Недавно мы отпраздновали 80-летие блистательной операции Багратион, в результате которой Красная Армия освободила Белоруссию и часть Восточной Польши, сделав возможным (благодаря освобождению Люблина) создание народного польского правительства, и вышла к Варшаве. 1 августа этого года исполнилось 80 лет со дня начала Варшавского восстания, когда 30 тысяч повстанцев, принадлежавших к различным антифашистским организациям (преимущественно к АК – Армии Крайовой, руководимой лондонским антисоветским правительством) в течение двух месяцев сопротивлялись превосходящим силам Вермахта, СС и коллаборационистских частей, в том числе бригады Каминского, казаков Краснова и т.д., ознаменовавших себя страшными преступлениями против человечества. Только каминцы зверски умертвили 20 тысяч варшавян.
Вокруг Варшавского восстания в польской исторической науке и публицистике за последние тридцать с лишним лет сложилась своя мифология. В частности, она выражается в статьях известного русофоба Яна Новака Езераньского[1]. Вкратце концепция автора такова. Он считает, что советские войска в августе-сентябре 1944 года имели полную возможность освободить Варшаву и спасти участников Варшавского сопротивления, но не сделали этого по политическим соображениям, поскольку глава Польского правительства в эмиграции Миколайчик не смог договориться о будущем послевоенном устройстве и правительстве Польши с членами Польского Комитета Национального Освобождения, которые предложили ему лишь четыре портфеля в правительстве. В наказание Сталин не оказал никакой помощи гибнущему Варшавскому восстанию, причем решение об этом было принято 8 августа, когда Рокоссовский предложил ему план взятия Варшавы, но Сталин его отверг, приказав ограничиться взятием Праги и ликвидацией Наревского мешка (который почему-то именуется "мешком восточнее Нарвы"). Езераньский категоричен: "Этот приказ не только обрекал на поражение Варшавское восстание. Он означал смертный приговор миллионному населению Варшавы, тридцати тысячам повстанцев.... Задержка наступления явилась бесчеловечным преступлением... В намерениях Сталина политические мотивы борьбы за Польшу взяли верх над предпосылками военного характера. Даже над более быстрым взятием Берлина".
Езераньский и его подельники-фальсификаторы не желают принимать во внимание следующие факты. Во-первых, в Белорусской операции 178507 советских солдат и офицеров было убито/пропало без вести, а 587 308 ранено[2]. Красная Армия потеряла в ней 2957 танков и САУ, 2447 орудий и миномётов, 822 боевых самолёта[3]. Части 1-го Белорусского фронта понесли серьёзные потери как до 1 августа, так и после него.
Из донесения представителя Генерального штаба Красной Армии заместителю Верховного Главнокомандующего о потерях 8-й гвардейской армии за август 1944 г. (от 28 августа 1944 г.): "С 1.8 по 26.8.1944 г. армия потеряла 35 649 человек (убитых, раненых и без вести пропавших). За это же время армия получила пополнения 10 237 человек, что не покрывает понесенные потери".
Во-вторых, перед Красной армией находился противотанковый ров под названием река Висла и Варшавский укрепленный район. Свои потери немцы срочно заполнили за счёт Западного фронта и смогли нанести поражение Красной Армии под Радзимином 9 августа, где уничтожили более сотни советских танков. Тем не менее, Красная Армия атаковала под Варшавой немцев весь август и сентябрь, неся большие потери, но, увы, безрезультатно.
Красная Армия не взяла Варшаву не в результате мифического стоп-приказа, а потому что не могла. Силы были на исходе. Дивизии сократились до полков (3-4 тысячи человек). По воспоминаниям А.В. Пыльцына, люди не спали по 2-3 суток. Бензина зачастую не хватало и на одну заправку.
Следующий фактор: руководство АК не обращалось к командованию 1-го Белорусского фронта и маршалу Рокоссовскому напрямую, оно делало это… через лондонское правительство и премьер-министра Великобритании Черчилля. Естественно, это создавало ощущение несерьезности предприятия и его политической подоплеки.
В реальности варшавское восстание было не военным, а политическим выступлением АК, связанным не с борьбой с фашизмом, а с борьбой за власть.
Характерен пассаж из директивы Верховного Главнокомандующего генерала Соснковского командующему АК о развитии операции «Буря» и указания для частей АК на территории, оккупированной СССР (от 7 июля 1944 г.): "Если по счастливому стечению обстоятельств в последний момент отхода немцев и до подхода красных частей появится шанс хотя бы временного овладения нами Вильно, Львова, другого большого города или определенной хотя бы небольшой местности, это надо сделать и в этом случае выступить в роли полноправного хозяина".
В данном случае директива соответствовала еще более ранним инструкциям, направленным в октябре 1943 года польским эмигрантским генеральным штабом ( с согласия своего правительства) уполномоченному в Польше по оказанию сопротивления Красной Армии при её вступлении на территорию Польши. В соответствии с этими инструкциями Армия Крайова должна была "вести беспощадную борьбу с советским на Западной Украине и в Западной Белоруссии и готовить всеобщее восстание в этих районах при вступлении туда Красной Армии. Для борьбы с партизанским движением и Красной Армией предусмотреть использование польской полиции, ныне официально находящейся на службе у немцев"[4].
Естественно, в контексте борьбы за власть против Польского Комитета Национального Освобождения особое значение придавалось Варшаве, захвату правительственных зданий, прибытию Миколайчика из Лондона, провозглашению Польского правительства в Варшаве и постановке союзников пред свершившимся фактом. Даже накануне капитуляции повстанцев Совет министров польского эмигрантского правительства принимает следующее постановление на случай вступления Красной Армии в Варшаву:
23 сентября 1944 г.
[...] В случае занятия Варшавы советскими войсками в ближайшие дни и прежде чем будет достигнуто польско-советское политическое соглашение, правительственные органы и АК в Варшаве могут оказаться в отношении Советов незащищенными польско-советским договором. Вместе с тем, их морально-политическое положение в мире и у союзников необыкновенно сильное, что может служить в какой-то мере сохранению их от ликвидации и поставить их в положение стороны, с которой Советы должны будут считаться.
Возможности уйти в подполье или покинуть Варшаву нет. Это могут сделать только отдельные люди. Остается только явное выступление в роли хозяев с использованием морально-политической позиции, достигнутой ценой такого самоотвержения и таких жертв[5].
Более того, руководители АК демонстрировали свое недвусмысленно враждебное отношение к Советскому Союзу и Советской власти. Показательна та листовка, которую распространил командующий АК. В официальном призыве командующего АК Коморовского («Бур») к восстанию в Варшаве от 1 августа 1944 г. утверждалось: "…Провозглашаю следующий приказ: Большевики перед Варшавой. Они заявляют, что они друзья польского народа. Это коварная ложь… Большевистский враг встретится с такой же беспощадной борьбой, которая поколебала немецкого оккупанта. Действия в пользу России являются изменой родине. Час польского восстания еще не пробил. Приказы советских приспешников аннулирую. Коменданта Армии Крайовой обязал подавить всякие попытки поддержки Советов. Немцы удирают. К борьбе с Советами! Да здравствует свободная Польша! Бур, Главный комендант вооруженных сил в стране".[6]
Примеры враждебного отношения АК к советским войскам, русским военнопленным и Армии Людовой достаточно многочисленны. Вот один из них - донесение разведчика "капитана Олега". "Ко мне как офицеру связи Красной Армии в штабе АК относились сдержанно. Имели место случаи отказа на мои просьбы. Так, например, когда я просил передать записку советскому офицеру, находившемуся в районе Жолибож, мне сначала обещали доставить ее через три часа, потом отсрочили на 3 дня, а в конце концов заявили, что доставить невозможно... Эта организация ПКБ проводила ярко выраженную националистическую политику. Все украинское население, оставшееся в городе, было вырезано или расстреляно. Силами ПКБ были уничтожены остатки евреев, которых не успели уничтожить немцы. ПКБ проводило специальные облавы на русских военнопленных, вырывавшихся от немцев, стремясь захватить заложников для последующего обмена с Красной Армией на своих сторонников".
Ими же были убиты офицеры и бойцы 9-го полка 1-й польской армии, которые прорвались в центр после неудачи на плацдарме Чернякувского участка. Сообщивший об этом сержант 9-го полка Ляхно вскоре после разговора с «Олегом» был застрелен из-за угла…[7]
Тем не менее, помощь повстанцам была оказана. Свидетельством тому является, в частности, телеграмма командующего Армией Крайовой маршалу Рокоссовскому с благодарностью за доставку с самолетов грузов и прикрытие с воздуха повстанцев в Варшаве.
15 сентября 1944 г.
Прошу передать маршалу Рокоссовскому следующую телеграмму:
"Маршалу Рокоссовскому. Благодарим за прикрытие с воздуха, сбросы оружия, боеприпасов и продовольствия. Просим продолжать сбросы. Нам очень нужен боезапас к крупнокалиберным пулеметам, а также 9-мм патроны. Сегодня высылаем на Прагу офицеров связи. Генерал Бур"[8]
Как следовало из доклада командующего 1-м Белорусским фронтом К.К. Рокоссовского Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину от 2 октября 1944 г. о масштабах помощи повстанцам Варшавы: "…повстанцам в городе Варшаве авиацией фронта сброшено: орудий 45-мм – 1, автоматов 1478, минометов 50-мм – 156, противотанковых ружей – 505, винтовок русских – 170, винтовок немецких – 350, карабинов – 669, снарядов 45-мм – 30, мин 50-мм – 37216, патронов ПТР – 57640, патронов винтовочных – 1312600, патронов ТТ – 1360984, патронов 7,7-мм – 75000, патронов «маузер» – 260000, патронов «парабеллум» – 312760, ручных гранат 18428, ручных гранат немецких – 18270, медикаментов – 515 кг, телефонных аппаратов – 10, коммутаторов телефонных – 1…"[9]. Кроме того, варшавянам было переправлено 131221 кг продовольствия.
К сожалению, позднее деятели АК проявили очевидную неблагодарность, приписывая советские поставки англичанам. По свидетельству лейтенанта Красной Армии И.А. Колоса, офицера связи 1-го Белорусского фронта, находившегося в Варшаве с 21 сентября по 2 октября: "После начала сбрасывания советской авиацией грузов над Варшавой руководители АК продолжали утверждать, что сбрасываемые грузы английского происхождения, которые доставляются в Москву и оттуда транспортируются советскими самолётами". Нередко офицеры штаба Коморовского («Бур») совершали обычный подлог. Лейтенант И.А. Колос утверждал, что "во время сбрасывания советской авиацией военных грузов над Варшавой отряды АК прятали подбираемое вооружение и боеприпасы. Штаб Монтера, в частности, всегда преуменьшал количество полученного груза. Офицеры АК, вышедшие после падения Мокотува, выносили с собой по 4-5 советских автоматов, в то время как среди действовавших отрядов автоматов было мало"[10]. Кстати, руководители АК оставили Колоса без помощи, и ему, раненому, приходилось выбираться одному из чужого города.
Все это опровергает тезис Езеранского о "мнимой помощи" Советской Армии Варшавскому восстанию.
Помощь повстанцам не ограничивалась сбросами оружия и продовольствия. 14 сентября была взята Прага – предместье Варшавы. В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года в районе Саска-Кемпы началась переправа 1-го батальона 9-го пехотного полка 3-й пехотной дивизии Войска Польского (420 военнослужащих, помимо стрелкового оружия имевших на вооружении два 45-мм орудия, 14 станковых пулемётов, 16 противотанковых ружей и 12 гранатомётов)[11]. За шесть часов на западный берег Вислы были переправлены свыше 400 бойцов, два 45-мм орудия, 15 ПТР и пулемётов. Переправа проходила под непрерывным огнем артиллерии противника, однако 19 понтонов НЛП совершили 22 рейса, потери сапёрных частей составили 37 человек (в том числе 19 убитыми и утонувшими) и 13 понтонов НЛП.
В ночь с 16 на 17 сентября 1944 года за семь часов на западный берег были переправлены свыше 1300 бойцов из 7-го и 19-го пехотных полков Войска Польского, три артиллерийских орудия, 35 пулемётов. Под артиллерийским огнём 23 понтона НЛП и два 10-тонных парома совершили 71 рейс, потери сапёрных частей составили 36 человек и 17 понтонов НЛП. Тогда же переплыли Вислу и прибыли в штаб 2-й дивизии Войска Польского два связных капитан К. Венцковский (АЛ) и Е. Моцарская-Струга (АК).
В ночь с 17 на 18 сентября 1944 года в течение трёх часов продолжалась переправа на западный берег подразделений 3-й пехотной дивизии Войска Польского. На восточный берег было эвакуировано более 100 раненых. Всего под артиллерийским огнём противника было совершено 8 рейсов. В переправе участвовали польские сапёрные части (17 понтонов НЛП, 30 лодок ДСЛ и три 10-тонных парома), а также советский батальон автомобилей-амфибий (15 автомашин-амфибий). Потери польских сапёрных частей составили 34 человека (в том числе 10 убитыми и утонувшими), 14 понтонов НЛП и 30 лодок ДСЛ.
В ночь с 18 на 19 сентября 1944 года в переправе участвовали три понтона НЛП, шесть лодок ДСЛ и 15 лодок СДЛ, которые совершили 12 рейсов под артиллерийским огнем противника. На западный берег Вислы были доставлены 20 тонн боеприпасов и три 45-мм противотанковых орудия. Потери сапёрных частей составили 10 человек (в том числе 7 убитыми и утонувшими), один понтон НЛП и четыре лодки ДСЛ.
Вечером 19 сентября 1944 года была предпринята попытка переправы на новом участке в районе между железнодорожным мостом и мостом Понятовского. Под огнём противника на западный берег были переправлены два пехотных батальона, одна миномётная рота, одна рота автоматчиков, полурота ПТР и 15 45-мм противотанковых орудий. Потери сапёрных частей составили 29 человек, 12 понтонов НЛП, 24 лодки ЛГ-12 и 16 лодок СДЛ. Десантная операция была прекращена, поскольку были утрачены все 48 автомобилей-амфибий и практически все имевшиеся в распоряжении понтоны. Снабжение частей, находившихся на левом берегу Вислы, и эвакуация раненых продолжались с использованием лодок до 23 сентября (было доставлено 460 ящиков боеприпасов и 10 тонн продовольствия).
Ночью 23 сентября 1944 года была произведена эвакуация ранее переправленных частей Войска Польского, а также группы присоединившихся к ним повстанцев. Операция окончилась неуспехом. В ходе операции общие потери Войска Польского составили 3764 солдат и офицеров, в том числе 1987 человек убитыми и пропавшими без вести на западном берегу Вислы (1921 военнослужащих 3-й пехотной дивизии Войска Польского и 366 военнослужащих 2-й дивизии Войска Польского) [12], потери ранеными составили 289 военнослужащих.
Немалую роль в неудаче десанта сыграло то обстоятельство, что повстанцы из АК не оказали никакой помощи десанту. Более того, они ушли с места высадки десанта, а позднее даже убивали прорвавшихся было в город солдат Войска Польского (см. выше).
На этом фоне ложными и оскорбительными для памяти павших воинов Войска Польского и советских солдат и офицеров являются следующие слова Езеранского: "Десант в Черняков и Желибож, а также выброска армии Берлинга после взятия Праги должны были симулировать помощь для Варшавы и служить пропагандистско-политическим целям. План Берлинга, который должен был в результате соединения десантных отрядов и сражающихся в городе сил догорающего восстания привести к захвату Варшавы, не получил поддержки 1-го Белорусского фронта. Берлинг же после провала операции был уволен..." На самом деле, как мы видели, вся необходимая поддержка была оказана. Вина за провал операции всецело ложится на руководство АК, которое увело свои отряды с места высадки и не оказало частям Войска Польского никакой поддержки.
26 сентября 1944 г. офицеры штаба Комаровского («Бур») и графиня Тарновская, представлявшая Красный Крест, вступили в переговоры с обергруппенфюрером СС Э. фон Дем-Бахом, хотя возможности для сопротивления исчерпаны не были. 2 октября 1944 г. генерал Бур-Коморовский подписал договор о капитуляции, в результате которого он смог вылететь в Швейцарию, а офицерам АК были предоставлены комфортные условия в лагере для военнопленных В плен попало 17 тыс. повстанцев (в том числе 922 офицера и 2000 женщин). 16 тыс. участников восстания погибли в боях и умерли от ран. В ходе жестоких расправ карателей, бомбардировок и артобстрелов погибло около 200 тыс. мирных жителей польской столицы. Потери карательных войск составили лишь 9 тыс. убитых и пропавших без вести, около 9 тыс. раненых.
Факты говорят сами за себя. В Варшавской трагедии виновны только руководители АК с их авантюризмом и русофобией и неспособностью координировать свои действия с Советской Армией. Советское командование и высшее политическое руководство сделали, что могли для поддержки восстания. То, что Варшаву тогда взять было невозможно, доказывается тем фактом, что она не была взята ни в октябре, ни в ноябре 1944 года, после подавления восстания. Сталин был прагматиком, и в его интересах было быстрее взять Варшаву и открыть дорогу на Берлин, поскольку взятие Берлина значило для послевоенного устройства мира несравненно больше, чем возможность появления эмигрантского правительства в Варшаве, которое Сталин рано или поздно смог бы взять под контроль благодаря советским войскам в Польше.
По воспоминаниям бывшего адъютанта маршала В.И. Казакова д. и. н. ветерана войны М.И. Фролова, Рокоссовский уже после войны в разговоре с Казаковым заявил, что во всём виноваты поляки, они не захотели наладить взаимодействие с Красной Армией.
Подполковник Ю. Рокицкий в своих воспоминаниях признавал: "Вооружённое восстание в таком месте, как Варшава, могло бы оказаться успешным только в том случае, если бы оно было тщательно скоординировано с действиями Красной Армии. Правильный выбор времени являлся здесь делом огромной важности. Варшавские повстанцы были плохо вооружены, и восстание имело бы смысл только в том случае, если бы мы были уже готовы вступить в Варшаву. Подобной готовности у нас не было".
Несостоятельна и та параллель между Варшавским восстанием и Парижским в августе 1944 года, которую проводят польские публицисты и историки, пытаясь упрекнуть Красную Армию в бездействии и противопоставляя ей деятельную помощь союзников.
Во-первых, численность восставших парижан превосходила численность немецкого гарнизона и вишистской полиции (20 тысяч человек), внутренние силы Парижского района, составлявшие ядро восставших, к 15 августа насчитывали 36 тыс. человек. В восстании приняла участие патриотическая милиция, которая имела в своих рядах 12 тыс. человек. Во-вторых, они были гораздо лучше вооружены, чем варшавские повстанцы, благодаря поставкам союзников и иной, более благоприятной, ситуации. В-третьих, силам французского Сопротивления удалось сразу захватить ключевые пункты в Париже, в отличие от АК в Варшаве. Когда в Париж вошла бронетанковая дивизия "Свободная Франция" и танковая дивизия Брэдли, восставшие удерживали три четверти города. В-четвертых, в отличие от Варшавы, у немцев не было резервов, и поэтому они были не в силах нанести контрудар по восставшим, а тем более по союзникам. И, однако, союзники были повинны в том, в чем Езеранский безосновательно упрекает советские войска. Передовые отряды 3-й американской армии к 19 августа приблизились к Парижу на расстояние 20 км. Несмотря на то, что противник не оказал серьезного сопротивления, они замедлили продвижение[13]. Союзное командование не спешило на помощь восставшим. Командующий войсками 12-й группы армий генерал Брэдли заявил тогда: "Я могу признаться, что мы отнюдь не рвемся освобождать Париж именно сейчас"[14] . Части союзников участвовали в добивании немцев, но не понесли на себе основной тяжести освобождения Парижа, что, кстати выражается в цифрах потерь: отряды французского Сопротивления потеряли 1500 человек убитыми, французские регулярные войска 71 человек, а у американцев, по-видимому вообще не было потерь. Это совершенно несравнимо с огромными потерями советских войск летом-осенью 1944 года.
Поэтому все обвинения польских публицистов в "жестоком решении" и бездействии по политическим мотивам несостоятельны и исходят не из исторических фактов, а из их политической деятельности и соответственно имеют своей целью дискредитацию СССР и его правопреемницы России и русского советского солдата-освободителя.
[1] См. в частности его статью "В клещах" Газета Выборча , 09.08,1994, No 18
[2] Россия и СССР в войнах ХХ века: Потери Вооружённых Сил / Г. Ф. Кривошеев. — М.: 2001
[3] Белорусская операция 1944 // Великая Отечественная война 1941 — 1945. Энциклопедия. — 1985. — С. 83—85.
[4] Очерки Истории Российской Внешней Разведки». Т. 4, М., 1999. С. 252.
[5] Т. 4. С. 380.
[6] Швед В. Тайна Катыни. М., 2007. С. 387. Документ ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 178503. Д. 4. Л. 127–130. Подлинник.
[7] Печ. по: ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2380. Д. 17. Л. 375–389. Подлинник
[8] Т. 4. С. 324.
[9] Иванов С.Г. Варшавская трагедия 1944 года: виновники истинные и мнимые.// Военно-исторический журнал. 1999. № 4. С.36-47
[10] Мельчин С.А. Кто кого предал. Варшавское восстание 1944 г.: свидетельствуют очевидцы.// Военно-исторический журнал. 1993. № 4. С.13-21.
[11] Очерки истории советско-польских отношений. 1917-1944 гг. / редколл., отв. ред. И. И. Костюшко, Л. Базылев. М., «Наука», 1979. стр.312
[12] Память о совместной борьбе. О советско-польском боевом братстве в годы борьбы с немецким фашизмом. / сост. Г. Лобарев, Л. Грот; под общ. ред. В. Светлова. — М., Политиздат; Варшава, изд-во национальной обороны ПНР. 1989. стр.189-190
[13] История Второй Мировой Войны. Т. 9.
[14] О. Брэдли. Записки солдата, стр. 416.
