«Это было весною в зеленеющем мае…». Короче, это было, как всегда, давно.
Интересно, что в нашей общей истории, как и в личной, чем дальше от дня сегодняшнего, тем меньше фактов остается в памяти, и они в большинстве своем разрозненные. Но уж если они остаются в личной или общественной памяти, значит, это нам нужно. И память о прошлом в большей степени связана со смыслом, чем с физическими характеристиками нашего мозга.
Учился я когда-то в 3 классе школы № 43 г. Куйбышева. Школа была при заводе КАТЭК (Куйбышевский завод электротракторного оборудования). Сейчас этот завод снесли, а на его месте гордо подпирает небо здание «Сбербанка». У большинства моих одноклассников жизнь их семей была связана с этим заводом. Одним из моих одноклассников был тогда и Дима Муратов, будущий основатель «Новой газеты». (Это к вопросу о том, кого, почему и каким образом сохраняет наша память.)
Место, где мы учились и росли, было тогда физическим концом города (сейчас середина). Поэтому вдоль дорог были сплошные заросли дикорастущего шиповника, недалеко был настоящий лес, где дети-любители ловили щеглов, чижей, зябликов и других певчих птиц.
Приметы того времени, вокруг которых вращалась моя детская жизнь, были связаны с эпохой. Напротив школы была «Фабрика-кухня», это такой же обязательный элемент начала эпохи строительства коммунизма, как сегодня «торговый центр». Еще был клуб «Современник», где все было заполнено кружками: духовой оркестр, танцы, хор, рисование и прочее. Я записался в 4-5 кружков. В танцах оказалось нас 2 мальчика и где-то 15 девочек. Как бы нас ни убеждали наши зарубежные «партнеры», а гендерные различия играют очень существенную роль, поэтому танцами с высокими в этом возрасте девочками нам удалось позаниматься недолго: мы неодинаковые, и нам не очень нравилось тогда быть с девочками. Но добрая память об этой возможности заниматься в кружках осталась.
А еще недалеко от ДК (дома культуры) были расположены таинственные и притягательные для детей судомодельный и авиамодельный кружки. Мне удалось записаться в судомодельный, и я целый год занимался созданием модели яхты.
Это обстоятельства, в которых я жил. А были еще и поступки. В классе было принято тогда назначать одних учеников наставниками для других, отстающих, у которых что-то не получалось в учебе. Так я стал наставником по математике Галкина. Он был из рабочей семьи, жил в доме прямо напротив моего, и даже подъезды наших домов были напротив друг друга.
Ходил я к нему по вечерам и помогал разобраться с математикой. Был он хорошим мальчиком и вырос таким же. Родители у него были непьющие, что само по себе в этой среде было очень заметно, а в будущем он тоже не станет пить, курить, и у него были очень здоровые жизненные мотивации. Среди заводских детей мало у кого были такие положительные устремления в жизни.
Интересно, что уже тогда начало у нас формироваться представление о будущем и о значении высшего образования. А еще именно тогда начинают формироваться материальные или духовные ценности жизни: зачем жить, что в жизни главное? Сталкиваясь с другой точкой зрения, мне именно тогда пришлось отвечать для себя и в тех образах, которые были мне тогда доступны, о том, почему мне важнее учиться и понимать, чем зарабатывать много денег.
Мы разговаривали о нашем будущем с Галкиным. Я говорил о том, что хочу учиться после школы в институте. А он рассказывал о том, что это не имеет смысла, потому что после института у меня будет зарплата в 125 рублей. А он пойдет на завод после школы и будет сразу получать 200-250 рублей. Вот тогда и пришлось мне решать проблему главного в жизни и того, названия чего я даже не знал. В философии это называется идеальным (не путать с идеалом). Я просто спрашивал у Галкина: «А разве деньги главное?».
Если перевести всё это на сегодняшний язык, то передо мной стоял вопрос, почему я не хочу быть потребителем, а хочу быть созидателем, творцом, почему я не хочу быть «чубайсом».
Может быть, этот вопрос возник у меня и раньше. «Чубайс» – это ведь не личность, а социальное явление, этап развития человека или конец такого развития. Помню, в детсаду во Львовской области такого рыжего мальчика-«чубайса», моего одногруппника. Он был косоглазый, у него были толстые и вечно разбитые стекла в очках, был он еще и весь в соплях. Но главное, что его отличало, он постоянно хотел потреблять, хотел иметь. Поэтому он просто воровал все, что ему попадалось под руку. Его постоянно били за это, а воспитатели нам объясняли, что таких надо жалеть, а не бить. Сейчас он уважаемый предприниматель во Львове. А мне его было жалко. Он походил на самку богомола, которая съедает своего друга не потому что она этого хочет, а потому что у нее нет другого выбора. Вот и «мальчики», ворующие у других, не могут поступить иначе, у них нет других смыслов, кроме как «съесть».
Наверное, именно тогда у меня возникло отвращение к такому психологическому и мотивационному явлению, как «чубайс»: жить, чтобы иметь, потребление как цель и смысл существования. А зачем тогда смерть? Во что она превращает такой смысл? Именно тогда и оказалось, что есть другие смыслы в жизни и их можно выбрать, как и свою жизнь и свою судьбу. «Откуда есть пошла земля русская» важно для всего нашего народа, а для каждого из нас тоже важно понять, откуда и зачем мы.
