Мы были воспитаны Италией, мы слушали "итальянцев", любовались Софи Лорен и Орнеллой Мути, любили Челентано, этого часовщика, который переставил стрелки, обманул судьбу. Читали про Буратино и Чиполлино, заучивали итальянские стихи Блока.
Италия есть в нас – от храма святого Василия Блаженного, от Гоголя, русских художников, которые постигали своё мастерство под этим чудесным голубым небом. Порой мы хотели бы стать итальянцами: беззаботными и веселыми, ведь нам так этого не хватает, чудесных карнавалов, этой беззаботной несерьезной игры, жестяных фанфар, будто бы имперских, но на самом деле смешных и забавных – мы никогда не могли стать такими в своём морозе, в бесконечных лесах и полях, с нашим суровым Русским Богом. Вероятно, и они порой хотели бы стать такими как мы – ползущими с гранатой навстречу танку, бредущими в безмерных просторах среди сосен и елей – как ртуть хочет стать сталью.
Первый и Третий Рим связаны между собою, они скучают друг по другу, и я люблю "Феличиту", где за каретой Ромины Пауэр скачет лейб-гвардии гусарский полк.
Храни Бог наших врачей, всех наших людей, помогающих итальянцам – как и положено русским.
Илл. Пимен Орлов. «Октябрьский праздник в Риме» (1851)
