(Опыт автобиографического эссе)
Я учился в Городе, который вошёл в историю Отечества актом образцово-показательного беззакония: здесь без суда и следствия расстреляют последнего русского императора и его семью.
По иронии судьбы в Городе откроют институт служителей правосудия, а один из его питомцев, доктор права, станет соавтором нового основного закона страны, в которой расстреляют танками законноизбранный парламент.
Я учился в Городе, носившем имя революционного бандюгана, откуда вскоре взойдёт на престол разрушитель Государства российского и уже ничего не пожалеет для удовлетворения своих политических амбиций. (Это потом ему воздвигнут в Городе новый Пантеон — помпезный, но безликий архитектурный памятник, что поставит под сомнение мотивы всех предыдущих и последующих усилий по укреплению российской государственности.)
И всё же я любил этот Город, потому что был комсомольцем и пел вместе со всеми песню про бесконечную революцию и бьющий набат Интернационала. И это, стало быть, оправдывало те самые кровавые деяния, что свершились в подвале Ипатьевского дома не менее революционной улицы, названной в честь одного из бородатых вождей мирового пролетариата. А что для нашего человека может быть более убедительным доказательством правоты, если не политическая целесообразность?
Я любил этот Город, пока из него не уехал, пока не сорвал в лихие времена запретный плод с древа познания добра и зла. С тех пор я справедливо считал себя в рядах Второго русского сопротивления, а Первое было связано с Белым движением, Белой идеей и вынужденным рассеянием русских людей по всему белу свету.
Город возвращённого имени первой императрицы, Город, воздвигший покаянный храм на месте кровавой драмы и способный всё же искупить свою вековую вину, мой студенческий Город, когда я к тебе приеду?..
Николай ЮРЛОВ,
КРАСНОЯРСК
