В минувшую среду постоянный ведущий программы «Абсолютный слух» на ТВ-Культура Геннадий Янин прямо так и сказал с экрана: «Мы должны извиниться перед нашими зрителями за то...»
Да за что же, навострилось не только мое ухо? За то, что авторы программы много рассказывали о зарубежных музеях музыки и ни разу — о родных музейных очагах! И вот справедливость торжествует: половину своего эфирного времени «Абсолютный слух» посвятил Российскому национальному музею музыки в центре Москвы (в советское время это был Музей музыкальной культуры имени Михаила Ивановича Глинки. «Глинки» теперь нет).
Надо же: тридцать лет прожила по соседству с музеем, тыщу раз бывала в нем, но вижу впервые, например, АНС -- первый электронный инструмент, созданный советским физиком Евгением Мурзиным в честь Александра Николаевича Скрябина, которого очень любил (ну и физики были в советское время!). На этом АНСе сочинялась, к примеру, музыка к кинофильму «Солярис»... Вот такой реприманд.
А теперь про Чайковского. Но сначала цитата:
«Раз в год на протяжении десяти лет в российской столице высаживается внушительный десант знаменитых виолончелистов. Артисты разных поколений и направлений съезжаются в Москву, на единственный международный фестиваль Vivacello, чтобы устроить большой праздник для поклонников удивительно красивого и благородного инструмента. Десять дней волшебного искусства! Меломанов ждет сразу несколько открытий — это и новые имена, и неожиданные композиции», -- это тоже наше ТВ, Первый канал, тремя днями раньше, информативно, но сдержанно. Зато вся остальная пресса, интернет и, разумеется, ТВ-Культура кинулись лобызаться с этим «челлом» (Viva Cello в переводе с итальянского означает «Да здравствует виолончель!»)
Знаковое событие, топовые участники, статусные залы — для кого? Конечно, столичный бомонд дружным стадом побежал на открытие фестиваля в главный концертный зал «Зарядье», отстроенный в лучших общемировых традициях. Но не для нас с вами. «Мы — умы, а вы — увы...» -- это они про нас. Да и пусть бегут себе лесом, то бишь Зарядьем, нам-то что?
Но лезут в голову неприличные мысли типа, а какова цена вопроса в долларах и в рублях? А за какую музыку мы платим очень-очень большие деньги? За опусы грузинских композиторов, которые сегодня клянут Россию со всех зарубежных экранов и трибун? Или за премьеры «друзей», приветствовавших перестройку, развал СССР и далее по списку? Много чего приходит в голову, когда пытаешься подняться над славословиями, изливающимися на организаторов и участников единственного в России виолончельного фестиваля.
Нынче меломаны и СМИ-обслуга особенно возбудились по случаю приезда на фестиваль ну очень известного польского композитора Кшиштофа Пендерецкого. Представляете, ОН приезжал десять лет назад и САМ дирижировал своим Concerto grosso! Хотим повторить успех десятилетней свежести! Ах, пан Кшиштоф, какая честь Москве и всей России!
Я, конечно, не та дурочка из переулочка, чтобы бросать тень на крупную во всех смыслах фигуру именитого гостя из Польши, которого мы все тайком когда-то изучали и воздавали ему должное как главе музыкального авангарда аж всей Восточной Европы. Но сегодня-то отчего такое низкопоклонство перед Западом (прям как в сталинские годы)? «Али в наших палестинах нет ни злата, ни сребра?»
Есть и золото, и серебро, но подобно чеховскому лакею Яше из «Вишневого сада»: свое презираем-с! Что же из этого следует — кто-нибудь ведает?
В начале 80-х, когда пан Пендерецкий, наигравшись в авангард, думал о смене курса, наши музыканты ухватились за него как за автомат Калашникова, чтобы отстреливать — сначала своих чужеродных композиторов, потом политиков. «Мы ждем перемен» -- до Виктора Цоя эту мантру запустили в народ наши доблестные музыканты. «Перестройку-катастройку» начали они, ярые поклонники авангарда. Под прикрытием невинной максимы «Музыка вне политики» они политиканствовали, не гнушаясь расправами и репрессиями в своем жанре и стиле. И продолжают до сих пор, презирая не угодных им гениев.
Первый в этом ряду — Борис Александрович Чайковский (1925-1996 гг.). Выдающийся композитор, пианист, педагог, народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР, номинант на Ленинскую премию 1990 года (дали А.А. Тарковскому).
За десять фестивальных лет на VivaСello об этом мастере (любимом ученике Шостаковича!) не вспомнил ни разу, а ведь он автор — пятнадцати произведений для виолончели, содержательных, глубоких, виртуозных, написанных по заказу Мстислава Ростроповича. Кстати, первый VivaСello в 2008 году был посвящен памяти Ростроповича.
Они дружили с ранних лет, вместе учились музыке, с детства увлекались композицией и оба поступали в Московскую консерваторию на композиторское отделение, но композитором стал Боря, а Славе пришлось искать другую нишу. И он ее нашел: виолончель!
Дружба от этого стала крепче, потому что однажды Ростропович попросил Чайковского написать ему что-нибудь для его инструмента. Боря написал. Слава прыгал от восторга: «Теперь у меня будут в репертуаре два Чайковских-- такого еще не было ни у кого!». Как в воду глядел: не прошло и десятка лет, как европейская пресса после концертов Ростроповича стала призывать: пора признать, что в России есть два великих композитора по фамилии Чайковский.
На неизбежные вопросы о родстве с Петром Ильичем Борис Александрович отвечал с врождённым юмором: «Если считать от Адама и Евы, то — родственники».
Они восходили к славе быстро и уверенно. А в 1964 году эта уникальная дружба увенчалась подлинным музыкальным шедевром. Ростропович мечтал о Ленинской премии. И вот в 1964 году его выдвинули на премию. Он задумался: чем поразить музыкальный мир? Обратился за помощью к другу Боре. Тот написал такой Концерт для виолончели с оркестром, что соискателю премии стоя аплодировала вся премиальная комиссия, когда Ростропович играл его в Большом зале консерватории. На следующий год стоя аплодировал Париж. Шостакович был потрясен «нечеловеческими красотами» этого произведения.
Автору этих строк Мстислав Леопольдович признавался, что Виолончельный концерт Бориса Чайковского — шедевр из шедевров, бриллиант в алмазной короне виолончельной литературы за все века ее существования.
Организаторы фестиваля VivaСello и прежде всего виолончелист Борис Андрианов не могут не знать этого произведения и его некогда звездной судьбы: Андрианов учился у Наталии Николаевны Шаховской, ученицы Ростроповича, имевшей в репертуаре шедевр Бориса Чайковского.
Но их уж нет на этом свете, и в угоду антироссийской конъюнктуре их заветы напрочь забыты.
Удивительно, что никто из ныне живущих творцов, знавших Бориса Александровича, не замолвил о нем ни словечка. Вот Александра Николаевна Пахмутова: сколько интервью она дала в канун своего юбилея, но про старшего товарища и коллегу — ни гу-гу.
Еще удивительнее «молчание ягнят», например, Родиона Константиновича Щедрина, которого сейчас и у нас, и на Западе, где он живет с 1990 года, буквально носят на руках — каждая страница партитуры или клавира тут же озвучивается на публике. Ну возвысь свой голос за Чайковского хотя бы ради Ростроповича, который всегда откликался на все предложениия композитора Щедрина. Неужели душа не болит о великой русской музыке, которую сейчас так откровенно попирают в угоду скоропортящейся моде и опасному политическому тренду?!
Мало кто знает о том, как страстно желал Андрей Арсеньевич Тарковский сотрудничества с Борисом Александровичем Чайковским в начале работы над фильмом «Андрей Рублев». Сущая ерунда помешала осуществить этот совместный замысел, но я не решаюсь ее огласить — не время. А какой был бы тандем!
Нынешний год объявлен Годом музыки Мечислава Вайнберга по случаю столетнего юбилея этого композитора. В оперных театрах, в том числе в Большом, идут его оперы, запланировано более 60 концертов по всей стране. Какое радостное событие! А ведь Вайнберг и Чайковский были друзьями долгие годы. Именно Чайковскому посвятил Вайнберг свою последнюю Камерную симфонию, написанную незадолго до кончины. А опера его друга «Звезда», созданная по одноименному роману Эммануила Казакевича, до сих пор ждет своего театрального воплощения...
Как настоящая классика, музыка Бориса Чайковского так прекрасна и так открыта любому внимательному слушателю, что с ней возможны самые неожиданные сюжеты. Об одном из них рассказал Игорь Олегович Прохоров.
Музыкой Бориса Александровича Чайковского в начале 90-х годов его увлёк — и познакомил с ним лично — учившийся тогда в Российской академии музыки им. Гнесиных (где преподавал сам Б.А.) композитор Петр Климов, кузен Игоря. Технарь по образованию, Игорь был так покорен личностью композитора, что с первого дня стал другом дома, а впоследствии возглавил созданное учениками и вдовой композитора «Общество имени Б.А. Чайковского». Своими малыми силами он и его друзья делают все, что могут. Однажды ему пришел запрос из далекой Бразилии на симфоническую поэму Б.А. Чайковского «Ветер Сибири». Игорь отправил партитуру поэмы по указанному адресу и вскоре получил письмо невероятного содержания.
Оказывается, бразильские музыканты затеяли серию концертов, посвященных различным природным стихиям, и название «Ветер Сибири» расшифровали как природно-климатическое (в отличие от авторского -- исторического и метафорического). Однако это не помешало им оценить поэму по достоинству и включить ее в репертуар одного из симфонических оркестров — за красоту музыки, как они заключили.
Три года назад энтузиасты Общества загорелись идеей сделать новые записи виолончельной сонаты Бориса Александровича и его Трио для фортепиано, скрипки и виолончели. Подготовку записи поручили пианистке Ольге Соловьевой, буквально влюбленной в музыку нашего героя и уже записавшей несколько дисков с любимой музыкой. Она в свою очередь заразила этой идеей (с ее обаянием это было нетрудно) ирландского виолончелиста Кристофера Марвуда и захотела пригласить лучшего на сегодняшний день российского скрипача Гайка Казазяна, с которым я ее и познакомила. На мой взгляд, сегодня это один из самых проникновенных музыкантов-ансамблистов.
И все замечательно срослось, и все участники трио сыграли так, что выпущенный в прошлом году диск с записью виолончельных произведений Бориса Чайковского только что получил Диплом первой степени Первой международной премии за лучшую аудиозапись российской академической музыки «Чистый звук». Как бы порадовался автор!
Вот почему я требую извинений за советского Чайковского.
Хочется крикнуть на всю Вселенную: где ты, VivaСello, ау! Зачем за сотни верст звать чужеземных музыкантов, когда есть классные свои?! Заметьте, как все эти господа: продюсеры, музыканты, критики, журналисты делают вид, что не слышат. Позиция не только не плодотворная, но и ненадежная.
Вот телевизор широко раскрыл свои объятия новому фильму Андрея Кончаловского «Грех», посвященному жизни великого итальянского мастера Микеланджело. Спасибо, что дали в эфир экзистенциальную реплику режиссера: это фильм о гениальном художнике, а другой герой картины — гениальный итальянский народ. Мудро сказано: одно без другого не бывает. Тысячелетняя история искусства кричит об этом. Да и наш известный на весь мир соотечественник в разговоре с немецкой революционеркой Кларой Цеткин однажды подтвердил: искусство принадлежит народу, и оно должно быть понято народом, оно должно уходить корнями в толщу народной жизни (В.И. Ленин). В противном случае вся надежда — на пана Пендерецкого.
