Первое заседание обновлённого Госсовета, которое состоялось под председательством президента России Владимира Путина 23 декабря, наконец-то на деле прояснило суть конституционных изменений, которые произошли в результате целого ряда событий 2020 года.
Напомним вкратце суть изменений в системе государственной власти в России. 15 января этого года, выступая перед Госдумой, Владимир Путин предложил внести в Конституцию России ряд изменений с целью перераспределения полномочий между федеральными органами государственной власти. Это заявление было воспринято многими как вариант юридического закрепления состояния "России после Путина", поскольку в январе 2020 года нынешний срок действующего президента России воспринимался исключительно как последний.
Однако затем состоялось выступление депутата Госдумы Валентины Терешковой, которая озвучила совсем иной вариант, предложив произвести "обнуление" президентских сроков для действующего президента после всенародного голосования за поправки к Конституции России.
В такой ситуации вопрос о Госсовете стал снова достаточно интересным, так как было неясно, какую роль он будет играть в том случае, если сценарии "трансферта" власти будут лишь фата-морганой на фоне вполне возможного продолжения президентских сроков Владимира Путина ещё на 12 лет.
Часть этих вопросов была снята после публикации закона о Госсовете, внесённого в Госдуму по инициативе президента и принятого в трёх чтениях в ноябре 2020 года. Одним из главных нововведений в этом законе оказалось описанное в статье 2 новшество — понятие о единой системе публичной власти в России. По сути, это стало одной из наиболее глубоких реформ федеративного устройства России после широко известного разделения страны на федеральные округа, которое было закреплено соответствующим законом в мае 2000 года.
Напомним нашим читателям смысл предыдущего федеративного устройства России: три статьи Конституции страны, а именно статьи 10, 11 и 12, достаточно чётко разделяют два уровня власти в России: государственную, иногда называемую федеральной, и местную, муниципальную. То же самое в очень кратком виде написано и в статье 1 Конституции, где сказано, что "Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления".
А вот принятый закон о Госсовете содержит несколько иную трактовку — ссылку на уже упомянутый концепт единой публичной власти в России: "Под единой системой публичной власти понимаются федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, иные государственные органы, органы местного самоуправления в их совокупности…". Как видите, в законе о Госсовете проведён особый "мостик" между муниципальным и федеральным уровнями, который и назван "единой публичной системой власти".
Творцы закона о Госсовете прекрасно понимали всю новизну и даже противоречивость выстроенной ими юридической конструкции, в общем-то, вступающей в конфликт с заложенным в Конституцию России принципом разделения властей. Поэтому на "единую систему публичной" власти было получено прямое одобрение Конституционного суда России, который в марте 2020 года написал в своём определении следующее: "Принцип единой системы публичной власти, хотя и не нашёл буквального закрепления в главе 1 Конституции Российской Федерации, вместе с тем имплицитно следует из конституционных положений о соединении многонационального народа Российской Федерации общей судьбой на своей земле, сохранении исторически сложившегося государственного единства и возрождении суверенной государственности России (преамбула), о Российской Федерации — России как демократическом федеративном правовом государстве с республиканской формой правления (статья 1), о единственном источнике власти — многонациональном народе Российской Федерации".
Таким образом, под задачу создания Госсовета ещё в марте была заложена достаточно простая, но вместе с тем и хорошо знакомая и проверенная в истории России концепция. Источником власти в стране являются народ и его воля, а вот зримым воплощением — чёткая и монолитная властная вертикаль, которая манифестирует неделимый, а не раздельно-составной характер суверенитета России. Конечно, это вступает в противоречие с заключённым ещё в 1992 году Федеративным договором, в котором республики — участники "парада суверенитетов" именовались не иначе как "государства" и со статьёй 5 "ельцинской" Конституции 1993 года с такой же странной формулировкой. Но разве кто-то хочет возвращения "феодальных" реалий 1990-х годов?
В то же время в текущей редакции закона о Госсовете есть и определённая слабость, которая следует из этой его сильной стороны. Фактически это не только "государственный совет", но и "государев совет", то есть орган, который осуществляет руководство единой системой публичной власти, действуя под руководством президента и уравновешивая его мощные, практически "самодержавные" полномочия. И если этот баланс будет нарушен, Госсовет может стать заложником "первого лица" и его личных слабостей и ошибок.
Так что Госсовет — это не просто вопрос "России с Путиным", но в первую очередь — "России после Путина". Ведь история нашей страны однозначно не закончится после того, как Владимир Владимирович уйдёт с президентского поста.
