Пляшет – неистово-глупо-счастлив – Бальзаминов: пляшет перед одним из суздальских соборов, великолепен; и…сколько же фильмов снималось в древнем, славном, кремлёвском, столько истории принявшем в себя и пропустившим через свои метафизические вёрсты городе!
Огромный крошечный град – шлемом суздальским пристало черпать воды из резервуаров вечности.
Что для него десять веков!
…по мнению А. Зализняка, великого лингвиста, чьё имя известно даже тем, кто не представляет, что это за наука, Суздаль упоминается в древнейшем сохранившимся источнике письменном, наименованном Новгородский кодекс: в текстах, обозначаемых, как скрытые, говорится, что некий монах Исаакий был поставлен попом в Суздале в церкви святого Александра-армянина…
Татищев утверждал, что Владимир град сей утвердил; венгерская хроника повествует о миграции венгров через землю Руси, называемую Susudal.
Город лишён тщеславия, хотя не может быть лишён души.
Город просто живёт – современностью, перевитой историей, возносит чаши церквей своих в небеса, раскрывает музеи с их таинственным содержимых туристам, в которых есть нечто от одержимости паломников.
Торговые ряды с зеленью крыш, - так и представляются картузы и кафтаны, связки баранок и кадки с соленьями: взять щепоть хрусткой капусты, попробовать – не много ль соли?
Строгость Рождественского собора, чьи купола изукрашены под небо: синеют им, бездонным, испещрённым фантастическими звёздами; тугая белизна взмывов соборных стен должна настраивать душу на торжество вертикали: световой, которой только и стоит двигаться – в частности, посещая Суздаль.
А медовуха фирменная – то о земном, сочном и пьяном, бражном и весёлом, глаголе смеха, аллегории пляса.
Во второй половине девятнадцатого века Суздаль оказался в невыгодном положение – удалённость от железных дорог превратила его в замшелую, захолустную дыру.
Зато сохранились во множестве старинные постройки, храмы в первую очередь – избежали они нелепых поновлений и перестроек.
В 1967 году был принят план развития Суздаля: и Суздаль стал городом-музеем.
Памятники реставрировались.
Город благоустраивался.
…Каменка тихо течёт – будто через вечность, словно и нет в ней упругости течения…
Зеленеет всё летне, деревянные частные домишки изъяты из глубин российской тишины, несуетности быта.
Центр Суздаля невелик: рельеф улиц неровен, двух и трёхэтажные дома смотрятся колоритно, помня старое мещанско-купеческое бытование, а вот – Архиерейские палаты исполнят симфонию в камне, сквозя арочно, возносясь высоко-монументально…
Кремль в излучине Каменки: некогда крепость – решительно готовая противостоять кому угодно; пятиглавый Рождественский собор, музеи старины в Архиерейских палатах…
Густо пропитанные субстанцией времени украшения, части оружия, документы, одежды…
А – церковь Ильи Пророка на Ивановой горке светится сказочно – особенно сине-кипенной зимой, горят красные полосы и орнаменты по белизне, и вся она – вознесена на ладонях земли к вечной тверди.
Да и название-то какое – Суздаль!
Переливаются в нём звёзды, сверкают драгоценные сосульки, даль мерцает – очевидно, небесная, «с» и «з» перекликаются сказочными голосами…
И пляшет на площади – неистово-глупо-счастлив – Бальзаминов, и снова снимается кино, и вновь история мешается с современностью…
Владимир Смирнов/ТАСС. Воздушный шар у Спасо-Евфимиева монастыря накануне празднования 1000-летия Суздаля.
