Предлагаемые вашему вниманию записки - не научное исследование. Это памятки, из которых на протяжении многих лет сформировались мои личные представления о музыке, педагогике, о жизни и о себе в процессе преподавания методики музыкального воспитания в Музыкальном училище. Это плод многолетнего труда и поиска, внимательного наблюдения, размышлений…
Ненавижу музыку с детства
Учите ли вы своего ребенка музыке? Бросьте! Остановите это насилие. Подумайте сами – вам это зачем? А ребенку зачем? Закроет он инструмент и никогда в жизни к нему больше не подойдет. Вы же это сами испытали. Если не сами, то ваши взрослые друзья. Спросите их, и вас ждут два противоположных ответа: «Ненавижу музыку с детства!», «Жаль, что родителям не хватило терпения. Теперь бы я уже играл на (скрипке, рояле, баяне, гитаре и т.д.)»
Вот и вам не хватит терпения. И ребенка замучаете. Вы сами-то, что про музыку знаете? Музыка живет где? Среди людей, или сама по себе? Вы её, когда слышите, когда она уже звучит, или не звучит, а есть? Вот в том-то все и дело! Музыка – это тайна. Разгадать эту тайну можно.
- Как? Скажите!
- Конечно, могу сказать. Только это будет моя музыка, а не Ваша. Моя разгадка тайны, а не Ваша.
Да, что тут мудрить! Идешь на рынок – музыка, включил телевизор или радио – музыка, в кино – музыка, в концертном зале, на стадионе, в наушниках – музыка, музыка, музыка!
Нет! Это все не музыка. А что? Это шум, который влетает в уши вместе с гудками автомашин, вместе с лицом диктора на экране телевизора, вместе с лаем вашей собачки, вместе с болью в левом боку, вместе со скрипом старого стула…. Так чему же Вы учите своего ребенка?
Музыка и «попыхи»
Учите ли вы своего ребенка музыке? И, как вам это удается? Выбрать время для занятий, найти, кому водить ребенка в музыкальную школу. Успел ли ребенок поесть, поглажена ли одежда для занятий, отдохнул ли тот, кто ведет его, и о чем они говорят по дороге? За что учитель выставляет оценку на уроке? О чем идет разговор после урока? Обсуждают ли дома, что ребенок играет, как играет, как называется пьеса, и какая должна быть интонация, какое настроение может быть у пьесы с таким названием? Почему композитор выбрал именно такую тональность?
А, если это этюд, то какой технический прием осваивается, а, где такой технический прием может применяться? Можете ли вы тут же предложить ребенку название пьесы с таким техническим приемом? Много вопросов?
Нет времени об этом говорить! Телевизор – раз! Интернет - два! Телефон – три! Завтра на работу – четыре! Посуду помыть – пять! Не-ко-гда!
Вот я и говорю. Бросьте Вы это мучение. Музыка – это тайна. Она впопыхах не живет. Впопыхах живет шум.
Жар-птица
Учите ли Вы своего ребенка музыке? Конечно, приятно, когда придут гости, а ребенок выйдет и сыграет что-то там. Например «Полонез» Огинского, «Танец маленьких лебедей» Чайковского, или «Элизе» Бетховена. Джентльменский набор популярной классики многих родителей. Больше Вы сами никаких названий не знаете, да и эти случайно запомнились - одна родительница рассказала, пока детей возле класса ждали. Ребенок играет, а Вы в гордости пребываете.
Опять же, лучше пусть за инструментом сидит, чем по улице гоняет. А чем лучше - то? Там он свою собственную жизнь осваивает со всеми ее неожиданностями, а здесь? Сидит в неволе и вырабатывает злость и комплекс неполноценности. А родители в это время фильм по телевизору смотрят, или ругаются на кухне, или пьют пиво с друзьями и весело разговаривают, смеются.
И сидит, бедный ребенок, тычет пальцами в ненавистный рояль и понимает, что ни он, ни эти пустые звуки никому не нужны и все это притворство. В это время появляются у него собственные мысли, которыми ему уже не хочется делиться с родителями. Так о чем они, эти мысли? Только не о музыке! А музыка, музыка где?
Нет ее. У рояля нет, у телевизора нет, на кухне нет. Вот я и говорю. Бросьте Вы это мучение! Музыка – это тайна. Она, как Жар–птица. За ней идти далеко–далеко, тяжело- тяжело. Да и то, если и достанется, так только перо этой Жар-птицы.
Детское сердце
Учите ли Вы своего ребенка музыке? Не получится. Ничего не получится. Играть будет, звуки будут, музыки не будет. Иногда человек говорит: «И, вдруг, я почувствовал, что во мне зазвучала музыка». Бывало ли с Вами такое? Бывало. А можно ли постоянно поддерживать в себе такое состояние? Нет, конечно. А, чего же мы хотим от ребенка, когда он сидит за инструментом, или держит флейту, скрипку? Что в это время он делает? «Долбит» или «пилит». Правильно. Ничего другого и быть не может. Поскольку отдельные звуки, которые он извлекает из инструмента – это не музыка. Музыка – это тайна.
Если это не музыка, тогда что это за звуки, которые он производит? Это занятия.
«Иди, занимайся музыкой – говорит мама». А папа в это время думает: «хорошо, что мать за музыкой следит, я бы не выдержал, такая скука». А мальчик эту фразу, прозвучавшую в сердце отца, считывает. Такой возраст, когда в сердце попадает все подряд – и мамина интонация, и папина безмолвность, и пролетевшая за окном ворона, и закипевший чайник.
И вот в это-то чуткое детское сердце попадают отдельные случайные звуки. Звуки, которые тревожат душу, как и пролетевшая ворона, и закипевший чайник. Летят звуки ничем не соединенные, звуки разной силы и разной длины, громкие и тихие, и все одинаково бессмысленные. Чужие, ненужные. И мучают своей неразгаданной тайной. Какое же это мучение извлекать их каждый день!
А учительница на уроке что-то говорит, говорит…. От ее назидательной интонации ученик замирает, перестает что-либо понимать и чувствовать, только появляется состояние собственного ничтожества. Пожалейте ребенка. Бросьте вы это дело мучения. За что же вы так ненавидите ребенка, что заставляете мучиться детское сердце?
Удары судьбы
Учите ли Вы своего ребенка музыке? Вас учили в детстве и недоучили. Вы, когда-то сказали маме: «Больше в музыкалку не пойду!» Да ей и самой это надоело. Который год одно и то же: готовить туфли и костюм для выхода на сцену. Теперь на всю жизнь есть оправдание: «Помнишь, ты сам отказался! Ну, что я могла с тобой поделать?»
Но, вдруг, наступила какая-то пустота. Раньше - приходишь в музыкальную школу, а там из каждого класса доносится то звук скрипки, то баяна, то фортепиано. И дома пианино стоит и теперь молчит. «Молчи, молчи – ненавистное!». Иногда и хочется ребенку подойти, вспомнить, что играл, но я же сказал – «не хочу»! Все. Теперь пойдем в бассейн или на теннис и тоже до первых трудностей. А потом входит в привычку, что, начав дело, можно его бросить. Появились трудности — и тут же появилось «не хочу».
Так я о музыке. Наверно, лучше и не начинать. А, если почему-то хочется, чтобы ходил в музыкальную школу, чтобы играл и пел, чтобы понимал этот музыкальный мир, чтобы овладел тайной, заключенной в музыке! Ну, если так, если очень хочется тайной овладеть, тогда – флаг вам в руки!
В одной руке флаг, в другой руке хрупкая ручонка вашего ребенка и на экзамен в музыкальную школу. Написать заявление, выстоять очередь в тесном коридорчике перед прослушиванием. Впустить в класс к незнакомым взрослым, которые смотрят на вашего мальчика или девочку, чего-то ожидая. А если со слухом «не очень», или ручонки от страха дрожат и с ритмом «не очень», то зачем его и брать в музыкальную школу. И через несколько дней ребенок узнает, что его не взяли. Он не прошел. Он не подходит. Что-то в нем не так. И ему становится стыдно за себя. И это на всю жизнь.
Так я же хотела о музыке, а, получается, про что-то другое….
Полицейский и сурок
Учите ли Вы своего ребенка музыке? Учительница на уроке ему говорит: «Ты представь себе, что на реке начался ледоход, и крошатся льдины от силы весеннего половодья». А ребёнок и реку-то никогда не видел. И Ваш ребенок вспоминает в каком мультике он видел ледоход. Учительница говорит: «Этот звук должен быть похожим на пчелку, которая вылетает утром из своего улья к ясному солнышку на цветущий луг». Нет, такого он уж точно не видел по телевизору. «Это колыбельная, — говорит учительница. - Вспомни, как мама тебе поет вечером перед сном». Это совсем что-то непонятное. Вечером все смотрят телевизор, а его (ребенка) долго отправляют спать, пока, наконец, папа ни прикрикнет: «Спать иди, я сказал».
Засыпая, ребенок вспоминает полицейского, которого убили несколькими выстрелами прямо в грудь. И он вспоминает, что кровь была красная, и полицейский стоял, стоял, а потом упал вперед лицом.
Утром мальчик идет в музыкальную школу и учительница говорит: «Сурок – это маленький зверек, похожий на мышку. А ты так грубо играешь. Играй так, словно ты его гладишь ласково, нежно». А ваш ребенок опять вспоминает полицейского, который упал вперед, наверно прямо на лицо. И было ли ему больно, ведь его уже убили? Учительница играет и тихо жалобно поет.
Из края в край вперед иду
И мой сурок со мною.
Кусочек хлеба я найду
И мой сурок со мною
Жалко полицейского. Он стоял, стоял, а потом упал, упал прямо на лицо. И ваш ребенок заплакал.
«Какой нежный Ваш мальчик, я ему рассказала о том, какой маленький и нежный зверек по имени сурок, и ребенок заплакал», — рассказывает учительница маме после урока. Рассказывает в присутствии ученика. В голове мальчика что-то путается, путается. И, когда они идут с мамой домой, ребенок вдруг понимает, что можно говорить не то, что есть на самом деле, а то, что им (взрослым) нравится. Тогда и будешь хорошим, тебя будут хвалить.
Так я же о музыке, а, получается, про что-то другое….
Жизнь или смерть.
Учите ли вы своего ребенка музыке? Он у вас один единственный. И кем он будет, в какой взрослый мир войдет, среди каких людей будет жить, и нужна ли будет там, в той его взрослой жизни музыка? Да, нужна, если он будет играть и петь, то будет этим положительно отличаться от других и будет ему слава, честь и поклонение. А, чего еще желать родителям, кроме этого? Вот ради этого блестящего будущего мы превратим его детство в каторгу, в галеры, в рабство.
«Нет! Несогласная я – вопит мысленно сердобольная мамочка. Не каторга, не галеры какие-то. Моему ребенку – счастливое детство! Но, чтобы потом ему была слава, честь и поклонение! Тогда надо ходить в музыкальную школу! У-у-у, бедный мой ребеночек…, но, зато будет ему…, а будет ли?» Замкнутый круг – и жалко, и надо.
Маме надо! Это она принимает решение учить ребенка музыке! «Хочу, чтобы мой ребенок учился музыке». Решение принято! Вот с этого момента на каторгу отправляется сердобольная мамочка. Надолго ли? Навсегда!
С этого момента заканчивается смерть и начинается жизнь. Жизнь начинается с того момента, когда человек говорит «я хочу делать это». Я хочу жить. Жизнь это дело, и это единственное место, где живет музыка! И, что, раньше была не жизнь, что ли? Да, раньше была не жизнь. А что? Да было что-то. Загадка. Не разгадаешь – не получится музыки. Не получится, хоть каждый день слушай симфонический оркестр, ничего, кроме шума, не услышишь. «Фибры», конечно, будут реагировать, человек все же, но музыки не будет.
Не будет этого небесного света, этой раскрывающейся тайны, этого диалога с композитором. Да и не с композитором вовсе, а с тем непостижимым миром, который случайно, краешком коснулся души композитора и запечатлелся в ней светом. Он же, композитор, только записал, что успел. Вот в этом-то все и дело!
Так куда же вы толкаете свое дитятко, сердобольная мамочка? Попробуйте-ка сами пройти этот путь.
Про грядку и галеры.
Учите ли вы своего ребенка музыке? Учите или собираетесь учить. Тогда читайте дальше.
«Пьер Душ помолчал немного, затем, выпустив из своей трубки густое облако дыма, сказал «А видел ли ты когда-нибудь, как течет река»?
Нет, я не для этого нагромоздила семь загадок в семи предыдущих главах, чтобы еще одну предложить. Писатель О. Генри совсем другую ставил цель в своем рассказе этой фразой. Там за этой фразой прятались и ирония, и реклама, и интрига. У меня не так. У меня все конкретно. Вы уже семь глав прочитали, и все поняли – я о музыке и только ней.
«Любите ли Вы театр?» — восклицает народная артистка СССР Татьяна Доронина в советском фильме «Старшая сестра». Правда, этот монолог принадлежит не ей, а В.Г. Белинскому. В фильме она читает этот монолог при поступлении в театральный институт. Но я о музыке. Любите ли вы музыку? Да, я о музыке. Конечно, вы ее слушаете, танцуете под нее. Иной раз и подпоете друзьям под гитару.
Но какое место она занимает в вашей лично, только вам принадлежащей жизни?
Как влияет на отношения в вашей семье?
Что вы о ней знаете?
Когда слушаете?
Останавливаетесь ли перед афишами концертного зала?
Есть ли у вас дома записи?
Какие композиторы вам ближе?
Что в музыке любили ваши предки?
Какие способности вы унаследовали от них?
Какие инструменты есть у вас дома?
Поете ли вы в семье все вместе?
Готовите ли музыкальный материал для встречи гостей в праздники?
Живет ли музыка в вашем доме?
Если нет, то бесполезно учить ребенка. Не получится.
Ничего не вырастит на грядке, если и самой грядки-то нет, и семян нет. Прежде чем ждать урожая, нужны земля, лопата, вода, семена и усилия. С этим вы согласны? Тогда – за дело!
Вот галеры родителей, если они хотят учить музыке детей. Ответьте на эти несколько предыдущих вопросов, примитесь за дело и атмосфера жизни в семье начнет изменяться. Атмосферу семьи под контроль! Сдвигаем с места жернова жизни! Сдвигаем с великим трудом, но что это? Что-то звучит в сердце. Неужели музыка?
Семейная жизнь.
Учите ли вы своего ребенка музыке? Учите? Вот это правильно. Всех без исключения детей следует учить петь, слушать музыку и играть на любом музыкальном инструменте. Без музыки жизнь человека лишена поэтичности, одухотворенности.
Поэт Николай Рубцов — пронзительный поэт, любил гармошку. Я сама с младенческих лет пела. А как не петь, если и мама и папа поют. Мама шьет и поет: «Позарастали стежки–дорожки, где проходили милого ножки». Папа возьмет гитару – играет и поет «Ничь яка мисячна». Немудреные песни, а в сердце западают стройные звуки вместе с любовью к дому. Главное, что мы, дети, никогда не были помехой родителям. Тут же «крутились». Мама запоет «Калинка, калинка, калинка моя!» и в ладоши хлопает – мы и пляшем, как можем.
Патефон, да был патефон. Ручку крутишь, и звучит «Марш тореадора» из оперы Ж. Бизе «Кармен». Мы – дети от 3 до 10 лет (нас три сестры и подружки) шагаем по кругу. С другой стороны пластинки ария Снегурочки из оперы Н.А. Римского Корсакова «Снегурочка». Мы танцуем «балет», как видели на картинках. Поднимаемся на носочки и порхаем, взмахивая ручками. Никто нас не учит, не поправляет. Полная свобода импровизации и музыка западает в сердце навсегда. Мама не запрещает «крутить патефон» и брать пластинки. Учит бережно обращаться и все только.
Телевизора не было, вот какая была жизнь счастливая! Родители жили своей жизнью, - не чужой, не телевизионной. Сейчас и шить не надо – все из Турции привезти можно, или из Китая, или подороже в стильных бутиках купить. Тоже все чужое, не своими руками сшитое. Да, своя была жизнь, не взаймы взятая у чужих людей – режиссеров, дизайнеров, политологов. При такой жизни сердце свободно, твой ум тебе принадлежит и есть место самой жизни, и есть место музыке. Есть жизнь, будет и музыка, как потребность сердца. Нет жизни – нет музыки, притом, что человек дышит, ходит на работу и покупает в булочной хлеб.
Потребность сердца.
Учите ли вы своего ребенка музыке? А, если нет слуха или чувства ритма? Нет здесь проблем! Все это развивается так же, как и другие способности. Когда-то мы не умели писать. Нам дали в руки ручку и научили ее держать, да еще и слова выводить. Всем детям подряд, не спрашивая: «А развита ли у вашего ребенка моторика пальцев?». Когда-то мы не умели читать, считать и т.д. А бегать, а прыгать через скакалочку, а волейбол?.. Так и музыка. Купите сборник русских песен и пойте с детьми. Чтобы от сердца к сердцу. Главное в музыке – это от сердца к сердцу.
Вы не чувствуете потребности в музыке? Не чувствуете…. Жизнь несется мимо вас. Тогда нет такой музыкальной школы, которая бы смогла научить музыке ваших детей, детей родителей, которые не чувствуют потребности в музыке.
Жизнь и музыка неразделимы. В своей работе «Основной вопрос философии музыки» русский философ советского периода А.Ф. Лосев определяет музыку категорией «становление». Прозвучал звук, и вот его уже нет, тут же его заменяет другой, третий. Музыка появляется в движении. Так и жизнь – вот она минута жизни и уже ее нет, уже наступила другая, третья. Жизнь - это движение. Музыка и жизнь имеют одну и ту же философскую категорию – «становление». Вот, что интересно!
Одно без другого не существует. И, если вы не задумываетесь о жизни, ее смысле, ее наполняемости, о ее единицах измерения; если вы не трудитесь над созданием своей личной жизни, то никогда не почувствуете эту цепочку минут, сменяемость времени. Не будет и потребности в музыке. Это будет чужая жизнь. Жизнь взаймы. И музыка в этой жизни будет чужая. Может быть, у вас в памяти будет репертуар популярных эстрадных певцов. Или, что-то для того, чтобы «фибры» взбодрить — то, что не раздвинет чуткость сердца за кромку бильярдного стола, или кухни с сигаретой и подружкой.
Музыка – это мир небесных сфер. Древние греки так думали и, конечно, не случайно. Музыка живет во Вселенной и потоками льется на землю – только слушай. Смотри на звезды, на улетающих птиц, на паучка, висящего в своей паутинке между веточками дерева, на улыбку. Остановись у обочины проспекта, останься мысленно один пред несущимся потоком машин, и послушай себя, свой мир. Постой в поле и послушай, как шуршат сухие травинки – это и есть музыка. Люди научились все это записывать нотами, чувствуя потребность сохранить ее неуловимый образ. Чтобы не исчезло это чудо музыкальных звуков – учите всех детей музыке.
Заключение: учителя, родители, ученики.
Учитель… Мне повезло. Моим учителем музыки был молодой и красивый человек, потомок эмигрантов, вернувшийся из Харбина Борис Трифонович Плотников.
Харбин – столица строительства Китайско-Восточной железной дороги, которое было начато до революции. На строительстве работали лучшие инженеры и рабочие. После революции в Харбин съехалось много представителей русской интеллигенции. Поэтому Борис Трифонович был воспитан в традициях дореволюционной русской культуры. По воскресеньям он посещал русскую Православную церковь, учился в английском колледже, поэтому свободно говорил на английском языке. В колледже изучал науки, обучался игре на фортепиано, интересовался историей, географией, живописью, литературой. Это был интересный собеседник - умный, веселый человек. Он жил на «полном дыхании», всматриваясь в учеников, в культуру, в жизнь. В его сердце жила любовь – движущая сила жизни. В его классе я закончила семь лет фортепианного отделения музыкальной школы.
Важнейшим принципом в его обучении я считаю формирование чувства формы, как чувства целого. Он говорил: «Взяв первый звук, ты должна уже слышать последний и построить путь к нему». Он учил, что, взяв для изучения произведение, ни в коем случае нельзя оставить его незаконченным. «Одно и то же произведение в разные годы ты будешь играть по-разному, но в первый раз сыграй так хорошо, как сможешь». Никакое начатое дело не бросать на полпути, обязательно завершить.
Для развития техники мы все в его классе играли упражнения Шарля Ганона, а также гаммы во всех тональностях и во всех положениях (в прямом, расходящемся, в терцию, дециму, хроматическую), аккорды, арпеджио. С них начинался каждый урок и мы, его ученики, увлекались и соревновались в беглости пальцев. Играли много этюдов. Программа была наполненной, включая вариации, сонатины и сонаты, полифония, пьесы, ансамбли и аккомпанемент в старших классах.
Иногда, накануне академического концерта, он собирал всех своих учеников с первого по седьмой класс и устраивал репетицию. На его столе стоял большой бобинный магнитофон. Борис Трифонович включал запись и на английском языке объявлял выступление каждого ученика, называя произведение и фамилию. Это настраивало нас на особенно тщательное выступление. Отыграв в классе и, прослушав, мы должны были сами найти свои ошибки, и ученики тоже высказывали свое мнение об игре друг друга. Потом мы перемещались в концертный зал, где на сцене стояли два рояля и проигрывали все еще раз уже на рояле. И я не помню, чтобы кто-то говорил об усталости. Столько было энтузиазма. Такая подготовка помогала на концертном выступлении. Борис Трифонович своим примером показывал нам, чем можно наполнять жизнь. Наш класс был как слепок общества.
Все это происходило в пятидесятых годах прошлого века в Комсомольске на Амуре. Написала я эти воспоминания с тем, чтобы показать, как это важно найти учителя и хорошие учителя есть не только в столице.
Родители… Родители не могут сами учить детей музыке. Для этого нужен специалист. Тогда какая же роль отводится родителям? Прежде всего – любить детей. Странное, возможно, заявление с моей стороны. Любовь, она же есть всегда. Родители любят своих детей! Но, как раз любовь - это неуловимо. Есть ласка, привязанность, ответственность, беспокойство. Но это все есть и у животных.
Человеческая любовь – духовна. Это высшее чувство. После стольких лет разрушения традиционной духовной русской культуры, нам понять это явление трудно. И трудно понять цель воспитания, не понимая цели жизни человека вообще. Уважать в ребенке личность, отдельную от родителей, - непросто. Подчинить, направить, сформировать – это привычные сейчас слова, которые предполагают насилие над ребенком, но мы не замечаем этого.
Главное в семье – это взаимная заинтересованность. А всего и надо – быть примером. Будь таким, каким хочешь видеть своего ребенка и дать ему время, право, возможность вглядеться в тебя. «Я, как папа» — говорит мальчик. Ребенок верит родителям. Играйте на баяне, пианино, гитаре, пойте, и ребенок все это освоит вместе с вами.
Вы хотите учить ребенка музыке? Попробуйте создать дома атмосферу, при которой это учение не будет непосильным и, в то же время, не будет безделицей. Что же это значит? Весь уклад жизни в семье может быть интересным, строгим, продуманным, логичным, осмысленным. Все дела доводить до конца, вместе определять, что сейчас для всех главное. Все делать совместными усилиями, даже, если каждый занимается своим делом. Дела разные, а дух один. Как создать один дух? Как найти стержень, объединяющий поколения, интересы, профессиональную направленность членов семьи? Я искала в философии, в истории, в примерах мировой культуры, в национальных традициях. Мои многолетние поиски привели к вере.
У нас в стране уже есть пример разрушения веры - идеология Советского Союза. Это была сильная трансформация русского духа. Желание на основе традиций Православия создать социалистическую (материалистическую) идеологию без Церкви, без Бога. Это невозможно - идеологии мертвы, как плод ума человека, а не завет более высокого, чем человек явления. «Цель жизни человека лежит за ее пределами» (Ян Амос Каменский «Великая дидактика»).
Путь к вере у всех людей разный, но итог один – крещение, воцерковление, исповедь, причастие. Без исповеди человек себя не понимает и заблуждается, т.е. впадает в блуд – духовный, умственный, душевный, телесный. Мало того, без духовного развития человек не может понять другого человека, а также не может понять ни литературу, ни музыку. Но, самое главное и самое страшное, без веры человек лишен любви — той силы, которая делает человека Человеком. Родители без веры эгоистичны и поэтому всегда тираны.
Душа оживает только в исповеди - конкретная человеческая душа конкретного человека и тогда все члены одной семьи в состоянии понять друг друга. При таких условиях нет насилия родителей и нет кумиров – детей. Есть духовное устроение. Есть движение жизни. Вся русская культура вышла из Православия. Поэтому общий дух семьи не может задаваться ничем более существенным, чем вера отцов.
Вы хотите учить ребенка музыке – загляните в себя, а есть ли там любовь, дающая и питающая жизнь, создающая музыку? Если нет – не пытайтесь. Поскольку разлитая вокруг идеология потребления и индустрия развлечений, порожденные бездуховностью - это страшные «звери», которые рыщут, дабы увлечь родителей и сожрать их детей.
Ученики… Помощи Божьей вам, милые!
