но так развивается город, а «сталкеры» хотят его запечатлеть, потому что через два года его уже не будет в том виде, в котором он есть сейчас. В этом смысле важно запечатлеть его именно киноязыком. Чтобы это можно было увидеть.
Во всех новеллах есть герой. Потому как «код» живет не только в архитектуре, он живет в людях, видах их жизнедеятельности, построении целей, окружении, в том, что для них важно. Еще я с нетерпением жду, когда наш «сталкер» Дима снимет историю «Ростов-мамонт». Дима родился и вырос в 21-этажном доме. Дом - самый высокий, за него шли бои, это была точка над городом. Там немецкие доты остались, там есть таинственный подвал, там есть целая история, проходящая через несколько поколений. 21 подъезд, примерно 900 квартир, он просто огромный.
Ростов - не глянцевый и очень-очень эмоциональный город. Никто не собирается делать рекламные проспекты. Должно быть место, где кипит жизнь. «Центральный рынок», кстати. Мощный код, потому что идет еще от купечества. «Девушки Ростова» - это отдельная история.
- Ростов недалеко от границы с ДНР. Кто-то захотел взять эту тему?
- Мы хотели узнать, есть ли это в городе. Оказалось, нет. Это фонящий код, то есть, все надеются, что это временная история. Ростов большой, и те беженцы, которые пришли, они как бы растворились. Это не сильно повлияло на город, во всяком случае, пока. «Прифронтовой город» - такой код где-то был, но он не основной, они за него не проголосовали.
- Как отбирались ребята?
- Заявок было много, нужно было не только о себе рассказать, нужно было снять видео-работу о городе. Хоть на мобильный телефон, но каким-то образом проартикулировать, о чём, о ком в городе хочется рассказать, и почему это важно. Мы выбрали шестнадцать человек, бились за каждого. В течение первой сессии некоторые ушли, потому что не выдержали темпа. Кто-то понял, что попал не туда. Нам жаль, но это нормальный живой процесс.
У нас довольно жесткие правила - 6 дней по 12 часов ты работаешь, с десяти до десяти, плюс домашние задания. Потом и вовсе дистанционное обучение, удаленные консультации. Мы читаем их заявки, разбираем, помогаем им формулировать, как это лучше сделать. «Сталкеры» работают сами месяц - мы оставили им шесть съемочных комплектов Canon - они могут их брать и снимать все, что они хотят. В середине сентября мы вернёмся.
- Что конкретно происходит в эти шесть дней, в общих чертах?
- Первые два дня мы занимаемся исключительно «кодами». Дальше они роются в себе, ищут героя, думают, что для них важно сказать, формулируют тему, и мы начинаем работать с заявкой. У них лекции по режиссуре, сценарному мастерству, операторскому делу и организации. Очень плотно. Дальше они идут в поле, то есть в Ростов, пытаются снимать то, что они хотят, плюс, там есть еще маленькие задания, мы смотрим, поправляем. Идут - поправляем, идут - поправляем, снова идут-поправляем…. А потом мы уезжаем. И они уже с разработанными темами идут снимать свои маленькие истории. Маленькие, по 10 минут. Объединяются в команды, кто-то оператор, у кого это лучше получается, у кого камера природно лежит в руках, кто-то лучше общается с людьми, кто-то классно организовывает, умеет позвонить и договориться. Пока они снимают, мы общаемся через сеть, они сливают материал. Перерыв между двумя сессиями месяц. Понятно, что кино научить снимать за такое время невозможно, но можно вдохновить.
- Проект больше для иногородних, кто хочет узнать о Ростове, или для самих ростовчан?
- Если конечный продукт получится и обретет художественную ценность, то это будет универсально для всех, это история про каждого человека. Как ты формулируешь вокруг себя пространство, в котором ты живешь, как ты его осознаешь, что ты знаешь. Ведь самое удивительное, что происходит за эти шесть дней, полтора месяца, со мной и со всеми остальными. Существенно улучшается субъективное качество жизни.
Ты узнаешь, что рядом живет человек, с которым мне хорошо жить. И, собственно, код города выявляет этих людей. Они видимые становятся. И общее у всех одно: мы ничего не знаем про землю, на которой живем. Мы больше знаем про Кипр, Грецию, про долговые обязательства и так далее, чем про то, ловят ли сейчас промышленно в Дону рыбу.
- Какие города планируете?
- Я очень надеюсь, что в ближайшее время у нас получатся Красноярск, Ижевск. Но я не знаю, смогу ли я сделать это моими силами, через какое-то время появится другой режиссер-постановщик у другого города. Более 80 регионов. Мне просто жизни не хватит, чтобы осознать всю страну.
- Ну, хорошо, а есть города, которые хотелось бы осветить?
- Я хочу Красноярск, я очень хочу Калининград, я очень хочу Владивосток. Я очень хочу какой-нибудь небольшой город, типа Выксы или Черняховска. Потому что там совсем другой уклад. Ты летишь восемь часов на самолете, и все это твоя Родина. Тратя свою жизнь на проект, я точно знаю, что, во-первых, мне интересно, а, во-вторых, это точно конкретная польза для конкретных людей. И если нам удастся сделать какое-то высказывание в аудиовизуальном произведении, то оно станет областью искусства, оно будет иметь художественную ценность, и будет понятно зрителю в любых городах. Потому что изначально проблема поставлена интересно.
Город мертв до тех пор, пока мы сами видим его таким.
- Давайте не будем совсем опускать экономические вопросы, если в городе толком нет градообразующих предприятий, то, ничего удивительного в том, что люди из него уезжают, нет.
- Мне довольно сложно касаться экономических вопросов, потому что я могу начать биться в истерике. Потому что я надеюсь, что все эти турбулентности, которые сейчас начинаются в мире, дадут стимул нашей промышленности. Помогут запустить ее заново. Я надеюсь, просто, на это. Надежда умирает последней, потому что уже куда дальше?! Посмотри на меня (встает, показывает на одежду) – Китай, Китай, Франция, Америка, Китай. Я хочу ходить в том, что произведено в России.
- Вопрос, как к президенту гильдии неигрового кино. Недавно в «Завтра» было большое интервью с Алёной Полуниной и ситуации с фильмом «Варя». Дали прокатное удостоверение - отобрали на непонятном основании. Эта повестка была в гильдии? И делалось ли что-то, чтобы повлиять на ситуацию?
- Я не видел фильм. Нет времени. И потом, у нас так построена работа, что сайт гильдии зарегистрирован как СМИ, у которого есть реально независимый редактор Павел Шведов, которому я не могу приказать, что ему писать, а что нет. Он сам решает. Я могу его только уволить. Я не влияю на информационную политику сайта в ручном режиме, он мониторит информацию и вешает новости индустрии, которые сам считает важными. Было несколько новостей о «Варе». Это важное событие, это прецедент. Вообще, я считаю, что закон о прокатных удостоверениях законом избыточным. У нас уже есть маркирование фильмов (0+; 6+; 18+). И фильмы, на которых автор не собирается зарабатывать, обременение их необходимостью получения прокатного удостоверения, мне кажется избыточным.
Прокатное удостоверение нужно тем, кто идет в прокат. А если ты идешь на фестиваль, то зачем оно - дорого, копию надо в Красногорск везти, документы составлять, ждать. Мы сейчас думаем, каким образом из этого выходить – например, писать «По заказу телеканала» и обходится без прокатного.
Я надеюсь, что министерство тоже сделает какие-то послабления через Госдуму, правда, когда непонятно. Потому что сеть киноклубов полностью строится на плечах волонтеров и активистов, которые хотят показывать неигровое кино, пусть даже ста зрителям. И мы, вдруг, не имеем права в киноклубе показывать ничего. Даже если я ни копейки не взял государственных денег, всё равно обязан получать прокатное удостоверение, чтобы бесплатно показывать фильм. Зачем это? Притом, что даже нет такого юридического понятия такого, как «киноклуб».
Гильдия не является организацией, которая способна вернуть прокатное удостоверение и даже повлиять на это. Для этого нет никаких рычагов. Единственное, что может сейчас делать сообщество, это осознать вдруг, что вместе легче. И сообщество должно сейчас, на примере этих прокатных удостоверений, собираться. Потому что надо говорить «нет».
Единственное, что я делаю на посту президента гильдии, стараюсь, чтобы на территории гильдии, как профессионального сообщества, не было конкуренции. Только сотрудничество.
- Вернёмся к проекту. Есть ли что-то общее у региональных городов, что в хорошем смысле, отличает их от Москвы, и вообще от «столичных» историй?
- Начну издалека. Кинематограф родился как инструмент создания планетарного сознания. У мужика, скажем, с нижегородской ярмарки, который первый раз увидел кинематограф, была, конечно, некая сумма рациональных знаний о мире, что где-то существует Америка, что где-то существует Нанук с Севера, но у него не было чувственного опыта. И кинематограф сказал: Америка существует, - в кадре. Вот папуасы, вот Москва, вот планета Земля. Формирование планетарного сознания заслуга первых документалистов.
У меня есть ощущение, что сегодня у нас у всех довольно фрагментарное представление о собственной стране. А федеральные новости не отражают страну. И у меня, у Жени Григорьева, который живет в Москве, довольно приблизительное представление о своей стране. Но самое интересное, что даже в регионах часто о собственном доме - фрагментарное представление.
В Первоуральске сто с лишним тысяч человек всего. Мы собрали «сталкеров» и мы поехали по местам, которые каждый выбрал. И когда приехали с этой «экскурсии», то оказалось, что 90 % не знало о тех местах, о которых другие хотят рассказать. В таком маленьком городе. Потрясающая информационная непроходимость.
И в Ростове, и в Первоуральске люди знают, как добраться, на какой маршрутке, из точки А в точку В, но вот что лежит между этими точками…. Мы всегда знаем, куда мы хотим уехать, но никогда не знаем, откуда мы уезжаем.
