В Центре современного искусства «М’Арс» - выставка работ художника Константина Худякова.
Описать работы, экспозицию как таковую невозможно. Почти каждая работа - живой организм, который живёт в прямом смысле - здесь и сейчас. Общается со зрителем. Создана «от и до», но при этом непредсказуема. Ты ходишь по выставке и взаимодействуешь с экспонатами. Не только ты реагируешь на них. Но и они реагируют на тебя. Ты подходишь, они оживают, общаются с тобой. Здесь нет табличек «руками не трогать», потому что иные из работ становятся в полной мере таковыми, когда ты прикасаешься к ним - активизируешь то, что в них заложено. И словно разворачивается из бутона цветок, оживает сюжет.
Константин ХУДЯКОВ. Вот, Александр Андреевич, работа «Глаз Ангела» - начало большого проекта по созданию интеллектуальных картин, которые должны жить собственной жизнью и своеобразным способом реагировать на своего хозяина, на зрителя, диктовать ему, может быть, что-то, заставлять его делать что-то. У Брэдбери есть рассказ «Детская комната». Одна из стен комнаты являлась большой интерактивной стерео-панелью, за которой существовал параллельный мир, наполненный диковинными растениями и животными. В процессе игр с этой панелью дети вошли в тесный контакт с виртуальными хищниками. И однажды, после ссоры со своими родителями, сделали всё возможное, чтобы эти хищники разорвали родителей на куски. Этот рассказ в своё время потряс меня и послужил мотивом для работы над интеллектуальной картиной. Сегодняшние технологии позволяют решить эту задачу практически.
Пилотная модель этого проекта - «Глаз Ангела» - уже реагирует на ваши действия. Точнее, ещё только учится это делать…
Александр ПРОХАНОВ. Моллюск такой. Мне показалось, Константин Васильевич, что это зубы.
Константин ХУДЯКОВ. В этом существе может быть целый мир - все, что угодно. Это интерактивное зазеркалье. Адекватная (или наоборот) рефлексия на происходящее в режиме реального времени.
Александр ПРОХАНОВ. Это нельзя назвать изобразительным искусством? Или можно?
Константин ХУДЯКОВ. Можно. Только интерактивное, цифровое. Изобразительное, разумеется - оно же что-то изображает. Оно создано художником: и развитие сюжета, и его составляющие. Сейчас идёт некий процесс воспитания этого существа. «Глаз…» уже сейчас реагирует на определённые движения и перемещения. Вы махнете рукой или ещё что-то сделаете, «Оно» вам ответит. С расстроенным лицом подойдете, «Оно» попытается вас рассмешить. Вы станете смяться, «Оно» будет вас на место ставить: «не надо смеяться, не так все хорошо в этом мире»… И так далее.
Александр ПРОХАНОВ. В классических диполиях – художник и модель, жертва и палач - между художником и моделью - сложнейшее взаимодействие.
Константин ХУДЯКОВ. Только здесь модель виртуальная, цифровая. Но она уже реагирует на реальный мир.
Александр ПРОХАНОВ. Внутри нее художник становится моделью?
Константин ХУДЯКОВ. Объектом.
Александр ПРОХАНОВ. Объектом, моделью. Потрясающая перверсия.
На стене - два экрана. На них как бы застыли кристаллы. Зритель подходит, и они, размножая и деля одну грань за другой, превращаются в ангельские лица детей.
Константин ХУДЯКОВ. Это тоже панель, и она тоже реагирует на ваше положение относительно неё. Я делал портреты двух детей на основе сотен фотографий. И из них, как из каких-то тончайших слоев, частиц слепил эти образы. Я часто на основе документального материала, «документальной плоти» создаю виртуальные образы. Это не документальная фотография, хотя очень похоже…
Александр ПРОХАНОВ. Работа демонстрирует, как в кристалле отражается существо, человек? Раскрытие в кристалле человека? Диалектика этой работы, какова? Как человек «запаковывается» в кристалл или, наоборот, как из кристалла разворачивается жизнь?
Константин ХУДЯКОВ. И так и, эдак. Мы же с вами, в конце концов, превратимся, черт знает во что.
Александр ПРОХАНОВ. Да, неизвестно, во что мы превратимся. Может, уже превратились…
Константин ХУДЯКОВ. Все, что вы видите, делается впервые в мире. Это уникальнейшие технологии. Например, стерео-технолог, с которым я работаю – единственный в мире. Уникальный специалист, разработавший эксклюзивную программу трансформации цифровой сцены в достаточной степени реальное трёхмерное пространство.
Александр ПРОХАНОВ А.П. Это новая физика?
Константин ХУДЯКОВ. Старая физика, доведенная до совершенства человеком, который просто русский самородок - Алексей Горяев. Он выполняет скрупулёзную техническую задачу распечатывания моих 160 файлов в определённой последовательности на чёрно-белую фотоплёнку. Здесь зеркало, пленка, цветной фильтр… А перед всем этим «сандвичем» устанавливается линза с вертикальными 0,2 миллиметра цилиндрическими линзами. Открытки такие, если помните, были. Принцип тот же. Если пластик с линзами убрать, то увидите нечто, напоминающее штрих-код. А линза все это потом превращает в трёхмерное изображение. Но чтобы это всё случилось, необходимо в каждый цилиндр-линзу закачать 160 фрагментов сцены в определённой последовательности
Александр ПРОХАНОВ. А прикладное значение каково? Или это имеет чисто эстетический эффект?
Константин ХУДЯКОВ. Здесь это просто искусство.
Александр ПРОХАНОВ. С помощью этого танки можно поджигать?
Константин ХУДЯКОВ. Как Архимед жёг корабли линзами? Нет. Души можно зажигать.
Александр ПРОХАНОВ. То есть это психоделика.
Константин ХУДЯКОВ. А вот «Ухо Ван Гога». Я начал делать серию. «Ухо Ван Гога», «Глаз Пикассо» и т.д. Решил отрефлексировать части тел великих художников и великих людей.
Александр ПРОХАНОВ. Вещь восхитительная и страшная одновременно. Такой «Солярис».
Константин ХУДЯКОВ. Это «Адам и Вселенная». Ни голограмма, ни один вид изобразительного искусства не может позволить то, что мы здесь видим - этот перламутр невероятный. Во время съемки в 3D-программе я создаю анимацию динамики цветных прожекторов, в результате чего и появляется этот нерукотворный перламутр.
Александр ПРОХАНОВ. Это полукартина-полуприбор?
Константин ХУДЯКОВ. Картина, только стерео. Оптический прибор - это немножко другое, при помощи него начинают что-то рассматривать или использовать его для чего-то. А это станковая вещь. Если электричество будет отключено, то произведение можно вставить в окно, и получится нерукотворный витраж. С компьютером сложнее: если катастрофа произойдет, и вырубят электричество, всё умрёт. А здесь - нет. Адам – мой любимый герой. Я раньше возмущался: как это - на православной иконе эсесовский знак внизу - череп с костями. Позже узнал, что это череп Адама. Крест, на котором распяли Христа, был воздвигнут на могиле Адама. Голгофа - это могила, там похоронен Адам.
Александр ПРОХАНОВ. Христос распял себя для того, чтобы искупить первородный грех, и поэтому у распятия лежит череп Адама. Сила искупления первородного греха. Он и в ад спустился для того, чтобы искупить грех Адамов. Там была его встреча с Адамом. А почему он такой вам пригрезился, почему антропология такая?
Константин ХУДЯКОВ. Не могу объяснить. Не знаю… Нравится мне, и все.
Александр ПРОХАНОВ. Он еще пуповиной прикреплен к Господу, наверное?
Константин ХУДЯКОВ. Конечно, он же цифровой. Знаете, в чем философия, достоинство этих вещей? Когда работаешь в компьютерном 3D пространстве, то имеешь дело всё-таки с плоским монитором. А эта технология позволяет цифру материализовать, и она становится трехмерной. И абсолютно искусственный продукт становится материальным. Ко всему прочему надо помнить и отдавать себе отчёт в том, что всё мироздание сотворено при помощи цифры…. Это Божественная математика.
Александр ПРОХАНОВ. Это война с пространством?
Константин ХУДЯКОВ. Это попытка войти в создаваемое при помощи формул пространство.
Александр ПРОХАНОВ. Или из пространства выйти? Какова психоделика? Это прорыв через трёхмерность?
Константин ХУДЯКОВ. Можно и так сказать. А вот куда – никто не знает…
Александр ПРОХАНОВ. Значит, это - война с пространством всё-таки… Ведь что такое сумасшествие? Это выход за пределы причинно-следственной четырёхмерной реальности. Здесь идет сражение с трех-, четырёхмерным миром…
Константин ХУДЯКОВ. Я не хочу сражаться с миром. Я по натуре романтик, и от этого мои картинки сентиментальными часто бывают. Я борюсь с этим, с красотой борюсь сознательно, пытаюсь быть циником - художник должен быть в известном смысле циничным.
Александр ПРОХАНОВ. Но от романтика один шаг, и ты становишься мистиком, потому что через романтизм подключаешься к огромной метафоре мировой.
Константин ХУДЯКОВ. Этот «Глаз ангела» - мой первый интерактив. С пермскими программистами мы сделали эту работу в 2008 году. Можно с ним играть, композиции выбирать. За основу взята картина И. Репина «Не ждали». Персонажей покрасил в стилистике домино. Сочинил и анимировал всевозможные артефакты, связанные с этой до боли знакомой ситуацией. Это моя любимая картина с детства. Я очень боялся на неё смотреть. Мне было очень жаль всех….
Александр ПРОХАНОВ. Вообще она была написана давно, но и описывала сталинское время одновременно. «Не ждали». Зэки приходили в 1956 году нежданно.
Константин ХУДЯКОВ. Или вот моя работа - «Муха». Муха – символ сатаны. Здесь по теории случайных чисел разбросаны около 120 вариантов анимаций, и я даже не знаю, где какая находится. На экране ты нажимаешь на тот или иной сегмент, и возникает анимация. Вот «Утро стрелецкой казни». Сцены те или иные активизируются произвольно. Это специально: пусть машина определяет. Это не твой выбор.
Константин ХУДЯКОВ. Мой последний проект называется «Шахматы. Апокалипсис». Все фигуры мною спроектированы. Обычная шахматная доска. Я, допустим, хожу белыми. То есть я щелкаю по пешке, затем щелкаю по той клетке, куда хочу идти. И по теории случайных чисел пешка превращается в ферзя. Это и есть апокалипсис – ситуация, когда мы не знаем, что с нами может произойти через мгновение. А вы ходите, допустим, ваша пешка идет, и в офицера превратилась. Ты можешь только один правильный ход сделать, но не знаешь, в какой ситуации оказываешься после этого хода. Игра. Однажды внук мне мат в четыре хода здесь поставил. Можно найти приемы, которые позволят подольше продержаться в этом шабаше, но все равно всё непредсказуемо. Вы можете быть гроссмейстером, а я буду простаком, и вас обыграю, потому что вмешивается бесовщина. Что происходит при каждом ходе, это вопрос случайности. «Русская рулетка». Правила игры в перемещении остаются шахматные, только фигуры меняют свое качество. И этого достаточно, чтобы привести к хаосу, к апокалипсису.
Александр ПРОХАНОВ. Этот ваш концепт украл Пентагон, уже владеет им.…
Константин ХУДЯКОВ. Я горжусь этой игрой, потому что она получилась по-настоящему философской, это чистый проект. Я сейчас вот ферзя вашего, кстати, убил. Так Пентагон и ведет себя…
Александр ПРОХАНОВ. Мне кажется, у них наряду с этой доской существует еще другая, более статичная и стабильная. Не все подвержено разрушению. Есть же какая-то алмазная плита, которая неразрушаема. Почему вами не заинтересовался Генштаб? Это же форма стратегии. Эта психоделика и таинственная сверхматематика - это, конечно, теория новых стратегических игр. Компьютер – это как раз божественный инструмент.
Константин ХУДЯКОВ. Математика – людьми придуманная наука, а цифра - вселенная…Что это такое, мы даже понять не можем. Смотришь на небо, и ужас охватывает от бесконечности. Как это может быть? Как почувствовать бесконечность?
Александр ПРОХАНОВ. Вселенная фактически придумана человеком. А человека придумала эта Вселенная, Бог… За пределами геометрической Вселенной существует нечто непознаваемое, имя которому Слово.
Константин Васильевич, а какие ваши самые первые работы? Натюрморты, пейзажи, портреты?
Константин ХУДЯКОВ. В институте – натюрморт, пейзаж, церкви.
Александр ПРОХАНОВ. Не было внутреннего протеста? Вы охотно их рисовали?
Константин ХУДЯКОВ. Я обожал это.
Александр ПРОХАНОВ. У входа в нынешнее ваше искусство что-то стояло? Оно же не было эволюционным для вас? Оно возникло, видимо, внезапно?
Константин ХУДЯКОВ. Когда появились компьютеры, айфоны, цифровые камеры, видеопроекторы, принтеры… Я очень люблю Рея Брэдбери: «1961 год», «Детская комната». Брэдбери уже тогда об этом догадывался, об этом писал. Брэдбери - гений!
Александр ПРОХАНОВ. Но это, в общем-то, сновидения, вторая реальность?
Константин ХУДЯКОВ. Абсолютно. Вот интерактивная картинка: мы с одним фотографом написали сценарий, по этому сценарию сняли фотосессию - 5 тысяч снимков. Я создал некую среду обитания, программистов попросили таким образом «закачать» эти 5 тыс. снимков, чтобы они были рассыпаны в цифровом пространстве, как «горох по полу». Но когда мы снимали эту фотосессию, ставили себе жесткие условия: компонуем каждый кадр, фотографию как произведение искусства, да и еще с особыми свойствами. При любом порядке появления этих фотографий, как бы ты их ни тасовал, они создавали бы внятный микроскопический литературный рассказ, сюжет. Большой сюжет уже был заложен, но разорван цифрой. И у зрителя каждый раз, когда он взаимодействует с этой машиной, возникает свой контекст … 25-30-100 раз будешь соприкасаться с поверхностью экрана, и у тебя будет возникать каждый раз свой контекст. Вариантов – квинтиллион. Знаете, что такое квинтиллион? Это черт знает что.
Александр ПРОХАНОВ. Это государственный долг Соединенных Штатов перед человечеством.
Константин ХУДЯКОВ. Нет, это сто долгов Соединенных Штатов.
Александр ПРОХАНОВ. Ваши картины мощно вторгаются в психологию созерцателя.
Константин ХУДЯКОВ. Это некая альтернатива кино. У кино есть один большой недостаток, который не позволяет ему быть полноценным искусством: все зрители два часа должны смотреть фильм. А у вас в квартире висит картина Левитана, и она вам никогда не надоест, хоть 10 тысяч раз в день вы будете на нее смотреть. А кино вы можете, (Антониони, Феллини, Кончаловского) - раз в год посмотреть серьёзно, не больше.
Александр ПРОХАНОВ. Чем это объясняется?
Константин ХУДЯКОВ. Они не достигли качества полноценного произведения искусства - визуального и синтетического. А вот так называемый мультитач позволяет зрителю участвовать в определённом процессе. Каждый для себя создает некий контекст. Хотя, конечно, он запрограммирован, заложен художником. Но мы пытаемся увеличивать вариативность.
Александр ПРОХАНОВ. Но это не легкое искусство. Левитан – легкое искусство. Он апеллирует к каким-то восхитительным переживаниям и создает моменты чудесного созерцания или сладостного состояния.
Константин ХУДЯКОВ. У него божественный дар. Боженька его поцеловал. Надо заметить при этом, что настоящее станковое, традиционное искусство тоже интерактивно! Поэтому оно висеть может у вас на стене бесконечно долго, бесконечно долго быть вами наблюдаемым, бесконечно вас волновать… Это феномен шедевра…
Но если ты много работаешь, если тебе тоже хоть что-то дано, то же самое происходит. Что-то начинает получаться тогда, когда ты бесконечно работаешь.
Александр ПРОХАНОВ. Почему, скажем, литература трудна, а живопись легка? Вот ты подошел, посмотрел, решил, что понял картину и отошел. А книгу нужно прочитать, с книгой нужно сражаться. И с этим искусством тоже надо сражаться. Это не легкое искусство.
Константин ХУДЯКОВ. Зато у вас, у литераторов, стихи есть. Они как раз чистые. Что, трудно прочитать стихотворение? Легко. Я люблю читать… Конечно, тяжело «Евгения Онегина» читать каждый день от начала до конца, но вот Ахматова, Цветаева… Да если их читает Алла Демидова….
Александр ПРОХАНОВ. А Пастернак уже сложен. Он по сложности, может быть, приближается к вашим работам - там тоже чародейство. Я говорю о стихах, о его психоделике стихотворной.
Константин ХУДЯКОВ. А вот - «Поцелуй Иуды. Это Болотная. Персонажи в болоте стоят.
Александр ПРОХАНОВ. Мистерия. Феноменология предательства. И предательство продолжается, накапливается. Может быть, на предательстве мир стоит? Как меняются формации мировые? Через предателей. Формация зарождается из-за гениального предателя, который предает предшествующую формацию. И в искусстве так же. Может, даже в каком-то смысле и вы предатель? А я уж точно предатель.
Константин ХУДЯКОВ. Кого вы предали?
Александр ПРОХАНОВ. Себя самого, лучезарного, божественного, юного, обожающего, молящегося.
Константин ХУДЯКОВ. Вы абсолютно цельный человек, у вас есть идея, вы чист перед своим делом, перед обществом. Вы не врете, когда говорите.
Александр ПРОХАНОВ. Когда ты остаешься наедине с собой, а тем более наедине со смертью, которая грядет, понимаешь, что состоишь из копоти, из каких-то каменьев обугленных, понимаешь, что прожил жизнь не так. И ты придешь с этим всем на Суд. Может быть, когда меня будет судить Господь, он вспомнит тот миг, когда я в деревне утром шел из дома. Ночью пролил дождь, и стояла бочка, полная воды. Там трепетал мотылек. Я вычерпнул мотылька и кинул в траву, спас. Может быть, это меня извинит перед Господом. Я надеюсь. А все остальное – тьма.
Константин Васильевич, а технология этих работ – ваше изобретение?
Константин ХУДЯКОВ. Нет. В этой технологии работают и другие художники.
Александр ПРОХАНОВ. Их друг от друга отличает философия, тематика, образы?
Константин ХУДЯКОВ. Есть особенность: художники, получившие академическое образование, боятся этих технологий. Ими занимаются самородки. Я сам раньше боялся подходить к компьютеру. Хотя с детства технику боготворил. Увижу какую-нибудь новую технологию, буду думать, как бы ее в изобразительном искусстве использовать.
Александр ПРОХАНОВ. Как это соотносится с наивным искусством?
Константин ХУДЯКОВ. Абсолютная противоположность. Там чистота, наивно все, очень искренне, просто.
Александр ПРОХАНОВ. Если это абсолютная противоположность, значит это тождественно.
Константин ХУДЯКОВ. Может быть, но великих наивистов мало – Пиросмани, Руссо, Кафка. Кафка, ведь он не наивный… Интересный персонаж – Кафка. Он же Институт Горького не заканчивал, работал чиновником мелким где-то.
Александр ПРОХАНОВ. Институт Горького и Гоголь не оканчивал.
Константин ХУДЯКОВ. Да, и Пушкин.
Авот «Явление Христа народу». Я в известном смысле спекулирую на великих сюжетах. Вообще есть такая традиция у художников – заимствовать сюжеты. Или рефлектировать их. «Тайную вечерю» почти все писали, пытались свое видение предложить.
Александр ПРОХАНОВ. Это и Явление, и Голгофа, и Пьета, и все вместе?
Константин ХУДЯКОВ. Все здесь, только самого Христа здесь нет. Я его не стал изображать. Я крест изобразил.
Александр ПРОХАНОВ. А нашелся бы человек, который, глядя на ваши картины, Константин Васильевич, отталкиваясь от ваших работ, написал бы свое Священное Писание, в котором было бы Сотворение Мира с Адамом и явление Христа? Вы же отталкивались от Священного Писания, а он отталкивается от того, что вы создали – двойное отталкивание. Была бы поразительная работа.
А сегодняшний пасьянс русского искусства поддается классификации? Можно выделить направления, в которых работают художники разных поколений? Какие направления самые популярные?
Константин ХУДЯКОВ. Можно выделить направления. И мы такие попытки делаем. Но у нас критики практически нет. Журналисты напишут, может быть, вещь и талантливую, но критика – это же анализ.
Да, классифицируется все потихонечку. И академический институт научно-исследовательский этим занимается, Поволжское отделение Российской Академии художеств, руководителем которого я являюсь, пытается анализировать ситуацию в Поволжье с изобразительным искусством. Если говорить о направлениях, то продолжает концептуализм «трепыхаться».
Александр ПРОХАНОВ. Связанный с инсталляциями?
Константин ХУДЯКОВ. Инсталляция – это не направление, не идеология. Можем назвать мой экран инсталляцией. Есть цифровое искусство. Это графика, живопись, скульптура. Я цифровой художник. Кто-то говорит, что трансавангард.
Александр ПРОХАНОВ. А как бы вы определили искусство, которое называют провокативным искусством, а я его называю искусство осквернения.
Константин ХУДЯКОВ. Это так называемый, акционизм. Им обычно занимаются персонажи, которые не смогли себя реализовать в станковых видах искусства, но достаточно искушённые в интеллектуальных играх и спектаклях. И фокус здесь состоит не в актёрском или артистическом мастерстве, в ожидании ответной реакции от зрителя или общества. Чем активнее спровоцированная реакция, тем успешнее это акт… Примеров предостаточно! Это и похабные пляски девиц в храме Христа Спасителя; это прибивание гвоздями мошонки на Красной площади; это отрезание голов у беззащитных пленных перед видеокамерами; это, в конце концов, террористическая атака на всемирный торговый центр в Нью-Йорке в 2001 году…
«Черный квадрат» Малевича – это живопись или графика? Это же не живопись или графика. Это концепт. Хотя какой-то придурок, кажется, защитил диссертацию на тему живописных достоинств «Чёрного квадрата».
Александр ПРОХАНОВ. Это нечто такое, вокруг которого вращаются сумасшедшие вихри.
Константин ХУДЯКОВ. Это манифест Малевича. Он хотел сказать, что искусство кончилось. И он был в чем-то прав. Но вообще авангардисты русские почему хороши? Потому что они выросли на очень хорошем академическом фундаменте, у них такая культура была под ногами и в руках! И всё, они закончились на «Черном квадрате».
Сегодняшнее, наше, поколение пыталось реанимировать русский авангард. Ничего серьёзного не получилось. Культуры нет, и искусственная попытка продолжить феноменальный успех русского авангарда начала ХХ века с треском провалилась…
Александр ПРОХАНОВ. На выставке коллекции Георгия Костаки я посмотрел собранный им авангард. И у меня ощущение, что это был мир, когда машина, техносфера ворвалась в художество, в сознание художников. И весь русский авангард – это результат того, что возникли машинные технологии (причем, грубые машины), машины, связанные с паровым котлом, с шатуном, кривошипом, шестернями. Балет машин ворвался и создал это мышление. А у современных авангардистов машина примитивно дана. В ваше искусство тоже ворвалась машина, но эта машина высокого порядка.
Посмотрите мир… Революция, гражданские войны, Новороссия, Третья мировая – они надвигаются на сознание художника. По существу, объекты никуда не делись, они есть, они традиционны в своей огромности, в своей метафизичности, Художник должен их отражать, рефлексировать. На них современный художник реагирует?
Константин ХУДЯКОВ. К сожалению очень редко. Я пытаюсь, но можно было бы к этому отнестись с гораздо большими чувствами и вниманием.
Мы в Поволжье проводим конкурсы, запускаем разные проекты. «Против течения», например. Он начинается из Саратова и поднимается вверх по Волге: Саратов – Тольятти – Самара – Казань – Уфа – Пермь, Москва. «Против течения» - это против негативных тенденций в современном искусстве.
Я пытаюсь художников расшевелить, вывести на откровения, на актуальные темы, чтобы они оторвались от церквей, огородов и прудов. Лучше, чем Левитан, никто не напишет. Потому что эта школа потеряна, живописная технология потеряна. Художник должен быть адекватен и хотя бы рефлексировать происходящее вокруг. Художнику очень важно рефлексировать, и тогда его Бог отблагодарит за то, что он адекватен своему дарованию. Хотя я в Бога не верю.
Александр ПРОХАНОВ. Бог, может быть, просит, чтобы в него не верили. Тогда отношения чистые между Творцом и человеком.
Константин ХУДЯКОВ. Наверное. А так надеяться на него все время: «Боженька, дай мне денег, вылечи меня…».
Александр ПРОХАНОВ. Почему художники не реагируют? Это же так остро, так страшно, грозно.
Константин ХУДЯКОВ. Потому что в художественном образовании очень слабая интеллектуальная составляющая. Учат академизму, и то плохо начали учить, потому что в вузах педагогов хороших мало.
Александр ПРОХАНОВ. Разве педагоги могут научить искренности отношения?
Константин ХУДЯКОВ. Нет, они только могут научить рисовать. Но интеллектуальные программы, интеллектуалы должны там быть. Они должны студента ориентировать на то, что нужно делать, чтобы быть художником.
Александр ПРОХАНОВ. Возьмите XIX век. Что-то произошло внутри его, когда вдруг возникла «Могучая кучка» музыкантов. Они же возникли, как грибы на поляне, все одновременно – и Мусоргский, и Чайковский, и Балакирев, и Бородин. И создали грандиозную русскую музыку. Ее не было. Были клавесины, итальянские оперы. И вдруг произошло что-то необъяснимое, когда в России появилась потрясающая музыка: и оперная, и симфоническая. Значит, прожектор направлен был в это место. И вскипело все. А русская идея, национальное представление, русская судьба, империя развилась до цветения своего. Такое возможно сейчас?
Константин ХУДЯКОВ. Искусство развивается: у него тоже есть периоды взлета, падения, паузы, вакуум иногда наступает. Мы живем в не очень в этом смысле благоприятное время… Нельзя же заказывать такие вещи. Должно всё быть очень органично.
В Поволжье мы работаем с художниками, которые стоят на академическом фундаменте, пытаемся актуализировать их практики, чтобы они оглянулись вокруг. В 2014 году было предложено десять тем из ста, составляющих в совокупности современный мир. Таким образом, мы создаём энциклопедию изобразительного искусства Поволжья, состоящую из 10 томов. Каждые два года объявляются 10 тем, которые становятся объектами художнического высказывания со стороны художников. В 2014 году было заявлено первых десять: «Животные», «Жажда и голод», «Растения» и т.д.. Так вот: 60% участников прислали пейзажи, 30% - натюрморты. А «Жажда и голод», оказывается, неподъемная тема для современного художника.
Александр ПРОХАНОВ. Заказчиком, мне кажется, должна быть история – раз и государство – два, соединенное с историей. Тогда этот заказ будет услышан.
Константин ХУДЯКОВ. Мы учредили премии - премию Репина, премию Фешина, премию Петрова-Водкина, премию Нестерова, и Зураб Церетели свою премию учредил. 27 премий по 50 тысяч рублей. Для региональных художников это существенная поддержка. Они там никому не нужные вообще. Нужна тотальная децентрализация культурной жизни в России.
Александр ПРОХАНОВ. Русское чудо приходит вроде бы как чудо нежданное, но если в России нет святых, то оно не приходит. Потому что святые – это пристань, к которому чудо причаливает. И в искусстве просветление, прозрение наступит только тогда, когда уже созданы потенциальные носители этого проявления.
Константин ХУДЯКОВ. Святые-то, они везде есть.
Александр ПРОХАНОВ А.П. Значит, чудо возможно во всякий миг. Я ребенком жил в доме в Тихвинском переулке, где на стенах висели Текинские ковры, привезенные из Тифлиса моими близкими. Я лежал на тахте и видел, как в луче света летают пылинки от этих ковров, крохотные волоски. Алый летел, золотой, зелено-голубой. Они летели и переливались. И я часами за ними смотрел, погружаясь в галлюциногенные переживания. На вашей выставке галлюциногенное состояние.
Всё-таки странно: такая встряска всего русского сознания сейчас происходит. А где искусство?
Константин ХУДЯКОВ. Художники, интеллигенция, они на той стороне очень многие. Причем, хорошие художники. Я не знаю, я не могу это ничем объяснить.
Александр ПРОХАНОВ. Я думаю, что художники постсоветской волны - либеральные во многом.
Константин ХУДЯКОВ. Я тоже думал, что я либерал.
Александр ПРОХАНОВ. А потом ваши гены проснулись в вас. Саратов в вас заговорил, Цаплин, родная деревня Царевщина. Плодовитая земля, конечно, потрясающе.
Под Саратовом еще растут очень хорошие стратегические бомбардировщики. В Энгельсе. И один называется «Изборск». Под Изборском есть священный холм, мы поставили там крест и туда ссыпаем земли. И когда ссыпали крымские, новороссийские земли, бомбардировщик пролетел над этой горой в 15 километрах от эстонской границы. Он прошел в одну сторону, развернулся и в другую сторону пошёл.
Константин ХУДЯКОВ. Это называется перфоманс.
Александр ПРОХАНОВ. А разве Третья мировая война – это не перфоманс?
Я очень рад, что побывал на вашей выставке, Константин Васильевич. Для меня это мощная встряска эмоциональная. Я одно время увлекался живописью, а потом была эта яма, революция, война. Опять теперь, может быть, Бог даст, через нашу сегодняшнюю встречу я вернусь к этому.
P.S.
Константин ХУДЯКОВ «Моё творчество складывается под влиянием глобального информационного пространства с его тотальностью и зрелищностью. Я разделяю с творцами игровых виртуальных пространств интерес к интерактивности, тягу к максимальному вовлечению зрителя в созданную при помощи компьютерных программ иллюзию. Меня поражают невероятные коммуникативные возможности цифровых технологий, открывающие перед художником безграничные горизонты, расширяющие взаимодействие произведения и самого автора со зрителем. Я задаюсь, сегодня вопросом: если значительную часть своей жизни современный человек проводит перед экраном монитора, не логично ли будет осмыслить монитор как наиболее актуальное средство репрезентации художественного образа. Общение с искусством через монитор оказывается более естественным для публики наших дней, чем непосредственное созерцание обрамленной картины (заметим, что большинство людей в наши дни знакомятся с Боттичелли, Микеланджело, Тицианом, Рембрандтом именно при помощи компьютерного экрана, благодаря чему он обретает функцию своего рода универсальной рамы, объединяющей все богатство мировой культуры). Тем более, что качество изображения на современных экранах становится запредельным! А сенсорный экран дает нам более острое чувство связи с виртуальным миром, взаимодействие с ним теперь достигается при помощи отточенных до совершенства жестов – можно сказать, что устройства типа смартфонов и планшетов превратили наших современников в виртуозных дирижеров цифровой реальности. Последовательность касаний, которыми мы влияем на информационную среду, пользуясь устройствами с сенсорным экраном, в конечном счёте воспитывает в нас особое тактильное ощущение глобального медиа-поля. Это качество осязаемости является принципиально новым в общении человека и созданного им виртуального мира – последний все настойчивее обретает качества внешней реальности.
Позволю себе предположить, что в скором времени само понятие виртуальности потеряет свой смысл, поскольку даже на бытовом уровне связь человека с медиа-пространством станет неразрывной, а любой информационный паттерн будет активно восприниматься, в том числе, и чисто физиологически, в плане телесных ощущений».
