Аналитические центры, экономические и финансовые организации, политические группы, консалтинговые компании, банки и даже коммерческие фирмы регулярно пытаются предсказать будущее. Если во второй половине ХХ века такие работы имели предельно ясные формулировки и выводы (например, доклад Римского клуба о взаимозависимости роста населения и ограниченности природных ресурсов, что легитимизировало теорию "золотого миллиарда"), то последние десять лет налицо уход от конкретных выводов. Авторы различных прогнозов, будь то представители крупных организаций или отдельные лица, предпочитают давать несколько сценариев будущего или выделять альтернативные и параллельные тенденции развития обществ и государств.
В целом, в подобных работах мы видим применение методик, которые можно условно разделить на три заявленных подхода:
- prognosis (прогноз);
- foresight (дальновидность);
- forecasting (предсказания).
А в качестве выводов уже даются варианты тенденций или сценариев. Тем не менее, было замечено, что, как и в случае с однозначными выводами, такие гибкие результаты нередко служат целям программирования будущего. Поскольку в докладах заложен максимально предпочтительный сценарий, то очевидно, что заинтересованные лица будут стараться, чтобы был реализован именно он. А значит такой прогноз предлагает стратегию действий, включая подсчет необходимых средств и ресурсов.
Центр стратегических и бюджетных оценок США в своей работе следует именно такому подходу. Например, в докладе по теме вооружения союзников США на основе исторического опыта, содержатся вполне конкретные рекомендации как реализовывать дальнейшую ядерную стратегию сдерживания с учетом двух предполагаемых противников - Китая и России.
Подобные изыскания относятся к разделу о будущей войне, поэтому носят и футурологический характер, как и многочисленные новаторские концепции, предлагаемые для вооруженных сил США.
Однако исторический опыт показывает, что некоторые прогнозы сбываются, а другие нет. Возьмем пример Алена Минка[1], который в 1978 году предсказал мир глобальной коммуникации с помощью объединенных в сеть компьютеров и являлся автором первой во Франции стратегии, связанной с наступлением цифровой революции.
В 2006 г. он заявил, что в долгосрочной перспективе существует четыре геополитических сценария для Европы. "Первый - это своего рода минимальный атлантизм. Новая администрация вернется к клинтоновской многосторонности, и Европа объединится, создав устойчивый альянс между многосторонними США и сносно объединенной Европой. Я не верю, что такой сценарий возможен. Второй сценарий - это насильственный развод и объединение Европы само по себе, и ясно, что для того, чтобы это произошло, не должно быть никаких мировых угроз, чтобы нас не объединяла общая тревога. Третий сценарий: империалистическое господство. Новые США существуют, но Европе удается объединиться под подавляющим господством США. Четвертый сценарий: сильный атлантизм. Это предполагало бы очень драматический кризис, такой как Китай, желающий использовать все свои стратегические, ядерные, экономические возможности, чтобы завоевать мировое положение, или это может быть ядерный терроризм. Ясно, что этот новый атлантизм возникнет только в результате существования очень сильной угрозы. Мой собственный прогноз - это пятый сценарий: мягкий развод".
Как видим, этот прогноз оказался не верным. Спорные вопросы, например, о защите персональных данных, что вынудило ЕС или трения между странами ЕС и США при администрации Дональда Трампа вряд ли можно назвать "мягким разводом". А ситуация на Украине явно указывает, что страны ЕС следуют логике патрон-клиент, попросту говоря, являются послушными сателлитами США, иначе вряд ли бы Германия проводила самоубийственную санкционную политику, фактически добровольно отказавшись от выгодных условий покупки российского природного газа.
Следующий пример - доклад разведсообщества США по климатическим изменениям до 2040 г.
Там вообще можно обнаружить противоречивые заявления. Говорится о дебатах по поводу выбросов парниковых газов и достижения целей Парижского соглашения. Но большинство стран столкнется с трудным экономическим выбором и, вероятно, будут рассчитывать на технологические прорывы для быстрого сокращения своих выбросов. А если этого не произойдет?
Говорится, что «научные прогнозы указывают на то, что усиливающиеся физические последствия изменения климата до 2040 года и далее будут наиболее остро ощущаться в развивающихся странах, которые, по нашей оценке, также наименее способны адаптироваться к таким изменениям». А что же это за научные прогнозы? Никаких релевантных данных об этом не представлено. С учетом того, что многие ученые считают глобальное потепление не более чем мифом, возникают вопросы
К тому же, где критерии того, что бедные страны наименее способны адаптироваться к таким изменениям? Наоборот, в странах, которые не ощущают необходимости в умных городах, современной инфраструктуре и т. п., где народ ведет такой же образ жизни, как и их предки столетия тому назад,
Показательно, что согласно прогнозам до 2040 г. потребление природного газа только вырастет, а нефти останется примерно на том же уровне. Хотя значительно возрастет использование солнечной и ветровой энергетики, увеличится и доля атомной энергии.
Также заметна явная политическая ангажированность при определении уязвимых от климатических изменений государств. Природные катаклизмы, обычно, не обращают внимания на политические границы, однако в разведсообществе США посчитали, что Южный Судан находится в значительно худших позициях чем Судан (а хотя отделение юга поддерживали именно США). ПРи этом в страны, которые вызывают озабоченность, попали Никарагуа и Колумбия, хотя лежащая между ними Коста-Рика имеет такие же условные показатели по климатической устойчивости как США и Россия (с. 12 доклада). Аналогично и с Азией - Афганистан, Пакистан, Индия и Мьянма выделены особо, тогда как соседние Непал, Иран, Бутан и Таиланд имеют более позитивные характеристики.
Если взять общий доклад разведсообщества США по глобальным тенденциям до 2040 г., мы увидим, что необходимость адаптации государств будет связана с природными катаклизмами, техногенными катастрофами, распространением болезней и финансовыми кризисами.
Будет расти фрагментация и международная система слабо сможет реагировать на новые вызовы. Внутри государств будет увеличиваться разрыв между требованиями людей и возможностями правительств и корпораций. Уличные протесты будет проходить в самых различных местах - от Бейрута до Брюсселя и Боготы. Конкуренция внутри обществ будет усиливаться, что приведет к росту напряженности. Внутри государств политика будет более противоречивой. В мировой политике Китай бросит вызов США и западной международной системе. Адаптация будет являться как императивом, так и ключевым источником преимущества всех действующих сил в мире.
Наиболее вероятными странами, которые смогут извлечь геополитическую и экономическую выгоды названы ЕС, Индия, Япония, Россия и Великобритания.
Здесь нужно учитывать, что новые вызовы и проблемы с реакцией в этом докладе напрямую связаны с потерей могущества США. Вашингтон явно не устраивает многополярная система, поэтому для авторов доклада она видится несбалансированной и разрушительной. Проблема политической ангажированности прослеживается и в прогнозах в отношении России.
Сказано, что "Россия, вероятно, останется разрушительной державой в течение многих или всех следующих двух десятилетий, даже если ее материальные возможности снизятся по сравнению с другими крупными игроками. Преимущества России, в том числе значительные обычные вооруженные силы, оружие массового поражения, энергетические и минеральные ресурсы, обширная география и готовность применять силу за рубежом, позволят ей продолжать играть роль спойлера и силового посредника на постсоветском пространстве, а иногда и за его пределами. Москва, скорее всего, продолжит попытки усилить разногласия на Западе и наладить отношения в Африке, на Ближнем Востоке и в других местах. Россия, вероятно, будет искать экономические возможности и устанавливать доминирующее военное положение в Арктике по мере того, как все больше стран будут наращивать свое присутствие в регионе... Уход президента Владимира Путина из власти, либо в конце его нынешнего срока в 2024 году, либо позже, может еще быстрее подорвать геополитическое положение России, особенно если возникнет внутренняя нестабильность. Аналогично, снижение энергетической зависимости Европы от России, либо за счет возобновляемых источников энергии, либо за счет диверсификации к другим поставщикам газа, подорвет доходы Кремля и общее могущество, особенно если это снижение не может быть компенсировано экспортом потребителям в Азии".
Однако даже при такой категоричности разведсообщество США предлагает пять сценариев. "Три из них изображают будущее, в котором международные вызовы постепенно становятся все более серьезными, а взаимодействие в значительной степени определяется соперничеством США и Китая. В сценарии Возрождения Демократий Соединенные Штаты возглавляют этот процесс. В Дрейфующем Мире Китай является ведущим, но не глобально доминирующим государством, и в Конкурентном Сосуществовании Соединенные Штаты и Китай процветают и конкурируют за лидерство в мире, подвергшимся бифуркации. Два других сценария предполагают более радикальные изменения. Оба они возникают из-за особенно серьезных глобальных разрывов, и оба бросают вызов предположениям о глобальной системе. Соперничество между США и Китаем в этих сценариях занимает менее центральное место, поскольку оба государства вынуждены бороться с более крупными и серьезными глобальными вызовами и обнаруживают, что нынешние структуры не соответствуют этим вызовам. Отдельные Бункеры изображают мир, в котором глобализация потерпела крах, а экономические блоки и альянсы безопасности возникают для защиты государств от растущих угроз. Трагедия и Мобилизация - это история растущих, революционных перемен на фоне разрушительных глобальных экологических кризисов".
Конечно, помимо попыток заглянуть в будущее на основе имеющейся статистики и наблюдений предыдущих десятилетий, представители разведсoобщества США ставили и другие цели - 1) обозначить конкретные угрозы, чтобы американские власти (а также партнеры Вашингтона) смогли сосредоточиться на них и выделить необходимые ресурсы для соответствующих подрядчиков; 2) демонизировать определенные государства, идеологии и политические системы. Поскольку явно замечена озабоченность упадком той международной системы, которая выгодна Западу. И если произойдут серьезные изменения, снижающие роль США и ЕС, то в большинстве стран это будет воспринято позитивно.
Некоторые пытаются намеренно ограничиться минимумом альтернатив будущего. Так, немецкий институт глобальной общественной политики в своем видении развития медиа и технологий до 2035 г. предложил только два сценария. Первый описывает будущее, в котором медиаграмотность и свобода слова будут на высоком уровне, поэтому люди смогут говорить все, что захотят, и их контент будет широко распространяться. Именно пользователи будут определять правила платформ социальных сетей, а не государства или частные компании. Формальных правил, регулирующих потоки данных и вопросы суверенитета данных, не будет, но при этом произойдет экономический и инфраструктурный коллапс, а с ростом авторитаризма свободного обмена данными не будет. Второй имеет такие же перспективы в отношении свободы слова, но в мире победил космополитизм. Множество широко используемых правил и инвестиции в инфраструктуру обеспечивают свободный и беспрепятственный обмен данными в глобальном масштабе.
Здесь явно напрашиваются дополнительные сценарии с промежуточными опциями.
Теперь возьмем краткосрочную перспективу. В начале 2021 г. Совет по международным отношениям представил карту возможных конфликтов на текущий год. Очевидно, что указанные предположения базировались на предвзятом отношении. Так, мы не видим совершенно никаких упоминаний Азиатско-Тихоокеанского региона, а именно стран, где ведутся конфликты и активны повстанческие и террористические организации – это Индонезия, Малайзия и Филиппины. Не упомянута Колумбия, где продолжаются регулярные убийства бывших членов ФАРК. Также не проанализирована возможность нестабильности в других странах Латинской Америки – Чили и Перу, где в 2020 году проходили многочисленные акции протеста.
Также не указаны потенциальные очаги напряженности в Европе, а их хватает. Во многом исследование построено, с одной стороны, на ограниченном восприятии реальности, а с другой, на тех приоритетах, которые были заложены в основы внешней политики США в предыдущие годы и отражались в глобальных СМИ.
В начале 2022 г.x среди наиболее вероятных конфликтов со средней степенью влияния на интересы США были указаны Афганистан, Гаити, Ливан и Венесуэла. Хотя во всех указанных странах были социальные и политические междоусобицы, нельзя сказать, что они оказались такими уж критическими. В Афганистане продолжилась общая стагнация, в Гаити ситуация особо не изменилась, а в Ливане не произошел коллапс государственных институтов, как предполагали в CFR.
Среди средней вероятности были указаны Тайвань и Китай, Израиль и Иран, Мексика, Северная Корея, и лишь в конце списка ухудшение обстановки на востоке Украины и усиление конфронтации с Россией. Но, как показало время, именно Украина вырвалась на первое место в списке конфлитогенных стран, а при помощи политических спекуляций Запада произошел глобальный эффект домино, затронувший отдаленные уголки мира. Не сбылся прогноз и в отношении Ирака, которому предсказывали среднюю вероятность и средний уровень последствий. Хотя эскалация по линии активности курдских групп и турецкого вмешательства продолжилась, к ней добавилась деградация безопасности в провинции Анбар, парламентский кризис и межшиитские разборки, которые привели к заявлению Ас-Садра о уходе из политики.
На самом нижнем уровне вероятности и последствий был указан и армяно-азербайджанский конфликт, хотя очередные столкновения в сентябре 2022 г. явно тянут на более высокий уровень.
Если конфликты — это специфическая тема, где есть свои тонкости и нюансы, то в краткосрочной глобальной перспективе со стороны финансовых институтов были и несбывшиеся оптимистические рассуждения о том, что экономический спад, вызванный пандемией, уступит место восстановлению и историям о возрождении западных держав.
Было заявлено, что приход Джо Байдена в Белый дом вернет Соединенные Штаты к своей традиционной роли оператора глобальных альянсов. А многонациональные институты, такие как НАТО и ООН, могут пересмотреть свои планы на случай непредвиденных обстоятельств для стремительного вывода американских войск. Наконец, Великобритания – и, в меньшей степени, остальная Европа – смогут переориентировать свои усилия на долгосрочные глобальные приоритеты. Но эти прогнозы оказались ошибочными.
Это приводит к тому, что ряд организаций, отслеживающих тенденции, переходит к описательным нарративам, применяют дескриптивную теорию с неким возможным продолжением, избегая футуристических прогнозов, которые делали их предшественники.
А каковы причины всех этих ошибок? Помимо политических и корпоративных интересов, которые влияют на выводы, есть факторы, имеющие онтологический характер.
Стив Фуллер, например, отмечает несколько положений, которые отрицают саму возможность прогнозирования: 1) будущее непознаваемо в принципе, потому что оно ещё не существует, а знать можно только то, что существует; 2) будущее будет во всех отношениях отличаться от прошлого и настоящего, возможно, в силу неопределённости природы, важным вкладом в которую является также свобода человеческой воли; 3) Эффекты взаимовлияния предсказания и его результатов настолько сложны, что каждый прогноз порождает непреднамеренные последствия, которые принесут больше вреда, чем пользы.[2]
Сам Фуллер говорил о необходимости переходить от суперпрогнозирования к форсированному правлению, т. е. брать ответственность за происходящее и предлагать решения.
Кроме того необходимо отметить, что в подобных прогнозах нередко отсутствует опора на статистические данные с одной стороны, а с другой резкие изменения могут поставить крест на тех, казалось бы, точных фактах, которые были положены в основу исследования. Например, Всемирный банк в своих прогнозах всегда использует критерии ВВП, обменного курса, рейтинга государств, и т.п., которые, в свою очередь могут меняться, не отражать действительность или быть следствием спекулятивных манипуляций (что показал финансовый кризис в США в 2008 г., а еще ранее так называемый кризис доткомов). Санкции Запада и контрсанкции России в 2022 г. привели к резкому подорожанию природного газа, что в 2021 г. никто не мог представить. Колебания стоимости нефти, ценных и редкоземельных металлов, минералов, криптовалюты, на которую ориентируются многие инвесторы, и готовой продукции стали представлять слишком трудные для прогнозирования единицы учета.
Наконец, вопросы ценностей как правило исключены из прогнозов по тенденциям будущего, которые предлагают западные организации. Хотя нередко в докладах можно обнаружить такие факторы, как национализм и консерватизм, это, все же, скорее политическая категория и не отражает реальных настроений. Выборка социологических опросов вряд ли справится с этой задачей, так как и само анкетирование представляет собой сомнительный инструмент сбора данных.
А если говорить о религии, которая напрямую связана с ценностными ориентирами, то здесь вообще возникает дилемма рациональности и иррациональности. И даже иррациональные нюансы могут иметь различные интерпретации. Например, если взять авраамические традиции, то все три - иудаизм, христианство и ислам отличаются в трактовках будущего. А внутри каждой традиции есть свои ветви, которые могут иметь противоречия. И это напрямую влияет на политические процессы. Например, в последнее время в Нигерии значительно увеличилась доля населения исповедующего шиизм. Сомнительно, что на Западе учитывают такое изменение баланса и больше озабочены вопросами распространения демократии, усиления своего влияния и доступа к природным ресурсам. А ведь шииты имеют специфическое эсхатологическое видение, где приход Махди будет ознаменовывать последние времена, и его армия вместе с Христом (который почитается как пророк) будут сражаться против войска даджала (антихриста). Очевидно, что в контексте противостояния Ирана и Израиля, а на глобальном уровне клубом стран с опорой на традиционные ценности и неолиберальным западным картелем, рост адептов шиизма будет влиять и на геополитические процессы.
Конечно, прогнозы останутся востребованными, но их точность, скорее всего, будет снижаться. Вероятно, что некоторые аналитические центры пересмотрят свои методики. Будут осуществляться попытки рационализировать абстрактные и трансцендентные категории. Наконец, на арену выйдут методологии, предложенные не-западными странами с другими исходными данными и формулами. Одну из таких мы попробуем теоретически осмыслить в следующей публикации.
Примечания:
1 - Минк был советником различных французских правительств и входил в руководства различных компаний, тактих как консалтинговая фирма AM Conseil, Le Monde, Gucci, Valéo и строительная группа Vinci.
2 - Фуллер С. Постправда. Знание как борьба за власть. М.: ВШЭ, 2021. С. 286.
Публикация: Русстрат
