Основной массив научных статей сотрудников институтов, подобных Институту США и Канады РАН, вряд ли читают на уровне даже рядовых работников Администрации президента РФ, Правительства, МИД, СВР и других государственных структур, а также ведущих СМИ типа ТАСС, RT и т. д. Аналитики и журналисты сами способны работать с информацией, но при этом им не помешал бы научный подход, который вполне могут дать учёные из академических институтов.
Для этого надо чаще приглашать научных работников выступать в СМИ, в редакционные и общественные советы, а журналистов и аналитиков - в аспирантуру. Также целесообразно хотя бы несколько процентов государственного финансирования и штатной численности ведущих СМИ увязать с приглашением научных сотрудников и аспирантурой.
Общественные советы, ведомственные институты, научные журналы есть у ключевых министерств и ведомств, и ситуация вокруг Института Соединённых Штатов и Канады РАН (ИСКРАН) может стать триггером актуализации и координации их деятельности.
Статьи в строчку рейтинга
Институт США и Канады РАН создавался в качестве инструмента научного понимания геополитического оппонента в помощь партийному и хозяйственному руководству СССР, аналитические записки в ЦК и Совмин до сих пор являются предметом гордости учёных подобных институтов, недостижимой сейчас планкой реальной востребованности общественных наук.
В последние годы у ИСКРАН и подобных институтов лишь одна цель – писать научные статьи в российскую строчку мирового научного рейтинга. Этот рейтинг считается по количеству статей и цитирований в ведущих журналах двух западных наукометрических баз (Scopus и Web of Science). На это нацелено государственное задание институтам (базовое финансирование окладов и ставок научных сотрудников), а также государственные гранты (финансирование сверх окладов). Участие в различных общественных советах при государственных органах и выступления в ведущих государственных СМИ являются лишь дополнительной, в основном морально мотивированной, инициативной работой.
За 2022 год российские учёные опубликовали 108 тысяч статей, проиндексированных в упомянутых выше двух базах данных. Они дали нашей стране двенадцатую строчку в мировом научном рейтинге. Выше нас с немного большим проиндексированным количеством статей Испания, Франция, Австралия, Канада, немного ниже нас Южная Корея и Бразилия. Для сравнения: за 2020 и 2021 годы российские учёные опубликовали по 130 тысяч статей с восьмой строчкой в рейтинге стран, за 2019 год наших статей было опубликовано 122 тысячи с девятой строчкой рейтинга, за 2018 год – 107 тысяч с одиннадцатой строчкой.
Чтобы выполнить госзадание на ставку и оклад, научному сотруднику, работающему в области гуманитарных и общественных наук, в среднем необходимо за год опубликовать одну статью в журналах западных наукометрических баз и одну статью в журналах российского перечня Высшей аттестационной комиссии (ВАК). За статью первого типа даётся три балла, второго типа – один балл, сообразно министерской методике Комплексного балла публикационной результативности. Этих четырёх баллов достаточно, поскольку российские публикации в гуманитарных и общественных науках не особо приветствуются на Западе. А вот в точных науках они более востребованы, публиковаться проще и баллов на ставку требуется больше. Отчасти это связано с высокой популярностью в США, а затем и у нас, именно общественных наук и низкой популярностью точных наук, с соответствующим перекосом количества аспирантов и научных сотрудников.
Почти у каждого ведущего института РАН теперь есть свой журнал в Scopus или хотя бы RSCI (Russian Science Citation Index) на платформе Web of Science в виде младшей по статусу базы по сравнению с Core Collection. Например, две трети публикаций ИСКРАН в RSCI были сделаны в журнале этого же института, ещё треть статей RSCI и почти все публикации в Scopus – в российских же журналах родственных по тематике институтов. Хотя тот же Scopus объявлял об антироссийских санкциях, о прекращении доступа для ведущих российских библиотек и университетов, с неясной пока позицией относительно продолжения индексации российских журналов в принципе, в урезанном или полном объёме.
Сами западные базы отчасти были заинтересованы в получении статей многих из ведущих российских журналов с богатой историей, особенно когда ещё и российские власти выделяли деньги на продвижение наших журналов в те базы. Во многом продвижение стало результатом политики Министерства высшего образования и науки по «закручиванию гаек» на предмет повышения качества публикаций, когда от редакций российских журналов потребовали снизить количество публикаций в год, тем самым повысив конкуренцию среди авторов. За последние десять лет такого «закручивания гаек» наши статьи действительно стали более качественными, а опубликоваться в ведущих российских журналах RSCI стало категорически сложнее, чем в журналах незападных стран западной базы Scopus.
Публикационные баллы ИСКРАН падают на протяжении нескольких лет, снизившись в два раза от пика. Лучший результат был в 2017 году – 408 баллов. В 2018, 2019, 2020 годах было умеренное падение до 347, 354, 343 баллов соответственно. В 2021 году из-за ковида случился обвал до 255 баллов, в 2022 году падение продолжилось до 210 баллов. Сократилось и количество авторов этого института: с 85 авторов в 2017 году до 61 автора в 2022 году, включая 10 авторов статей Scopus & WoS, 37 авторов статей RSCI и 59 авторов статей ВАК (авторы статей разного уровня пересекаются из-за соавторства и минимум двух публикаций на научного сотрудника в год). Балльная выработка на автора в среднем снизилась не столь драматично: с 4,8 до 3,5 балла, — хотя и провалилась ниже минимальных 4 баллов. Оптимизация количества авторов лишь на первый взгляд кажется допустимой стратегией выполнения госзадания из расчёта по 4 балла на сотрудника, но общее количество российских статей падает и снижает позицию в мировом рейтинге.
Для сравнения: Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО РАН) наработал в 2022 году 879 баллов на 227 авторов (3,9 балла на автора), Институт Европы РАН – 318 баллов на 74 автора (4,3), Институт Китая и современной Азии – 501 балл на 105 авторов (4,8), Институт Африки – 403 балла на 83 автора (4,9), Институт Латинской Америки – 162 балла на 28 авторов (5,8). Суммарно эти шесть схожих институтов опубликовались на 2 473 балла на 578 авторов (4,3).
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, который считается по статусу третьим-четвёртым после МГУ, СПБГУ и вровень с Новосибирским ГУ, опубликовал статей на 2 375 балла на 1 288 авторов, хотя университетские авторы тратят на преподавание в разы больше часов, чем на науку. Сколковский институт науки и технологий (Сколтех), создававшийся по калифорнийскому аналогу с огромным финансированием, опубликовал в 2022 году статей на 1 444 балла на 210 авторов, в основном в журналах перечня Scopus и Web of Science по физике и химии, с меньшей конкуренцией и большими баллами, и вроде бы по баллам превзошёл ИМЭМО в полтора раза, но при несопоставимо большем финансировании инфраструктуры.
Финансирование и зарплаты за эту строчку в рейтинге
С количеством научных публикаций в западных базах и падением этого количества не всё так однозначно. Сначала, в первой половине 2010-х годов, когда была поставлена задача нарастить количество таких публикаций, началось давление на РАН, сопровождавшееся серьёзными реформами и скандалами. Потом, во второй половине 2010-х годов, увеличилось дополнительное бюджетное финансирование по грантам, с условиями и премиями за такие публикации. Однако из-за скачка бюджетного дефицита в 2020-м и затем западных санкций в 2023 году грантовое финансирование сократили, хотя Министерство писало об общем росте финансирования, но без поправки на инфляцию и без деталей такого роста.
Например, ИМЭМО стал головным в консорциуме нескольких подобных институтов по реализации большого научного проекта «Посткризисное мироустройство: вызовы и технологии, конкуренция и сотрудничество» с финансированием 300 млн руб. на 2023–2025 годы. В гуманитарных и общественных науках это очень крупная сумма гранта, даже если её разделить на три года и число участников консорциума. Суммы наиболее массовых грантов в таких науках обычно составляют около 6 млн руб., и за них идёт реальная конкуренция среди институтов и университетов. Отработать такой грант на 6 млн руб. можно коллективом в 8–10 человек за 3–5 месяцев кропотливой работы.
Предположим, что до конкретных исполнителей доводится 40% суммы гранта в 300 млн руб. (за вычетом административных расходов и налогов, как типичная практика), а также будем исходить из оклада научного сотрудника на ставку в размере 35 тыс. руб. Тогда такое дополнительное финансирование даст «вторую среднюю» премию к ставке для 95 научных сотрудников ежегодно, которые дополнительно опубликуют в журналах перечня RSCI примерно 130 научных статей (исходя из норматива баллов на автора). Для сравнения масштаба публикационных результатов этого научного проекта: во флагманском научном журнале ИМЭМО «Мировая экономика и международные отношения» в 2022 году было опубликовано примерно такое же количество статей.
Ещё один фактор связан с тем, что сначала российских журналов в западных базах было мало, и приходилось «стучаться» в журналы незападных стран в этих западных базах. Затем количество российских журналов в таких базах стало расти и дошло в 2022 году почти до тысячи, что существенно облегчило выполнение публикационных нормативов.
Снижение грантового финансирования в 2020–2022 годах объясняется также и тем, что в реально западных журналах массово печататься всё равно не удалось, и глупо платить большие премии за публикации в российских же журналах, как в западных. Тем более премии были лишь компенсацией оплаты авторами из своего кармана сложностей с переводами и редактурой своих статей под требования зарубежных журналов, официальной платы журналам за публикации или неофициальной платы посредникам.
Падение количества публикаций в западных базах пережили многие российские институты и университеты, на что указывает сокращение общероссийского количества статей и снижение позиции нашей страны в мировом рейтинге. В околонаучных кулуарах говорили даже об «итальянской забастовке» научных сотрудников, когда в ответ на сокращение грантов многие стали работать сугубо на ставку, то есть на те четыре публикационных балла. Так, ИСКРАН, ИМЭМО и другие четыре родственных института опубликовали статей на 2 473 балла на 578 авторов в 2022 году, выполнив минимальную норму 4 балла на автора (это без учёта других возможных грантов, о которых нет информации в СМИ).
Проблема «итальянского» стиля заключается ещё и во втором ключевом показателе институтов и университетов: двойной средней зарплате по региону. Руководителя института или университета могут уволить как за недобор публикаций, так и за недобор зарплат (конечно же, не всех руководителей сразу, а худших по этому показателю). По сложившейся практике второй половины 2010-х годов первую среднюю зарплату обеспечивает госзадание на ставку и под те самые четыре публикационных балла, а на вторую среднюю необходимо находить гранты. Только относительно 2019 года денег на гранты стало меньше, конкуренция за гранты возросла с попыткой публиковаться больше за урезанные гранты. Это означает, что на следующие статьи сверх ставок приходится меньшее вознаграждение непосредственно автору статьи (как третий бургер дешевле по акции во «Вкусно и точка»).
В принципе, опытному научному сотруднику отработать ставку не сложно, когда есть возможность опубликоваться хотя бы раз в год в журнале своего же института со статусом Scopus или RSCI, а вторую публикацию уровня ВАК сделать в любом другом российском журнале. Статья во флагманский журнал своего института пишется примерно за месяц аврала или за пару месяцев обычной интенсивности, а в журнал ВАК – за неделю-две. Если привести два-три месяца в году к шестидневной рабочей неделе, то получается день-два в неделю.
Оклад на ставку составляет небольшие 35–39 тыс. руб. у ведущего и главного научных сотрудников, и это никакой не секрет, поскольку об этом пишут в публикуемых требованиях при прохождении сотрудниками периодических конкурсов. Для сотрудника предпенсионного или пенсионного возраста работать день-два в неделю для получения 35 тыс. руб. вполне приемлемо. Только в силу возраста опытные сотрудники способны на интенсивную работу ограниченное время и никак не готовы пахать постоянно за уменьшающиеся гранты с растущими требованиями.
Поработать интенсивно день-два в неделю не получается и у молодёжи. С молодёжью в науке вообще огромный провал, даже несмотря на периодический подъём возраста молодого учёного (сейчас до 39 лет). Молодые в силу неопытности не обладают навыками написания хорошей статьи за месяц-два, даже за год, и приходится брать количеством статей попроще. Если молодой автор в сфере общественных наук поставит цель заработать 70 тыс. руб. в месяц (ставку и такую же премию), то ему необходимо опубликовать за год 8–10 статей в журналах перечня ВАК. Буквально и утрированно, за одну статью перечня ВАК государство платит приличные 105 тыс. руб.
Для сравнения: для кандидатской диссертации по общественным наукам за три года учёбы в аспирантуре раньше было достаточно опубликовать две статьи в журналах перечня ВАК, теперь пять. То есть молодому учёному после защиты необходимо ежегодно писать примерно в пять раз интенсивнее по сравнению с аспирантурой, которая сама стала в 2,5 раза интенсивнее относительно 1980–1990-х годов. На такого молодого сотрудника, идущего количественным путём, будет косо смотреть руководство, поскольку норматив публикаций в Scopus и RSCI тоже надо выполнять. Да и 70 тыс. по московским меркам не ахти, не хватит даже на ипотечный платёж за самую-самую дешёвую однокомнатную квартиру.
Следует ещё раз подчеркнуть, что умеющие писать хорошие статьи получают приличные деньги в расчёте на реально потраченное время, но не все научные сотрудники, и особенно молодые, способны писать быстро и, главное, публикабельно.
Коллеги или конкуренты аналитикам из СМИ и спецслужб?
Информирование руководства и широкой общественности нашей страны об американских делах шло и идёт по нескольким каналам, и научный канал является далеко не главным. В публичную плоскость не выходят результаты аналитической работы СВР, ГРУ, МИД, но такая работа ведётся в объёмах материалов и с кадровым обеспечением значимо больше научного. Журналисты ведущих государственных СМИ также превосходят научных сотрудников по своему влиянию, востребованности и материальному обеспечению. Ещё есть десятки финансовых аналитиков в крупных банках, а также блогеров, которые читают и пересказывают огромный массив западной информации.
Не погружённому в специфику спецслужб трудно судить об особенностях их работы, но в отдельных публичных высказываниях высокопоставленных ветеранов неоднократно подчёркивалось, что 90–95% информации берётся из открытых источников и лишь 5–10% благодаря уникальным источникам. Ключевой проблемой международной журналистики или финансовой аналитики является «объять необъятное», когда только ведущие зарубежные СМИ ежедневно дают такой вал информации, который прочитать и осмыслить невозможно даже солидному по численности и квалификации коллективу.
Этот вал имеет ещё и характер информационного шума, в нём трудно выделить действительно стоящие новости. Чаще всего журналистами и аналитиками работают молодые люди в возрасте около 30 лет, которые в силу ещё хорошего здоровья и уже профессионального опыта могут прорабатывать огромные массивы информации. Например, один автор условного РБК выпускает за день до десятка заметок ёмкостью по странице каждая, тогда как для молодого научного сотрудника восемь статей в год бывают неподъёмными.
Однако люди в возрасте и с большим опытом, а именно таковыми в основном являются научные сотрудники, лучше отделяют редкие стоящие факты от информационного шума. Этот шум часто связан со скрытым от неопытных глаз хайпом, fake news, агрессивным маркетингом, манипулированием рынками, а также с навязыванием ложных ценностей, «промывкой мозгов». Опытные сотрудники умеют находить нетипичные источники информации за рамками мейнстрима ключевых зарубежных СМИ, обычно в виде зарубежных же научных публикаций или публикаций специализированных аналитических изданий. В молодости они тоже были наивными и часто попадали в зависимость от поверхностных, но казавшихся тогда правильными суждений в СМИ.
Снятый недавно директор ИСКРАН Гарбузов настойчиво отказывал нашей стране и вверенному ему в прошлом институту в праве на ведение своей пропаганды, выступал с обвинениями чуть ли не в «геббельсовской пропаганде», однако сам находился под чарами западных ценностей и западной же пропаганды (см. статью Алексея Гончарова в № 35 газеты "Завтра").
Отличать западную пропаганду от реальных сведений, выстраивать как минимум разъяснительную и даже наступательную контрпропаганду является объективной необходимостью и частью профессии и журналиста, и учёного. Учёные борются против околонаучных мифов, за правильное использование понятийного аппарата и первоисточников, за выделение немногого стоящего из научной макулатуры как аналога информационного шума. Это особенно важно в общественных науках, когда многие выводы и рекомендации объективно нельзя проверить чёткими формулами или однозначными экспериментами, а вера в западные догмы или незнание деталей оборачиваются огромными экономическими и социальными проблемами.
Научные сотрудники в силу специфики своей деятельности и опыта должны быть вовлечены в анализ западной пропаганды и в корректировку нашей контрпропаганды. Взвешенные разъяснительные аналитические передачи или даже короткие комментарии для ведущих отечественных СМИ должны быть частью задач наших научных институтов, особенно по общественным наукам. Конечно, и сейчас отдельные научные сотрудники ИСКРАН нередко бывают на телевидении и радио, да и сам Гарбузов до своего демарша был частым гостем федеральных СМИ. Неслучайно Министерство высшего образования и науки заказывает у «Медиалогии» рейтинги подведомственных образовательных и научных организаций по их активности в СМИ.
Как «скрестить» журналиста и аналитика с научным сотрудником?
Энтузиазм требует материального подкрепления, и это государству по силам. Что если в рамках государственного финансирования СМИ привязать несколько процентов средств к научным сотрудникам и научным институтам? СМИ могут эти деньги использовать на заработную плату сотрудникам с научными степенями, работающим по совместительству в СМИ и в научных институтах. Либо СМИ могут эти деньги перечислять научным институтам за аналитическую и публикационную работу, за целевую аспирантуру своих молодых журналистов. Отбор конкретных научных сотрудников или научных институтов может быть на конкурсной грантовой основе, как это делается годами при распределении грантов через Российский научный фонд.
Что если часть нагрузки научных сотрудников на ставку перевести с научных статей журналов перечня ВАК в публикации и выступления в ключевых СМИ? Допустим, одна аналитическая статья или продолжительное интервью на основной страничке сайта Russia Today или телеканала «Звезда», либо пять-десять коротких заметок в новостной колонке «Российской газеты» приравниваются к одной статье перечня журналов ВАК. При этом обязать ключевые СМИ брать для своих публикаций только работы научных сотрудников с опубликованными научными статьями в журналах RSCI или ВАК по этой же или схожей тематике. Таким образом научные публикации получат более широкое общественное продвижение в формате научно-популярных публикаций.
Научные институты и научные журналы имеют богатый опыт работы редакционных советов и рецензирования научных публикаций. Усиление требований к редакциям и рецензированию было одной из ключевых мер повышения качества научных публикаций вместо количества. Такой опыт отчасти применим к федеральным СМИ, разумеется, не ко всем публикациям и ежедневной рутине, но к ежемесячным или еженедельным редакционным советам, к ключевым интервью и статьям. Почему бы не включать руководителей институтов РАН, руководителей отделов или секторов в редакционные коллегии ключевых СМИ? Почему бы не передавать на научное рецензирование наиболее важные публикации СМИ? Выявленные по итогам такой научной работы дополнительные, более качественные источники информации и факты вполне могут повысить интерес читателей и зрителей. Участие в таких советах и в таком рецензировании также должно быть введено в ставку научных сотрудников.
Одним из важных направлений сотрудничества государственных СМИ и научных институтов может стать целевая аспирантура для молодых журналистов. Карьерный рост журналиста должен поощряться при наличии кандидатской диссертации, с потенциалом стать научным экспертом аналитических передач или статей. Карьера журналиста скоротечна, поскольку выдерживать высочайший темп рерайтинга огромного количества проходных заметок трудно, с годами происходит либо профессиональное выгорание, либо потеря здоровья от сидячей работы за компьютером, либо редкое повышение в должности. Переход от рерайтинга количества к научному качеству должен быть одним из вариантов карьеры журналиста зрелого возраста, и к этому необходимо побуждать молодых журналистов путём стимулирования учёбы в аспирантуре.
Одна и та же или смежная тематика публикаций журналиста с его научными исследованиями в аспирантуре может дать синергетический эффект. Аспирантура и научная стезя в целом прежде всего учат работе с источниками, отсеиванию второстепенных, выделению главных и «докапыванию» до реальных нетипичных первоисточников. В журналистике для интересных, а не проходных статей или передач также важно находить нетипичные инфоповоды и факты, а не просто рерайтить новостную ленту ключевых западных или российских СМИ. Аспирантура также учит логике, методологии, немного отличному от СМИ стилю написания работ, но для умеющего писать журналиста частично изменить стиль обычно не трудно.
Погружение журналиста по основной работе в определённую тему, профессиональное умение быстро и много писать является важнейшей основой успешной подготовки диссертации на схожую тему. Например, журналисту-международнику не составит труда написать диссертацию на тему: "Дискурс ведущих британских СМИ в отражении событий "Арабской весны" в начале 2010-х годов". Для этого к умению писать нужно только добавить полезную и не слишком обременительную привычку фиксировать точные цитаты и источники, оформляя ссылки в соответствии с научными требованиями.
Сотрудничество с министерствами и ведомствами по профилю научных институтов в советские времена было одним из важнейших направлений работы того же ИСКРАН. Сейчас при органах власти или их отдельных департаментах функционируют общественные советы, и руководители научных институтов нередко являются членами таких советов. В последние годы активно развивается целевая аспирантура, когда органы власти и научные институты заключают соглашения об обучении молодых сотрудников. Необходимо лишь более внимательно отнестись к деятельности таких советов и аспирантуры, сделать их инструментами оптимизации рутины выделения из информационного шума главного, подготовки материалов одновременно для научных журналов и органов власти.
В федеральных СМИ востребованы эксперты с большим опытом работы и достижениями по линии Вооружённых сил, спецслужб, МИД, зачастую отставные. Так их бесценный опыт продолжает приносить пользу, несмотря на объективно раннюю отставку в силу требований к возрасту. Военные академии готовят аспирантов и имеют свои диссертационные советы, у МИД есть два своих опорных вуза (МГИМО и Дипломатическая академия), и в этом реализуется симбиоз науки и власти. Пока научные институты РАН стоят чаще вне такого симбиоза, но в советские времена он был. Сейчас на повестке должны быть вовлечение и разумная конкуренция научных организаций разной ведомственной принадлежности за тематику исследований министерств и ведомств.
Мощная информационная волна вокруг ИСКРАН и подобных институтов должна стать поводом для налаживания координации между Министерством науки и высшего образования, Министерством цифрового развития и массовых коммуникаций, Министерством иностранных дел и СМИ для большей вовлечённости научных институтов в дела смежников, а смежников – в научные публикации. Как минимум полезно было бы провести соответствующее совещание на уровне заместителей министров или конференцию на площадке секции общественных наук РАН. Тогда, будем надеяться, академические институты по общественным наукам не станут «чемоданом без ручки», который с трудом тащит одно лишь Министерство высшего образования и науки.
Сергей Ануреев, доктор экономических наук, профессор Департамента общественных финансов Финансового университета, автор многочисленных статей в научных журналах и СМИ, в том числе по экономике и военным расходам США
