Эпиграф: «Какой я тебе русский, сволочь владимирская» Фильм «Андрей Рублев».
Для внука Ильи, некоторые разъяснения к дню рождения
8 сентебря.
Московское Царство считало себя приемником Киевской Руси. А в смысле почему? Это не так очевидно в основной версии истории. Появились Украинская и Литовская истории. Они говорят: имперская русская история искажала факты, мы будем искажать то же, ради пользы. Эти истории зеркальное отражение официальной русской истории, они ее продолжение в смысле отрицания. В итоге многие исторические события стали противоречивыми для всех историй. Т. е. даты остались, но они в этой противоречивости стали какими-то мелконациональными. Так случилось и с 1380 г. Однако факты, которые выкинуты из истории, расставляют акценты в событиях 1380 г. несколько в другом свете.
В 13 веке на территории Киевской Руси существовала небольшая область – Черная Русь (она существовала на территории Белой Руси, но оставим эту запутанность на совести наших предков). У нее была столица Новгородок на русском, Новогрудок на местном. Но прежде чем начать разговор о связи этой области Руси с 1380 г., надо сказать о тех архаичных, арийских традициях, которые сохранились в славянской среде того времени. И в первую очередь это кастовость. Ни какое славянское племя не могло выбрать князя из своей среды, если не сохранилось «семя» этой касты. Это для нас все просто, а они тысячелетиями хранили эти законы, даже после принятия православия. Т. е. не важно, какого вы племени (лишь бы арийского), важно, что б вы соответствовали, как князь, воинской касте. Это было достаточно безопасно, т. к. всеми административными вопросами ведало вече. В той или иной степени это традиция всех городов Киевской Руси. Именно этот механизм обеспечивал единство славянских племен на территории под общим названием Русь.
Так случилось, что в годину лихолетья Батыева, оскудела Черная Русь на Рюриковичей. То ли не хотели платить дань татарам ( а Рюриковичи платили), то ли сказались старые обиды, а они были. Но факт остается фактом. Пригласили литовца. В Новгородке стал княжить Мендовг. Княжить на тех же условиях, что и Рюриковичи. Делопроизводство, судопроизводство, вера сохранялись русские, князь принял православное крещение. Исключение, литовские земли, вошли в состав Черной Руси. Именно так, а не наоборот. Столицей стал Новогрудок. Это небольшое образование вынужденно было сразу ответить на ряд внешних вызовов. С запада и севера наседали немцы, с востока и юга орда. Им удалось отбить три похода Даниила Галицкого, направленного в Черную Русь уже по заданию наместника Батыя. С немцами дело обстояло труднее, и Мендовг принял католический обряд и корону от папы. Как будет показано ниже, народ этого не понял, но внешние угрозы, на тот момент, оказались сильней мировоззренческих расхождений. Успехи сплотили эти два народа, появилось новое государство. Народ в то время именовал свое государство по самоназванию княжеского сословия. Так литовцы остались литовцами, а русичи стали именовать себя литвины, хотя далеко не все поменяли самоназвание.
В боях и беспокойствах прошла смена поколений. В Новгородке стал княжить сын Мендовга, Войшелк. Как-то раз он приехал на переговоры со Львом Даниловичем, тогдашнем государем Галицко-волынского княжества. Последний его убил. Каждый народ имеет чувство личного достоинства, и литвины это запомнили. Когда Литва окончательно окрепла, и в ней сменилась династия, они не присоединили Волынь, по большому счету они ее оккупировали (Галиция по династическому праву досталась Пястям). Вся южная Русь стала колонией для Литвы. Конечно не так как Алжир для Франции, скорее как Шотландия для Англии в 18 в. Первое, что литвины начали делать, это насаждать свой диалект русского языка. Диалекту было откуда взяться, литовская Русь, жила очень обособленно, еще со времени правления Ярослава Владимировича. В последствии, этот диалект назовут Украинским языком.
Но если мы сегодня так остро переживается изменение идентичности (самоназвание, язык, вера), при всей притупленности наших чувств, то можно представить, что было тогда, когда чувства были ярче, а обиды сильнее. Такую потерю идентичности, большая часть населения перенести не смогла. Начался исход, исход во Владимирские земли. Однако эта причина была только «пусковым крючком», хотя бы, потому что исход во Владимирское княжество, подхватили все юго-западные русские земли. Народ, в своих глубинных мировоззренческих взглядах, ничуть не поменялся, с того времени (иначе 1380г не несет смысловой нагрузки).
Как пример Украина. 4-5 млн. населения Украины работает в России. Деньги – повод, существенный, важный, но только повод. Причина гораздо глубже. Всякое государство попадает в годы лихолетья. И всякое государство, если оно действительно государство, переживает такие годы, благодаря жертвенному подвижничеству своего народа, и части элиты. Именно отказ от жертвенности, и причастности к украинской истории, породил такой феномен как трудовая эмиграция. Вместе с родственниками это 10 – 12 млн. населения, не хотящих, и не желающих, строить новую Украину. А Крымские татары, как обратный пример, не поехали в Казань или в Турцию, а «строят себя» в Крыму.
Причин для исхода, было две. И они лежали в области мировоззрения. Первая религиозная. Очень важная, ибо она дала существенный прирост «импульсу веры», которым так будет славиться Московское Царство. К моменту Батыева нашествия, русская земля, уже с десяток поколений, была православной. Еще существовала религия «дня» и религия «ночи» (язычество). Но язычество уже не было конкурентом христианству. Это был бытовой спутник человека, сохранившейся до сего дня. Все что русский человек понимал, как хорошо или плохо, как добро или зло, выводилось из его веры. Это не абстрактные понятия, это система ценностей, которые давали смысл всей очень трудной и напряженной жизни, в те времена. Вера связывала быт с вечностью. Оскорбление веры, это была не его обида, это обида всего общества, и всех его умерших предков. И такое оскорбление было нанесено.
Долгое время спор между Патриархом Цареградским и понтификом воспринимался как политический или даже этический. Никто не вдавался в существо вопроса, это абсолютно не мешало жить. Все поменялось в 1204 г. Крестоносцы захватили и разграбили Царьград. Именно Царьград, а не Константинополь. Для русского сознания это было существенно. На Руси в это время Царей не было, а Царь это библейское, сакральное. Царь венчался на царство, и князь, в духовном, сакральном плане был вассалом Царя. Унижение царя и царства это унижение всех подданных. Были разграблены св. София и Влахернская церкви. Украдены реликвии, оскорблен патриарх. Это было оскорбление, и воспринималось оно, как и личное и как общественное, и как сакральное. Это оскорбление было не только Руси, но и черкесов, аланов, половцев. Только половцы поднялись на защиту Царьграда, все остальные были заняты. Пустяками. Это был грех. «Бич Божий» летописцев, стал неизбежностью за грех.
С этого времени мир в русском сознании поделился на католиков и православных. В духовном и мировоззренческом плане это очень серьезный раскол. Вдруг, оценка «свой-чужой» стала проходить внутри христианского мира. Это воспринималось так остро, что даже потеря государственности, не являлась оправданием для примирения, а наоборот еще острее переживалось. С этой т. з. и Даниил и Мендовг были предателями т. к. приняли корону из рук папы. Как пример такого же православного мироощущения сегодня - Украина. Из 18 тыс. приходов РПЦ по всему миру, 6 тыс. на Украине. Приезд Патриарха на Украину, заставил миллионы людей, часами, не отрываться от телевизора. А посещение Тернопольщины, центра Греко-католицизма, собрало на поклон к Патриарху около 100 тыс. прихожан(!). Т. е. потеря государственности не ведет к таким острым переживаниям как оскорбление веры, а на Украине это происходит. Все вышеизложенные, о нашем времени факты, могут только приблизить к тем причинам, которые заставляли русских людей делать выбор, и давало направление этого выбора. ( В этой статье, сознательно не касаюсь происходящего на Украине сейчас). Там, уже в другой стране жил, князь, Александр. Он и его наследники, не переступили через веру, не посчитались ни с какими принципами целесообразности. Его деятельность, еще при его жизни, стала для русских настолько важна, что митрополит Киевский Кирилл (креатура Даниила Галицкого, волынянин) сразу после смерти Князя, начал канонизацию.
Вторая причина менее существенна, но она была. Появилось новое самоназвание «литва». Приходилось выбирать между героическим прошлым, под названием «Русь» и героическим настоящим под названием «Литва». Причем в отличии от «украинцев», литвинам было чем гордиться. Это рождало нелегкий выбор. Владимирское княжество всего лишь автономная область, сначала в монгольской, а затем в ордынской империи. И все - же, по-видимому, большинство склонялось остаться Русью. Но сохранность самоназвания, в то время, обеспечивала только «каста» Рюриковичей. И Русь пошла во Владимирское княжество. Причем лучшая, не успокоенная, не сытая, бурлящая. Пошла со своими былинами и легендами, да так что Киевского эпоса просто не существует на юго-западе Руси, даже на киевщине. До 14 в. существовало несколько общих топонима во Владимирском княжестве и юго-восточной Руси. К концу 14 в. их 3 тыс. (!).
Люди приходили с чувством русской национальной и православной идентичности. Разогревая эти чувства и внутри Владимирского княжества. Так Владимирская земля, а затем Москва впитала в себя «русскость», с т. з. всех «русских колен», и с этой т.з. стала являться потенциальным приемником Руси. Но это породило проблемы, и вот какие. На общей земле стали селится люди несколько поколений жившие отдельно. Еще до Батыя Земля Русская, разделилась. А в разделении, каждая часть имеет определенное высокомерие по отношению к другим частям. Это не могло не сказаться. В то время все селились компактно, по землячествам. Все были русскими, но какими-то разными русскими, как минимум у Владимирцов было основание быть больше русскими. И это было напряжение, которое могло уничтожить всю русскую цивилизацию. Нужно было, что-то общее, что позволило бы изменить отношение друг к другу. И такое общее скоро настало. Надо добавить, что этногенез процесс очень длительный, идущий столетиями. Но здесь он прошел в течении одного дня. 8 сентября 1380 г. На битву все ушли русскими (да простит Гумилев), а вернулись великорусами. А вот почему это произошло, стоит разобраться.
Уже больше 140 лет владимирская земля входила в состав большой империи. Внутри орды никто не запрещал быть русскими, насильно учить другой язык, или менять веру. Дань, о которой так много пишется, было не больше, чем государственный налог. Мало того, без орды, Владимирское княжество не удержало бы Новгород, не смогла оказывать сопротивление Литве. Внутри Орды протекала Волга, соединявшая Москву с далекой Персией, а Персию с Европой. Что касаемо бандитизма и разбоя, то это спутник всех средневековых государств. Князь Московский получал предписание от Хана, унять новгородских ушкуйников, ибо спускаются по Волге, грабят столицу, и уводят служивых людей в полон.
Православная церковь ни когда не дала бы своего благословения на бунт. Это против ее учения. Да в самой идее бунта не рождается нация, это анархия. Это просто оранжевая революция. Мало того это дает право сегодня тем же башкирам и мокше говорить о своих национально-освободительных движениях. Почему нет. А это уже развал России. Смысл 1380 г. совершенно в другом. Он позволил решить и общеордынскую задачу, и снять исторические переживания русских, так что они объединятся на этом подвиге в новую нацию, практически не разваливая и не нарушая сложившихся территориальных связей.
Теперь о самом событии. Мамай был преступником. Государственным преступником. Он не был чингизидом и не мог быть официально ханом, ему приходилось руководить от имени слабовольных ханов, второй, третей очереди, которых он возводил на престол. Все это понимали. Малого того, он был христианином. Практически его не признавал никто, отовсюду, кроме причерноморья, изгоняли. Понимал это и Мамай. На Москву шел «не аки Батый». По ранним летописям он шел заменить собой династию Рюриковичей, самому сесть в Москве. По большому счету у него не было другого выхода. Он уже понимал, ордынским ханом ему не быть. Как писал летописец, «мамаева рать пошла на московскую орду». Вот так. Все это у русских вызывало нездоровые ассоциации. Если сменится династия, останутся ли они русскими? Но это мелочь по сравнению с другой проблемой. Рать, по тому и рать, что в большей части состояла из христиан. Мусульманские анклавы не поддерживали Мамая. Да и как сесть в Москве не крестившись, а крестившись поддержит ли не крещенное войско? Мамай не сумасшедшей. Поэтому набирал в войско аланов, черкесов, причерноморских христиан. Это не напоминало поход ордынцев за данью, это похоже на крестовый поход, против схизматиков. Но самое важное, кто дал деньги. Это было генуэзское купечество. Купечество, слово очень важное. С т.з. этого слова нет разницы между венецианцами и генуэзцами. 100:1, что крестоносцам, напавшим на Константинополь, и Мамаю под данные деньги, были выдвинуты одни условия. Свободная беспошлинная торговля, преференции, в качестве гарантии – уния. Через нее расширение единого торгового пространства, конечно в пользу итальянцев.
Надо сказать, что с Дмитрием Донским у Мамая были давние трения. Мамай дважды его лишал ярлыка, дважды они сходились в бою. Но все это были внутренние трения. «Великая замятня» как напишут летописцы. Все поменялось после того как Мамай взял деньги у генуэзцев. Скрыть такое не возможно. Все происходило в одной стране, и Владимирская земля взорвалась от негодования. В сознании русских уже стерся и потускнел образ Царьграда, уже стояли свои белокаменные крепости, сплошь красивые соборы, свои реликвии, а вот обида осталась. Что говорить о тех временах, если сегодня вспоминаются обиды 200 - 300 летней давности. Генуэзцы и венецианцы, в глазах русских того времени, это потомки тех, кто организовал поход крестоносцев в Константинополь. Тогда это понимала вся русская земля, и Ягайло и Олег Рязанский не соединились с Мамаем, отдавая отчет, что они не знают, на какой стороне их русские войска закончат битву. Это был вопрос на порядок выше, чем междоусобица. Это был вопрос справедливости, восстановления справедливости. Божьей справедливости. Они шли воевать с наемниками и проходимцами, за которыми стоял сам Сатана, правитель этих купеческих стран. Поэтому победа расценивалась как знак свыше. Это была победа их православной веры, знак возвращения милости Божьей, на русский народ.
Некоторые выводы:
В борьбе за восстановление государственности Орды прошло несколько десятилетий. Куликовская битва была крупным сражением, но всего лишь одним из сражений. Мамая в конце сентября окончательно разобьет Тахтомыш «при калках», и поставит последнюю точку в «замятне». Но это уже, ни кого на Руси не волновало, и не волнует. Началось восстановление Орды. С этой т.з. понятен поход Тахтамыша на Москву. Не малая часть лавров восстановления государства принадлежало князю Дмитрию Ивановичу. Если Мамай не мог претендовать на ордынский стол, то Дмитрий мог. Хан нанес превентивный удар. Так в политике поступали все и всегда. Если кто-то делает хороший поступок, и на него не отвечают злом, значит этот поступок, рано или поздно, родит еще большее зло. В этом вся история. Мы не исключение. Русские, под предводительством Москвы, на Куликовом поле, решили все духовные задачи, поставленные, канувшей в лета, Киевской Русью, и как следствием, национальным исходом русских во Владимирские земли. Теперь в русском сознании Тверь, Вильно, Суздаль и Луцк, не имели ни какой поддержки, к ним появилось полное безразличие. На арену истории выходит Москва, и выходят новые духовные вызовы, которые уже будет решать она. И все эти вызовы были далеки от узконациональных, старорусских государственных понятий.
Но с появлением Москвы, автоматически появились два полюса, в наше время слившиеся в один, противоположных ей идей. Москва одной победой остановила этногенез литовской нации. Понятие «русский» в тех землях обрело второе дыхание. Ни какая слава в победах над татарами, или немцами уже не сможет остановить образование химеры (по Гумилеву). Все, что литовцы смогли, это пойти на союз с Польшей, как единственною возможность противопоставить себя критической массе русского населения. Основным историческим врагом становится Москва. Второй полюс формировался внутри Орды. Но не в плане страха отделения Москвы. Тонкие бессознательные интуиции подсказывали власти, что время кочевых империй проходит. Возникает все больше городов и оседлого населения. Это ведет к изменению стереотипов поведения, и большому влиянию тех народов, которые привычны к такому укладу. Постепенно, у кочевой элиты, разрозненные страхи и мысли сплетаются в один клубок идей, которые станут нам так знакомы по 1917г.
И последние. Происходит внутреннее отделение от Греческой Церкви, но не духовно, а как взросление. Как отделяется сын от отца. Структурно подчиняясь, она становится глубоко самостоятельной. Она становится способной на поступок. Такая возможность, совершить поступок, у Русской Церкви скоро появится.
