Как я стал марксистом. Статья первая.

Статья первая.

Почему В. Ленин, размышляя в 1918 году о внутренней политике Советского государства, в первую очередь обратил своё внимание на экономику? (См. работу В. Ленина «О «левом» ребячестве и о мелкой буржуазности».)

Почему при этом он рассуждал не о «национализации», не о «конфискации» и уж, тем более, не об «инфляции» и не об «инвестициях»?

Почему он, в первую очередь, обратил внимание на «элементы различных общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России»?

Почему заострил внимание на способах обмена (между городом и деревней) и способах распределения продуктов производства?

Да потому что В. Ленин был истинным марксистом!

Сразу же оговорюсь, что марксистом я считаю того человека, который опирается в своих размышлениях о развитии общества на «открытия», сделанные К. Марксом.

А К. Маркс, чтобы ему не приписывали, сделал всего ДВА ОТКРЫТИЯ. Он открыл «материалистическое понимание истории» и вскрыл эксплуатацию трудящихся в капиталистическом производстве посредством прибавочной стоимости.

Сегодня у нас за истинный марксизм-ленинизм, вроде как не преследуют. А в СССР преследовали. СССР была единственной в мире страной, которая в свою бытность не опубликовала полного собрания сочинений Маркса, Энгельса и Ленина. Многие работы классиков попросту запрещались и были официально разрешены для общего пользования лишь только во времена Перестройки.

Например, за распространение «Письма Ленина к съезду» многие молодые советские люди получали реальные сроки и отправлялись в лагеря.

Почему так произошло – разговор особый. Сейчас не об этом.

С распространением истинного марксизма-ленинизма в СССР связано много не только трагических, но и комических моментов. Один такой анекдот случился со мной.

В конце 70-х годов прошлого века, я учился заочно в университете на факультете журналистики. Не знаю, как сейчас, но тогда было такое правило. Прежде чем идти сдавать экзамен, студенту надо было написать «контрольную работу» на определенно заданную тему. Как мы писали тогда «контрольные»? Тогда ведь не было Интернета? Правильно! Шли в библиотеку и списывали с «научных трудов» классиков марксизма-ленинизма, которые были указаны в нашей «методичке», их замечательные мысли. Естественно, что по «историческому материализму», авторами были сплошь Маркс, Энгельс и Ленин. Тут даже не надо было бежать в библиотеку. Брошюры с разрешенными работами классиков продавались в любом книжном магазине.

Не помню уже, на какую тему мне надо было тогда писать. Но хорошо помню, что я купил брошюру Ленина «Государство и революция». Так как время уже поджимало, то я, не мудрствуя лукаво, тупо переписал из работы вождя некоторые подходящие абзацы и отнес «свою работу» в деканат. Когда меня не допустили до экзаменов, а вызвали на ковер к декану, я, конечно, испугался. Думаю, вот дурак! Надо было, хотя бы своими словами пересказать, что там Ленин «навыдумывал», а не переписывать всё дословно. Ведь там, в кабинетах, тоже неглупые люди сидят. Декан, к тому же, был партийным секретарем. Они ведь все работы классиков наизусть знают. У них в кабинете в специальных шкафах на полках полные собрания сочинений стоят.

Вот с таким мыслями я и вошел в кабинет. Там было человек пять. И, конечно, некто в «штатском». Когда я представился, мне стали задавать вопросы. Но не по моей контрольной работе, а по жизни. С кем я дружу? С кем общаюсь? Какие книги читаю? На каких судах мне приходилось выполнять работы? Я хлопал глазами и старался отвечать правдиво. А потом, видно, гражданин «в штатском» куда-то спешил, он прямо меня спросил, с какой книги я списывал, когда писал свою работу. Я честно признался: с книги Ленина «Государство и революция». Брошюру купил в магазине за десять копеек. А что скрывать, когда попался!?

Неожиданно в кабинете наступила звенящая тишина. Человек в штатском, прошел к шкафу, достал с полки том Ленина, полистал его, а потом поставил на место. Окинув взглядом лица «бдительных коммунистов», он сказал фразу, которую я запомнил на всю жизнь. Да и как было не запомнить, если эта фраза определила всю мою дальнейшую судьбу. Он сказал с неподдельным удивлением: «Вот бы никогда не подумал, что в наше время вся «антисоветская литература» свободно продается в магазинах по десять копеек!». Сказал и ушел.

Естественно, после этого мне очень сильно захотелось самому понять, что же такого «антисоветского» написал Ленин в своей знаменитой работе.

Я прибежал домой и начал вдумчиво и добросовестно перечитывать брошюру пролетарского вождя. Чтобы окончательно разобраться в вопросах и проблемах, которые поднимал Ленин, мне пришлось обратиться к работам Маркса и Энгельса.

Вот так к началу Перестройки я и стал ленинистом, а потом и марксистом. И сразу же попал под раздачу. Самое печальное для меня было то, что я очутился в незавидном положении. Это потом, с помощью интернета, я отыскал своих единомышленников. А в то время, я среди своих одновекчан я оказался в гордом одиночестве, потому что попал сразу между двух огней.

С одной стороны, меня не понимали честные «советские диссиденты», которые критиковали марксизм-ленинизм, не отрабатывая зарубежные бабки, а, видя чиновничий беспредел в СССР. Они принимали за истинный марксизм-ленинизм тот бюрократический псевдо марксизм-ленинизм, который излагали учебники того времени и с которым они сталкивались по роду своей деятельности, не удосужившись при этом добросовестно почитать работы классиков. Поэтому они игнорировали меня за то, что я уважительно относился к классикам марксизма-ленинизма. Многие из них считали меня «засланцем КГБ».

С другой стороны, меня невзлюбили «советские коммунисты» за то, что многие из них читали работы классиков марксизма-ленинизма «по-студенчески» - лишь бы сдать зачет или экзамен во всевозможных партийных школах и институтах. А я стал изучать марксизм-ленинизм добросовестно не по учебникам, а по работам классиков. Решил серьезно разобраться, на каком этапе развития находится наша страна и куда она движется! Поэтому отношение их ко мне было тоже настороженным. Знаете, как относятся к «трезвеннику» в пьющей компании? Не пьёт, значит, «болеет»! А тот, кто при господстве «коммунистической идеологии» всерьез читает и изучает работы Ленина, Маркса и Энгельса – «больной на всю голову!».

Это уже потом я понял всю глубину нашего непонимания друг друга. И те и другие мыслили или метафизически, дуально и прямолинейно, как Фейербах, или диалектически, но с позиции не Маркса, а Гегеля. Как известно, у гегельянцев в почете теории типа «теории управления» или «теории заговора». А я, как потом выяснилось, размышлял диалектически, с позиции диалектического материализма. И приобрел я этот метод мышления (способ познания реальности) только благодаря тому, что читал Маркса, Энгельса и Ленина. Ведь не секрет, что читая любую книгу, мы вместе с содержанием перенимаем невольно и метод мышления автора и способ познания им реальной действительности. Поэтому в годы Перестройки я был не диссидентом и не коммунистом, а добросовестным защитником истинного марксизма-ленинизма, как научной теории о познании и построении гуманного и справедливого общества, этапами которого являются социализм и коммунизм.

В этом была главная проблема, как моя, так и любого марксиста-лениниста того времени.

Когда я в годы Перестройки познакомился с работами Э. В. Ильенкова и А.Ф. Лосева, Ю. Семенова, Г. Лисичкина и т.д., то окончательно и бесповоротно понял.

Ответить правильно (адекватно реальности) на вопрос: «На каком этапе находится Россия и куда она движется?», можно только в том случае, если встать на позицию «материалистического понимания истории», т.е. на позицию марксизма-ленинизма.

Напомню читателю, что «материалистическое понимание истории» прекрасно изложил Ф. Энгельс в своей работе «Развитие социализма от утопии к науке» (1880 г.). В ней он пишет: «Материалистическое понимание истории исходит из того положения, что производство, а вслед за производством обмен его продуктов, составляет основу всякого общественного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе с ним и разделение общества на классы или сословия, определяются тем, что и как производится, и как эти продукты производства обмениваются. Таким образом, конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи. Пробуждающееся понимание того, что существующие общественные установления неразумны и несправедливы, что «разумное стало бессмысленным, благо стало мучением», – является лишь симптомом того, что в методах производства и в формах обмена незаметно произошли такие изменения, которым уже не соответствует общественный строй, скроенный по старым экономическим условиям. Отсюда вытекает также и то, что средства для устранения обнаруженных зол должны быть тоже налицо – в более или менее развитом виде – в самих изменившихся производственных отношениях. Надо не изобретать эти средства из головы, а открывать их при помощи головы в наличных материальных фактах производства».

Вот и посмотрите, уважаемый читатель, на развитие нашей экономики не с либеральной, а с марксистской точки зрения.

«Как и что у нас производится?» и «Как осуществляется обмен и распределение продуктов этого производства?» – на эти вопросы многие уже нашли ответы.

Остается теперь ответить на два «простых» вопроса: «Какие экономические уклады «для устранения обнаруженных зол» имеются уже налицо в нашей современной экономике?» и «Какие производственные отношения стихийно появились в нашем обществе, которым уже не соответствуют старые экономические условия?».