На Земле возникали и исчезали многие цивилизации и империи, иные из которых существовали тысячелетия. Однако такого исторического бесславия и национального унижения, как мы, не испытали ни египтяне, ни греки, ни римляне, ни подданные испанских королей, турецких султанов, австро-венгерских императоров… Такое не выпало больше никому, включая Францию, Голландию, Бельгию, Португалию, сравнительно недавно – каких-нибудь 50-70 лет назад – с треском проигравших свои битвы за имперское прошлое. Даже некогда блистательная аристократическая дама Великобритания превратилась в изрядно потрёпанную, потасканную Мелкобританию, хотя всё ещё полна безосновательной спеси.
Тем, кто сердцем рыдает над обломками Советского Союза, пора умом понять нашу общую вину. Как бы стыдно не было, необходимо сознаться в ней перед самими собой, но стать не плакальщиками искупления, а его воинами. Русские, героически сопротивлявшиеся, но разгромленные татаро-монголами, вызывали в христианском и в исламском мире XIII века уважение. Русские, советские, сдавшиеся в конце ХХ века на милость Запада, в нормальном мире вызвали презрение и только в паранормальном – плотоядную радость.
Безусловно, это относится не ко всем русским, не ко всем советским. Маленькое Приднестровье, маленькая Абхазия, маленькая Южная Осетия… Борьба в Крыму, красные флаги над райцентрами и кишлаками Таджикистана, аджарское противодействие режимам Шеварднадзе и Саакашвили… Кто-то выстоял, что-то кануло в прошлое. Но. На этих порубежных землях национальные силы при интернациональной поддержке частично реабилитировали опозоренный советский народ и, независимо от исхода борьбы, уже вошли в анналы, как защитники его исторической чести. Каковая всё равно остаётся поруганной. Ибо последствия всех мировых социальных катастроф, вместе взятые, не идут ни в какое сравнение с катастрофой, постигшей нас.
Коротко скажу так: все погибшие или сильно пострадавшие цивилизации, при их системной несхожести и разнесённости во времени и пространстве, по большому теоретическому и практическому счёту были системно однотипными – построены по принципу эксплуатации человека человеком, базировались на частной собственности на средства производства, на товарно-денежных отношениях. Социализм, как первая фаза коммунистического общества, носит немало родимых пятен, доставшихся в наследство от перечисленных капиталистических принципов и отношений. Но это было уже нечто действительно НОВОЕ, а не перелицованное старое.
В образе СССР мы обрели и потеряли не просто социогеографический уникум, зарю наступательной восточной цивилизации, нацеленную на космические масштабы империю.
То была первая ИСТИННАЯ идея социальной справедливости в её духовной и материальной ипостаси. Научная. Романтическая и прагматическая. Выстраданная всей социальной эволюцией человечества. В целом красивая и эффективная, чьи недостатки только оттеняли её достоинства, её светоносное великолепие. То была вершина державности в истории русского народа, вершина необычной и подлинной государственности в истории многих других народов, а для некоторых – первый и блестящий опыт государственности, как таковой. То была планета на планете или, по меньшей мере, отдельный континент евразийского материкового массива, причём не только из-за своих размеров, природных и рукотворных богатств. То была уникальная историко-географическая, политико-экономическая, культурно-этническая, духовно-психологическая общность, имевшая незаменимое развивающее, сплачивающее, интегрирующее средство межнационального общения – русский язык. То было зеленеющее древо жизни, пышную крону которого формировали многочисленные этносы, населявшие одну шестую часть планетной суши, а могучий ствол – Россия, русские, сплотившие их. То было царство интеллекта и мастерства, шла ли речь об астрофизиках либо о цирковых артистах, о хлеборобах либо о токарях… То был советский народ; не безликое и бесплодное космополитическое варево наподобие населения США, а сообщество защищённых и устремлённых наций, залог идеального решения дотоле казавшихся неразрешимыми проблем, коими являются расовые и национальные. То был мир новых людей, новых идей и новых отношений, радикально отличающийся от всего слышанного, виденного, описанного.
Слизняки, ползавшие у подножия сего монумента, видели неровности и вмятины, сколки и царапины, но были не в состоянии окинуть взглядом и познать всю его сверхисторическую сущность. Это поразительно, но недостатки лишь добавляли идеалу натуральный вид и рождали невиданный энтузиазм по их устранению. Монумент, хотя и являлся плодом коллективного труда, не был отштампован или отлит по некоей стандартной форме-заготовке. Он был откован в кузнице марксизма на наковальне ленинизма молотом сталинизма русским богатырём, привлёкшим к творческому участию десятки наций и народов, работавших по персональному эскизу и по выверенной научной программе. Монумент выполнял одновременно миссию древа жизни и древа познания, возложенную на массовую феноменальность и ведомую феноменом индивидуальной гениальности. Несколько десятков лет существования СССР значили для антропологической динамики больше, чем предыдущие несколько десятков тысяч лет.
Вот, что кроется за фактом насильственного умерщвления нашей державы и смирившейся с этим значительной части народа. Вот почему о постсоветскую Россию долго вытирал Запад ноги, да и сейчас норовит. Вот почему не за что было уважать тех, кто боязливо выкинул белый флаг. Вот когда полезно быть не просто откровенным и критичным, но безжалостно, немилосердно самокритичным.
Хотя судьба предаваемого печальна, судьба предавшего тоже редко бывает счастливой. Позднесоветские правители с середины 1950-х вскармливали обывательско-потребительский мирок, который беременел политическими уродами и под конец произвёл на свет Горбачёва и Кº. Обманутое большинство народа тому не препятствовало. Оно трудилось, училось, отдыхало, но – робко возражало против антисталинизма пятидесятых-шестидесятых годов, молча проглотило антисталинизм семидесятых-восьмидесятых… В итоге, когда грянули девяностые, поплатилось колоссальными моральными и физическими страданиями, прижизненными и посмертными оскорблениями. Что ж, недостойные недостойно же и погибают. Предав наследие руководителя-великана, бывшесоветские люди, не успев оглянуться, становились жертвами предательства со стороны руководителей-пигмеев – ельциных, кравчуков, шушкевичей и иже с ними.
Поделом иуде мука? Конечно. Ведь предательство, которое мы расхлёбываем и которое предстоит расхлёбывать не одному поколению наших потомков, по своим последствиям беспрецедентно для всех доступных к исследованию исторических циклов. Была совершена измена коренным правилам, по которым расцветает гуманоидное мироздание. На постсоветском пространстве оно стало деградировать.
Злорадство никого не красит, и я сознаю этот изъян, но, право же, не всё потеряно. Хотя бы потому, что победитель Запад деградировал быстрее побеждённого.
Должен признать и высоко оценить беззаветное подвижничество лучших сыновей и дочерей советского народа, которые, будучи во время перестройки брошенными на произвол судьбы, пытались (иногда чуть ли не голыми руками) отбивать наступление посягнувших на единство советской родины националистических и сепаратистских сил. О, те были вооружены до зубов, обильно профинансированы, поддержаны пропагандистски и юридически не столько западными, сколько кремлёвскими кураторами и их агентурой на местах!
Советские – в самом великом значении этого слова – бились за советское в Москве, в столицах союзных и автономных республик, и провинции. В ряде мест это были не только словесные и рукопашные схватки, но самые настоящие бои с применением бронетехники, авиации, флота. Люди, не переставшие быть советскими, первыми бросились на защиту Дома Советов в Москве в 1993 году, отдав той осенью не менее полутора тысяч жизней за спасение гибнувших идеалов народовластия. В 2014 году именно советские по духу люди выступили против киевской хунты и подняли знамя борьбы за независимость Новороссии. В течение долгих восьми лет отважного донбасского сопротивления на помощь ему со всех концов разрушенного Союза всеми правдами и неправдами пробивались опять же советские патриоты.
Основополагающая доктрина должна иметь философскую и прикладную составляющие. А диалектический подход к существу проблем требует диалектического же осмысления терминов.
Либеральные ничтожества, засевшие в западных идеологических штабах, выражения типа «имперское мышление», «имперские планы» и т. д. превратили в бранные, тогда как всё зависит от их содержательной наполняемости. Ничтожества хотели заставить нас стыдливо и даже пугливо озираться при этих словах, извиняться и отнекиваться, отрицать какую-либо свою связь с имперскими побуждениями, осуждая таковые огульно и безоглядно.
Но сам Запад никогда не отказывался от этих побуждений, а словоблудие об обратном не заслуживает даже равнодушного упоминания. Впрочем, иногда заслуживает. Это относится, например, к хвастливому признанию в журнале «Нью-Йорк Таймс Мэгэзин»: «Какое ещё слово, кроме «империи» в состоянии описать то внушающее трепет чувство, в которое на наших глазах превращена Америка?». Не делайте большие глаза, господа либералы. А то мы подумаем, что вы вправду не ведаете, что на радио и телевидении США такой оборот речи, как «американская империя», используется чаще, чем презервативы в лицензированных притонах Лас-Вегаса.
Октябрьская революция избавила российское самодержавие от уродливых наростов социального неравенства, язв просвещения и пороков здравоохранения, от технического отставания, развила его уникальные, непохожие ни на что в мире положительные черты. Создание СССР в 1922-м подхватило этническую, географическую, историческую эстафету российской империи. И при этом сумело преодолеть политико-экономическую и духовно-культурную ограниченность всех империй прошлого и настоящего.
В этом ключе Советский Союз был самой настоящей антиимперией, антиимпериалистическим государственным образованием. Или, если идти от навешенного на него ярлыка в противоположную сторону, был империей Добра, в отличие от западных империй Зла. Почему же мы иногда применяем к нему этот термин, ведь можно было бы ограничиться званием «державы»? Почему мы хотим превращения в империю её пока нечёткого контура в виде Российской Федерации?
Существительное «держава» обычно требует уточняющего прилагательного: мировая, региональная, торговая, морская, сухопутная, ядерная, безъядерная, сверхдержава, субдержава и т.п. Отряхиваясь от грязи и пыли 1990-х годов, русский народ первым среди постсоветских народов сначала нерешительно, затем всё громче принялся славить нашу империю, укреплять её организационные начала. Уверен, однажды он увековечит её даже в названии государства.
Советский пример всегда будет перед нашими глазами. Масштабность, материальное наследие и многочисленные смыслы СССР помогают разоблачать «суверенность» его окраинных обломков, пугают «суверенизаторов» и приватизаторов, мешая им врать и воровать, раздражают Запад, держа его в постоянном психологическом напряжении. Под Советской Империей мы понимаем Советскую (Красную) Цивилизацию. От размаха её самоопределяющегося пространства и от излучаемой ею исторической величественности перехватывает дух. Она была тождественна эмоционально воспринимаемым стальной воле, уникальной этике, непреходящему добру и их мощному влиянию на всё человечество. И это – имперская мощь. Имперская, а не империалистическая. Антизападная постольку, поскольку является выраженно восточно-имперской.
На основании того, что противник озаботился проблемой «деимперизации» России, можно, не щупая пульса, ставить диагноз: выбранная нами точка оси идеологических координат вызывает в США и Европе нервную дрожь, доводит тамошних русофобов до падучей и других неврологических заболеваний. Значит мы на верном пути державного строительства.
Словосочетание «Русская империя» есть центральная часть более широкого и глубокого понятия «Русский мир». Это – антипод «Западного мира» или, если более узко и предметно, «Англосаксонского мира». Это – лексическое проявление нашего восхищения и гордости, расширенный конспект державности, матрица врождённой доблести и монументальной значимости, народовластия и равноправия. Это – стяг безусловного духовного и физического превосходства Востока над Западом, и он реет над полем их перманентной битвы, которая шла с переменным успехом, но закончится, несомненно, нашей победой, на наших глазах, в нашем столетии. Победа над тоталитаризмом и беспощадной диктатурой, олицетворяемыми Западом, станет основой безопасности народов, охраны мира во всём мире.
Самый злободневный сейчас вопрос: удастся ли Путину, запустившему этот процесс, превратить его в необоримое, лавинообразное движение человечества к сохранению и упрочению первозданных, вечных ценностей? Они же – ценности традиционные. Но принадлежат не к тем ортодоксальным и ритуальным атрибутам, которые закоснели, препятствуют утолению жажды знаний и тяге человека к прекрасному, будь то земная двуполая любовь или неземные траектории межзвёздных полётов, профессиональное мастерство или глубины духовной практики… Они как берег реальности, откуда уходят в плавание по морю мечты. Не будет картографически обозначенных берегов, фарватеров, гаваней со створными огнями и капитально оборудованными причалами – не состоится успешное плавание корабля-человека. Ведь тогда ему некуда пристать, его в любой момент стихия скрутит, завертит, выбросит, разбив неприкаянную душу о столь же неприкаянную сушу.
Как известно, под лежачий камень вода не течёт. Проблемы, стоящие перед государствами, очень часто напоминают неподъёмный камень, и благополучное решение их не произойдёт, если руководство государства бездеятельно и безынициативно. Не фразеологический камень, а грандиозных размеров глыба из тысяч спрессованных вопросов, намертво вросшая в такие же тысячи твердейших субстанциальных факторов – вот метафизические параметры материального объекта, сдвинутого с места президентом России. Не раздавит ли его, всех нас эта глыба?
Честно признаюсь, одолевали сомнения. Однако с началом специальной военной операции против укрофашистов стало ясно, что ни Россия, ни он сам отступать не имеют ни права, ни шанса. И ещё. Ближе познакомившись, нет, не с самим президентом РФ, а с его хулителями, начинаешь его поддерживать, даже если прежде был против.
Стоит лишь прочитать чушь, которую несут о нём бывшие и нынешние лидеры Запада наподобие слабоумного Байдена, педика Макрона, пьяницы Джонсона, трусливого и блудливого Шольца (первый эпитет получил после того, как высокопоставленный бандеровец нанёс ему безответную оплеуху ливерной колбасой, второй – после своего участия в вечеринке, где спаивали и насиловали женщин).
Стоит лишь послушать, какие перлы о нём выдают холуи Запада, представляющие верхушку лимитрофных выкидышей (Украина, Грузия, Молдавия, Латвия…), обладающую формальными и неформальными титулами, приводимыми ниже. В малопочтенной гоп-компании кого только нет, но первенствуют кокаиновый ветеран Зеленский, шпионка-ветеран французских спецслужб Зурабишвили, «одинокая волчица» Санду, «человек Европы в Латвии» Левит…
Стоит лишь осведомиться, какие гадости о нём распространяют заведомые проходимцы, коими изобилует западная и околозападная журналистика. Подозрительно и наводит на определённые размышления то, что подавляющее большинство экспонатов антипутинской кунсткамеры – евреи, чрезвычайно писучие и накрепко повязанные с Западом. (Так повязанные, что охотно сотрудничают с «украми» и другим евронацистским отребьем, простив им и текущий антисемитизм, и прошлый геноцид против своих соплеменников.)
И всё сразу становится на место: коль скоро враг скрежещет зубами от боли и ненависти, значит, Путин наступил и отдавил ему самое то, после чего врагу прямая дорога в кастраты или педерасты. Или, ежели «культурно», по-западному выражаться – в трансгендеры и в прочее похабство.
Без физического уничтожения нас, которое предваряется – и это происходит в настоящем – уничтожением экономическим, политическим, культурным, моральным, демографическим, нашим притеснителям не видать успешной глобализации по-западному. Не видать своего мирового господства. Не видать торжества той модели, которая сегодня есть выражение теории и практики фашиствующего лжехристианства, скотоподобных идей западного толка.
Россия и Советский Союз аналогичной цели в её буквальном значении никогда не имели. Одна из причин нашего периодического поражения и заключалась в её отсутствии. Собственно, всякая политика только тогда имеет право считаться политикой, когда направлена во вред врагу и околовражескому окружению и во благо друзьям. Иначе это, если не маразм и не тяжёлая шизофрения, то подлое предательство. Послесталинская словесная трескотня и непоследовательность действий недосоветских, полусоветских и, наконец, антисоветских руководителей всё чаще характеризовалась всеми тремя означенными признаками.
Соответственно один из способов разорвать заколдованный круг вечного натиска западных людоедов с их периодическими победами – ответить им абсолютно адекватно и симметрично. Во всяком случае – на уровне идеологии и программной установки, на уровне стратагемы.
Запад должен быть уничтожен – политико-юридически, финансово-экономически и... Собирался дописать – «духовно-ценностно», да рука дрогнула. Ибо то, что когда-то на Западе было окрашено в духовно-ценностные тона, давно погрузилось во мрак антидуховности и антиценностей. Былая западная культура стала воплощением бескультурья. Сгрести хлам из антидуховности, антиценностей и бескультурья и выбросить его на свалку истории – святая обязанность каждого разумного индивида, коллектива, нации, народа.
Уничтожение Запада рассматривается нами как физическое понятие в отношении не населения и необходимых для его жизнедеятельности структур, но – всех системных институтов западного общества. Таково насущное требование, отвечающее жизненным интересам многомиллиардного человечества, терзаемого «либерально-демократическими» когтями и клыками. Если угодно, рассматривайте это как видоизменённый, масштабированный вариант формулировки древних римлян: Carthago delendam esse – Карфаген должен быть разрушен.
Это есть социальная аксиома, которую можно назвать высшей и одновременно отправной точкой общегуманистических спасательных мер. Как и полагается аксиоме, данная идейная установка свободна от необходимости доказывать её. Она не дискутабельна, хотя служит поводом для выяснений путей достижения цели. Она опирается на наш оптимизм, хотя можно считать, что тот вытекает из самого существования подобной аксиомы. Потому что, как было однажды верно подмечено, оптимизм – это воля, а пессимизм – это настроение. С плохим настроением ни у отдельного человека, ни у всего человечества нет ни будущего, ни надежды.
