Элизабет Экономи (Институт Гувера Стэнфордского университета, известный специалист и автор книг по Китаю, работала в Министерстве торговли США) в статье «Как Китай завоевывает будущее. Стратегия Пекина по захвату новых рубежей власти» в Foreign Affairs (Январь/февраль 2026 г., опубликована 09.12.2025) пишет:
«В то время как большинство аналитиков сосредоточены на симптомах конкуренции – тарифах, сбоях в цепочках поставок полупроводников и краткосрочной технологической гонке, – Пекин наращивает потенциал и влияние в базовых системах, которые будут определять грядущие десятилетия. Это имеет решающее значение для мечты председателя Си Цзиньпина о возвращении Китаю центральной роли на мировой арене. «Мы можем сыграть важную роль в строительстве игровых площадок даже на начальном этапе, чтобы иметь возможность устанавливать правила для новых игр», — сказал Си в 2014 году.
Пекин хорошо подготовился к этому состязанию. Он подходит к этим рубежам с последовательной логикой и планом действий. Он инвестирует в необходимые твердые ресурсы. Он сотрудничает с другими странами, чтобы внедриться в институты и наводнить эти структуры китайскими экспертами и чиновниками, которые затем выступают за перемены. Когда он не может использовать существующие институты, он создаёт новые. Во всех этих усилиях Пекин проявляет высокую степень адаптации, экспериментируя с различными платформами, переосмысливая свои позиции и используя возможности по-новому.
Американские политики только сейчас начали в полной мере осознавать успехи Китая в наращивании влияния в ключевых областях современного мира. Теперь они рискуют не выполнить его обещание доминировать в будущем. Другими словами, Соединённые Штаты не просто отказываются от своей роли в нынешней международной системе. Они отстают в борьбе за определение будущей».
Глубоководная добыча полезных ископаемых
В 1872 году британцы отправили корабль для добычи первого в мире месторождения полиметаллических конкреций: комков океанического мусора, которые могут содержать такие важные минералы, как марганец, никель и кобальт. Но только в начале 1960-х годов учёные предположили, что эти конкреции могут принести значительную финансовую выгоду. В середине 1970-х годов американская компания Deepsea Ventures, дочернее предприятие Tenneco, заявила, что может удовлетворить практически все потребности армии в никеле и кобальте, добывая руду со дна Тихого океана.
Компания Deepsea Ventures так и не получила необходимых разрешений на добычу огромных объёмов конкреций и в конечном итоге закрылась. Тем временем другие международные организации начали переговоры о правах и обязанностях стран в отношении Мирового океана. Эти переговоры завершились принятием Конвенции ООН по морскому праву, вступившей в силу в ноябре 1994 года. Она включала правила управления глубоководными ресурсами морского дна, находящимися за пределами территориальных вод стран. Стороны конвенции учредили и, совместно с крупнейшими мировыми горнодобывающими компаниями, финансировали Международный орган по морскому дну для управления этими ресурсами.
Китай начал собственные исследования в области глубоководной добычи полезных ископаемых в конце 1970-х годов. Его ученые и инженеры разработали прототипы подводных аппаратов и машин, которые могут как добывать, так и исследовать дно океана. В 1990 году Пекин создал контролируемую государством Китайскую ассоциацию по исследованию и разработке минеральных ресурсов океана для координации разведки и добычи полезных ископаемых на морском дне в международных водах. Она включила возможности добычи полезных ископаемых на морском дне в свои пятилетние планы, начиная с 2011 года. А в 2016 году Пекин принял закон о глубоководном дне, призванный развивать научный и коммерческий потенциал Китая и обеспечивать основу для участия в международных переговорах по ресурсам морского дна. В ходе этого процесса Китай создал по меньшей мере 12 учреждений, занимающихся глубоководными исследованиями, и построил крупнейший в мире флот гражданских исследовательских судов.
Си Цзиньпин назвал глубоководное морское дно приоритетной областью для китайского руководства. «В морских глубинах таятся сокровища, которые остаются неразведанными и неразработанными», — заявил он в мае 2016 года. «Чтобы получить эти сокровища, мы должны контролировать ключевые технологии, позволяющие проникать в морские глубины, исследовать их и разрабатывать глубоководные месторождения». Китай уже доминирует в наземных глобальных цепочках поставок редкоземельных элементов, и лидерство в глубоководной добыче только усилит его контроль над этими минералами. Глубоководная добыча также будет способствовать выполнению другого императива Китая в области безопасности, способствуя картированию морского дна и прокладке подводных кабелей, которые могут быть использованы для поддержки военно-морской и подводной войны. «В морских глубинах нет дороги», — заявил Си Цзиньпин в 2018 году. «Нам не нужно гнаться за другими странами: мы и есть дорога».
Когда Китай не может использовать существующие институты, он создает новые.
По мере расширения внутренних возможностей Китая росла и его роль в Международном органе по морскому дну. С 2001 года Пекин практически непрерывно входит в состав Совета МОМД – исполнительного органа, состоящего из 36 членов, который принимает ключевые решения по правилам добычи полезных ископаемых, утверждению контрактов и природоохранному регулированию. Китай оказывает органу значительную поддержку, в том числе путем представления документов и комментирования проектов. Он назначил своих экспертов и должностных лиц на ключевые технические должности в МОМД и предоставляет МОМД больше финансовой поддержки, чем любая другая страна. Он занял позицию, позволяющую оказывать большее влияние на формирование правил и положений, регулирующих разведку и разработку ресурсов морского дна. Китайские компании уже получили от МОМД пять контрактов на разведку и добычу полезных ископаемых на морском дне – больше, чем любая другая страна.
Китай активно привлекает развивающиеся и средние экономики своими глубоководными возможностями, поощряя страны и компании, которым нужны построенные в Китае платформы, суда или перерабатывающие мощности, присоединяться к интересам Пекина. Китай установил научно-исследовательское партнерство с Островами Кука с целью дальнейшей разработки полезных ископаемых морского дна в этом районе и изучает возможность заключения аналогичного соглашения с Кирибати. В 2020 году в партнерстве с ISA Пекин создал учебно-исследовательский центр в Циндао, чтобы предоставить чиновникам из развивающихся стран практический опыт, такой как управление подводными аппаратами, и возможности для совместных исследований. А в рамках БРИКС Китай стремится наладить сотрудничество через центр глубоководных исследований БРИКС в Ханчжоу.
Но Пекин также столкнулся с трудностями на этом пути. Несмотря на свои совместные инициативы, Китай находится в небольшом меньшинстве стран, выступающих за более ускоренный подход к добыче полезных ископаемых. Согласно докладу Фонда Карнеги*, в 2023 году Пекин «в одиночку» не позволил ISA обсудить защиту морских экосистем и предупредительную приостановку выдачи лицензий на добычу полезных ископаемых. Это ставит его в противоречие с почти 40 другими членами ISA, которые поддерживают приостановку или мораторий на добычу полезных ископаемых до тех пор, пока не будут введены строгий мониторинг и экологические гарантии. Китай также не убедил членов БРИКС: Бразилия поддерживает десятилетнюю предупредительную приостановку, а Южная Африка выступает за прочные экологические рамки и экономическую защиту. Индия выступает за ускоренное развитие, но опасается использования Китаем исследовательских судов в военных целях. А многие правительства Азиатско-Тихоокеанского региона, такие как Япония, Малайзия, Филиппины, Палау и Тайвань, обеспокоены военными вторжениями в их исключительные экономические зоны китайских глубоководных исследовательских судов. Хотя Пекин пока не одержал победу в борьбе за установление правил в рамках соглашения о международной безопасности (ISA), он не сидит сложа руки. Он активно инвестирует в технологии добычи полезных ископаемых на морском дне двойного назначения, представляющие ценность как для гражданских, так и для военных целей, такие как автономные подводные аппараты и подводные аппараты с экипажами, которые позволят ему доминировать в коммерческой добыче полезных ископаемых на морском дне и, как написал один китайский военный аналитик, атаковать крупные корабельные соединения и военно-морские базы противника.
Китай как полярная держава
Глубокий океан — далеко не единственный рубеж, который хочет освоить Си. В 2014 году он также заявил о своем намерении сделать Китай великой полярной державой. Как и морское дно, Арктика богата природными ресурсами, содержащими, по оценкам, 13 процентов неразведанных мировых запасов нефти, 30 процентов неразведанных запасов природного газа и значительные запасы редкоземельных элементов. По мере таяния льдов здесь также появятся новые судоходные коридоры, подобные тому, что используется Стамбульским мостом. В Белой книге по Арктике 2018 года Пекин пообещал построить «Полярный Шелковый путь», развивая такие маршруты и инвестируя в ресурсы и инфраструктуру региона. Он также переосмыслил управление Арктикой, включив в него такие вопросы, как изменение климата, и продвигая права неарктических стран. «Будущее Арктики касается интересов арктических государств, благополучия неарктических государств и человечества в целом», — говорилось в документе. «Управление Арктикой требует участия и вклада всех заинтересованных сторон».
Интерес Пекина к Арктике не нов. В 1964 году Китай создал Государственное океаническое управление – правительственное агентство, мандат которого включал проведение полярных экспедиций. Его арктические исследования ускорились в конце 1970-х – начале 1980-х годов. В 1989 году правительство основало Шанхайский институт полярных исследований, который расширял свои возможности и партнёрства в Арктике в течение 1990-х и начала 2000-х годов. В 2013 году Китай стал наблюдателем в руководящем Арктическом совете, в состав которого входят представители Канады, Дании (включая Гренландию), Финляндии, Исландии, Норвегии, России, Швеции и США, а также коренных народов. С тех пор Китай стал одним из самых активных членов-наблюдателей совета, участвуя в широком спектре рабочих групп и целевых групп. Китайские исследователи продолжают утверждать, что Китай должен играть более активную роль в принятии решений по Арктике, поскольку изменение климата сделало Арктику вопросом глобального достояния, а китайские компании играют важнейшую роль в арктических судоходстве и энергетике.
Усилия Пекина столкнулись с сопротивлением. Арктические страны стали обеспокоены чрезмерной зависимостью от китайских инвестиций и связанными с этим рисками для безопасности. Канада, Дания, Исландия и Швеция отклонили или отменили ряд китайских арктических проектов на своих территориях. Согласно исследованию Центра Белфера за 2025 год, из 57 предложенных Китаем инвестиционных проектов в Арктике только 18 находятся в стадии реализации.
Но, в то время как ряд стран закрылись для новых китайских инвестиций, свои двери открыло другое государство: Россия. С 2018 года Китай и Россия институционализировали двусторонние консультации по Арктике. Их отношения стали особенно выраженными после начала войны на Украине в 2022 году и экономической изоляции России от остальных членов Арктического совета. С тех пор китайские компании подписали соглашения о разработке титанового рудника и литиевого месторождения, а также о строительстве новой железной дороги и глубоководного порта. Совместные возможности Китая и России в области освоения Арктики, торговли и патрулирования значительно превосходят возможности США. Китай также использовал свое партнерство с Россией для расширения своего военного доступа в регион. Начиная с 2022 года, две страны даже провели несколько совместных учений, в том числе в Беринговом море, Чукотском море и Большом Северном Ледовитом океане, а также совместное патрулирование ВВС у побережья Аляски. Пекин и Москва также объединили усилия, чтобы более непосредственно вовлечь БРИКС в переговоры по Арктике. Они создали рабочую группу БРИКС по океанической и полярной науке и технологиям, и Россия предложила этой организации создать международную научную станцию на архипелаге Шпицберген.
Кто первый вернется на Луну?
Ещё в 1956 году Китай объявил освоение космоса приоритетом национальной безопасности. После запуска советских и американских спутников в 1957 и 1958 годах китайский лидер Мао Цзэдун заявил: «Мы тоже будем создавать спутники». Страна последовала его примеру, запустив на орбиту спутник «Дунфанхун-1» в апреле 1970 года.
В течение 1980-х и 1990-х годов Китай создавал обширную космическую программу, движимую научными, экономическими и военными императивами. В 2000 году правительство опубликовало свою первую «белую книгу», в которой изложило свои приоритеты в космосе. Они включали использование ресурсов космоса, осуществление пилотируемых космических полетов и проведение космических исследований, сосредоточенных на Луне. Космос также является особым приоритетом для Си Цзиньпина. «Развитие космической программы и превращение страны в космическую державу — это космическая мечта, к которой мы постоянно стремимся», — сказал он в 2013 году. В 2017 году Китай изложил дорожную карту, чтобы стать «ведущей мировой космической державой к 2045 году», с запланированными крупными прорывами. Она добилась успеха: в дополнение к своей продвигаемой коммерческой космической программе Китай разработал сложные возможности космической войны, включая растущую группировку разведывательных, коммуникационных спутников и спутников раннего предупреждения. Из более чем 700 спутников, которые Китай вывел на орбиту, более трети служат военным целям. Белая книга страны 2022 года возвестила об этом прогрессе. Некоторые американские чиновники и эксперты в области космонавтики считают, что в течение следующих пяти-десяти лет Китай превзойдёт США и станет ведущей космической державой, в том числе став первым, кто вернёт людей на Луну после миссии США «Аполлон-17» в 1972 году.
Как и в случае с глубоководными районами морского дна, значительный технологический потенциал Китая и более открытое управление в этой области позволяют Пекину играть значимую лидирующую роль в космической сфере. Пекин стал важным партнёром для других менее развитых стран, заинтересованных в космических исследованиях и освоении космоса. Он имеет двусторонние соглашения с 26 государствами. Он также сотрудничает с Управлением ООН по вопросам космического пространства, проводя эксперименты на своей космической станции «Тяньгун».
Однако наиболее значимой заявкой Пекина на лидерство в космосе является планируемая Международная лунная исследовательская станция (ILRS) – совместный проект Китая и России, о котором впервые было объявлено в 2017 году. Изначально планируется создать постоянную базу на южном полюсе Луны, а затем развернуть сеть орбитальных и наземных объектов, обеспечивающих разведку, добычу ресурсов и долгосрочное проживание. Китай стремится привлечь к ILRS 50 стран, 500 международных исследовательских институтов и 5000 иностранных исследователей, предоставляя им возможности для научной стажировки, сотрудничества и доступа к некоторым китайским и российским космическим технологиям. С этой целью он продвигает ILRS через многосторонние организации, такие как БРИКС и Шанхайская организация сотрудничества.
Пекин и Москва позиционируют ILRS как альтернативу возглавляемой США программе «Артемида» (попытке Вашингтона вернуться на Луну) и «Соглашениям Артемиды». Эти соглашения, заключенные в 2020 году Соединенными Штатами и семью другими странами, устанавливают необязательные принципы и рекомендации в области мирного освоения космоса, использования космических ресурсов, сохранения космического наследия, обеспечения взаимодействия и обмена научными данными. Соглашения разработаны с учетом действующих международных договоров и конвенций по космосу; по состоянию на начало ноября их подписали 60 стран.
Один высокопоставленный китайский эксперт назвал эти соглашения попыткой Америки колонизировать Луну и установить над ней «суверенитет». Программа ILRS привлекла 11 государств, помимо Китая и России, некоторые из которых либо не имеют космической программы, либо только зарождаются. Две страны, присоединившиеся к ILRS, Сенегал и Таиланд, позднее также присоединились к Соглашениям «Артемида». Более широкая привлекательность последних обусловлена несколькими факторами. В отличие от ILRS, соглашения основываются на существующих научных, военно-экономических и коммерческих отношениях между NASA и другими странами. Они предоставляют малым государствам возможности для развития собственной космической отрасли. Они предлагают четкие нормы прозрачности, взаимодействия и обмена данными и не ущемляют интересы стран, поскольку Россия находится в изоляции от большей части мировых экономических и научных инициатив. Наконец, в отличие от ILRS, страны, подписавшие Соглашения «Артемида», получат возможность отправлять своих астронавтов на Луну в рамках лунной программы NASA.
Более широкий подход Китая к управлению космическим пространством также столкнулся с трудностями. В 2022 году лишь семь других стран присоединились к нему, проголосовав против резолюции Первого комитета ООН о прекращении испытаний противоспутниковых ракет прямого запуска, которые приводят к образованию разрушительного космического мусора. В 2024 году Китай воздержался при голосовании в Совете Безопасности ООН, осуждающем размещение ядерного оружия в космосе, – резолюцию, поддержанную всеми остальными членами, кроме России. Попытки Пекина и Москвы разработать собственный договор о предотвращении размещения оружия в космосе получили поддержку лишь ограниченного числа стран, таких как Беларусь, Иран и Северная Корея.
Но Пекин не останавливается на достигнутом. Он продолжает развивать свои системы управления и инвестировать в космические технологии. И если Пекин первым вернёт людей на Луну, он получит мощное символическое преимущество перед Соединёнными Штатами, которое укрепит его усилия по формированию норм и технологий в космической гонке.
Киберпространство – цель китайского доминирования
Китай стремится к доминированию не только в физических сферах. Си Цзиньпин также хочет, чтобы Пекин доминировал в киберпространстве. За время его президентства Китай превратился в телекоммуникационную державу. Его инициатива «Цифровой шёлковый путь» 2015 года позволила двум китайским телекоммуникационным компаниям, Huawei и ZTE, занять около 40% мирового рынка телекоммуникационного оборудования по объёму выручки. Китайская спутниковая система «Бэйдоу» обеспечивает более высокую точность позиционирования, чем GPS, во многих частях мира. Китайские технологии подводных кабелей также быстро увеличивают свою долю на мировом рынке.
Пекин также стремится установить мировые стандарты для будущих стратегических технологий. Его инициативы, такие как стратегия «Китайские стандарты 2035», значительно увеличили число китайских участников и предложений, представленных органам по стандартизации. По данным Nature, в 2022 году только Huawei представила более 5000 предложений по технологическим стандартам более чем 200 организациям по стандартизации.
Для Китая установление стандартов — это не только обеспечение коммерческих побед. Это также установление благоприятных политических и безопасных норм. Предложение Китая о новой архитектуре Интернета под названием New IP является показательным примером. В 2019 году Huawei, China Mobile, China Unicom и Министерство промышленности и информационных технологий Китая совместно представили New IP в консультативную группу по стандартизации телекоммуникаций Международного союза электросвязи. По данным Financial Times, китайские официальные лица утверждали, что протокол управления передачей/межсетевой протокол 1970-х годов, сегодняшняя система маршрутизации и доставки данных, не сможет удовлетворить требования будущего Интернета, такие как широкое внедрение автономных транспортных средств. Помимо технических практических аспектов, китайские лидеры считают, что нынешний Интернет, построенный на разработанном в США протоколе, отражает систему управления, возглавляемую Америкой, которая не соответствует интересам Пекина. New IP, напротив, закрепляет государственный контроль, в том числе облегчая центральным органам власти отключение частей сети. Таким образом, новый IP представляет собой попытку Китая внедрить собственные технические и политические предпочтения в глобальный Интернет.
Япония, США и Европа, а также ведущие интернет-разработчики быстро отреагировали на предложение Китая негативной реакцией. Эксперты утверждали, что существующая система достаточно гибкая для развития, и что новый IP разобьёт интернет на сети, контролируемые государством. Европейцы отмечали, что текущий протокол не препятствует развитию искусственного интеллекта и других важных технологий. Они также утверждали, что стандарты должны устанавливаться не Международным союзом электросвязи, а действующими техническими организациями.
Китай активно боролся за поддержку своей концепции со стороны развивающихся стран и стран со средним уровнем дохода. Он создал Институт исследований будущих сетей БРИКС для координации НИОКР в области 6G, искусственного интеллекта и новых интернет-протоколов. Он также утверждал, что предлагаемые им интернет-протоколы в сочетании с финансированием, оборудованием и обучением в рамках программы «Цифровой шелковый путь» помогут сократить цифровой разрыв с развивающимися странами. Несколько африканских государств — Кот-д'Ивуар, Гвинея, Мали, Нигер, Нигерия, Сенегал, Южный Судан, Танзания, Замбия и Зимбабве — поддержали предложение о Новой интеллектуальной собственности.
Цифровые инициативы Китая достигают большего прогресса. Многие страны БРИКС, включая Бразилию, Египет, Эфиопию, Саудовскую Аравию, ЮАР и Объединенные Арабские Эмираты, сотрудничают с Huawei на коммерческой основе. Китай пытается заложить основы для контролируемого государством Интернета, предлагая ряд новых предложений и технологий. Например, Huawei переименовала свое предложение New IP в «Будущие вертикальные коммуникационные сети и протоколы». На мартовском (2025 г.) семинаре 6G перед организацией, устанавливающей стандарты, китайские участники настаивали на создании «совершенно новой технологии опорной сети 6G», которая обеспечит больший контроль и которую уже разрабатывает Huawei. Более того, Китай продолжает продвигать систему маршрутизации интернет-данных, которая предоставит сетевым провайдерам и правительствам больший контроль над трафиком данных. Эксперты говорят, что Пекин уже развернул эту систему в нескольких африканских странах.
Юань за ваши мысли
Одним из последних столпов мирового доминирования США является центральная роль доллара в мировой экономике. Доллар остаётся одновременно и самой торгуемой валютой, и доминирующей резервной валютой. Это даёт Соединённым Штатам ряд преимуществ: более низкие процентные ставки по займам для правительства и корпораций, возможность ограничивать доступ к операциям в долларах и сохраняющееся главенство на финансовых рынках США.
Китай, однако, стремится расширить международное использование своей валюты, юаня, и сбросить доллар с его пьедестала. После мирового финансового кризиса Китай в 2009 году запустил пилотную схему торговых расчетов в юанях с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии, Гонконгом и Макао. Первоначальные усилия Китая по интернационализации юаня не увенчались успехом, но продолжились. Он ввел облигации, деноминированные в юанях, расширил линии валютных свопов с более чем 30 странами и создал клиринговые банки для содействия транзакциям в юанях в крупных финансовых центрах. В 2015 году он запустил Трансграничную межбанковскую платежную систему, которая призвана обеспечить альтернативу Обществу всемирных межбанковских финансовых телекоммуникаций (SWIFT), в котором доминируют США и Европа. Сегодня платежная система Китая объединяет более 1700 банков по всему миру.
Глобальные финансы, в большей степени, чем любая другая пограничная сфера, стали благодатной почвой для усилий Китая по продвижению своих интересов через многосторонние механизмы. Пекин использовал инициативу «Один пояс, один путь», чтобы подтолкнуть страны-партнёры к принятию юаней в контрактах. Некоторые китайские экономисты даже выступали за то, чтобы обязать участников «Одного пояса, одного пути» расплачиваться в юанях. Эти усилия увенчались успехом: к июню 2025 года доля двусторонней торговли товарами Китая, расчёты в которой производились в юанях, достигла почти 29%.
Усилия Китая подкрепляются санкциями США и Европы. Выступая на Центральном финансовом рабочем совещании Коммунистической партии Китая в октябре 2023 года, Си Цзиньпин подчеркнул этот момент. «Небольшое число стран рассматривают финансы как инструменты геополитических игр», — сказал он. «Они постоянно играют с валютной гегемонией и часто используют в своих целях большую дубинку финансовых санкций». Иран и Россия, входящие в число стран, находящихся под наибольшим числом санкций в мире, очевидно, отказались от доллара США в двусторонней торговле. Бразилия, Индия и Южная Африка также поддержали переход на местные валюты и создание взаимосвязанной платёжной системы БРИКС, хотя и не выразили заинтересованности в подрыве центральной роли доллара.
Как и другие стратегические начинания Китая, усилия Китая по укреплению своей валюты столкнулись с проблемами. На юань приходится всего 2,9% мировых платежей по стоимости, а его доля в мировых валютных резервах достигла своего пика в 2022 году – 2,8%. Сегодня она колеблется около 2,1%. Полная интернационализация юаня требует большей открытости счета движения капитала, финансовой либерализации и сокращения государственного вмешательства в денежно-кредитную политику.
Но Китай также готов отказаться от доллара и расширить использование местных валют, не увеличивая при этом использование юаня. И в этом ему удалось добиться успеха, отчасти благодаря использованию Вашингтоном доллара в качестве оружия, а также благодаря обеспокоенности других стран относительно устойчивости американского долга. Доля иностранных инвесторов в казначейских облигациях США сократилась с 49% в 2008 году до 30% в 2024 году.
Гонка за приоритеты
Си Цзиньпин ясно дал понять, что хочет реформировать международную систему таким образом, чтобы это отражало экономические, политические и оборонные интересы Китая. Он хочет, чтобы Китай лидировал в освоении глубоководных районов морского дна, Арктики и космоса. Он хочет создать новый интернет-протокол, который закрепит государственный контроль. Он хочет создать, инвестировать и вести торговлю в рамках глобальной финансовой системы, в которой США и доллар не будут доминировать. Для достижения этих целей Пекин потратил годы, а в большинстве случаев и десятилетия, мобилизовав огромные государственные и частные ресурсы, развивая человеческий капитал, пытаясь захватить существующие институты и создавая новые. Возможно, самое главное, что Пекин проявил упорство. Он выжидает, адаптирует свою тактику и использует возможности для получения выгоды по мере их появления.
Стратегия Китая принесла заметные успехи на каждом направлении. Китай занимает лидирующие позиции в Арктике. Он зарекомендовал себя как лидер в торговле в Арктике, получил военный доступ к региону и переосмысливает парадигму принятия решений. В космосе он превратился в ведущую научную и военную державу. Он добивается прогресса в создании органов по установлению стандартов, которые будут способствовать созданию и управлению мировой технологической инфраструктурой. Он снизил роль доллара в международной финансовой системе, увеличил роль собственной валюты во внешней торговле и расширил охват своей альтернативной платёжной системы. И потенциал, накопленный Китаем в каждой из этих сфер, будь то научный, дипломатический, военный, институциональный или физический, позволяет ему продолжать продвигать свою концепцию. Это означает, что, несмотря на текущие неудачи, Пекин вряд ли изменит курс и продолжит двигаться вперёд.
В качестве ответа у США есть три варианта: отступить и предоставить Китаю желаемое пространство, попытаться найти точки соприкосновения или активно конкурировать. Первый вариант несостоятелен; отступление повлечёт за собой существенные потери для способности Соединённых Штатов обеспечивать свою политическую, экономическую и национальную безопасность. Второй вариант привлекателен, и обе страны могли бы расширить научное сотрудничество в глубоководных районах и космосе. Однако в большинстве областей разрыв между взглядами обеих стран слишком велик, чтобы преодолеть его, по крайней мере, в ближайшей перспективе.
Остаётся только третий вариант. Но чтобы конкурировать, защищать или совершенствовать существующее управление в пограничных областях, Соединённым Штатам необходимо восстановить свои возможности и вернуть себе репутацию ответственного мирового лидера. Мощности Вашингтона, включая полярные ледоколы, прототипы глубоководных месторождений, инновации в области финансовых платежей, телекоммуникационные технологии, а также исследования Луны и другие космические технологии, либо уже значительно отстают от китайских, либо вскоре будут значительно отставать. Чтобы исправить это, Соединённым Штатам необходимо будет инвестировать в каждую из этих областей.
Пекин может вернуть людей на Луну раньше, чем это сделает Вашингтон.
Президент США Дональд Трамп предпринял первые шаги в этом направлении, издав указы, поддерживающие строительство арктических катеров безопасности, дерегулирование отраслей, связанных с космосом, и отправку астронавтов на Марс. Указы Трампа также поддерживают развитие технологий добычи полезных ископаемых на морском дне. Вашингтон поддерживает стейблкоины и другие цифровые активы для повышения спроса на доллар, а также для продвижения американского технологического комплекса искусственного интеллекта на глобальном уровне. Однако эти шаги не обеспечивают долгосрочную дорожную карту, которую Китай предоставил своим чиновникам и промышленности.
Экономи считает, что Соединенным Штатам необходима комплексная стратегия в каждой области, включающая четкое видение экономических и оборонных целей США, значительные инвестиции в критически важные краткосрочные «жесткие» возможности и постоянную поддержку исследований и разработок для обеспечения долгосрочной конкурентоспособности. Финансирование этих инвестиций потребует инновационных форм сотрудничества между государством и частным сектором, таких как принятый администрацией Байдена закон CHIPS и закон о науке в области полупроводников и партнерство Министерства обороны Трампа с MP Materials в области редкоземельных минералов. Соединённым Штатам также необходимо будет сотрудничать с союзниками и партнёрами, чтобы гарантировать, что управляющие институты этих территорий отражают ценности прозрачности, открытости и рыночной конкуренции. В противном случае Соединённые Штаты не смогут сравниться с Китаем в способности менять территорию, просто заявив на неё свои права.
Вашингтону также придётся восстановить свой статус ответственного мирового лидера. Так, например, тарифная война Трампа ускорила дедолларизацию, сделав Соединённые Штаты ненадёжным арбитром мировой экономики. Как отметил экономист Кеннет Рогофф, угрозы странам лишь подталкивают их к диверсификации валютного обмена. Угроза администрации Трампа игнорировать запреты Международного органа по морскому дну на разработку месторождений на морском дне вызовет разногласия со многими союзниками США и может разрушить режим международных соглашений о морском дне. Это может спровоцировать настоящую гонку на выживание, к победе в которой Китай гораздо лучше подготовлен, чем Соединённые Штаты, учитывая его возможности. В таких областях, как управление интернетом и глобальная финансовая система, Вашингтону потребуется задействовать весь свой арсенал технологических, финансовых и дипломатических инструментов, чтобы убедить другие страны поддержать американскую концепцию.
Экономи полагает, что у Соединенных Штатов все еще есть возможность подтвердить свои ценностные установки и направить мир в русло своего лидерства. Несмотря на непредсказуемое поведение Трампа. Однако администрации необходимо будет примирить свою ориентацию на «Америку прежде всего» с реалиями все более многополярного мира, сочетая транзакционные соглашения с более широкой стратегической рамкой, которая обеспечивает реальные выгоды другим странам. Создание первой администрацией Трампа «Соглашений Артемиды» предлагает полезную модель. Соглашения были сформулированы как основанные на правилах, прозрачные, основанные на сотрудничестве и инклюзивные, а также предусматривали программы наращивания потенциала в таких областях, как космическое право, управление ресурсами и спутниковые данные. Инициативы, воплощающие в себе тот же тип инноваций, открытости и подлинного партнерства, отличают американское лидерство от китайского и предоставляют наилучшие возможности для сохранения влияния США на неизведанных рубежах международной системы.
двойной клик - редактировать изображение
*НКО, признанное иностранныым агентом
