Одна из наиболее неоднозначных фигур китайской политики – организатор самых масштабных чисток госаппарата Поднебесной со времен Мао Цзэдуна, вопреки всем негласным правилам неожиданно ставший заместителем председателя КНР, Ван Цишань стремительно наращивает внешнеполитическое влияние собственной политической группы и, похоже, претендует на роль главного «куратора» российского направления.
Роль нашей страны во внешней политике Китая трудно переоценить. Это не только надежный союзник по ряду международных проблем, уже состоявшийся транспортный коридор в Европу, защищенный всей мощью ядерного арсенала, и центр значительного идеологического воздействия на часть китайской элиты, но и неизбежный при любых обстоятельствах тыл при реализации планов построения мирового социализма с китайской спецификой. Достаточно упомянуть, что при постоянно растущем пропорциональном относительно США влиянии российской экономики на китайский рынок (а в особенности в перспективе «трудных годов Трампа») важнейшие центры добычи углеводородов – Дацинское и Таримские нефтяные поля – находятся в пяти минутах действия российских ВКС. Все вышесказанное говорит об одном – мирное возвышение Китая (немирное тем более) невозможно без лояльности северного соседа, который не только имеет колоссальное политическое и идеологическое влияние на Поднебесную, но и заключает ее объятиями из дружественных режимов по периметру «потенциального союзника», в том числе в КНДР и СРВ.
Решение бесконечно сложного для Китая «русского вопроса», который ранее и до сих пор курировали член группы Си Цзиньпина и нынешний глава китайского парламента Ли Чжаньшу и представитель либерального китайского комсомола Лу Хао, бывший губернатор приграничного Хэйлунцзяна, а ныне глава вновь созданного Министерства природных ресурсов, может перейти в руки Ван Цишаня и неожиданного переброшенного из солнечного Шанхая в маньчжурскую тайгу нового губернатора Хэйлунцзяна Ван Вэньтао, активно развернувшего работу по созданию целой сети представительств провинции в Дальневосточном федеральном округе.
Очевидно, что возвращение «шанхайцев» и появление шаньдунца Ван Цишаня в русской политике приведут к реанимации медленно клонившейся к закату Шанхайской организации сотрудничества и к целой серии кадровых назначений в китайском дипломатическом корпусе, которые могут произойти уже после проведения в России чемпионата мира по футболу и очередного саммита ШОС, что по совпадению пройдет в сердце «шаньдунской группы» – городе Циндао, на родине Ван Цишаня, в июне этого года.
Какие задачи на русском направлении ставит перед собой этот историк по образованию, столь трепетно относящийся к наследию династии Цин, покажет уже ближайшее время. И, конечно, значительную коррекцию позиции Ван Цишаня может провести позиция российского руководства, правильно оценившего «ферзя» китайской политики, который медленно, но верно превращается на ближайшие пять лет в регента при коронованном на пожизненное царство китайском императоре.
Перепутья историка
Биография самого высокопоставленного любителя американского сериала «Карточный домик» в ЦК компартии Китая полна самых сложных противоречий. Ван Цишань, чья достаточно распространенная для Китая фамилия Ван переводится как князь, а имя – как скалистые горы, вступил в партию не в обычные для среднего партийного руководителя Китая 18–20 лет, а в 35. Вступлению мешала биография, бушующая в стране Культурная революция: сын выпускника престижного американского университета Цинхуа, которому оппозиционный коммунистам Гоминьдан присвоил звание генерал-майора во время антияпонской войны в Шаньдуне, не мог рассчитывать на большее, чем быть сотрудником музея города Сиань – сегодняшнего сердца инициативы «Один пояс – один путь».
Стремительная карьера молодого ученого была обусловлена не только его, без сомнения, яркими талантами, но и браком с дочерью Яо Илиня – начальника секретариата ЦК в переходный для Китая период после окончания Культурной революции, который впоследствии стал членом постоянного комитета политбюро в сложный для Китая период событий на площади Тяньаньмэнь и американских санкций. Полевой командир Яо Илинь, как и отец Ван Цишаня, освобождал Шаньдун, только не от японской агрессии, а от старой гоминдановской власти и был одним из главных финансово-хозяйственных руководителей вновь созданного на обломках республиканского Китая правительства Северного Китая, в том числе и провинции Шаньдун.
Попавший под крыло тестя (в секретариат ЦК – «администрацию политбюро») Ван Цишань за пять лет становится начальником Исследовательского института по развитию сельского хозяйства при Госсовете Китая (правительство). Из руководителя Китайской сельскохозяйственной инвестиционной компании, а именно финансовые вопросы в реформе сельского хозяйства курирует Ван Цишань, перемещается в банковский сектор, где стремительно идет к самой вершине финансовой карьеры – в 1994 году, спустя лишь 12 лет после должности рядового сотрудника Китайской академии наук, Ван Цишань занимает пост заместителя Центрального банка Китая. Приход к власти компромиссных по отношению к финансовой глобализации «шанхайцев» во главе с Цзян Цзэминем, которые всегда ставили задачу контроля над финансовым сектором, смерть тестя, возможно, именно эти факторы сбрасывают Ван Цишаня с финансового олимпа на куда менее значимую позицию – вначале в Китайский строительный банк, одним из руководителей в богатую южную провинцию Гуандун.
Высылая совершившего стремительный рост шаньдунца в далекий и говорящий на непонятном для северян кантонском языке Гуандун, шанхайский генсек Цзян Цзэминь ставил и другую задачу. По мнению многих, именно Ван Цишаню предстояло зачистить беспрецедентно усилившийся в первые годы реформ центр Южного Китая: по ряду инвестиционных корпораций были нанесены беспрецедентные удары, на долгие годы указавшие американским инвесторам иную дорогу – в Шанхай, еще со времен «опиумных войн» ставший главным конкурентом южан в борьбе за мировые рынки.
Карьера Ван Цишаня, как и сына маршала Си Цзиньпина, при главном «шанхайце» прошла в «южной ссылке» – будущего заместителя председателя бросали из одной южной провинции в другую, ставя надсмотрщиком из северной столицы над вольнолюбивыми и привыкшими к независимости от центра южанами. «Ссылка» оканчивается сразу после смены центральной власти в Китае – приход группы китайского комсомола открывает Ван Цишаню путь вверх. Неугодный «шанхайцам» финансист в 2004 году становится мэром Пекина, успешно проводит подготовку к Олимпийским играм, борется с атипичной пневмонией и вновь оказывается на олимпе теперь уже партийной власти – вместе с Си Цзиньпином – в составе Политбюро.
Раскол в железном треугольнике
Наряду с Ли Чжаньшу Ван Цишань и Си Цзиньпин образуют в политбюро железный треугольник политиков, тесно связанных по работе с провинцией Шэньси. Общность целей, близость к самым крупным в НОАК группам генералов – выходцев из Шэньси и Шаньдуна – сводит Си Цзиньпина и Ван Цишаня в политический союз, в котором они стремительно приходят к власти в составе нового постоянного комитета политбюро в 2012 году. Если Си Цзиньпин открывал его список, став генсеком, то Ван Цишань его закрывал, возглавив «партийную полицию» – Центральную комиссию по проверке дисциплины.
В новой должности он развернул в стране беспрецедентную по масштабам пятилетнюю чистку. Антикоррупционные дела были заведены против руководителей уровня замглавы региона и выше всех 33 провинций Китая. В общей сложности наказаниям подверглись около двух миллионов китайских чиновников и членов партии. Казалось, что чистка не имеет ограничений – в июле 2018 года был арестован действующий член политбюро, партсекретарь Чунцина Сунь Чжэнцай. Динамика чистки говорила об одном: если не остановить, в течение года ее жертвами станут члены постоянного комитета политбюро – высшее руководство Китая.
Группа Си и Вана, казалось, стала единым кулаком, наносившим удар за ударом по влиянию «шанхайцев» и «комсомольцев» в стране, и твердой поступью шла к XIX съезду победителей. Однако события марта 2018 года повернули картину мира большинства наблюдателей.
Вместо готовившего под себя, как казалось, места руководителя новой контрольной ветви власти, подчинявшейся только парламенту, Ван Цишань занял место заместителя Си Цзиньпина, которое выделяют для будущего преемника лидера, пошедшего на второй срок, и которое, как правило, носит номинальный характер, как позиция вице-президента США. В свою очередь главой контрольной власти стал… «шанхаец» Ян Сяоду.
Наиболее вероятной версией подобного размена кажется беспрецедентное давление Соединенных Штатов на политическую систему Китая, развернувших войну против действующих чиновников группы Си Цзиньпина в преддверии XIX съезда. Причины такого давления очевидны – политика группы Си и Вана вела к полной потере контроля над внутренней политикой Китая со стороны США, появлению полноценной сетевой структуры китайских интересов в мире. Не исключено, что основной целью этого давления стал именно Ван Цишань, активно работавший с представителями американской финансовой элиты на заре нулевых.
Тем не менее вторым фактором сложного маневра Ван Цишаня может быть ситуация раскола и борьбы за влияние между группой Си – коренными шэньсийцами и группой Вана – мощной приморской провинции Шаньдун, которая после Гуандуна и Цзянсу занимает третье место по экономической мощи в стране.
Скрытая для многих наблюдателей партийная полемика между Ли Чжаньшу, организовавшим кампанию культа Си Цзиньпина в Китае, и борца с коррупцией Ван Цишаня – один из показательных сигналов к расколу в момент наибольшего напряжения сил.
Этому могла способствовать и все более уверенно чувствующая себя шаньдунская группа: когда за твоими плечами губернаторы Сычуани, Гуандуна (к слову, оба они связаны с Россией) и самого Шаньдуна, министр внутренних дел, глава прокуратуры да и супруга Си Цзиньпина генерал-майор Пэн Лиюань, а также треть высшего командования НОАК, усилившаяся в связи с корейской ядерной угрозой, а вокруг тебя разгромленный антикоррупционной войной региональный и центральный госаппарат, в голову могут прийти самые смелые мечты. И возможно, взвесив шансы Китая в борьбе против США, Ван Цишань рассудил практично и по-китайски: вывести вновь созданную мощную шаньдунскую группу из противостояния внутри и вовне, обменяв контрольные посты на заманчивую для Шаньдуна перспективу ведущего политического центра страны.
С ролью внешнеполитического лидера страны Ван Цишань справляется отлично, не прошло и двух месяцев после вхождения в новый статус, как Ван склонил Доминиканскую Республику к разрыву с «островной провинцией» Тайванем и установлению дипотношений с Китаем, встретился с лидером Сингапура, провел переговоры по ключевому для КНР пакистанскому экономическому коридору, общался с главами МИД Нигера, Непала, Танзании. По слухам, Ван хочет проявить активность и в американской повестке и готовится к вылету в США.
Тем временем на фоне усиления внешнеполитического влияния Ван Цишаня создается впечатление, что в дипломатической власти Китая создалась ситуация хаоса: в ключевой орган, вырабатывающий централизованную внешнюю политику Китая – Комитет по работе с иностранными делами ЦК КПК не вошел бессменный с 2012 года министр иностранных дел Ван И. Комитет возглавил Си Цзиньпин, его заместителем выступает активизировавшийся на «японском фронте» премьер Ли Кэцян, последним членом комитета стал Ван Цишань. Секретарь комитета – Ян Цзечи – главный переговорщик с США от шанхайской группы. Согласно заявлениям зарубежной прессы свою позицию заместителя секретаря комитета сохранит дипломат с «российским прошлым» Лэ Юйчэнь.
Сам министр Ван И, ставший членом Госсовета, кажется, сохраняет контроль только над тайваньским вектором внешней политики, что свидетельствует о падении влияния фактора условного «интернационала» на Китай. Куратором именно этой линии во внешней политики оставался Ван И, чьи родственные связи уходят к члену исполкома Коминтерна и бессменному человеку № 2 при Мао Цзэдуне – Чжоу Эньлаю. Не стоит забывать спецпредставителя Си Цзиньпина в США – вице-премьера Лю Хэ, который представлял страну в Давосе (по статусу там участвуют председатель либо зампредседателя КНР). В этой ситуации разброда и шатаний у России по отношению к группе Ван Цишаня сохраняются сильные позиции, которые можно в полной мере предъявить лидеру одной из нарождающихся политических сил в Китае.
Ван Цишань уже неоднократно работал с российскими представителями, и конечно же, у него сложились прекрасные отношения с Сергеем Ивановым, однако далеко не очевидно, что в новом статусе любитель цинской старины продолжит прежнюю линию. По информации сингапурской прессы, Ван Цишаню в том числе определены задачи по торгово-инвестиционному взаимодействию, расширению импорта на китайский рынок.
Назвать Ван Цишаня пророссийским политиком крайне сложно. Жесткий переговорщик, переживший не одно падение, скорее всего ставит в отношениях с Россией конкретные цели. Какие именно, сказать невозможно. Вероятно, историк Ван Цишань будет апеллировать ко временам династии Цин.
Столь любимый им период истории Китая был далеко не самым однозначным в истории наших отношений. Взаимодействие империи Цин с Россией началось с утраты последней выхода на Тихий океан, взамен которого Петр I получил доступ на китайский рынок. Но через двести лет за защиту китайской столицы от вторжения англо-французских сил Российская империя вернула утраченные земли.
