Сейчас многие эксперты из различных политических лагерей пытаются провести аналогии между Каталонией и Украиной, Крымом и Донбассом. Скажу сразу – это крайне поверхностные параллели, поскольку в случае с Каталонским референдумом речь идёт о явлении кардинально иного порядка. В отличие от Украины эта пока ещё испанская провинция имеет собственную независимую историю.
Причём не просто в качестве феодального государственного образования Графства Барселонского, но будучи частью окситанской цивилизации, реально просуществовавшей с 6 по 12 века н.э. в лице Аквитанского королевства, ядром которого было Графство Тулузское. Возникло она как синтез франкской аристократии с сохранившейся галло-римской элитой. Идеологической основой в период его расцвета стала катарская ересь, активно работавшая с гностическими сектами по всему югу Европы. Основой её экономической мощи было не только развитое сельское хозяйство и города времён римской империи, сохранившиеся во многом гораздо лучше их «итальянских» собратьев, но также обширная торговля в Средиземноморье и по транс-европейским сухопутным путям. Катарская основа в этом плане хорошо помогала поддерживать эффективные связи с торгово-финансовыми элитами Северной Италии. Высокая трубадурская культура зиждилась на собственном окситанском языке – langue d’Oc – от которого и пошло название одной из французских провинций – Лангедока. Каталонский – развившийся диалект этого языка. В конце 10 века территория Графства Барселонского ненадолго попадает в зависимость от арабов. После освобождения эти земли мало-помалу стали отходить от влияния Аквитании, сближаются с Арагоном и Кастилией и, в конце концов, объединяются с Арагоном посредством династического брака между в 1150 г. Только в 1258 г. договором в Корбеле между королём Франции Людовиком IX Святым и королём Арагона и графом Барселоны Хайме I была подтверждена независимость Барселоны от Франции.
Понятно, что украинский политический конструкт никак не сравним с Каталонией ни с исторической, ни с культурной точки зрения. Украины в отличие от Каталонии нет. Другое дело, что в эту политическую химеру вот уже около 100 лет пытаются вдохнуть искусственную жизнь с одной только целью – ослабить большую русскую цивилизацию, частью которой по сути являются многострадальные малороссийские земли. Конечно, можно проводить параллели на предмет того, что Каталония и Украина переходили из рук в руки, имеют примерно сопоставимые доли в населении и в ВВП более крупного образования (Испания для Каталонии и СССР для Украины), но это скорее внешнее сходство, отчасти связанное с особенностями экономико-географического развития территорий, имеющих выход во внутренние моря, чем глубинные цивилизационные, геополитические и геоэкономические факторы.
Каталония не просто не химера, но образование, сохранившее политические и экономические отношения по линии элитных европейских группировок, начиная с уже упомянутых альбигойских времён. Экономика Каталонии тесно связана с германским и англо-саксонским капиталом. Компания Seat входит в группу Volkswagen. На территории Каталонии сконцентрировано около 47% всего испанского производства лекарств, представленного такими крупными национальными игроками как Grífols, Almirall, Esteve, Ferrer, Grífols и Uriach. Также многие транснациональные фармацевтические холдинги имеют производственные мощности в Каталонии: Novartis, Sanofi, Boehringer-Ingelheim, Bayer, Roche, Menarini, Pierre Fabre, BBraun, GE Healthcare и т.д. В Каталонии выпускается 42% всего испанского биомедицинского оборудования. Местные производители серьёзно интегрированы с такими мировыми гигантами как Olympus, Roche Diagnostics, Hartmann, Werfen-Biokit, Dako-Agilent, BBraun, Siemens, GE Healthcare и т.д. При этом акционерная структура «чисто» местных производителей часто непрозрачно, но кое-что можно сказать и о них. Как правило, они контролируются семьями, а, например, 25% компании Grífols контролируется банком Morgan Stanley.
Крупнейший каталонский банк CaixaBank, 73% которого принадлежат каталонскому сберегательному банку La Caixa, де-факто представляет собой финансово-промышленную группу, владеющую 46% Banco BPI, 12% нефтегазовой компании Repsol, 5.4% телекоммуникационной компании Telefónica, 21% французского финансового института Boursorama и 9% австрийского Сберегательного банка Erste Group.
Поэтому, как мне кажется, не случайно именно устами австрийского депутата европарламента от партии «зелёных» Ульрике Луначек прозвучали слова о «законности» каталонского референдума. Здесь мы сталкиваемся ещё с одним глобальным трендом, связанным с демонтажом национальных государств. Однако демонтаж демонтажу рознь. Если «арабская весна» на территории Ближнего и Среднего Востока была призвана хаотизировать регион, а украинская спецоперация направлена против российской, а не украинской государственности (поскольку последней даже как маргинального субъекта не существует вовсе), то выделение Каталонии из состава бывшей империи, возглавляемой какие-то 300-400 лет назад элитной группировкой Габсбургов (правивших, кстати, и в «большой» Австрийской империи), носит характер перехода к открытому наднациональному управлению. В общем, один из важных элементов европейской гнозы возвращается в своё истинное лоно. И то, что площадка этого «европейского» проекта находится в Брюсселе также неслучайно. Ещё до Первой мировой войны бельгийский юрист и член масонской организации «Право человека» Анри Лафонтен разработал законодательный каркас будущей Лиги Наций. Что ж, «центр мира» сиречь ООН переехал в Нью-Йорк, но Брюссель оказался на забыт, ему оставили Еврокомиссию и штаб-квартиру НАТО. Возможно, что каталонский прецедент может послужить спусковым крючком таких событий, которые станут настоящим сюрпризом для многих политических аналитиков. Аргументом за то, что они весьма вероятны служит символический плевок в сторону испанских Бурбонов, т.к. именно титул графа Барселоны носил дед нынешнего короля Испании Филиппа VI — Хуан де Бурбон. Плюс ко всему структура экономики Каталонии явно сориентирована на те приоритеты, которые призваны опеределять ближайшее будущее.
Что же касается русского интереса, то вряд ли стоит переживать по поводу испанской Una Grande. Испания ни с геополитических, ни с геоэкономических позиций ничем особенно не была полезна для России. Мы никогда не были полноценными союзниками. Клан Габсбургов, напротив, был нашим геоисторическим конкурентом на протяжении столетий, не говоря уже об его геополитическим клине в виде Речи Посполитой. Плакать же о традиционных католических ценностях, якобы воплощаемых Испанией, просто нелепо после фильмов Альмодовара, воспевающих девиации и деградации всех мастей и оттенков.
Важно следующее. Необходимо грамотно прогнозировать различные сценарии демонтажа национальных государств на Западе, включая даже США. Нужно понимать, как по-новому взаимодействовать с «новыми/старыми» субъектами глобального управления, входящего в ядро атлантической мир-системы. И основываясь на этом, строить свою контригру, не уповая на пробуждение национального духа и тем паче консервативную революцию в Европе.
